Обнаженная для зверя

– Нет, – отмахнулся парень. – На тебе мир не сошелся. Дело в нас с ним. Просто ты не первая его девушка, с которой я переспал.

– Ты со мной не спал!

– Разве это имеет сейчас значение? Так вот… Не бегай за Кирьяром. Убирайся отсюда и живи дальше.

– У тебя все так просто… – горько усмехнулась я. Уходить не хотелось, и больно признаваться, что не только из-за денег, которых у меня не было совсем.

– У тебя тоже не тяжело. Кирьяр, как и любой оникс, никогда не забирает то, что подарил. Я видел твое колье. Его хватит на год сносной жизни, а потом что-нибудь придумаешь.

– Я ничего не возьму.

– Тебя найдут и отдадут. Поверь. И украшения, и платья. Он же ясно сказал – ничего не должно напоминать о тебе.

Дариар ушел, а я разрыдалась, не понимая, как он мог так со мной поступить. Я же ничего плохого ему не сделала. Наоборот, пошла навстречу, помогла, а он меня подставил. В результате я снова оказалась рядом с разбитой мечтой.

Собиралась я быстро. Взяла самое необходимое. Одежду (самую простую), чтобы не идти по улице голой, и, положив колье на видное место, направилась обратно, в свою убогую квартирку. До следующего посещения лечебницы оставалось несколько дней. За это время мне нужно было что-то решить с работой и собраться с духом, чтобы отказаться от лечения сестры. На оплату менталиста средств не было, и я не могла даже мечтать, чтобы заработать такую сумму.

Колье решило бы проблемы, но я физически не могла его взять. Да и не верила Дариару. Вряд ли Кирьяр смирится с тем, что я забрала такую дорогую вещь. Контракт я не отработала. Объясниться мне не дадут. А об оплате за потерянную девственность мы не договаривались.

Я поймала коляску и уехала прочь от так и не наладившейся жизни с врагом. В унылую чердачную квартирку сразу возвращаться не хотелось. Я долго каталась по улицам, а когда вернулась, замок в мою квартирку был взломан и посередине комнаты стояли все вещи, купленные ониксом, лежало колье, а рядом перстень с массивным, словно капля крови, рубином. Записки не было. Она была не нужна, я и так прекрасно понимала, что именно обозначает это кольцо. Мою невинность. Это плата за нее.

Я села рядом и разрыдалась, потому что решение финансовых проблем почему-то не сделало мне легче. По-прежнему, я чувствовала себя отвратительно. Мне не нужны были деньги, оказывается, мне нужен был он. Странно, почему я не замечала этого раньше?





Глава 16




В Киртохе ценились девственницы, но я больше не была одной из них. Мою честь забрал оникс – жестокий захватчик, в чью власть я отдалась ради блага единственного родного человека. Мне удалось вырваться из золотой клетки, но счастливой я не стала.

Он оставил все свои подарки и рану в душе. Не знаю, что бы я делала, если бы меня не нашел Эдран, хозяин клуба, в котором я танцевала последние несколько лет. Я больше не могла быть танцовщицей – ониксы остро чувствовали невинность, – но Эдран предложил мне обучать молодых девушек. Это не то, чем мне хотелось бы заниматься, но я согласилась.

Я все еще несла ответственность за свою сестру – Янину. Мне удалось договориться с менталистом, который помогал девочке выбраться из иллюзорного мира. Элина согласилась заниматься бесплатно при условии, что потом Янина будет учиться у нее, но деньги все равно требовались: на лекарства, на пребывание в лечебнице, на игрушки. А продавать подаренные ониксом драгоценности я не хотела. Я положила их в коробку, как напоминание о нелегком выборе. Они не принадлежали мне.

С того момента, как меня подставил брат Кирьяра, прошло девять месяцев. Оникс, который сходил по мне с ума, который шантажом заставил меня стать своей любовницей, не задумываясь, выкинул меня из своей жизни, поверив брату и не позволив даже слова сказать в свою защиту. Не знаю почему, мне от этого было больно. Ведь я получила то, что хотела, – свободу. Только вот свобода эта оказалась несладкой.

– Дарри, плавнее! И держи спину, что ты сгорбилась?! – скомандовала я светловолосой хрупкой девушке и сделала глоток уже выдохшегося и нагретого кваса.

Киртох накрыла невиданная жара, плавилось все – дорожная брусчатка, крыши, люди и мысли. Танцевать в такую жару было невероятно тяжело, но надо. В такие дни я особенно радовалась, что больше не нужно вечером выходить на сцену, а можно сбежать в свою конуру. Там тоже было жарко, на охладительные кристаллы я себе не заработала, но там можно было хотя бы занырнуть в прохладную ванну. Тут же, в здании клуба, без окон и свежего воздуха кружилась голова. Хотелось выбраться из духоты на природу, но до конца занятий оставалось еще два часа. Приходилось терпеть. А трем девочкам – моим ученицам – потом еще выходить на сцену.

Не так давно я сама танцевала, но сейчас вспоминала то время с ужасом. Как ни странно, я была благодарна Кирьяру за то, что шантажом забрал меня из этого кошмара. Как ни странно, я была ему за многое благодарна, но ни разу не попыталась его вернуть. Честно даже себе не могла сказать, как лучше: с ним или без него.

Я закончила работу и собралась домой. Жара измотала, и я чувствовала себя вареной курицей. Сегодня мы немного задержались. Постановка танца заняла больше времени, чем я планировала. Подозреваю, потому что девочки тоже плохо соображали и двигались соответствующе. Такая задержка мне не нравилась.

В клубе уже начал собираться народ, а это место не было респектабельным. Сюда заглядывали очень разные личности, не все приятные, и я предпочитала лишний раз перед ними не сновать. Но сегодня выбора не было, путь на улицу шел через главный зал.

Ониксы чувствовали на мне метку своего собрата и в большинстве своем не лезли, но я всегда была одна и часто появлялась здесь. Звери не были дураками. Рано или поздно кому-то должно было прийти в голову, что меня выкинули, словно ненужную вещь. А если вещь не нужна одному, то еще может послужить другому. Я боялась этого момента.

На меня смотрели жадно, подмечая все, запоминая. Возвращаясь домой, я долго смывала эти липкие взгляды. Даже когда я танцевала, на меня смотрели чуть иначе, осознавая – это трогать не стоит. Сейчас же все изменилось, и метка Кирьяра с каждым днем давала все меньше защиты. Я чувствовала, что скоро кто-то не выдержит и решит воспользоваться моей ненужностью и одиночеством. Именно поэтому предпочитала уходить засветло. Жаль, что сегодня не получилось.

– Стой, Эва! – окликнули меня властно и грубо, но я даже не подумала сбавить шаг, намереваясь ускользнуть побыстрее и сделать вид, будто не заметила.

Пока в клубе было не людно. На сцене танцевала всего одна девушка – лениво и плавно, она будто плавилась от жары и жадных взглядов. За столиком в пустом зале сидели лишь три оникса. Но это слабо утешало. В толпе они вели себя сдержаннее, а тут мы были одни. Слишком велик соблазн. Кто-то не смог ему противостоять.

– Стой же!

Мне перегородили дорогу, и я вынужденно замерла. На остановившего меня оникса я даже не смотрела, только чувствовала запах возбуждения и алкоголя – плохо дело. Охранники должны вмешаться, но кто их знает? Вдруг предпочтут сделать вид, будто ничего не видят? Все зависит от статуса ониксов. К счастью, высокопоставленные звери после Кирьяра сюда не заходили. А всякое отрепье наши ребята не стеснялись выгонять взашей.

– Я спешу…

– И куда же? – В голосе прозвучала насмешка.

Меня грубо ухватили за подбородок и заставили посмотреть в глаза – янтарные, пьяные.

– Домой. – Я старалась, чтобы голос не дрожал, но получалось плохо.

– Еще рано. Станцуй для нас. Я знаю, ты раньше тут часто танцевала.

– Не танцую, и уже давно, – уперлась я, думая как бы сбежать.


– И мы знаем почему. – Он снова усмехнулся, и от этого двусмысленного смешка мне стало не по себе. – Если не хочешь танцевать, придется доставить нам удовольствие иначе. Я совершенно не против, – заметил он и взялся за ремень на брюках.

– Нет!

Я рванула назад, надеясь выбежать из зала, но меня грубо схватили и поволокли к столу. Я пыталась затормозить каблуками и выдернуть руку, но только наставила себе синяков, а когда дернулась изо всех сил, оникс с силой потянул меня на себя, и я врезалась в мощную, пропахшую потом грудь. Не удержалась и впилась зубами, даже не разбираясь, за что кусаю.

Тонкая ткань несвежей рубашки не была преградой. Мужчина взвыл и с силой отшвырнул меня. Я отлетела к стене, врезалась плечом в косяк и со всхлипом сползла на пол.

– Тварь! – выругался оникс и, сделав шаг вперед, наотмашь хлестнул меня по лицу.

Кажется, на секунду я отключилась, почувствовав на губах соленую кровь. А когда очнулась, он стоял передо мной на коленях со спущенными штанами и задирал подол моего платья. Потные ладони скользили по обнаженным ногам. Я заорала, дернулась и со всего размаха лягнула обидчика. Но это было все равно что пинать столб.

– Отпусти ее! Тебе мало низших?

Я думала, разрыдаюсь, услышав голос Эдрана. Он появился в дверном проеме и сейчас подпирал плечом косяк. Хозяин клуба смотрел на ониксов с презрением. Видимо, как я и предполагала, они не были шишками.

– А чем она отличается от низших? – со смешком поинтересовался оникс, не думая подниматься.

– Тем, что стоит намного дороже, – не задумываясь, ответил хозяин клуба.

– Так я заплачу тебе…

– Ты не перебьешь цену.

Эдран пожал плечами, а я, пользуясь случаем, попыталась уползти в сторону. Все тело болело.

– Ты плохо знаешь мои возможности.

– Зато хорошо знаю того, кто поставил на ней метку, – парировал Эдран.

– Он не пользуется ею. Она одна. Что плохого, если я заберу ее себе? Сколько ты хочешь?

За меня торговались, как за вещь, и я боялась, что Эдран меня сейчас продаст по второму кругу, но он удивил. Покачал головой и со смешком заметил:

– Я не буду с ним связываться. Пользоваться или нет – его право. Но на ней его метка.

– Сделай вид, что ты ничего не видел, – упирался оникс, не желая сдаваться.

– В клубе я вижу все, Зерк. Вне клуба у меня глаз нет.

– Я тебя понял.

– Пошли, Эва! – Эдран помог мне подняться и повел к выходу.

Ноги не гнулись, руки дрожали, и я очень хорошо понимала, что означают слова хозяина клуба. Как только я выйду отсюда, меня поймают. Один раз меня уже поймали, только что-то подсказывало – клетка, которую мне готовит Зерк, не будет золотой. Я двигалась, словно в тумане, не чувствуя боли и придерживаясь за руку Эдрана.

Когда мы вышли на улицу, он сухо сказал:

– Ониксы не знают, где ты живешь. Я не дам адрес. Совру что-нибудь, но ты… лучше отыщи Кирьяра и попроси защиты. Иначе тебя найдут другие. Зерк от своего не отступает. Ну, за исключением тех случаев, когда сила оказывается не на его стороне.

– Он не придет, – глухо сказала я, забираясь в повозку и чувствуя странное опустошение.

– Постарайся, чтобы пришел. В ином случае… – Эдран замолчал на секунду и продолжил совсем тихо: – Я не завидую твой судьбе. Кирьяр способен решить твою проблему за три секунды. Они ему неровня и не посмеют перечить.

Как ни странно, я это поняла, едва увидев Зерка, но легче от этого не становилось. Я сухо попрощалась с Эдраном и вышла на улицу возле невысокого заборчика.

Домой я влетела, не чувствуя ни боли в спине, ни стекающей по губам крови. Меня трясло, как никогда раньше. Даже Кирьяра я так сильно не боялась, как нового оникса, нарисовавшегося у меня на пути.

Сразу же заперла дверь, попутно отметив, какая же она хлипкая, и только после этого подошла к зеркалу. Выглядела я ужасно. Свезенная скула, на которой наливался синяк, разбитые губы, изодранное платье и следы от пальцев на руках. Завтра буду вся синяя. Я поморщилась, пристроилась за кухонным столом и разрыдалась, уткнувшись лицом в руки.

Никогда я еще не боялась так сильно и не чувствовала свою беспомощность так остро. С Кирьяром я думала, что хуже быть не может, но это хуже неожиданно наступило.

Когда в дверь требовательно постучали, я подпрыгнула и забилась в угол, выхватив из ящика кухонный нож. Квартирная хозяйка у меня была на днях, друзей в гости не ждала, поэтому решила, что ни за что и ни при каких обстоятельствах не буду открывать.

– Эва, открой!

Глухой голос напугал еще сильнее. Я заметалась по крошечной квартирке, готовая выскочить в окно, несмотря на то что оно под чердаком. Моя хлипкая дверь затряслась от напора, и я поняла, что мне пришел конец. Я не сомневалась в том, кто стоит на площадке. Видимо, ониксам удалось выведать мой адрес у Эдрана. К тому же его знал не он один.

Я держала нож двумя руками перед собой, готовая сражаться до последнего. Пусть меня лучше убьют, но я не сдамся. Каждый мощный удар, ломающий хлипкую древесину, заставлял меня вздрагивать. Руки дрожали, а по щекам текли слезы.

Дверь с треском открылась и повисла на одной петле, а в проеме показался взъерошенный и злой Кирьяр. От облегчения я разрыдалась и опустила руки, все еще сжимающие кухонный нож.

– Почему не открывала? – недовольно спросил он, словно не замечая моего состояния, и сделал шаг вперед.