Обманутая

– Четыре, – сказал Этан.

– Знаю, – соврала я, погружая в мешок мерную чашку. – Но если ты сам знаешь так много, почему не поможешь мне?

– Потому что намного смешнее наблюдать за тем, как ты барахтаешься, вот почему.

Я фыркнула, взяла свою миску и отнесла на стол. И остановилась, глядя на остальные ингредиенты и стараясь припомнить, что я должна взять теперь. Воду? Яйца? Я заметила, что замерла неподвижно среди общей энергичной деятельности. Даже Скарлет, чье тесто выглядело еще хуже моего, выслушивала терпеливые объяснения одной из помощниц поварих.

Слова Этана подтвердили то, что уже демонстрировало поведение других: мне здесь не рады. Но это не имело значения, если нашей общей целью было накормить людей, которые ничего не имели, однако мой вклад оставался нежелательным. Когда я взглядом искала помощи, женщины лишь на мгновение поднимали голову и тут же возвращались к своему занятию, игнорируя меня.

Я оставила миску и молча пошла к лестнице. Единственным, кто вообще мог это заметить, был Этан, но и это было не важно. За мной никто не пошел.



В своей комнате, смывая в тазу для умывания сырое тесто с пальцев, я старалась не плакать. Я могла бы принять то, что в Изолте на меня смотрели бы как на другую. Но неожиданной оказалась агрессия, связанная с моей инаковостью. Мне было тяжело.

Слезы подступали, когда я чувствовала, что неприязнь изолтенцев снова и снова бьет меня в сердце. И хотя я была рядом с единственными оставшимися в живых родными, я чувствовала себя более одинокой, чем могла бы вообразить прежде. Меня окружала странная и ненужная жестокость, добавлявшаяся к тому, что знали все в доме: я потеряла все.

А потом хлынула новая волна слез, теперь уже по другой причине.

Да, я полюбила человека из Изолта. Я полюбила его семью. Я полюбила их королеву. Но полюбила только тогда, когда узнала их. Я смеялась над одеждой Скарлет в тот первый день, когда она вошла в Парадный зал, и мне не понравилась Валентина, потому что она показалась мне такой же бездушной и холодной, какими считали всех изолтенцев. Теперь я любила их, но поначалу осуждала. А мне бы следовало быть умнее. И хорошенько подумать.

Я ведь лишь принимала то, что мне с радостью предлагали. Может, они об этом не знали, а может, все было не так очевидно, но все равно так же постыдно.

И когда я поразмыслила обо всем, мне стало совершенно ясно: или я заслуживала такого обращения, или никто не заслуживал. Вот так.

Как бы мне хотелось поговорить с Сайласом! Он всегда умел наладить мир, всегда умел думать, он бы знал, что делать. Я смахнула слезы и закрыла глаза.

– Что бы ты сказал? – прошептала я. – Как бы ты сложил все это вместе?

Ответа не было, но я ощутила странную уверенность в том, что он не захотел бы, чтобы я пряталась. Я высоко подняла голову и прошла по длинной дорожке к лестнице для слуг. Я ощутила жар кухни задолго до того, как подошла к ней, вдохнула аромат пекущегося хлеба.

Первое, что я увидела, были глаза Этана, и в них читалось удивление.

– А, Холлис! Вот и ты. Мы… Как ты себя чувствуешь? – спросила тетя Джована.

Я бросила отчаянный взгляд на Скарлет, которой пришлось извиняться за меня.

– Просто иногда я начинаю вдруг плакать… Слишком тяжело после… после…

– Конечно. Ладно, Холлис, вставай к столу. Ничто так не облегчает собственную боль, как помощь другим, которым тоже тяжело.

Я подошла ближе, послушавшись тетю Джовану, и снова заняла место рядом с Энид; ее мощные руки все еще слегка пугали меня.

– Думаю, вы, скорее всего, правы, мисс Энид, – сказала я, глядя на женщину снизу вверх. – Поскольку теперь здесь моя семья, я действительно должна научиться все делать правильно. Вы не покажете мне еще раз?

Она не улыбнулась, даже не сказала «да». Она просто взяла другую миску и поставила передо мной, повторяя прежние объяснения. Делия Грейс всегда давала мне понять, что я ужасная ученица; и это по-прежнему было так. Но я с упрямым вниманием наблюдала за руками Энид. Если она намерена мне все показать, охотно или нет, я намерена научиться.

А Этан все это время пальцем не шевельнул и слова не сказал, он просто наблюдал, словно ожидая, когда я ошибусь. Не думаю, что я снова совершила ошибку, но никто ничего не сказал, и этого уже было достаточно на первый раз.



Я была полна решимости пройти испытание, а потому оставалась в кухне, пока не закончили выпекать первую партию хлеба. К тому времени, когда мы ставили последние миски с тестом, чтобы оно подошло, несколько женщин, работавших на землях Норткоттов, уже направлялись к задней двери кухни, чтобы получить свой хлеб.

Как и говорила тетя Джована, теперь я видела смысл в промежутке между деревьями. Он позволял пройти короткой дорогой тем, кто нуждался в помощи хозяина, не нарушая безупречности лужаек перед домом, которым следовало быть ухоженными и закрытыми. Тропа огибала их, так что все было продумано.

Тетя Джована уделяла время каждой пришедшей, расспрашивала о семье и отдавала хлеб. Она знала все имена, все семейные истории. Она осматривала детей и обещала разобраться с проблемами, на которые кто-то жаловался. Я следила за ней в безмолвном благоговении.

– Удивляешься? – спросил Этан, взглядом показывая на свою мать, раздававшую хлеб и мудрость.

– Да, – призналась я, наблюдая за тем, как тетя Джована сжимает руки женщины в тусклом коричневом платье и смотрит на нее так, словно разница в их положении была просто воображаемой. – Хотя и не следовало бы. Не уверена, что есть еще кто-нибудь такой же добрый и мягкий, как твои родители. И это заставляет меня гадать, как они умудрились произвести на свет такого злюку.

– Я не злой. Я осторожный.

– Ты просто заноза, – сообщила я ему.

– Знаю, – кивнул Этан.

Я рискнула посмотреть на него. На его лице отразилось нечто вроде покорности, или я чего-то не поняла.

– Ты мог бы с легкостью это изменить, – предположила я.

– Мог бы. Только не ради тебя, – ответил он со вздохом. – Нам всем приходится чем-то жертвовать. Я должен следить за тобой, как ястреб, мама должна трудиться до изнеможения, а мой отец? Ты знала, что сегодня его день рождения? Но мы не будем праздновать.


Я встала прямо перед Этаном, чтобы завладеть его вниманием.

– Его день рождения?

– Да.

– Тогда почему, объясни, мы не готовим праздничную еду? И не танцуем? Или еще что-нибудь?

– Потому что есть куда более важные дела, чем какая-то вечеринка.

Тон Этана подразумевал, что я полная идиотка, если не понимаю этого.

– Для семьи, в которой люди умирают слишком быстро, нет ничего более важного, чем отпраздновать то, что один из нас прожил еще год, – огрызнулась я.

Что-то изменилось в глазах Этана, в этих его холодных глазах, пристально наблюдавших за мной. Казалось, что он, возможно, соглашался со мной.

– Какая главная традиция в Изолте? Мы с Сайласом никогда не говорили о днях рождения, так что я не знаю.

– Сладости, – фыркнул Этан. – Мы готовим маленькие пирожные, чтобы пожелать человеку сладкого будущего года.

– Отлично! Мы как раз в кухне, так что это идеально. – Я стала оглядываться по сторонам, пока не нашла взглядом крупные руки главной поварихи. – Мисс Энид, – начала я, заставляя ее повернуться ко мне, – вы знали, что сегодня у лорда Норткотта день рождения?

– Знала.

– Тогда не будете ли вы любезны помочь мне приготовить для него соответствующие сладости? Те, что приняты у вас в таких случаях?

Она посмотрела на Этана, потом усмехнулась, глянув на меня:

– Вы что, еще не наработались сегодня?

– Не настолько, чтобы это помешало мне устроить праздник для того, о ком я забочусь. Так что… если вас не затруднит…

Она покачала головой:

– Пять чашек муки. Я принесу сахар.

Я с волнением принялась за дело. Была ли я хорошим пекарем? Абсолютно нет. Но я отлично умела создавать веселое настроение и именно этим намеревалась заняться.





Глава 7




Мы все уже собрались в столовой, готовые удивить дядю Рида. Мы нарвали в саду побольше цветов для стола, зажгли побольше свечей, а среди слуг нашелся один, хорошо игравший на лютне. Все это определенно выглядело празднично, и мы только и ждали что виновника торжества.

Когда я услышала его шаги, то чуть не подпрыгнула от восторга. Этан покачивал головой, но казалось, что и он доволен. А может, и нет. Его не так-то легко было понять.

– Сюрприз! – закричали мы, когда дядя Рид показался в дверях, а он схватился за сердце и улыбнулся, увидев столовую и родных.

– Я же говорил, что незачем суетиться, – сказал он, направляясь к своему месту, но его протест прозвучал не слишком искренне.

– С днем рождения, отец! – воскликнул Этан.

– Спасибо, сын, – ответил дядя Рид, хлопая Этана по спине. – Но и в самом деле незачем было это устраивать.

– Это Холлис придумала, – сообщила тетя Джована.

Я улыбнулась:

– Вы не беспокойтесь. Пекла все в основном Энид, так что это должно быть не слишком плохо. – Я показала на груду маленьких пирожных на блюде в центре стола.

Мы сели за стол, и дядя Рид усмехнулся:

– Полагаю, всегда приятно видеть то, что радует. Спасибо вам всем.

– Попробуй пирожные, дорогой. Чтобы подсластить следующий год, – предложила тетя Джована, жестом предлагая мужу взять сладкое.

Дядя Рид вздохнул, но это не был тяжелый вздох. Он улыбался, оглядывая сидевшую за столом компанию. Наконец он протянул руку и взял первое пирожное. Откусив, он возвел взгляд к потолку, видимо показывая, насколько это вкусно.

– А теперь мы все берем по одному, чтобы стать частью его сладкого года, – шепнула мне матушка.