Облачные дороги

– Нам нужно отвлечь кетеля, который охраняет реку, иначе у нас не получится подобраться достаточно близко и вылить яд в водозаборные каналы.

– Мы все еще не знаем, сможем ли перевоплощаться, когда окажемся вблизи колонии, – сказала Жемчужина. Она, похоже, до сих пор сомневалась в этой затее.

– Это понятно, – сказала Нефрита. Ее гребни топорщились от напряжения. Она повернулась к Крестцу: – Где были арборы, когда поняли, что не могут перевоплотиться? Далеко от колонии?

Крестец нахмурился, обводя взглядом остальных:

– Что там говорила Почка? Они были под первой террасой? Или ближе?

Елея встала:

– Я пойду в укрытие и спрошу ее.

Нефрита рассеянно махнула рукой, отпуская ее, и Елея направилась к краю поляны.

Лун смотрел ей вслед, чтобы не смотреть на Нефриту. И поэтому он увидел, как Елея, прежде чем шагнуть в заросли, быстро оглянулась через плечо.

«Странно», – подумал Лун. Что-то в этом взгляде его насторожило, хотя он не до конца понимал, что именно. Елея как будто хотела убедиться, что за ней никто не идет. Лун стоял спиной к толстому стволу дерева, отчасти скрываясь за ним, и, похоже, воительница не заметила, что он следит за ней.

Скорее всего, он ошибся. Но они не могли рисковать. Лун отошел от дерева и двинулся в заросли папоротника вслед за Елеей.

Он почти сразу понял, что она направляется вовсе не к укрытию. Воительница шла чуть в сторону, чтобы обогнуть его и зайти глубже в лес. Она обходила часовых – охотников, расположившихся на деревьях возле укрытия и поляны.

Даже преследуя ее, Лун не мог поверить своим глазам. Она так не поступит. Она не предаст Нефриту и весь остальной двор. «По крайней мере, не по своей воле», – со страхом подумал он. Должно же быть иное объяснение.

Они отошли от укрытия примерно на сотню шагов. Здесь спиральные и перистые деревья росли близко-близко друг к другу, а увивавшие их лианы создавали почти непроницаемый навес над головой. Елея перевоплотилась, частично распрямила крылья и запрыгнула на ближайший ствол.

Лун тоже преобразился и побежал сквозь заросли, чтобы нагнать ее. Добравшись до основания ствола, он поднял глаза и увидел, как она быстро карабкается наверх. Елея собиралась пробраться сквозь навес, а затем взлететь. А Лун все еще не мог в это поверить.

– Елея, – позвал он. – Куда ты?

Воительница резко повернулась, и ее когти скользнули по дереву. Она посмотрела вниз, прямо на него. Выражение ее лица было пустым, словно она не слышала его и не видела.

Лун на миг застыл, потрясенный. «Ладно, теперь верю». Он быстро начал карабкаться по стволу вслед за ней. Елея отчаянно забиралась наверх, осыпая его кусками коры. Она прорвалась сквозь тяжелые ветви, а затем прыгнула и замахала крыльями, чтобы набрать высоту. Лун не отставал – он уперся обеими ногами в ствол и оттолкнулся.

Воительница поднялась над деревьями, с силой взмахивая крыльями, но Лун оказался проворнее. Он налетел на нее сзади и обхватил за талию. Она яростно закричала и вонзила когти в его руки, но он сложил крылья, завалился на бок, навалившись на нее всем своим весом, и потянул ее вниз.

Елея судорожно замахала крыльями. Одно из них оглушительно ударило Луна по голове, и они кувырком полетели к земле.

Они рухнули в кроны деревьев, ломая ветви, и Лун отчаянно выбросил руку, ухватившись за одну из них. Ветка согнулась под их тяжестью, и они с размаху глухо врезались в ствол, однако ветвь не сломалась. Елея тут же прекратила вырываться и сложила крылья – инстинкт самосохранения взял верх над всем остальным.

Лун продолжал держать ее, не зная, привело ли падение ее в чувство и не разобьется ли она насмерть, если он отпустит. Он посмотрел вниз и увидел, как в зарослях замелькали цветные пятна – все окрыленные и большая часть охотников ломились к ним через лес. «Просто чудесно», – кисло подумал Лун. Объясниться будет непросто. Он увидел свободное от растительности пятно мшистой земли и спрыгнул на него.

Чуть расправив крылья, он смягчил их падение. Они приземлились жестко, но не пострадали. Лун отпустил Елею, и она, пошатываясь, шагнула в сторону, а затем села на землю, даже не пытаясь сбежать. Окрыленные и охотники прибежали в суматохе и окружили их. Большинство рычало, другие просто были сбиты с толку. Нефрита со встопорщенной гривой приземлилась перед Луном и подняла руки.

– Тишина! – остальные замолчали. – Лун, что…

– Скверны что-то с ней сделали, – быстро проговорил Лун, не сводя глаз с Нефриты. Ему нужно было все сказать, пока на него никто не набросился. – Она летела к ним.

Елея подняла голову, тряхнула гребнями и пораженно уставилась на него:

– Как ты можешь?.. Никуда я не летела!

– Они наверняка знают, что мы вернулись, так же как узнали, что мы улетели, – настойчиво продолжал Лун. – Теперь они призывают ее, чтобы выяснить, зачем мы улетали.

Остальные снова начали перешептываться. Что ж, хотя бы Цветика и Звон с тревогой смотрели на Елею. Лицо Жемчужины ничего не выражало. Поток стоял рядом с ней, сбитый с толку, но всем своим видом показывающий, что он был прав. Елея с трудом поднялась на ноги и закричала:

– Я не летела к Сквернам!

Хуже всего было то, что, как подозревал Лун, она и не знала, что лжет. Елея выглядела скорее оскорбленной и разозленной, а не пойманной с поличным.

Он возразил:

– Тогда почему ты не пошла в укрытие, как сказала? Почему ты не отвечала, когда я звал тебя?

– Замолчите оба! – Рычание Нефриты снова заставило всех притихнуть. Она шагнула вперед и схватила Луна за запястье. Он вздрогнул и собрался было отшатнуться, но она смотрела на следы когтей на его руках. Елея вонзила их достаточно сильно, чтобы разодрать жесткую кожу между чешуйками, и оставила длинные, глубокие борозды, которые теперь болели. Затем Нефрита посмотрела на Елею, на ее золотую чешую без единой отметины.

Елея уставилась на свои когти, словно не могла понять, откуда на них взялась кровь. Нефрита тихо спросила:

– Куда ты полетела, Елея?

– Я собиралась… – Елея резко вдохнула, словно не могла закончить предложение и не понимала почему. Ее гнев сменился замешательством, и она покачала головой: – Я просто собиралась на разведку.


– Ты не знаешь, куда собиралась, – сказал Лун, чтобы до нее дошло. Если она признается в этом себе, то, возможно, власть Сквернов над ней развеется.

– Я собиралась на разведку! – огрызнулась Елея.

Нефрита внимательно смотрела на Елею.

– Ты сказала, что пойдешь в укрытие, чтобы поговорить с Почкой. И я приказала всем окрыленным оставаться на земле, пока мы не пойдем в бой.

Елея беспомощно развела руками и с досадой сказала:

– Я знаю, но я не собиралась отлетать далеко.

Объяснение было так себе, и Лун видел в глазах Нефриты сомнение. Он сказал:

– Она не виновата. Она не знает, что с ней что-то сделали.

Жемчужина задумчиво повернулась к Цветике:

– Такое возможно? Разве она может находиться во власти Сквернов и не подозревать об этом?

– Они все время очаровывают земных обитателей, – раздраженно сказал Лун. – Выглядит это иначе, и заметить таких одурманенных проще. Земные создания делают все, что пожелают Скверны, и не знают почему.

Нефрита рявкнула:

– Лун, замолчи!

Лун неохотно закрыл рот. По крайней мере, они были готовы ему поверить.

– Возможно, – задумчиво щурясь, сказала Цветика. – У Елеи нет причин предавать нас.

– Конечно же, нет! – Елея, казалось, вот-вот расплачется.

– Как не было их и у Камыша, – негромко закончила Цветика.

Повисла тишина, и все с тревогой смотрели на Елею. Потом Поток горько, но с чувством произнес:

– Я же вам говорил, что это не Камыш.

Меньше всего Луну хотелось вставать на сторону Потока, но он был прав. Все, что указывало на Камыша, также указывало и на Елею. У нее было столько же возможностей ускользнуть из колонии, что и у Камыша. Она знала, что они летят на Золотые острова, знала о встрече в храме Голубого Камня, знала, что они вернулись с летучими кораблями, но не знала, сколько их. И она знала, что Лун и Нефрита улетели на восток, но до прошлой ночи не ведала, что они отправились за ядом.

Цветика скрестила руки на груди, все еще размышляя.

– Елея, ты позволишь мне посмотреть твоими глазами?

«Чего?» – испуганно подумал Лун, но все остальные, похоже, поняли, о чем она. Елея обвела всех взглядом:

– Да, мне нечего скрывать.

Цветика кивнула:

– Cделаем все сейчас же. Возвращаемся к укрытию.

– Мне жаль, – сказал Лун Нефрите, хотя и понимал, что легче ей от этого не станет. Ему не стоило раскрывать, что произошло с Елеей, в присутствии всех – Лун понимал это лучше кого-либо, – но сделать это иначе было невозможно.

Нефрита покачала головой, взяла Елею за руку и повела ее вслед за Цветикой и Жемчужиной.

Лун и все остальные пошли за ними. Охотники рассредоточились, но окрыленные все так же демонстративно держали Луна в кольце. Он не удержался и в ответ ощетинился шипами, чуть порадовавшись, когда все они – даже Поток и Дрейф – немного отошли.

Лун вдруг заметил, что идет рядом со Звоном, хотя он и не знал, подошел Звон к нему нарочно или случайно. Лун не вытерпел и спросил:

– Цветика может читать мысли?

– Нет, наставники такого не умеют. – Звон нахмурился, уперев взгляд в землю. – Но если в голове Елеи есть что-то, чего там быть не должно, то она это увидит. Это трудно описать. Ты заглядываешь в чьи-то глаза, смотришь вглубь, видишь цветные пятна и понимаешь, что они значат. – Он горько прибавил: – Я однажды так делал, пока не стал окрыленным. Это непросто, но Цветика очень сильна.

Они добрались до укрытия. Крестец злобно зашипел, и большая часть охотников разбежались в стороны, возвращаясь на свои позиции. У входа, закинув за спину два бурдюка, их ждал Ниран.

– Что произошло? – спросил он, оглядывая всех собравшихся.

– Долго объяснять, – взволнованно сказал Звон. – Подожди пока снаружи.

Ниран скорчил недовольную рожу, но повернулся, чтобы вернуться на поляну с ядом.

Нефрита уже завела Елею в укрытие. Лун пригнулся, чтобы не задеть ветви, и последовал за остальными внутрь. Утес все еще лежал на постели в основном помещении; судя по всему, он глубоко спал. Щелчок, кожа которого теперь была полностью покрыта узорами от яда, свернулся калачиком рядом с ним. Утес, видимо, в какой-то момент проснулся, потому что его рука лежала на плече мальчика.

Елея приняла земной облик и села у очага, а остальные разошлись в стороны, чтобы не мешаться. Она сказала Цветике: