Обещания

— Я доверяю тебе. Я доверяю тебе, Риду и Патрику, как ты и сказал мне, когда мы были в хижине. Это заняло у меня некоторое время, но я поняла, что происходит, когда ты поехал в Боулдер. Мне это не понравилось. Эта ситуация была опасной. Там поженились мои родители. Я хочу это увидеть.

Он поцеловал мой палец.

— А как насчет того, что сказала твоя мать?

Что там же меня и похоронили.

— Я тоже об этом думала.

Когда он не ответил, я продолжила:

— Я хочу увидеть это вместе с тобой. Это, вероятно, будет эмоционально, но помни, ты обещал быть со мной, когда я узнаю хорошее и плохое. На самом деле я там не похоронена, но ребенок там есть. Это огорчает.

— Мы втроем говорили об изоляции, — признался он.

Я покачала головой.

— Я хочу доверять твоей матери.

— Я тоже.

Он провел рукой по волосам и сделал еще один шаг.

— Если она посылает нас ложному следу, то это может быть сделано для того, чтобы сделать тебя уязвимой.

— Ты сказал, что МакФадден согласился с тем, что я вне игры до Дня труда. У нас еще есть пять дней. — Я последовала за ним обратно в спальню. — Разве я не буду в большей безопасности с тобой?

Он повернулся ко мне, спиной к высоким окнам. В темном отражении стекла я увидела, как напряглись мышцы его спины. Его взгляд потемнел, скользнул по моему телу, как обнаженным, так и не обнаженным частям, и согрел мою кожу. Стала проступать его эрекция.

На моих губах появилась улыбка.

— А разве нет?

— Не сейчас, — сказал он как ни в чем не бывало.

Я улыбнулась.

— Ты меня не напугаешь, мистер Спарроу.

Он подошел ближе и провел пальцем по моей щеке.

— Я не хочу, чтобы ты боялась. Я хочу, чтобы ты всегда знала, что ты в безопасности. — Он потянулся к моей талии и притянул ближе, его растущая эрекция коснулась моего живота. — Единственный, кто прикасается к тебе, — это я.

Я вытянула шею, глядя на него снизу вверх.

— Ты единственный, кого я хочу. Однако, если ты не согласишься, что я поеду с тобой завтра, то дам тебе дозу твоего собственного лекарства.

— О да? И что это?

— Что хорошо для девочек, то хорошо и для мальчиков.

— Солнышко, я не мальчик.

— Нет, ты настоящий мужчина. Я тоже не девочка; тем не менее, если ты не очень хорош… — я оставила фразу незаконченной.

Он потянулся ко мне сзади, расстегивая лифчик.

— Стерлинг.

— Ты уже должна знать, что я всегда хорош.

Я сделала шаг назад.

— Обещай мне, что я поеду в Кембридж, штат Висконсин.

Внезапно я вскрикнула, когда он поднял меня и положил на край кровати.

— Это не обещание, — сказала я, пытаясь игнорировать то, что делали его губы, как они целовали и покусывали мою шею от уха до ключицы.

— Стерлинг.

Он сделал шаг назад, его темные глаза закрылись, прежде чем снова открыться.

— Будь готова к шести. Мы хотим попасть в церковь до того, как там появятся люди.


Я наклонила голову и улыбнулась из-под прикрытых век.

— Итак, на чем мы остановились?

Его ответ не был словесным, хотя включал в себя его рот — весь. Его губы, язык и зубы.

Глава 31

Арания



Самолет Стерлинга приземлился в Мэдисоне, штат Висконсин, в частном аэропорту. Когда Стерлинг сказал, что мне нужно быть готовой к шести утра, он имел в виду, что подъедет в шесть. Я не возражала. Я почти не спала с мыслями о том, что мы можем найти. Если мы не найдем доказательств, на которые намекал Стерлинг в наших беседах, мы снова не получим ответов. А если и так, то я не хотела этого видеть. Мне нужны были розовые очки, которые он описал.

Было достаточно трудно понять, что за пределами этих историй происходили такие вещи, как эксплуатация детей, что мужчины и женщины ставили знак доллара выше жизни детей, что на самом деле были люди, которые платили, чтобы исполнить больные фантазии. Знание этого было достаточно, чтобы перевернуть мой желудок. Я не могла этого видеть.

Полет из Чикаго в Мэдисон занимал меньше часа, но напряжение в самолете было ощутимым, оно исходило от Патрика и Стерлинга густыми волнами, отражаясь в воздухе. После первого приветствия Китон держался подальше от нас троих, зная о нашем настроении. От этой теории зависело многое, и мы все это знали.

Стерлинг много раз убеждал меня, что независимо от того, есть ли доказательства, которые мы должны найти, или нет, я в безопасности. Он обещал удвоить охрану моих друзей. Я не хотела верить, что улики существуют или что мой дядя или отец Стерлинга были замешаны, но в то же время я хотела, чтобы все это закончилось. Я не хотела бояться за своих друзей. Я хотела жить так, как мы жили в Канаде или на озере Мичиган. Я не хотела оглядываться через плечо или бояться остаться без Стерлинга или Патрика. Я хотела, может быть, однажды прогуляться по Мичиган-авеню или Лейк-Шор-драйв в одиночестве и насладиться пейзажем.

Патрик сказал, что в аэропорту Мэдисона нас троих будет ждать машина. Рид вернулся в Чикаго, занимаясь тем же, что и он, из своего логова, наблюдая за Лорной и остальными обитателями Спарроу.

Я вспомнила, что Стерлинг сказал, что это может быть уловкой, чтобы сосредоточить наше внимание в другом месте, оставляя уязвимыми Спарроу. Или это может быть подстава. Я не хотела верить ни в один из этих вариантов, потому что это означало, что Аннабель намеренно вела нас этим путем для Рубио.

Наряду с моими фантазиями о прогулках по главным улицам Чикаго, я представляла себе отношения с моей биологической матерью, когда мы встречались за обедом в кафе или наслаждались обществом друг друга, когда прогуливались по магазинам вдоль Лейк-Шор-драйв.

Мы все затаили дыхание, когда дверь самолета открылась. Небо было наполнено пурпурными и розовыми цветами перед восходом солнца. Было раннее утро среды, и казалось, что Мэдисон притих, ожидая, когда начнется толкотня и суета рабочего дня.

Стерлинг положил руку мне на поясницу, Патрик сделал шаг вперед.

— Ну же, солнышко. Я не выпущу тебя из виду.

Я кивнула, зажатая между телами двух мужчин, когда мы шли через взлетную полосу, через маленький аэропорт к ожидающей машине.

Мы были одеты в синие джинсы и простую футболку, Стерлинг и я вели себя непринужденно. Именно Патрик продолжал выполнять свою роль телохранителя в темном костюме, сидя рядом с водителем, которого он нанял, а Стерлинг и я сидели на заднем сиденье. Это был простой, неприметный черный седан. Поездка из Мэдисона в Кембридж длилась около тридцати минут, пока Стерлинг искал в телефоне дополнительную информацию о церкви, где венчались мои родители.

— Это старейшая в мире скандинавская методистская церковь, построенная в 1851 году, — сказал он. — Здание охраняется Национальным реестром исторических мест.

— Если мой отец, Дэниел МакКри, спрятал улики здесь, это был умный ход. Он, вероятно, был уверен, что здание останется стоять, и в качестве бонуса не было бы никаких записей, таких как сейф или контейнер для хранения.

Я сделала глубокий вдох.

— Как мы войдем и где будем искать?

— Попасть внутрь не составит труда. Здесь нет никакой системы безопасности, — сказал Патрик. — И очень старые замки.

— Откуда ты это знаешь? — спросила я и тут же добавила: — Неважно. Я должна научиться не сомневаться в тебе.

Он продолжил.

— Первоначальное строение, часовня, имеет подвал и шпиль с колокольней. Совсем недавно к зданию сделали пристройку, в которой также есть подвал. Судя по планам, которые я получил, подвал новой секции разделен на кухню и классы. На первом этаже этой новой секции есть конференц-залы, больше классных комнат и офисов. В первоначальном здании до сих пор проводятся церковные службы.

— Ты имеешь в виду подвал первоначального здания? — спросил Стерлинг.

— Его или шпиль, — ответил Патрик. — Предполагаю, что первоначальный подвал не подходит для использования в качестве части здания. Вполне логично, что это будет хорошее место для хранения.

Мой пульс участился, когда мы проезжали мимо знака «Добро пожаловать в Кембридж».

Через минуту небо стало светлее. Вдруг я забеспокоилась, что нас увидят.

— Мы обойдем сзади. Там есть входная дверь, которая ведет прямо в подвал. Забирай машину, — сказал Патрик водителю, — И жди в другом месте, где тебя никто не увидит. Возвращайся, когда кто-нибудь из нас позвонит или напишет сообщение.

— Да, сэр, — ответил водитель, сворачивая на заднюю стоянку.

Сама церковь была маленькой по нынешним меркам, но каменные стены и высокий шпиль в сочетании с витражами придавали ей романтическое очарование. Я потянулась к руке Стерлинга, когда в поле зрения появилась небольшая огороженная территория сбоку от церкви.

Он проследил за моим взглядом.

— Ты можешь остаться в машине. Тебе не нужно выходить.

Я проглотила слезы, которые пузырились в горле, образуя комок, готовый вырваться, и покачала головой.

— Я хочу остаться с тобой. Давай сначала зайдем в церковь.