Ноев ковчег писателей
Часть 93 из 121 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
161
Совпадение или действительно сердечная прозорливость друга, но для Луговского память об отце в эти годы становится основной опорой в жизни. В записных книжках читаем: “Все возвращается, но в другом завитке. Счастлив, благословен тот, в ком сохранилась традиция. Несчастны те, кто вверяется самозабвенно стихии этого страшного века… ”
Ужасная перекличка. Его товарищ – Фадеев – именно тот несчастный, что вверился самозабвенно стихии страшного века.
Но есть на свете старое кладбище
В тени, под Алексеевской слободкой,
Что за Сокольниками.
Там в могиле
С кривым бугром, заросшим сорняками,
Вьюнками, подорожником, ромашкой,
Лежит спокойно, гордо мой отец.
Он, полнотелый, с мягкими губами
И мягкой сединой, в пенсне давнишнем,
Романтик радостный, педант ученый,
Он, Луговской А. Ф., родной, беззлобный.
Он это знал. Он был началом века.
Подробнее о семье Луговского см. в моей книге “Узел. Поэты: дружбы и разрывы. Из истории литературного быта”. М., 2017.
162
Фадеев А. Собр. соч. в 7 томах. Т. 7. М., 1971. С. 127–130.
163
РГАЛИ. Ф. 1628. Оп. 2. Ед. хр. 908.
164
Левин Л. Четыре жизни. М., 1969. С. 149.
165
Там же. С. 151–152.
166
Семейный архив М. Алигер-Коваленковой.
167
Там же.
168
РГАЛИ. Ф. 2530. Оп. 2. Ед. хр. 65.
169
Копии писем – в личном архиве автора.
170
Семейный архив М. Алигер-Коваленковой.
171