Ночная война

- Говорит что, русский, - Глеб невольно заулыбался. - Отличный парень и память у него они девичья - дорогу запомнил.

- Ладно, русский так русский… Чего не бывает в этой жизни… Лейтенант, ты понимаешь, что подписываешься на самоубийство? -полковник не мигая смотрел в глаза.

- Не уверен, товарищ полковник… - в горле пересохло и под ложечкой тоскливо заныло. - Постараемся выжить, мы ещё не готовы умирать…

Каратели вышли к опустевшей базе в половине первого пополудни: цепь солдат двигалась по лесу, а ещё колонна грузовых машин буксовала на лесной дороге в километре от базы. В ней перевозились дополнительные силы, а в кузовах трёхтонных грузовиков разместилась миномётная батарея. Погода минувшим утром была на стороне окружённых красноармейцев: в восемь утра, едва опустела база, начался сильный дождь и шёл без малого три часа, превращая округу в слякотное месиво. Ливень задержал карателей, привыкших воевать в комфортных условиях, в противном случае они прибыли бы раньше. За деревьями мелькали фигуры автоматчиков в касках, хлюпала жижа под сапогами. База была пуста: валялся какой-то мусор, вился на ветру рваный брезентовый навес, грудились под загородкой неиспользованные дрова, обломки телеги.

Пехотинцы накапливались на западном краю базы, поднялись по команде офицера, стали выходить из-за деревьев: каратели проявляли осторожность, аккуратно обследовали овраги, подкрадывались к землянкам, спускаться в них не стали - бросили гранаты и лишь, когда развеялся дым, рискнули заглянуть внутрь - за считанные минуты они обошли всю базу. Появился раздраженный офицер, покрикивал на своих солдат. Радист доставил рацию, установил её под навесом, настроился на нужную волну. Офицер отогнал небрежным жестом, надел наушники, сеанс связи продолжался недолго, он снял наушники, закурил. Плотная цепь солдат прочесало базу и дальний кустарник, где тоже могли быть сюрпризы. Подбежал унтер-офицер, доложился смущённой минной, что на базе никого, русские ушли, заминированных объектов не обнаружено - проклятый дождь смыл все следы. Офицер ругался: «Дождь не может смыть все следы! На этой проклятой базе находилась уйма русских, они не могли просто раствориться в пространстве, не касаясь земли!».

Прошло ещё немного времени, снова прибежал помощник, сообщил, что обнаружена тропа, по которой ушёл обоз - русские пытались замаскировать её ветками, но германских солдат не проведёшь. Дождь, конечно постарался, но в грязи остались следы колёс и отпечатки копыт. Дорога проложена через кустарник, выводит на обрыв и тянется влево вдоль кручи - именно там прошли русские.

- Проявлять максимальную осторожность! - предупредил гауптман. - Знаем мы этих русских…

Со стороны лесной дороги прибыло подкрепление - полсотни экипированных пехотинцев. Тропу, по которой ушёл обоз, действительно нашли, в этом не было никакой доблести. Солдаты перебрались через завал паданцев, предварительно обследовав его на предмет ловушек, двинулись к обрыву. Офицеру что-то подсказывало, не всё так просто, а людей у него было немного - гробить не хотелось…

Шубин насчитал примерно в восемьдесят человек, плюс колонна, плюс те, что ещё находились в лесу. Он прополз ужом за камень на другой стороне обрыва, затаился, продолжал наблюдать - пока удавалось сохранять скрытность. Этот обрыв и пространство вдоль него достаточно для проезда подводы, он обнаружил ещё перед рассветом. Капитан Лагутин согласился: здесь можно проехать отдали сделать крюк через лес, пусть и дальний крюк, но чего не сделаешь для важного дела… Обрыв был достаточно велик: под ним громоздились камни, внизу находилась русло пересохшей реки, в обрыве скопилось достаточно дождевой влаги, чтобы застряли люди. На другой стороне иссохшей водной артерии громоздились кустарники - укрытий хватало. Глеб аккуратно, украдкой наблюдал за действиями противника: немцы не суетились, основная масса карательного отряда скопилось в кустарнике между базой и обрывом; несколько человек шли по дороге; рослый пехотинец сунулся в обрыв, поёжился - высота впечатляла.

Нашлась минутка для передышки - Глеб закрыл глаза, расслабился. Отряд полковника Моисеевского убыл в полном составе за четверть часа до времени объявленной готовности. Дождя ещё не было, но где-то он их точно застал - не сахарные, не растают, даже раненые переживут.

Ругался Шперлинг: «Почему он должен уходить с обозом? Товарищи рискуют жизнью, а он в кусты? Остальные четверо тоже знают дорогу, можно бросить жребий, тогда всё будет справедливо». Разведчики смеялись: «Зачем нужны приказы в армии, если всегда можно бросить жребий?». Пришлось прикрикнуть на бойца и пригрозить последствиями. Плакала Лида, прижималась к нему, не хотела отпускать: «Глебушка, я только тебя нашла, а ты опять пропадаешь. Это очень опасно… Куда ты собрался?.. Пусть это сделают другие, ты уже достаточно рисковал жизнью… Я не переживу если с тобой что-то случится…». Он доказывал, что ничего с ним не может случиться - давно бы уже случилось, не витая у него над душой ангел хранитель. А у самого тоскливо сжималось сердце - не верил он в ангела, верил в теорию вероятности, небольшое везение, а также в опыт, мастерство и благоразумие. Но все когда-то кончается - закончилось время отпущенное на передышку…

Нечистая сила полезла из леса - тропу над обрывом сапёры осмотрели, визуально обследовали кусты на дальней стороне пересохшей реки - плохо обследовали. Офицер вместе со своими солдатами, целая свора двигалась вдоль обрыва, прижимаясь к кустарнику, это не помогло - взрыв прогремел в самой гуще солдат, вернее подними: сработала врытая в грунт противопехотная мина, была ещё вторая - она с детонировала за первой, и даже третья на глубине примерно в метр. Усатый сержант, служивший в саперном подразделении, уверял, что всё сработает именно так как нужно - не ошибся специалист! Пехоту разбросало, вывернуло с корнем кустарник, детонация дошла до третьей мины - самой мощной - эффектно оторвался пласт обрыва и целая лавина из глины и камней сошла вниз. В обрыв катились немецкие солдаты - живые и мертвые, падали в жидкую грязь, поднимали брызги. Слева от Шубина заработал пулемёт «Дегтярёва» - не дремал Олег Курганов - на обрыве воцарилась паника. Офицер скатился вниз вместе со всеми, выбирался из грязи, задыхаясь от кашля, Глеб с каким-то мстительным удовольствием потянул спусковой крючок - офицер упал, физиономия окрасилась кровью. Пулемёт косил тех, кто находился наверху - мёртвые тела кубарем катились вниз, несколько человек, не разобравшись в ситуации, бросились вперед и провалились в дыру, образовавшуюся на месте дороги. Выжившие кинулись в кусты: тряслись ветки, сыпалась последняя листва, в обрыве копошились оглушённые солдаты - их по одному выщёлкивал окопавшийся справа Уфимцев. Пока всё шло по плану, но в лесу уже тревожно перекликались солдаты - подтянулось подкрепление.

- Сменить позицию! - крикнул Шубин.

Разведчики перекатились, заняли заранее подготовленные гнезда.

Немцы открыли шквальный огонь по противоположному берегу - трещал кустарник. Отделение солдат пыталось обойти провалившуюся часть обрыва, сюрпризы на этом не кончились: полковник Моисеевский выделил группе два пулемёта из четырёх имеющихся - дело того стоило, с бору по сосенки - набрали боезапас, который теперь увлечённо и транжирили. Два пулемёт пока держали в резерве - не все же козыри разом выбрасывать.

- Шуйский, ко мне! - Шубин откатился за косогор, спрыгнул на землю, в этой части береговой полосы было безопасно.

Подбежал возбуждённый Гена, глаза у парня горели азартным огнём, пулемет подпрыгивал на спине.

- Давай на север! – Шубин выстрелил пальцем. - Позиция в сорока метрах. Немцы обойдут провал и вылезут на обрыв, как рванёт - не теряйся.

- Есть, товарищ лейтенант! - Гена козырнул аж обеими руками, гоготнул и смылся.

Вакханалия продолжалась: лес бурлил, трещали кусты; солдатам, оставшимся без руководящего перста, приходилось довольствоваться командами младших командиров. Они не оставили попыток выйти к обрыву, но теперь действовали севернее, лезли через кустарник. Им это удалось - не меньше дюжины военных высыпало к обрыву, но и северная тропа была заминирована - сработало аналогичное взрывное приспособление и снова кусок обрыва сверзился в русло. Не всегда не удаётся шута, повторённая дважды: в панике метались уцелевшие пехотинцы. А тут Гена Шуйский подлил масла в огонь - заработал второй пулемёт: пули сбросили в обрыв несколько тел, остальные ломанулись в заросли.

Группа выполнила задачу: посеять панику и неразбериху. Снова лезть в кусты, вынашивать третью попытку, но теперь среди кустов, немцев поджидал крутой овраг, в котором они надолго завязнут. Иллюзий не было - рано или поздно враг придёт в себя, подтянет силы и в конечном итоге выявит дорогу, по которой ушёл отряд. Но это будет не скоро, придётся вдоволь плутать, мостить переправу через реку Бею, сапёры полковника должны были её взорвать. Отряд обоснуется в Карачанских лесах, бойцы наладят оборону.

Шубин стрелял короткими очередями по перебегающим фигурам: немцы потеряли половину своих солдат и впали в бешенство: они ожесточённо переводили патроны, орали на весь берег. Разведчики продолжали огрызаться, меняли позиции. Становилось неуютно от мысли, что этот берег могут забросать минами. Несколько неприятельских солдат съехали с обрыва, бросились под защиту глиняного валуна, один не добежал - плюхнулся в грязь, остальные укрылись, стали постреливать. Кошкин окатил валун из пулемёта, летела глина, тот сделался как-то меньше в размерах, с воплем отвалился раненый, но спрыгнули ещё трое, залегли кто где…

- Товарищ лейтенант, у меня патроны кончились! - крикнул Курганов.

- Отступаем! .. ещё не разучились?


Назревало отчаянная атака: немцы не боялись умереть, видимо, считали, что у них в запасе куча жизней. Чертыхался Уфимцев, рвал заклинившись затвор. Почему замолчал Шуйский? - у парня было достаточно боеприпасов… Глеб побежал пригнувшись вдоль косогора, огонь с советской стороны практически прекратился, только Кошкин продолжал постреливать из трофейного автомата. Глеб пробился через кустарник, ахнул, повалившись на колени, перевернул неподвижное тело - Гена приклеился к своему пулемету, не оторвать, лицо залила кровь - пуля попала в голову. Генка продолжал скалится: дескать, смерть фигня, главное такого шороха навели… Словно кость стола в горле, Шубин закашлял, отполз. На обрыве шевелились военные, лезли вниз - довольны, что по ним не стреляют, в грязи завязнут, но надолго ли. Товарищи всё поняли по его перекошенному лицу, побледнели. Глеб скомандовал:

- Все ко мне! Валим, как планировали!

В грязи уже бултыхались немецкие солдаты - мишени соблазнительные, камнями их закидывать? - полетели в реку последние гранаты, разлетались осколки.

Четверо разведчиков бросились на восток через открытое поле, четыреста метров, дальше овраг, он идеально вписывался в лес. План был отработан, впрочем, только в теории. Неслись со всей прыти, перепрыгивая через кочки, даже не оборачивались - что это даст, кроме потери времени? Реяли на ветру защитные накидки, за спиной гремели взрывы - проснулась миномётная батарея - да ладно уж, это было несерьёзно. Немцы тоже так решили, они уже выбрались на противоположный берег, завязли в кустах, стрелять из автоматов было бесполезно - дистанция выросла. Хлестнул пулемёт, вроде бы советский - у Шуйского отобрали? Овраг уже был рядом. «Поднажали!», - хрипел Глеб и первым покатился со склона, остальные влетели почти одновременно. Кошкин съезжал на заднице, горланя благим матом, ведь задница не казённая... Курганов летел прыжками, рискуя разбиться в хлам, орал, что не может остановиться. Уфимцев катился через голову, это было как-то странно, а когда закончил падение и остался лежать, всё стало ясно - на спине расплывались два красных пятна, сержант не шевелился, его перевернули вдвоем с Кошкиным, потрясённою ставились в мёртвые глаза, которые после смерти стали необычайно ясными и лучистыми. Лёха тряс его, шмыгал носом, бормотал: «Да ладно, Саня, хватит уже симулировать», потом отполз, подальше, сжал виски, стал раскачиваться как китайский болванчик. Стонал Олег Курганов, отполз на коленях, держась за отбитое бедро.

- Взвод, подъем! - хрипло скомандовал Шубин. - Потом будем скорбеть и мечтать о мести. Уходим по пади оврага. А тот, кто не сможет бежать, считай уже труп…

Только через сутки обессилившие разведчики вошли в Карачанскую чащу. Где их носило эти двадцать четыре часа, сколько раз сбивали со следа погоню, а потом валялись трупами, будучи уверенными, что уже никогда не поднимутся, но как-то поднимались и шли. Протоптанных троп здесь не было, был только лес, через него брели, не видя дороги. На поляне повалились пластом, там их и нашли дозорные, сопроводили на новую базу…

Плакала Лида, повиснув на шее, он даже не помнил откуда она взялась и за что ему эти телячьи нежности - упадок сил был полнейший. Кошкин бормотал, что ему тоже хочется женской ласки и участия, согласен хоть на пожилую нянечку… Курганов задыхался от смеха, держался за дерево. Новую базу окружили заслонами, где тогда были мины, заминировали подходы. Лес был окружен постами, имелось примитивная сигнализация. Такое ощущение, что стало больше людей, стучали топоры, скрипели лопаты, выворачивая землю. Лида всхлипывала, куда-то вела - он очень надеялся, что не на кладбище. Несколько раз Шубин приходил в себя, снова проваливался в бесчувствие. Когда проснулся, рядом была Лида, стало хорошо от его прикосновения и он опять отключился.

- Я же не раненый? - удивлялся Глеб, когда приходил в сознание.

- Это упадок сил девушка, - уверяла девушка, отпаивая его какими-то подозрительными зельями. - Просто у человеческого организма есть предел, а вы через него шагнули, вот результат. С твоими товарищами то же самое, но всё в порядке, завтра будут бегать кроссы…

Когда в землянку вошёл полковник Моисеевский, он был уже в норме, начал подниматься, скрипя костями. Полковник нахмурился:

- Лежать Шубин, это приказ! Завтра ты мне понадобишься в добром здравии, так что сегодня будь добр не отсвечивать.

- С дивизией всё в порядке, Александр Гаврилович? - пробормотал Глеб.

- Дивизия, это громко сказано, но полноценный батальон мы уже наскребём. Пока шли, к нам присоединилась группа батальонного комиссара Ухтомского, без малого семьдесят штыков. Немцы несколько раз упрашивали их сдаться в плен, но так и не сдались, вырвались с боем из кольца под деревней Чалая, прошли по лесам и теперь они с нами. Умерли тринадцать человек из числа раненых, в основном гангрены - нечем лечить людей, выживают самые крепкие. Думаю пора разжиться у немцев и медикаментами.

- Они в курсе, где находится база?

- Да кто ж их знает, лейтенант!.. Но неделю мы продержимся, а потом уйдём в самую чащу. Окрестные дороге и населённые пункты под нашим контролем. Ты сбил немцев со следа, похоже они запутались.

- Надо прорываться к нашим, товарищ полковник.

- Увы, лейтенант, как ни горько сообщать об этом, забудь! Мы находимся в немецком тылу и даже страшно представить насколько этот тыл глубокий. У комиссара Ухтомского была рация, связались с командованием Западного фронта: войска разбиты, свежие части срочно доставляются под Можайск. Если можешь, представь где это. Командование дало понять, что выходить из кружения нецелесообразно - только людей потеряем.

- Что же делать, товарищ полковник?

- Жить и воевать, лейтенант! - улыбнулся комдив. - Дорога на север нам заказана, значит не стоит противиться судьбе. В общем, принято решение: остаться в лесах и начать партизанскую борьбу с оккупантами. Мы уже не кадровое соединение, а партизанский отряд, действующий в немецком тылу. Связь с большой землёй пока есть, нужно обживаться, научиться контролировать свою территорию. Во избежание всяких неожиданностей мне требуется начальник разведки, постарайся угадать, кого я не прочь на эту должность! Долго мы в этом статусе не пробудем, не расстраивайся. Думаю месяц-другой, Красная Армия возьмется наконец за голову и погонит немцев на запад. Так что отдыхай, набирайся сил. Признаюсь, честно, лейтенант, не рассчитывал, что ты нас догонишь. Да и женщина твоя извелась, вся в слезах ходила. А ты смотри-ка, снова всех обжулил! Ну бывай, не кашляй! - Удалился командир партизанского отряда, скрипнула дверь и в землянку ворвался холод.

Но Шубин недолго пробыл в одиночестве - над ним склонилась женщина: завиток волос коснулся носа, стало щекотно и смешно, неуместные мысли полезли в голову и он не был точно уверен, что сможет от них отбиться…