Няня с большой дороги

— Ох, какая неприступная, — он подошел ко мне вплотную. — Думаешь, у Князева серьезные намерения насчет тебя? Ща, размечталась.

— Дай мне пройти, — разозлилась я. Что за чушь он несет?

— Да ладно, не спеши. Могу тебя заверить, что Князев тобой попользуется и выкинет, как надоевшую резиновую куклу. Ты не его поля ягода.

— Лучше отойди! — прорычала я. Как жаль, что при мне нет газового баллончика. Но кто мог подумать, что он мне тут пригодится?

Роберт поставил рюмку на стул, уверенно притянул меня к себе. Сжал в объятиях. Я почувствовала его стальные мускулы. От такого не вырвешься, не убежишь. Это не пьяный сектант. Уперлась руками ему в грудь, стараясь отодвинуться подальше.

— Клянусь, ты мне понравилась с первой минуты. Знаешь, как здорово заниматься сексом тайком, в темном уголке? — он горячо дышал мне в лицо. Запах коньяка мешался с дорогим парфюмом. — Тебе понравится. Это будет наша маленькая тайна.

Самое время позвать на помощь. Только услышит ли кто? Оранжерея далеко, а в зале гремит музыка. Дернулась и поняла, что мне не вырваться.

— Ах, какая ты горячая.

— Я все расскажу Анне.

— Она тебе не поверит.

— Расскажу Стасу, и он тебя в порошок сотрет.

— Анна за меня вступится. Не кобенься, дурочка. Я умею порадовать женщину. Любую. Тут я профессионал.

— Лучше отпусти, не то хуже будет

— Люблю, когда мне сопротивляются. Ладно, давай поиграем.

Попыталась притупить его бдительность. Обмякла в руках Роберта.

— Меня не проведешь, — тихо рассмеялся он.

Вот ведь пьяный дурак! Неужели искренне думает, что сможет меня уговорить? Или попытается изнасиловать?

— Слушай, давай ты сейчас уйдешь, проспишься и мы поговорим потом, по-трезвому? — попыталась урезонить я Роберта.

Но он не слушал мои увещевания.

— Знаешь, как мне надоела эта сушеная вобла? Старая каракатица, которая мнит себя вечно юной красоткой. Дура безмозглая. Ни рожи, ни кожи. А мне приходится ее ублажать. Противно до ужаса. В тебя я влюбился с первого взгляда. Когда сплю с Анькой, думаю про тебя. Только это и спасает. Не слишком весело заниматься сексом с мумией обезьяны.

Пока Роберт изливал свою душу, мне удалось разогнуть руку и я смогла дотянуться до вазы на полке. Схватила ее и резко обрушила на голову Роберта. Ваза со звоном разбилась, Роберт пошатнулся, сделал удивленные глаза и рухнул к моим ногам.

Истошно зазвенела сигнализация. Ведь меня Князев предупреждал, что все предметы искусства надежно защищены. И что же такое ценное я разбила? Посмотрела на кучку от вазы. Точно, ценное. Даже неспециалисту видно. Не расплачусь теперь с папой Стаса.

Ну, я не виновата. Выхода у меня не было. Склонилась над Робертом. Он едва слышно, но дышал. Отлично, значит я его не укокошила.

Я выпрямилась. У двери стояла Анна и смотрела на меня широко распахнутыми глазами.

— Вы разбили ее, — простонала она.

Роберт пошевелился и слабо застонал, изображая невинную жертву:

— Да, она разбила мне голову. Дура бешеная…

— Плевала я на твою голову, — рыкнула на бойфренда Анна. — Вы разбили бесценную вазу. Но сушеная вобла вам очень за это благодарна.

Сигнализация продолжала нещадно трезвонить. У меня даже уши заложило.

В коридоре раздался топот приближающихся ног. Уже через мгновение в оранжерею ворвался Князев, за ним ввалились Андрей и Елена Павловна. Макс и Маша любопытно выглядывали из-за двери.

— Что тут произошло? — спросил Стас. — Настя, вы в порядке?

Я повертела в руках осколок вазы.

— Я — да. А вазу разбила. Так получилось. Можете удержать из моего жалования, — зачем-то ляпнула я.





Глава 33. Анастасия





Роберт с трудом поднялся. Осколки китайской вазы хрустели под его ногами.

— Пошел вон, — тихо произнесла Анна.

Ее голос дрожал от праведного гнева. Я поняла — еще мгновение, и остальные вазы обрушатся на голову незадачливого альфонса.

— Чтобы к моему возвращению духа твоего в моем доме не было. И сестру прихвати. Аферисты хреновые!

— Ты все не так поняла, Аннет. Это она меня домогалась. Просто нахрапом лезла, — Роберт страдальчески держался обеими руками за голову.

— Старая каракатица пока еще неплохо видит и отлично слышит. Убирайся, мерзавец!

— Да послушай же! — повысил голос Роберт.

— Похоже, это ты не слышал? — Князев сжал кулаки и шагнул в сторону Роберта. — Лучше уходи сам, пока я тебя не вышвырнул.

Роберт все понял и быстро выскользнул из оранжереи.

— Настя, с вами все точно хорошо? — подошел ко мне Стас.

— Да, пострадала только ваза. И голова Роберта.

— Это мелочи. Главное, вы целы.

Стас куда-то позвонил, и сигнализация замолкла. Наступила оглушающая тишина. Анна жалобно всхлипнула. Я поняла, что сейчас она разрыдается.

— Идите, идите к гостям, — засуетилась Елена Павловна, выпроваживая Князева и Андрея. — И детей прихватите. Мы тут сами разберемся.

Как только мужчины вышли, Анна расплакалась в голос. Горько, безутешно. Она закрыла лицо руками, ее плечи вздрагивали.

— Ничего, все, что ни делается, все к лучшему, — обняла ее домработница. — Сейчас посидим, отдохнем. Чайку выпьем, или чего покрепче… Настя, поставь чай, быстро, — скомандовала она мне. — Мы скоро придем на кухню. Там никто не помешает, никто вас не потревожит, — успокаивала она Анну.

Я бросилась выполнять ее поручение. Включила чайник, поставил на стол чашки, печенье, рюмки. Еще нашла варенье, вазочку с конфетами. Полезла за вином, но тут в кухню вошли Анна и домработница. Вид у Анны был совершенно потерянный и несчастный.

Она села за стол, вытерла салфеткой слезы. Но они продолжали ручьем бежать по ее щекам. Яркий макияж превратился в темные синяки под глазами.

— Дура, старая дура, — тихо причитала она. — Гаденыш! Вот и вся его благодарность. Вытащила скотину из грязи, и на тебе! Променял меня, и на кого!

— На невзрачную бесцветность, — усмехнулась я, пододвигая Анне конфеты.

— Нет, простите, я не то хотела сказать. Совсем не то. Не хотела вас обидеть.

— Да ладно, — махнула я рукой. — Знаю, что не мисс Вселенная, и не красавица.

— Вы милая. Просто небогаты. Я об этом хотела сказать. Что променял меня на…

— Нищую, — продолжила я.

— Нет. Простите, я сказала, не подумав.

— Я не обиделась, — не на что обижаться. Анна права, я не красавица. Ник мне об этом периодически говорил. И не миллионерша. Это тоже правда

— Вы очень хорошая. Просто я считала себя изысканной, утонченной дамой. И кичилась этим. Да еще и богата. Нет мне равных! Но молодость всегда побеждает, как ни крути.

— Это точно, — уселась рядом с Анной домработница. — Но в любом возрасте есть свои прелести, уж поверьте.

— Наверное, — всхлипнула Анна. — Но от Борьки я такого не ожидала! Гад ползучий! Кобель!

— А Борька — это кто? — не поняла я.

— Борька — это Роберт. У нас в деревне Борьками поросят звали, вот я и решила называть его на европейский манер.

— В деревне? — удивилась Елена Павловна. — В какой?

— Я родом из Большой Лопуховки.

— Сроду бы не подумала, — призналась домработница.

— Да, я много сил потратила на то, чтобы создать имидж светской львицы. Вот только на кой хрен? — вздохнула Анна. — С ранней юности мечтала выбиться в высшее общество. Старалась хорошо учиться, поступила в институт. Смогла соблазнить преподавателя. Он был намного старше меня, профессор, очень перспективный. Поженились. Родилась Жанна. Карьера мужа быстро шла в гору. Он возглавил крупный исследовательский институт. Стал академиком. И скоро умер. Я получила хорошее наследство. Вышла замуж второй раз. Тоже за старика. Овдовела быстро. Опять большое наследство. Все шло по плану. Потом еще три раза выходила замуж, разводилась. Каждый раз получала неплохие отступные. И вот сбылась моя мечта — я стала богата. И что я имею?

— Что? — спросила Елена Павловна. — Вроде все отлично.

— Ничего не отлично, — Анна продолжала говорить сквозь слезы. — Из дочери выросла бездушная кукла. Такая же, как я. Обычная стерва. Это я ее такой сделала. Ведь я ею совсем не занималась. Мне казалось, главное в жизни — деньги и имидж. Вот и получила, что хотела. Внуки мне чужие, дочь пошла моим путем. Вышла замуж второй раз за старика. И ждет, когда он кони двинет, чтобы наследство получить.