Никто не знает тебя

Из динамика донеслись прощальные слова Лены: «Исправь все вместо меня, ладно?»

Гретхен надавила на педаль газа и прошептала:

— Я постараюсь, милая. Я постараюсь.





52. Рид. За семь лет до гибели Клэр…




— Ой, что это? — безмятежно воскликнула Эйнсли, перегнулась через кухонный стол и схватила Рида за руку, нечаянно коснувшись раны. Рид вздрогнул.

Эйнсли внимательно оглядела ожог, который вначале приняла за пятно от фломастера или пищевого красителя, и замерла. Стиснула запястье брата, словно боясь, что тот вырвется и убежит, медленно обогнула стол и вытянулась перед Ридом, не отрывая глаз от раны. Рид мысленно выругался — и дернул же его черт закатать рукава! Эйнсли гостила у них третьи сутки и так была поглощена детьми, что могла ничего не заметить.

Остальные же не замечали.

— Рид? — жалобно протянула она. — Что это?

— Да обжегся на днях, когда готовил, — мгновенно соврал он. — Выглядит ужасно, но на деле — сущий пустяк.

— Выглядит так, будто кто-то прижег тебя щипцами для завивки, — буркнула Эйнсли, и Рид, пораженный точностью ее догадки, окаменел. — Именно это и произошло, верно?

Рид, сгорая со стыда, облизал губы. Он знал, что ни в чем, совершенно ни в чем не виноват, но легче ему от этого не становилось. Как не становилось ему легче и от буравящего взгляда Эйнсли. Ошарашенной и непреклонной Эйнсли, закипающей от лютой и безудержной ненависти.

Он подумал о Клэр, с невозмутимой улыбкой прикладывающей к его руке горячий металл, подумал о Себастиане и Майло, хрупких, беззащитных мальчишках с тонкой, прозрачной кожей.

Им несдобровать, если он скажет правду.

— Верно. Виола таки добралась до щипцов, — понурился он. Не только Клэр умела прикрываться детьми. — Но мы с ней все уладили. Дело прошлое.

Эйнсли скептически хмыкнула, но руку его не отпустила. А когда он замкнулся в угрюмом молчании, тяжело вздохнула и ласково, словно утешая, провела пальцем вокруг ожога.

— Надо показать Виолу специалисту.

— Я как раз об этом думаю.

Эйнсли вернулась к столу и вновь погрузилась в чтение журнала. Рид выдохнул.

В тот раз он впервые очернил Виолу, приписав ей невменяемость Клэр, но интуиция подсказала ему, что это только начало.

Эйнсли, конечно, ему не поверила, зато верили другие. И, глядя на синяки на его теле, сочувственно цокали языками, строя далекие от истины предположения. Высокий и крупный, Рид производил впечатление уверенного в себе человека. Признайся он кому-нибудь в своих отношениях с Клэр — и его подняли бы на смех.

Мужчина, которого тиранит и бьет женщина, вызывает брезгливость и неприязнь и становится ходячим недоразумением.

Хорошо, что никто ни о чем не догадывался. Ведь Рид даже не мог бросить Клэр, иначе она получила бы опеку над их детьми. Как минимум.

Да и не все было настолько плохо. Клэр редко теряла рассудок до такой степени, что наносила ему увечья, и довольствовалась исключительно его персоной, не срывая гнев на детях. Пока ей хватало и мужа. До поры до времени.

Но с каждым днем — Рид знал это точно — и пора, и время приближались стремительно и неотвратимо.





53. Гретхен. Наши дни…




По мнению Гретхен, Фред могла позволить себе более привлекательное жилище, чем сырой, затхлый подвал многоквартирного дома, расположенного в одном из неблагополучных районов Бостона. Однако, когда она указала на это Фред, та заявила, что не желает уподобляться «богатым ублюдкам, подтирающим жопы стодолларовыми купюрами просто потому, что денег у них куры не клюют». Гретхен не стала ее убеждать, что есть масса вполне сносных промежуточных вариантов. Пусть каждый живет так, как ему нравится.

Впустив гостью, Фред прошлепала в комнату и плюхнулась в кресло перед монитором десятилетней давности, подключенным к дорогостоящему ноутбуку. С ноутбуком Фред творила настоящие чудеса, и Гретхен испытывала волнительную дрожь, когда Фред допускала ее в святая святых, или, как величала эту комнату Гретхен, центр управления.

— Обнаружила что-нибудь? — напрямик спросила она, зная нелюбовь Фред к праздной болтовне.

— В органах опеки — ничего, — пожала плечами Фред и лениво крутанулась в кресле.

— Совсем ничего? — поразилась Гретхен.

И хотя она ожидала нечто подобного, ответ Фред прозвучал для нее как гром среди ясного неба. Согласно полицейским отчетам, раны на телах мальчиков были настолько серьезны, что одно только их описание составило бы два толстых и внушительных тома.


— Ни-че-го-шень-ки, — хмыкнула Фред.

Гретхен поджала губы.

— А ты можешь достать больничные записи?

Она знала, что просила о большом одолжении. История болезни всегда оставалась тайной за семью печатями. С другой стороны, учитывая ежемесячные, если не еженедельные утечки, базы данных медицинской информации содержали уязвимости, которые могли сыграть на руку Фред.

В конце концов, в искусстве взлома Фред не знала себе равных.

— Смотря какие, — ответила Фред и выдула пузырь из жвачки. — Номер страховки есть?

— Нет. Только имя, предполагаемая дата посещения и район, где, возможно, находится больница.

— Попытка не пытка, — сладко улыбнулась Фред, блеснув металлическим гвоздиком-пирсингом в ямочке на щеке. — Однако тебе придется раскошелиться. На полную.

— Идет, — махнула рукой Гретхен.

Крутанувшись в кресле, Фред, не мигая, уставилась на нее и погладила большим пальцем ключицу с нарисованным лисьим хвостом. По всей спине Фред, насколько знала Гретхен, бежала вытатуированная лисица с хитрой и коварной, как у самой Фред, ухмылкой.

— С огнем играешь, доктор Уайт.

Фред звала ее «доктор Уайт» отнюдь не из уважения. Когда Гретхен представилась ей в первый день знакомства, Фред едва не лопнула от смеха и целую минуту хохотала, приговаривая: «Доктор Уайт! Уайт-спиритом лечит, им же и калечит!»

— Сколько? — опомнилась Гретхен, сообразив, что Фред обчистит ее как липку, если она не прекратит наплевательски относиться к деньгам.

Распутывая дела, Гретхен забывала обо всем на свете: потребуй расследование всех ее капиталов — она не задумываясь спустила бы их до последнего цента. Гордиться тут, разумеется, было нечем, слабость есть слабость, но так как Гретхен работала в основном с полицейскими, разорение ей не грозило: мало кто из копов опускался до того, чтобы поживиться за ее счет.

А вот Фред опускалась.

— Шесть тысяч, — нахально выпалила она, словно они уже обо всем договорились, и Гретхен оставалось только сказать да.

Шесть тысяч долларов и вправду было для Гретхен каплей в море — она купалась в деньгах, — но чтобы Фред не сочла ее размазней, она решила поторговаться.

— Четыре.

— Шесть или проваливай, — отрезала Фред. — Считаю до пяти.

— Свинья, — выругалась Гретхен. — Твоя взяла. Шесть.

Фред постучала по телефону, и Гретхен поняла, к чему она клонит. Фред не пошевелит и пальцем, пока не получит деньги.

— С современными приложениями теперь это раз плюнуть, — проворчала Гретхен, переводя шесть тысяч на депозит Фред.

Фред, не выносившая легкомысленной болтологии, промолчала. Однако стоило ей получить подтверждение об успешной транзакции, и она встрепенулась:

— Что смотрим?

— Апрель или даже за неделю до шестого апреля.

— Массачусетская больница общего профиля?

— Нет, посмотри что-нибудь помельче и поближе к Бикон-Хилл. Можешь поискать в нескольких базах данных?

— Спрашиваешь! — Фред снова надула пузырь. — Фешенебельный райончик.

— Угу… Нас интересует травматологическое отделение и…

Фред, озадаченная затянувшейся паузой, перестала стучать по клавиатуре и покосилась на Гретхен. Рыжий локон упал ей на лоб.

— И мальчик… Маленький мальчик.

Фред присвистнула и уставилась в экран.

— Фамилия?

— Кент.

Несколько минут, пока Фред работала, Гретхен сидела не шелохнувшись. Наконец что-то появилось на основном мониторе.

— Бинго.

Гретхен наклонилась, отыскала свободное местечко на заваленном оборудованием рабочем столе Фред и оперлась на него ладонью. Фред, благодаря Гретхен обогатившаяся на шесть тысяч долларов, как и следовало ожидать, проявила благосклонность и не стала пенять ей на своеволие.