Никто и звать никак

Мы разговаривали не так и долго. Он очень быстро устал и уснул.

Государство называется Вергия.

Нищий высокородный… Это что-то вроде дворянства нашего. Пустой, ветшающий замок. Даже не замок, а заброшенный дом без ограды. Она разрушилась от времени. Отец был игрок и спустил последнее село. Остался только дом практически без мебели и крошечный лесок. Там живет его мать — Тагина фон Крейг и с ней семья старых слуг. При доме есть маленький огород.

Пробовал служить короне. Воевал на границе. Ранили в стычке, свои бросили на поле — решили, что мертв. Еле выбрался. Денег по ранению только и хватило — послать матери на жизнь. Больше на войну не тянуло.

Чем заняться потомку старинного, но бедного и безвестного рода? Естественно — контрабандой. Ну, обманывать государство никогда не считалось зазорным. Государства же обманывают и обирают своих жителей, не стесняясь. Так что не мне осуждать этого Ригера фон Крейга. И да, это в его стране нет рабства и туда нужно добираться по морю. Только от этого мне не сильно легче. Там тоже другой язык. И злиться бесполезно… Проще — начать учить.

Ночь опять была без сна. Но или воздух потеплел, или он меньше мерз?

Утром я начала учить новый язык. Пока он голышом загорал, подставляя подживающие раны солнцу, я, развернувшись к нему спиной, учила слова.

Теперь он стал меня стеснятся! Можно подумать, я чего-то там не видела! Явно идет на поправку…

— Шталь фон Крейг…

Шталь — господин или госпожа. Разницы нет. Думаю, это хороший знак. Вряд ли, конечно, равенство мужчин и женщин, но, как минимум, женщина не просто скотина бессловесная. Хотя бы аристократка. Язык такие тонкости должен отражать.

— Зови меня Ригер, Калина. Так будет правильнее. Ты спасла мне жизнь, я должник.

Я помолчала, подумала…

— Ригер, скажи…

Я замолчала. Я просто не знала на местном слов документы и социализация. Как спросить?

— Как ты можешь доказать, что ты Ригер фон Крейг?

Пауза…

— Кто усомнится в моем слове?!

Ох ты ж… А стали то в голосе — порезаться можно!

— Ригер, я уже объясняла. Я потеряла память. Понимаешь? Вот ты приходишь в… Как называется дом, где кормят за деньги? Харчевня? Вот… Ты приходишь в харчевню, а там красивая девушка. Ты ей представляешься, как она может проверить, что ты не лжёшь?

— Никак.

— Ну, может быть высокородный должен носить перстень? Серьгу? Какой-нибудь особый знак… Или иметь при себе бумаги, где государство пишет, кто он такой?

— Калина, я понял, о чем ты говоришь. Первое — девушка не может быть одна в харчевне. Там может быть только девушка в сопровождении мужа, старшей родственницы, брата… Второе — все высокородные имеют татуировку. Она делается в первый год после рождения. Знак семьи. Её предъявляют в храмах или чиновникам, когда в этом есть нужда. В личных разговорах принято верить на слово. Но если человек выдаст себя за высокородного и его поймают — его казнят. Это серьезное преступление. Такие случаи единичны и очень редки!

Я насторожилась. А у меня на спине что? Что-то же рассматривали тогда таирус Алессио и вайта Салиния у меня на позвоночнике?

— А как выглядит такой знак?

— Я бы показал тебе, но ты опять будешь ругаться незнакомыми словами… Тогда ты обозвала меня «э-ди-во-том». Что это значит?

Мне стало неловко и смешно…

— Ригер, я была зла на тебя. У тебя мог разойтись шов.

— Калина, я понял, что это — ругательство. Но что оно значит?

— Оно значит — очень глупый. Но ты скажи, где у тебя этот знак, и я сама посмотрю.

— На спине, ниже шеи есть рисунок, кольцо с вписанными в него буквами и силуэтом атакующего крейга.

— Я думала Крейг — это имя твоего рода.

— Да, это имя рода, но это еще и хищная сильная птица.

— Мне хочется увидеть, но давай не будем рисковать. Если тебе не станет хуже, завтра я разрешу тебе сидеть. Договорились?

— Хорошо, я потерплю до завтра. Я доверяю твоему умению лечить.

— Расскажи мне еще про эти знаки. Какие они бывают?

— Очень разные… Несколько поколений назад мой род был сильным. Отсюда и штарт. Так называется этот знак. Как правило, имя рода и знак совпадают. Но из тех, кого награждали штартом при прошлом цезусе, у половины нет совпадения. Это у тех, кто купил право на штарт.

Это мне знакомо. Были времена, когда и у нас на Земле покупали дворянство.


— А цезус это кто?

— Правитель.

— Власть передается от отца к сыну?

— Да. Но если у цезуса нет сына, он выбирает себе преемника из другой семьи. Считается, что боги отвернулись от него. Никто из его братьев или родственников не взойдет на престол. Около пятисот лет назад была война алых псов. Род цезуса был очень большой. Двоюродные и троюродные родственники резали друг друга и жгли. Пока не вмешался Великий круг жрецов. Они изъявили волю богов и тех из алых псов, кто не захотел покорится воле богов, просто вырезали. С тех пор никто не смеет перечить богам.

— А жрецы? Они помогают цезусу управлять страной?

— Нет, это запрещено законом. Только если боги коллективно изъявят свою волю. Но такого больше не было ни разу.

— А какие бывают боги?

— Цез — бог солнца и молнии, костра и света. Он самый сильный и могущественный. Говорят, первые цезусы были носителями его крови. Да и сейчас, всходя на престол, цезус получает благословение Цеза. Он проводит ночь в храме и говорит с богом. Еще есть жена Цеза, мать всего сущего, богиня плодородия и возрождения. У них четверо детей, два сына и две дочери. Они покровители времен года. Калина, давай поговорим потом?

— Ты хочешь есть?

— Да, сегодня весь день хочется есть.

— Это хорошо, ты выздоравливаешь.

Я варила суп, большую порцию, и думала о том, что мне нужно показать ему знак и спросить, что там. Возможно, у меня есть семья. Ну, не у меня, конечно, а у этой девушки, чье тело я так неожиданно заняла. Помнится, у меня очень болела голова, когда я очнулась. Возможно, она упала и погибла?

Думать об этом было неприятно. Почему-то раньше я просто не вспоминала о ней. Возможно, я отдохнула, восстанавливаюсь психологически и меня начинают интересовать не только вопросы выживания?

В любом случае, я всегда могу сослаться на амнезию.

Магии нет, иначе я бы уже слышала о ней. Если мои лекарские способности кажутся Ригеру нормальными, значит никаких магов жизни или там, допустим, некромантов, здесь точно нет. Это говорит о том, что никто не уличит меня во лжи.

Хорошо бы выяснить еще кое-что о жрецах. Неужели есть церкви, которые не рвутся к власти? Вот прямо сомнения меня берут…

Я с сожалением рылась в рюкзаке. Запасы еды стремительно таяли. Соли еще много, но завтра я, пожалуй, с утра отправлюсь за травой и грибами. Иначе через неделю нам реально может грозить голод. Все же Ригер молодой прожорливый мужик. А сейчас он поправляется, так что откладывать пополнение запасов никак нельзя.

После еды он уснул, а я занялась ежедневной стиркой бинтов. И задумалась о том, что дождь может пойти в любой день. А Ригер еще слишком слаб. Может быть имеет смысл снять парус, вынуть мачту из лодки и перевернуть ее? Хотя, она слишком здоровая. Лучше поискать пещеру. Возможно, и найдется поблизости. Дня через два можно будет медленно перейти туда. Простывать ему сейчас крайне опасно.

Ночью я, как обычно жгла костер и грела камни. Ригер несколько раз просыпался, но ни испарины на теле, ни озноба не было…





Глава 21




На следующий день я разрешила ему сидеть и даже немного пройтись. Самочувствие было вполне ожидаемым — слабость, вялость, головокружение. Тут поможет только время. Думаю, когда я вернулась, он был на грани… И крови потерял больше, чем мог себе позволить.

Утром я покормила Ригера и, оставив загорать с открытыми ранами, ушла за едой. Заодно я решила присмотреть нам место под жилье. Меня немного нервировало, что на случай дождя нет крыши над головой.

Добыча была довольно скромной. Грибов я нашла много, но почти все они уже не годились в пищу — настолько жесткими стали. Удалось срезать только два молодых сростка. Запаслась чайной травой и большим количеством «туалетной бумаги», а вот щавельной травки не нашла. Зато наткнулась на большой ягодник. Такие же ягоды, что я нашла с Диком, но уже спелые и очень вкусные. Обнаружила я их по запаху — ближе к полудню аромат был так силен, что его хотелось потрогать! Довольно быстро собрала целый котел и решила, что пока — хватит.

Вернулась я очень вовремя. Ригер, естественно, уснул на самом солнцепеке. Но не зря же я его выкладывала на солнце по два раза в день, и утром, и вечером. Немного кожа привыкла к солнцу. Так что ничего страшного кроме легкого покраснения не случилось. Ну, может немного шкура слезет.

Ягоды отлично разнообразили наш довольно убогий стол. Рыбы осталось значительно меньше половины.

— Ригер, скажи, а что здесь можно употреблять в пищу еще? Ну, может быть что-то из моря, кроме рыбы?

Я не знала местных обозначений креветок, крабов, мидий и прочего.

— Мне нужно было раньше подумать. У нас мало еды?

— Хватит еще на несколько дней. Потом придется что-то решать.

— Как ты думаешь, Калина, я скоро смогу вставать сам и ходить?

— Не знаю. Но большие нагрузки тебе точно противопоказаны сейчас. И тебе нужно обязательно есть досыта. Ты хотел поохотится?

— К сожалению, у меня нет лука. Хотя я мог бы метнуть нож. Если не упаду при этом… А в море есть ракушки. На камнях. Их можно варить, они сытные и вкусные. Нужно искать камни недалеко от берега и под водой к нему будут крепится большие черные раковины. Их нужно подковырнуть ножом.

Я с сомнением смотрела на море. Не ледяное, но и не южное. Пожалуй, я не полезу туда, пока есть еда на берегу. Плавала я так себе…

До вечера я успела пройтись по берегу. Примерно в километре от нас была не слишком большая щель в камнях, которая и вывела меня в пещеру. Просто огромную. В нее не слишком удобно попадать — приходилось вставать на четвереньки. Зато там можно было стоять в полный рост. Плохо то, что там было прохладно. Зато внутри была вода. Да и выбора большого не было. Долгий путь он не осилит.