Николай Хмурый. Война за мир

Сильно утомлять беседой Императора не стали, позволив немного прийти в себя и перевести дух. Тем более что врач именно этого и требовал. Поэтому Николай Александрович уже минут через тридцать после прихода в себя задремал. И проснулся только вечером. Прибывший офицер Главного штаба не решился его будить и тихонечко сидел в приемной, ожидая возможности доложиться.

– Рассказывай, – произнес Император, заметив на пороге представителя Главного штаба, которого после пробуждения сразу принялись перевязывать. И, чтобы не тратить время зря, он велел пригласить офицера.

– Альянс, без объявления войны, начал боевые действия через три часа после покушения на вас, – произнес он, входя и прикрывая за собой дверь.

– Дипломатическая миссия эвакуировалась?

– Устроили пожар в посольстве и попытались бежать, но были задержаны. Сейчас их допрашивают. Пытаемся вскрыть агентуру.

– Где Альянс нанес основной удар?

– Пока это неизвестно. Мы полагаем, что они стремятся отвлечь наше внимание многочисленными ударами по самым разнообразным направлениям. Атаки разного толка проводятся буквально повсюду, а не только в Европе.

– Удары по тыловым коммуникациям?

– Так точно. Пытались нанести. Они пытались повторить наш прием 1914 года и парализовать наш железнодорожный транспорт. Их диверсанты пытались напасть на все наши стратегические мосты в Центральной Европе и кое-какие в других регионах. Общий успех нападений составил 11,2 %. Все мосты, защищенные железобетонными КПП, удалось удержать без особых усилий. Кое-где нападения были нестандартные. Например, посредством сплава на лодках или плотах и подрыва опор моста втихую. К этому мы оказались не готовы.

– Многим диверсантам удалось уйти?

– По нашим оценкам – не более пятой части. Мы сейчас пытаемся их выявить и уничтожить. Самолеты и днем, и ночью в воздухе. По их следам двигаются отряды с кинологами.

– Что Всеволод?

– Принял командование. Находится в командном центре Главного штаба.

– Пограничные гарнизоны, я полагаю, смяты? – после долгой паузы поинтересовался Император, меняя тему.

– Они отходят с боями.

– Отходят? Странно. Мне казалось, что раз они задумали повторить 1914 год, то попытаются их заблокировать. Какими вообще силами идут наступления? Что-то удалось выяснить?

– Немногое. Точнее, сведений много, но какие из них достоверные – непонятно пока. В Европе боевые действия ведутся местными войсками. Теми, которые участвовали в маневрах. Хотя там уже идет тотальная мобилизация военнообязанных. Пехота наступает при поддержке многочисленных легких танков и авиации. Прежде всего бомбардировщиков, под прикрытием истребителей. За пределами Европы сведения более-менее точны только о туземных отрядах. Но иной раз весьма многочисленных и неплохо вооруженных как стрелковым вооружением, так и артиллерией. Авиация также присутствует, но очень ограниченно, как и танки.

– В Европе авиация так же многочисленна, как и танки?

– Сложно сказать. Наши разведывательные данные не показывали наличие у Альянса крупных масс аэропланов, введенных в бой. Им нужно время для концентрации техники на направлениях главных ударов. Мы это особенно отслеживаем. Однако панические сообщения с мест боев говорят о другом. Эти сведения уточняются. В целом же уже сейчас можно сказать о том, что силы Альянса пока еще ни разу не применили авиацию на поле боя. То есть наши предварительные сведения о том, что они развивали нашу же концепцию образца 1914 года, вполне уместны.

– Рано делать такие выводы.

– Разумеется. Но ничего говорящего об ином мы пока не знаем. Так что Главный штаб пока придерживается позиции о точности довоенных сведений о технике противника, ее количестве и тактике применения.

– Что, совсем нет ничего неожиданного?

– С технической точки зрения – нет. Все в рамках ожидания. Пока во всяком случае.

Император задумался.

Альянс действовал в рамках ожиданий. Пока. Да, Николай Александрович до самого конца надеялся на то, что Генрих не решится ввязываться в столь опасную авантюру. Что, впрочем, не мешало ему работать над подготовкой новой войны.

Не желая повторяться, Император решил сменить тактику. Ведь диверсантами, захватывающими мосты, второй раз никого удивить не получится. Поэтому он зашел с другого края. С административного.

Узнав о том, что еще в Германской Империи появился кружок «прогрессистов», убеждающих Кайзера готовиться не к прошедшей войне, а к будущей, Николай предпринял максимум усилий для их дискредитации. Он применял все возможные способы – от внезапно появляющихся девиц, заявляющих, что тот или иной генерал их изнасиловал, и заканчивая подлогом по уголовным и политическим делам. Параллельно Николай создавал эффект «белого шума», стараясь утопить рациональные идеи и мысли в потоке наукообразного «прогрессивного бреда» вроде безоткатных 305-мм пушек на велосипедном шасси. То есть косплеил Тухачевского по полной программе через свою агентуру. Конечно, он бы мог всех этих прогрессистов банально перебить, устроив им несчастные случаи. Но что мешало им на смену прийти другим, получив особую поддержку правительства… и охрану? Поэтому он стремился дискредитировать саму идею, пресекая на корню эти нехорошие движения.

Параллельно с этим «грязным» делом Император всячески помогал тем офицерам и генералам в Альянсе, которые держались наиболее консервативной позиции. Не ретроградов. Нет. Этих поддерживать было опасно, так как они себя могли в любой момент дискредитировать сами, ибо тупы, глупы и бестолковы. Как обезьяна с гранатой. Нет. Он делал ставку на поддержку консервативных сил в военном руководстве Альянса, то есть таких людей, которые стремились использовать только то, что было уже проверено практикой.

Согласитесь, очень удобно. И предсказуемо. Ведь практикой была проверена стратегия Императора образца 1914 года. И вот ее-то гипотетический противник и стал до ума доводить, творчески перерабатывая.

У русских отличились легкие танки? Хорошая идея. Да, они довольно быстро выходили из строя из-за огня противника. Не беда. Ведь их можно сделать много. Очень много. Больше танков богу танков! В итоге, по оценкам разведки, к 1925 году Альянс располагал примерно тридцатью тысячами легких танков нескольких основных моделей. А вот средних и тяжелых танков почти не было, как и САУ. Нет, конечно, какие-то работы велись. И даже пара полков тяжелых танков была сформирована. Но каких? Медленных, максимально неповоротливых, адаптированных под взлом обороны особо укрепленных районов. Этакие штурмовые машины. И их было мало, потому что считалось, не нужно больше.

Аналогично обстояли дела по авиации. Русские применили в 1914-м максимально облегченные истребители, стремясь выжать все из двигателей. Считай – летающие табуретки с охапкой пулеметов. Именно так руководство Альянса и определило перспективный истребитель. Из-за чего у них получился концептуальный дедушка японского «Зеро». Легкий, маневренный, довольно быстрый, неплохо вооруженный, но совсем не держащий удара.

Примерно в том же ключе обстояли дела в стрелковом вооружении. Германская Империя успела высоко оценить плотность огня, которую обеспечивали русские карабины lever-action и ручные пулеметы. «Болтовые» карабины были не в состоянии соревноваться в скорострельности с lever-action, а совсем уж копировать русское оружие в Альянсе не пожелали. Поэтому они начали массовое производство самозарядной винтовки Мондрагона, немного доведя ее до ума. А пулемет разработали свой… свои… аж шести разных конструкций, которые роднило только то, что у них у всех было питание из коробчатого магазина.

И так было во всем. Вот буквально во всем. Альянс пытался повторить вооруженные силы Российской Империи образца 1914 года, «доведя их напильником» до нужного им состояния. Ну и увеличив количественно.

К счастью, не все удавалось копировать. Метод комплектования, обучения и движение личного состава в армии был совсем другим из-за совершенно иных общественных институтов в Альянсе. Да, войска постоянной готовности у них теперь тоже были. Но те были не столько профессиональными, сколько просто регулярными. И отличие в выучке, мотивации и отборе это давало разительное. Да и из армии во время прохождения срочной службы у них не выгоняли, поражая в правах, в случае если тот или иной человек не старался и должным образом не выкладывался по службе…

И вот – война началась.

Пока она показывала – задумка удалась. И Империи придется сражаться со своей же армией десятилетней давности, отраженной в кривом зеркале. Она стала намного хуже в плане личной подготовки, но и НАМНОГО больше.

Но вдруг что-то было упущено?


Офицер Главного штаба был уверен в том, что разведка оказалась права. А вот Николай Александрович – нет. Вдруг Альянс разгадал его замысел и тайно подготовил ответный сюрприз? Тем более что в сложившейся на фронтах обстановке сказать точно было нельзя ничего, кроме банальностей.

Так Император и уснул, под убаюкивающий шелест доклада. Офицеру Главного штаба доставили пакет со сводкой с фронтов. И он посчитал нужным ее зачитать Императору. Тот не отказался послушать. Но не осилил… задремал. Поэтому офицер не только замолчал, но и, повинуясь жесту лечащего врача, покинул палату.

Здесь, кстати, были уже не только местные медики. Сюда прискакал почти весь штат лейб-медицинской службы, развернув бурную деятельность. Везти пока в столицу Николая Александровича посчитали лишним. Пускай тут окрепнет. Тем более что он сам согласился, позволив Всеволоду самостоятельно немного «порулить». Ему было любопытно – справится или нет. И какие ошибки допустит. Такие же, что и он, или какие-то новые?





Глава 3

1925 год, 28 апреля




Раннее утро задалось на западном побережье Панамы удивительно светлым и ясным. И даже чуть прохладным. Ни тумана. Ни ветра. Штиль. И тишина. Поэтому дежурный наблюдатель без особых проблем заметил приближение большой группы кораблей. Сначала целую стену дымов, выглядывающую из-за горизонта. Видимо, часть судов шли на угле. А потом уже и целую орду разнообразных «корыт», когда они подошли ближе и их стало можно разглядеть.

Панама.

Одно из лучших мест на свете для приобретения загара и желтой лихорадки. В прошлом. Сейчас-то оно, конечно, было сильно лучше. Так как болота в окрестности канала осушили, джунгли вырубили, а территорию близлежащих «зеленых масс» регулярно обрабатывали ядом от насекомых с дирижаблей. Те как раз могли взять на борт зараз большой тоннаж отравы и за заход опрыскать приличную территорию. Там, правда, дохли не только насекомые, но и прочая живность, включая местное население. Но всем было плевать. Предупредили? Предупредили. А значит, они сами себе злобные буратино. Плодить очередное тропическое болото с тучами москитов из жалости к дуракам было последнее дело, на которое готов был пойти Император. Тем более здесь, так как Панамский канал к 1925 году был важнейшим геополитическим логистическим узлом планеты. Едва ли не более важным, чем Суэцкий канал. Со всеми, как говорится, вытекающими.

В этом варианте истории Панамский канал был построен уже к 1904 году, силами Российской Империи. Просто потому, что Николаю Александровичу удалось купить акции обанкротившегося предприятия французов буквально задаром. А потом, проведя правильную пиар-кампанию, привлечь к делу масштабный частный капитал и не допустить разворовывания средств.

Строили канал, правда, не так, как в оригинальной истории. Здесь самым активным образом применяли направленные взрывы для выемки грунта, а также различную механизацию: экскаваторы там, бульдозеры и так далее. Ведь Россия к 1904 году уже мало-мальски выпускала гусеничную паровую технику. Вот как раз тут ее и применили. Совокупно это позволило построить канал безшлюзовым, радикально ускорив и облегчив прохождение судов. Ну и заодно породило в России несколько крупных предприятий по производству взрывчатых веществ, сделав Империю мировым лидером по их выпуску. Взрывчатки ведь канал во время строительства потреблял как не в себя. Вот и пришлось стараться. А где еще строить такие заводики, как не в России? Благо, что в будущих войнах они точно пригодятся.

Построить – построил. А после успеха в Русско-японской войне еще и укреплять начал подступы к новому водному пути. Николай Александрович прекрасно понимал, что в случае серьезной войны этот канал будет очень лакомым кусочком, а Россия окажется далеко и помочь своевременно может не успеть. Да и Панама как важнейшая военно-морская база дорогого стоила. Особенно для рейдеров и подводных лодок. Из-за чего за минувшие двадцать лет эти полсотни километров перешейка превратились в самый мощный укрепленный район в мире. Без шуток и лести. Этакое государство-крепость.

С севера и юга простирались джунгли, которые были плотно забиты не только всякой мерзкой живностью, вроде ядовитых змей и москитов, но и полями противопехотных мин – «лягушек»[6] и «патронных»[7]. Их там установили сотни тысяч, сделав эту территорию совершенно непригодной для прохождения ни людей, ни более-менее крупных животных. Наземных во всяком случае. Но это так – пассивное заграждение на случай чего. Так-то никакие войска в здравом уме в этот «зеленый ад» не полезут, опасаясь там же и остаться. Однако перестраховка все равно требовалась. Время от времени там что-то взрывалось и бабахало. То ли живность какая нарывалась, то ли разведчик, то ли туземец. Но никто посмотреть не ходил. Оно надо так рисковать? Уже через год после постановки минных полей там оказалось невозможно пройти даже тем, кто эти самые заграждения и ставил. Слишком буйно росла растительность, искажая местность и затрудняя обнаружение неприметных мин, укрытых этим зеленым хаосом.

Основная оборона укрепленного района строилась вокруг четырех узлов обороны – фортов, как их называли в обиходе. Конечно, фортами эти узлы не были, но все же. Со стороны моря у каждого из них была развернута линия береговых железобетонных дотов с толстенными стенками, дополнительно усиленными отвалами грунта. И не всегда мягкого, который лишь прикрывал и маскировал толстые отвалы щебня. Причем не в одну линию, а эшелонированно, в три. Да с прикрытием друг друга до такой степени, что мертвых зон просто не имелось. В лобовой проекции они не имели практически никаких бойниц. Просто очень толстую защиту от любого фронтального обстрела. Ну и какое-то количество бронеколпаков с шаровыми пулеметными установками, которые спокойно держали попадания даже двухдюймовых морских пушек. Ну и «командирские башенки» разного фасона – то есть средства наблюдения за полем боя. Основной объем бойниц располагался и использовался исключительно для фланкирующего обстрела и был неуязвим от корабельных орудий, которым, чтобы добраться до этих огневых точек, требовалось в буквальном смысле слова срыть целые холмы с железобетонным ядром.

За ними располагались казармы и прочие хозяйственные постройки. Подземные, разумеется. С хорошей глубиной залегания и мощными железобетонными перекрытиями, защищающими не только от артиллерии, но и от тяжелой бомбардировки. А в море перед дотами располагались противокорабельные стальные сваи, вбитые в грунт так, чтобы во время отлива не выступать из воды. Не так чтобы они сильно были опасны. Но обшивку вспороть могли. Они располагались в шахматном порядке, уходя на глубину четырех рядов. Дополнительно к ним, в первый день войны, ближе к берегу были выставлены «противотанковые ежи», сваренные из рельсов. И тоже так, чтобы вода их во время отлива только-только покрывала. Дабы мешать легким десантным судам подходить к наиболее удобным местам десантирования.

За линией береговых дотов располагались укрепленные артиллерийские позиции с 305-мм и 127-мм орудиями[8]. Они все были смонтированы в индивидуальных башнях кругового обстрела и углом возвышения до 80 градусов. Башни эти обладали толстой броней и очень высокой живучестью. Плюс – массивный железобетонный бруствер, прикрывающий подбашенный просвет от поражения.

Замыкала оборону этого узла система тыловых и фланговых дотов. Куда менее массивных и мощных, нежели береговые. Но они неплохо прикрывали подходы с тыла и флангов к артиллерийским позициям на тот случай, если противник найдет способ забросить войска в обход потенциальных зон высадки. Например, посредством воздушного десанта или таки пройдя через джунгли. Более того – все доты, батареи, склады, казармы и прочее внутри каждого узла обороны имели подземное защищенное сообщение. И внутренние боевые посты, позволяющие вести бои внутри укреплений, уступая их с боями фрагментарно. Со всеми, как говорится, вытекающими последствиями.

Эти узлы располагались на побережье, по обе стороны возле атлантического и тихоокеанского устья канала. Однако на этом оборона укрепленного района не заканчивалась. Так, например, для защиты от налетов авиации была развернута система зенитных башен по типу тех, что немцы строили в годы Второй мировой войны. Такая массивная серая конструкция. Внутри казармы, погреба боеприпасов, электрогенератор и прочее. А сверху – орудия или еще чего. Причем пушки размещались в пусть и легких с всего лишь противоосколочной броней, но очень хорошо механизированных башнях.

Эти зенитные башни стояли узлами. В центре – командный центр с дальномерами и прочим штабным оборудованием. По периметру от него три равноудаленные на полкилометра боевые башни, образующие в плоскости равносторонний треугольник. Каждая такая огневая точка несла четыре 127-мм зенитки и восьмерку 20-мм шестиствольных автоматов.

Важным моментом было еще и то, что эти узлы ПВО выполняли функцию не только защиты от авиации противника, но и инструментов артиллерийской поддержки. Все-таки 127-мм зенитки могли отправить очень увесистый аргумент очень далеко. Да и 20-мм «гатлинги» на электроприводе могли стать отдельной головной болью.

Под прикрытием этих весьма жестких и недешевых оборонительных средств располагалась инфраструктура канала. Включая большой порт, бухта которого была буквально вырыта этаким карманом канала. Посредством взрывотехники и механизации земляных работ. Дорого. Но оно того стоило, так как более спокойной и защищенной гавани в мире было не найти. Здесь располагались достаточно крупный судоремонтный завод, большие склады, электростанции, обширное нефтехранилище, угольная станция, несколько сухих доков и многое другое.

Да, формально Панамский канал защищала всего одна полевая дивизия, не учитывая гарнизоны «фортов» и башен ПВО. Но больше и не требовалось. Ее даже было много. Тем более что вдоль канала было проложено несколько дорог, включая железные, и переброшено несколько мостов, как разводных, так и подвесных. Что позволяло этой дивизии очень легко и быстро маневрировать, опираясь на железную дорогу, грузовики и велосипеды. К слову сказать, железнодорожный дивизион и два легких бронепоезда там тоже имелись, на случай прорыва прибрежных фортов противником. И их можно было перебрасывать с одного берега канала на другой. И оперировать вдоль полосы джунглей.

В общем, получилось дорого и круто. Очень круто. Император в рамках штабных игр регулярно ставил задачу штурмовать этот укрепленный район. И ни у кого ничего толком не получалось. А любые нащупанные таким образом уязвимости старались устранить.

И вот, ранним утром 28 апреля 1925 года один из наблюдателей форта «Дельта» заметил приближение крупной группы неопознанных кораблей. Уже через пять минут весь УР Панама был поднят по тревоге и приведен в полную боевую готовность. А всего час спустя флот Альянса приступил к десанту, открыв для острастки заградительный огонь по неразведанным целям. Просто – белый шум, чтобы поднять облако пыли, не дающее наводиться и прицеливаться. Более того, с парочки легких авианосцев поднялось несколько самолетов, которые отправились на разведку. Их план был прост – попытаться взять береговые укрепления с наскока или хотя бы прощупать оборону, проведя разведку боем. Слишком уж они мало знали о том, как тут все было построено. Вот и вынужденно жертвовали людьми для выявления реальной структуры обороны…

К берегу выдвинулся десяток не очень крупных десантных судов. Они имели малую осадку и были в состоянии если не выползти на берег носом полностью, то подойти очень близко. А потом, откинув аппарель, выпустить бойцов. Да, в воду. Но там уже должно было быть неглубоко. Либо вообще – на сухой берег.

Пошли они лихо и бодро. Благо, что войска Империи молчали. Ни выстрела. Ни звука. В сердцах экипажей и десанта даже загорелась радость и надежда. Вдруг и правда они сумеют захватить Панаму с наскока?

А потом… раз – и первое десантное судно налетело на подводную стальную сваю. На полном ходу. И эта свая как лезвие распорола ему обшивку, насаживая кораблик на кукан. Ни туда и ни сюда. Только воду хлебать.

Раз. И второе судно так насадилось. И третье.

Остальные семь все же умудрились минуть сваи в силу своих габаритов. Но обойти «противотанковые ежи» не смогли. Так с разбегу в них и вошли, изуродовав носовые оконечности самым бессовестным образом. Пришлось откидывать аппарели и выпускать десант. А там глубина – метра полтора. Впритык. И быстро никуда не побежишь. Но делать нечего – солдаты прыгали в воду и пытались брести к берегу.

Тут-то и заработали 127-мм пушки артиллерии форта, начав долбить по неподвижным целям, застрявшим на препятствиях. Само собой, с живой и очень чуткой корректировкой. А с фронта застучали пулеметы. «Проснувшиеся» войска Империи наперебой спешили прокрутить этим незваным зрителям то одну ленту, то другую ленту. Буквально заливая всю зону высадки фонтанчиками от пуль. А с огневых площадок, расположенных за первыми дотами, заработали 90-мм минометы, поддерживая свои пулеметы.

И куда войскам Альянса в такой ситуации стрелять? В ту степь? Расстреливать из ручного оружия едва различимые бронеколпаки с пулеметами в шаровых установках? Так их и 57-мм морскими пушками не вскрыть. Там даже трехдюймовками нужно было попотеть. Но они стреляли. Да. Впустую, но стреляли. Просто хоть как-то себя успокоить. В то время как минометы по ним «накидывали», поддерживая пулеметы. Но они так стояли, что их присутствие можно было определить только по звукам выстрелов и разрыву характерных мин.

Понимая, что все плохо, командующий флотом приказал открыть огонь на подавление «из всех орудий», давая шанс своему десанту хотя бы накопиться на берегу. А не вот так бесславно погибнуть в прибрежной воде. На подавление, потому что цели не наблюдались. Не по пулеметам же из пушек калибром четырнадцать дюймов стрелять? А там, где можно было их предположить, не получалось их достать из-за излишней настильности полета снаряда. Но все равно командующий посчитал, что плотный обстрел укреплений снарядами в четырнадцать и шестнадцать дюймов может переломить ход боя самым кардинальным образом.

Однако нет. Береговые доты имели не только очень толстые железобетонные стенки, прикрытые отвалами грунта и щебня. Но и очень интересный рецепт бетона, имеющий в своем составе базальтовую фибру, которая категорически повышала его прочность и стойкость к растрескиванию. Так-то корабли Альянса что-то, конечно, поломали, но в целом никаких серьезных повреждений нанести береговым дотам не могли за столь непродолжительное время. Единственным их достижением стало временное прекращение огня имперцами. Однако, как только корабельный обстрел прекратился и пыль осела, минометчики с пулеметчиками вернулись к своей работе с новой силой. Поэтому тем войскам Альянса, которым наконец-то удалось собраться на пляже и уже сконцентрироваться для рывка, стало сложно… очень сложно…

Десять минут, и все – десант лег. Просто лег, нарубленный пулями и осколками в капусту.

Кто-то попытался бежать, уходя из-под обстрела. Но ничего хорошего из этого не вышло, потому что фланги этих удобных для высадки участков были заминированы. Просто и незамысловато, но основательно и с хорошей глубиной минного поля. Несколько «лягушек» хлопнуло, и все – больше никто никуда не бежит. Все лежат и стонут… умирая. Именно умирая, так как оказать им помощь некому. И хорошо, если имперцы добьют, заметив движение. А так бедолаг ждала весьма поганая смерть, растянутая по времени на двое, а то и трое суток. Если сразу кровью не истекут, то от воспаления раны или еще какой гадости сдохнут.