Никита ищет море
Часть 21 из 22 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я придумал, как найти Эн, – сказал Никита спустя какое-то время. – Надо разослать письма в горные обсерватории по всему миру и попросить астрономов повернуть свои телескопы вниз. Они осмотрят всю земную поверхность и найдут твоего друга.
Бабушка не ответила, и Никита решил, что она спит. Приподнявшись на локте, он заглянул ей в лицо. Бабушка лежала с открытыми глазами, но, увидев над собой Никиту, сразу зажмурилась.
– Ты что? – рассмеялся Никита.
Она обхватила его руками, притянула к себе, покачала.
– Спасибо, – услышал он ее шепот.
Никита прижался к ней – щеки у нее были мокрые.
Они наломали еловых веток, постелили их на траву и улеглись. Ветки пружинили и кололись. Бабушка убедила Никиту потерпеть, потому что без елового лапника на сырой траве спать будет холодно. Она предложила, чтобы Никита лег на нее сверху, если лежать на колючках станет невыносимо. Никита отказался – он слишком тяжелый. Он лежал, прижавшись к бабушкиному боку, и вспоминал свою кровать. Матрас, одеяло, подушку. Под подушкой лежит Орион.
– Бабушка, ты извини, но Король Ориона мне отдал, – прошептал Никита. – Он теперь у меня.
– Ясно, – прошептала бабушка в ответ. – Он красивый, Орион этот.
– Ага. Давай мы как будто охотники, ночуем в лесу…
– Давай.
Понедельник. Никита и бабушка рискуют и спасаются
Никита проснулся на рассвете. Солнце еще не взошло, ели безмолвно стояли в холодном белесом воздухе. Никита сел, чувствуя себя промерзшим до костей. Поглядел на бабушку. Она лежала с закрытыми глазами, синеватая и неподвижная. Так и есть, заледенела.
– Бабушка! – сипло позвал ее Никита. – Бабушка! – крикнул он, тряся ее за плечи.
Бабушка открыла глаза, с недоумением уставилась на Никиту. Морщась, повертела головой. Остановила взгляд на верхушках елей.
– Бабушка, вставай! – потребовал Никита. – Ты замерзнешь насмерть!
Она, тихо охнув, села и потерла шею. Никита, убедившись, что она вполне жива, выпустил ее и прижал руки к своему животу.
– Есть хочу.
Бабушка посмотрела на него, откинула со лба седую прядь, зевнула и с решительным видом поднялась на ноги.
– Идем дальше.
* * *
– У меня все болит.
– У меня тоже. Хотя нет, не все. Нос не болит.
– А у меня палец не болит. Вот этот.
– А все остальные болят?
– Болят. Когда мы домой попадем?
– Сегодня.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Есть хочу.
– Я тоже.
– Я очень есть хочу.
– Я тоже – очень.
– Ты…
– Погоди.
Бабушка подняла руку, призывая Никиту к молчанию, и замерла. Как дикий лесной зверь, она зорко оглядывала деревья, камни, траву и настороженно поводила носом.
– Я здесь была.
– Значит, мы ходим кругами, – пробурчал Никита.
– Нет, – покачала головой бабушка. – Я здесь была когда-то давно. Десять лет назад.
Она сорвалась с места и быстро пошла вперед, следуя за еле видной нитью тропы. Никита побежал следом, тяжело дыша и чувствуя противную слабость. Голова кружилась.
– Никита, скорей! – звала бабушка.
Он отставал. Бабушка вернулась, схватила его за руку, потянула за собой.
– Быть не может, такого не может быть, – смеялась она.
Никиту бросало в пот, он два раза споткнулся и чуть не упал, бабушка его удержала.
– Мы нашли! – говорила она, дергая его руку.
Что нашли, о чем она говорит, куда бежит – Никита не понимал. Поднявшееся над лесом солнце выстрелило свои лучи, Никита зажмурился, закрыл лицо ладонью. Бабушкины руки подтолкнули его вперед. Ветер принес запахи и звуки – вода, плеск, шуршание. Никита открыл глаза – лес отступил, за стволами редеющих сосен и елей синело море.
Песчаный берег, набегающая вода. Никита сел на корточки, опустил в воду палец, облизнул его. Вода пресная, несоленая. Он выпрямился, расстегнул кофту, вопросительно посмотрел на бабушку. Та кивнула, улыбнувшись. Никита разделся и вошел в воду. Здесь у берега она была желтоватая и теплая, на песчаном дне лежали, покачиваясь, бурые травинки и прутья. Никита набрал воздуха, нырнул и открыл глаза под водой.
* * *
– Я не хочу уходить.
– Я тоже. Но нам надо найти еду. И надо попасть домой.
– А вдруг мы больше не найдем сюда дорогу, если уйдем сейчас?
– Думаешь, это море заколдованное?
Никита не знал, что ответить. Они замолчали. Бабушка рисовала на песке круги и спирали, потом стирала их и рисовала снова.
– Ладно, считай до ста, а потом пойдем, – вздохнул Никита.
– Вслух?
– Вслух.
– Один, два, три, четыре…
Бабушка считала, Никита смотрел на море, решив любоваться им изо всех сил, пока они еще здесь. Вдруг до его слуха долетел какой-то звук. Знакомый звук.
– …семнадцать, восемнадцать…
– Бабушка, замолчи!
Бабушка возмущенно обернулась, собираясь что-то сказать, но тут и она услышала… Лай! Это лаяла собака!
– Спутник! – завопил Никита что было мочи, вскакивая на ноги.
– Спутник? – ахнула бабушка и тоже завопила: – Спутник!
Бабушка не ответила, и Никита решил, что она спит. Приподнявшись на локте, он заглянул ей в лицо. Бабушка лежала с открытыми глазами, но, увидев над собой Никиту, сразу зажмурилась.
– Ты что? – рассмеялся Никита.
Она обхватила его руками, притянула к себе, покачала.
– Спасибо, – услышал он ее шепот.
Никита прижался к ней – щеки у нее были мокрые.
Они наломали еловых веток, постелили их на траву и улеглись. Ветки пружинили и кололись. Бабушка убедила Никиту потерпеть, потому что без елового лапника на сырой траве спать будет холодно. Она предложила, чтобы Никита лег на нее сверху, если лежать на колючках станет невыносимо. Никита отказался – он слишком тяжелый. Он лежал, прижавшись к бабушкиному боку, и вспоминал свою кровать. Матрас, одеяло, подушку. Под подушкой лежит Орион.
– Бабушка, ты извини, но Король Ориона мне отдал, – прошептал Никита. – Он теперь у меня.
– Ясно, – прошептала бабушка в ответ. – Он красивый, Орион этот.
– Ага. Давай мы как будто охотники, ночуем в лесу…
– Давай.
Понедельник. Никита и бабушка рискуют и спасаются
Никита проснулся на рассвете. Солнце еще не взошло, ели безмолвно стояли в холодном белесом воздухе. Никита сел, чувствуя себя промерзшим до костей. Поглядел на бабушку. Она лежала с закрытыми глазами, синеватая и неподвижная. Так и есть, заледенела.
– Бабушка! – сипло позвал ее Никита. – Бабушка! – крикнул он, тряся ее за плечи.
Бабушка открыла глаза, с недоумением уставилась на Никиту. Морщась, повертела головой. Остановила взгляд на верхушках елей.
– Бабушка, вставай! – потребовал Никита. – Ты замерзнешь насмерть!
Она, тихо охнув, села и потерла шею. Никита, убедившись, что она вполне жива, выпустил ее и прижал руки к своему животу.
– Есть хочу.
Бабушка посмотрела на него, откинула со лба седую прядь, зевнула и с решительным видом поднялась на ноги.
– Идем дальше.
* * *
– У меня все болит.
– У меня тоже. Хотя нет, не все. Нос не болит.
– А у меня палец не болит. Вот этот.
– А все остальные болят?
– Болят. Когда мы домой попадем?
– Сегодня.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Есть хочу.
– Я тоже.
– Я очень есть хочу.
– Я тоже – очень.
– Ты…
– Погоди.
Бабушка подняла руку, призывая Никиту к молчанию, и замерла. Как дикий лесной зверь, она зорко оглядывала деревья, камни, траву и настороженно поводила носом.
– Я здесь была.
– Значит, мы ходим кругами, – пробурчал Никита.
– Нет, – покачала головой бабушка. – Я здесь была когда-то давно. Десять лет назад.
Она сорвалась с места и быстро пошла вперед, следуя за еле видной нитью тропы. Никита побежал следом, тяжело дыша и чувствуя противную слабость. Голова кружилась.
– Никита, скорей! – звала бабушка.
Он отставал. Бабушка вернулась, схватила его за руку, потянула за собой.
– Быть не может, такого не может быть, – смеялась она.
Никиту бросало в пот, он два раза споткнулся и чуть не упал, бабушка его удержала.
– Мы нашли! – говорила она, дергая его руку.
Что нашли, о чем она говорит, куда бежит – Никита не понимал. Поднявшееся над лесом солнце выстрелило свои лучи, Никита зажмурился, закрыл лицо ладонью. Бабушкины руки подтолкнули его вперед. Ветер принес запахи и звуки – вода, плеск, шуршание. Никита открыл глаза – лес отступил, за стволами редеющих сосен и елей синело море.
Песчаный берег, набегающая вода. Никита сел на корточки, опустил в воду палец, облизнул его. Вода пресная, несоленая. Он выпрямился, расстегнул кофту, вопросительно посмотрел на бабушку. Та кивнула, улыбнувшись. Никита разделся и вошел в воду. Здесь у берега она была желтоватая и теплая, на песчаном дне лежали, покачиваясь, бурые травинки и прутья. Никита набрал воздуха, нырнул и открыл глаза под водой.
* * *
– Я не хочу уходить.
– Я тоже. Но нам надо найти еду. И надо попасть домой.
– А вдруг мы больше не найдем сюда дорогу, если уйдем сейчас?
– Думаешь, это море заколдованное?
Никита не знал, что ответить. Они замолчали. Бабушка рисовала на песке круги и спирали, потом стирала их и рисовала снова.
– Ладно, считай до ста, а потом пойдем, – вздохнул Никита.
– Вслух?
– Вслух.
– Один, два, три, четыре…
Бабушка считала, Никита смотрел на море, решив любоваться им изо всех сил, пока они еще здесь. Вдруг до его слуха долетел какой-то звук. Знакомый звук.
– …семнадцать, восемнадцать…
– Бабушка, замолчи!
Бабушка возмущенно обернулась, собираясь что-то сказать, но тут и она услышала… Лай! Это лаяла собака!
– Спутник! – завопил Никита что было мочи, вскакивая на ноги.
– Спутник? – ахнула бабушка и тоже завопила: – Спутник!