Ник

Тишь, нагнувшись, поцеловала меня в губы:

– Я быстро, – и открыла дверь в коридор.

Потом я снова и снова прокручивал этот момент, пытаясь понять, смог бы я изменить что-нибудь, и если да, то как надо было действовать. По всему выходило, что ничего я поделать не мог. Простое стечение обстоятельств. Но я пытался вновь и вновь. И еще долго чувствовал на губах последний поцелуй Тиши.

Открыв дверь, Тишь вскрикнула. Я резко повернул голову и посмотрел в ее сторону. В коридоре, слабо освещенном парой светящихся шаров, оставленных на ночь, мелькнула тень, и девушка стала медленно заваливаться набок. Дальше я помню все происходящее урывками, некоторые моменты просто выпали из памяти.

Вот я вскочил и бросился к двери. Перед лежащей Тишью стоит человек. В сумраке я вижу только его фигуру. Он махает в мою сторону рукой, я инстинктивно резко уклоняюсь в сторону. Рядом со мной впритирку пролетает нож – понимаю это по слабому шелесту рассекаемого воздуха, который слышу обострившимся слухом, затем сзади меня звякает. Не останавливаясь, наношу ногой удар в грудь фигуры, добавив инерцию своего движения. Чувствую, как под пяткой что-то хрустнуло, человек отлетает к противоположной стене и сильно ударяется затылком о бревна, медленно сползает. Когда я выскакивал из комнаты, взгляд «сфотографировал» картинку, на которой еще один человек, присев, возится с дверью Мерка Инвази, светящейся в магическом диапазоне. Это потом, анализируя произошедшее, я понял, что на двери стояла магическая защита или сигнализация, а человек пытался ее взломать. Третий человек резко разворачивается в мою сторону и вытягивает руку с каким-то предметом. Я отчетливо запомнил его глаза, злые из-за появившейся помехи.

Я перевел взгляд на Тишь, и у меня все внутри остановилось. Вот я стою на коленях, замерев, не в силах сделать простейшего движения. Куда пропала пара мгновений? Мои глаза мечутся между лицом Тиши, на котором застыло удивленное выражение, и рукояткой ножа, выступающего у нее из живота. Не могу понять, почему она не шевелится? От ножа в животе сразу не умирают! Умирают? Кто сказал «умирают»? Я? А как объяснить постепенно тускнеющую ауру и застой энергии в ее организме? Почему энергетический каркас расплывается и энергия покидает тело?

Вот сбоку в меня врезается ураган ветра. Меня чуть не сносит. Ветер? Нет, платье Тиши не шевельнулось. Магия? Я медленно поднимаю глаза на человека с вытянутой в мою сторону рукой. В его глазах больше нет злости. Там удивление. Испуг. Что-то во мне рвется наружу. Это ярость. Ярость самца, у которого отняли его самку.

– Умри, тварь! – шепчу я, выпуская из себя эту ярость. Из меня бьет слепящая извивающаяся молния. Аура человечка, напоследок ярко вспыхнув, потухла, как перегоревшая лампочка, энергетический каркас на мгновение затмил своим свечением самого человека. Слышу жуткий крик, внезапно оборвавшийся. На пол падает что-то маленькое, темное. Какая-то черная пыль в воздухе. Запах сгоревшего мяса.

Частью сознания отмечаю, что последний из тройки развернулся в мою сторону и вытащил меч. Но я не обращаю на него внимания. Позади него отворяется дверь, оттуда выскакивает Леон и двумя взмахами меча отрубает ему обе руки по локоть, затем валит на пол и быстро связывает откуда-то взявшейся веревкой. Ею же перетягивает обрубки рук.

Я же вытаскиваю нож из Тиши, зажимаю рану руками и накачиваю ее организм энергией.

«Умник, твою мать! Помогай!» – рычу я. Умник беспрекословно начинает процесс лечения. Пытаюсь не подпустить к себе панику, накатывающую из-за того, что я не вижу результата. Только, сцепив зубы, передаю энергию. Внезапно Умник останавливает процесс.

«Умник!» – кричу я.

«Ник! Это бесполезно».

«Умник!» – Я с ненавистью смотрю на браслет.

«Ник, – тихо говорит Умник, – на ноже был сильнодействующий органический яд. Все связи между нейронами в мозгу разрушены. Даже сильный маг не выжил бы. Если я буду продолжать, то это будет не Тишь, а лишь ее тело, без сознания – пустой манекен! Она уже ушла, Ник».

До меня с трудом доходят слова Умника. Но все-таки доходят. Я встаю. Меня переполняет бешенство. Хочется кого-нибудь убить. Я оглядываюсь. Почему-то много народу. От меня шарахаются. Вижу бледного Мерка Инвази. Встретившись со мной взглядом, он предпочитает спрятаться в комнате. Трус! Леон успокаивающим голосом что-то говорит мне, но его слова до меня не доходят. Наконец натыкаюсь взглядом на очнувшегося убийцу Тиши. А! Как же вовремя я тебя увидел. Я ему улыбаюсь. Изо рта у него идет кровь, хорошо, помучайся немного с пробитыми легкими, сейчас тебе будет не до них. Возвращаюсь в комнату. Беру нож, подаренный мною Тиши, выхожу из комнаты и присаживаюсь на корточки перед убийцей. Вижу, он кричит, но я почему-то ничего не слышу. В ушах шум тока крови и постоянно прокручивающийся последний вскрик Тиши. Дальше ничего не помню.





ГЛАВА 7




Я сплюнул набившуюся в рот пыль и со стоном перевернулся на спину:

– Все, Леон! Хватит!

Леон, свежий как огурчик, вздохнул, вложил мечи в ножны и присел рядом. Надо сказать, что обычно Леон заставляет меня отрабатывать приемы с тяжелой палкой, раза в два тяжелее меча. Однако сегодня он впервые разрешил мне достать свою железяку.

– Ну что ж, на сегодня можно закончить, – сказал Леон, и я облегченно вздохнул. – Знаешь, Ник, я в очередной раз поражаюсь тебе. – Леон задумчиво замолчал.

В принципе я знал, что он имеет в виду, но не стал перебивать.

– Я занимаюсь с тобой всего пять дней, однако скорость, с которой ты обучаешься владению мечом, просто удивляет.

«Эх, – про себя простонал я. – Если б ты знал, какой головной болью мне приходится расплачиваться за это». И даже Умнику не удается ее полностью снять. От перегрузки мозга информацией вряд ли есть лекарство. Хоть, по утверждению Умника, мой мозг и стал работать лучше, но я это не очень-то чувствовал и расплачивался за усвоение информации головными болями.

– Не вижу особого прогресса, – возразил я Леону, – как валял ты меня словно кутенка, так и продолжаешь в том же духе. Что это было, вот прямо сейчас?

Честно говоря, я просто не понял, что сделал Леон. Я в очередной раз пытался достать его, вернее, сделать так, чтобы кончик моего меча оказался хотя бы в ближнем защитном круге Леона. Однако Леон вдруг стал двигаться как-то странно. Плавные движения перемежались изломанными, его мечи чертили странные узоры. Я не мог оторвать от него взгляда. Результатом стало то, что мой вестибулярный аппарат не выдержал такого испытания и приказал долго жить, а я, не успев даже удивиться, встретился мордой своего лица с землей. Что интересно, магии в этом не было ни капельки. По крайней мере, магического воздействия не было. Магический фаервол, который мы сварганили с Умником, молчал.

– А, – Леон махнул рукой, – одна из техник воздействия на противника. Решил посмотреть, как ты на нее поддаешься.

– Судя по результату, отлично, – пробормотал я.

– Ну все не так уж плохо. – Он откинулся на спину. – Ты свалился где-то через минуту. Это результат гвардейца, не применяющего меры противодействия. Вот я и говорю: поразил меня.

– Что ж ты не использовал эту технику в том бою? – Я действительно не помнил, чтобы он двигался подобным образом в схватке.

– Ее невозможно применить, если против тебя несколько противников. Понимаешь, тут нужна полная концентрация на противнике, чтобы отслеживать его реакцию, а если их несколько – это недопустимо. Да и не особо эта техника используется на практике. Ученики гвардейской школы на выпускных выступлениях показывают таким способом свои навыки концентрации, чтения противника и воздействия на него.

Через некоторое время, в течение которого каждый думал о своем, Леон продолжил:

– А вообще я хотел сказать о другом. Вот я показываю тебе разные приемы: как правильно держать меч, как двигаться – ты все это повторяешь, но я-то вижу, что твое тело сразу схватывает основы движений, только естественности нет. И еще. Некоторые вещи я тебе не показывал, однако ты их пытаешься использовать. А некоторые приемы, связки и передвижения для меня вообще выглядят странно. Такое ощущение, что ты раньше изучал бой на мечах, только в другом стиле. В общем, я совсем запутался. – Леон вопросительно посмотрел на меня.

А что я могу сказать? Не рассказывать же, что мы с Умником на компе разложили на составляющие все его движения – благо есть записи того боя на дороге и тренировок. Но самое главное – нам удалось снять информацию с Леона. А произошло это следующим образом.






* * *


После первой тренировки я сказал ему, что хотел бы проверить, как идет заживление его руки.

– Да вроде все нормально, – удивился Леон и даже покрутил ею. – По крайней мере, я не чувствую никакого неудобства или болей.

– И тем не менее, – хмуро сказал я.

Мне было очень неудобно перед Леоном, однако надо было что-то делать. Мне совсем не улыбается несколько лет изучать бой на мечах. Я не был уверен в результате, но ведь, не проверив, не узнаешь.

После всего произошедшего Леон стал мне доверять. Пусть не безоговорочно, но в данном случае не отказал. Мы уселись на поваленное дерево, я взял его руку, проверил – она действительно полностью зажила. Для скана требовалось примерно с пяток-десяток минут, поэтому я, чтобы не вызвать у Леона подозрений, одновременно с этим стал облучать его усыпляющими волнами бадди-компа. Буквально через минуту Леон расслабился и начал сползать с дерева. Я устроил его поудобнее и положил вторую руку ему на голову.

«Ну давай, Умник, – скомандовал я. – Только смотри ничего не попорть у него в голове, понял?»

«Да за кого ты меня принимаешь?» – делано возмутился Умник.

Леон несколько удивился, что задремал, но не придал этому особого значения. Ну и гуд.

Из снятой информации Умник сформировал инфопакеты, которые и запихнул мне в голову. Причем он делает это после каждой тренировки, если появляется что-то новое. Приемы приемами, но варианты их использования и связки у Леона рождаются прямо на ходу. Как говорится: слово – прием, предложение – связка приемов, а спокойный разговор – уже мастерство. И это еще не все. Мы провели анализ боевой техники Леона и земных техник. Я даже сделал виртуальный ринг, где виртуальный Леон махался с мечником различного телосложения, роста и мастерства, которому я задавал техники боя разных народов Земли (практически все, связанное с земными боевыми искусствами, у меня на субноуте есть). Пока однозначного ответа не получил. Очень трудно хорошо имитировать Леона в действии. Выигрышей у Леона было больше. Но стоит отметить: когда я придавал виртуальному Леону среднестатистические физические параметры (то есть убирал его исключительную реакцию, силу и выносливость, а вернее, делал ее такой же, как у виртуального противника), то бой он обычно проигрывал. Отсюда можно сделать выводы либо о превосходстве земной техники владения мечами, либо о некорректности виртуального эксперимента. И еще один непонятный момент. Проанализировав движения Леона, комп однозначно выдал резюме: максимально развиваемая им скорость и выносливость для обычного человека при стандартных тренировках недоступна. Вот так-то.

Поэтому кроме концентрированных знаний, полученных от Леона, я загрузил в себя (вот бы мне Умника, когда учился в институте! Насколько легче было бы готовиться к экзаменам!) начальный курс владения мечом, разработанный одним любителем мечемахательства, мастером каких-то там боевых искусств, с использованием современных знаний физики тела, физиологии и прочая, прочая… Вот эти знания иногда и прорываются при тренировках с Леоном.

У меня появилась еще одна идея: заставить мозг во время отдыха тела, например во сне, проигрывать отдельные приемы и связки. Однако Умник отсоветовал. Аргументировал тем, что мозг и так занимается обработкой огромного массива информации во сне, а дополнительная нагрузка приведет к снижению его производительности, к тому же так можно заполучить инсульт или стать неврастеником. Услышав последний аргумент, я беспрекословно согласился с Умником. Ну его на фиг! Еще не хватало мозгами поехать.





* * *


– Да, так и есть, – пробормотал я. – Иногда наблюдал работу разных мастеров, вот кое-что и запомнилось.

Леон только недоверчиво хмыкнул. Он уже привык, что я не люблю распространяться о себе, и особо не лез с расспросами. А я невольно провалился в воспоминания недавних дней.

После трагических событий очнулся я в своей комнате стоящим у окна и бездумно смотрящим вдаль. Реальность потихоньку стала просачиваться в мое сознание. Я увидел, что уже рассвело, что стою голым, как был, с зажатым в руке ножом и с ног до головы покрытый кровью, которая подсохла и при движении неприятно тянула кожу. Я подошел к зеркалу и удивленно посмотрел на отражение. М-да… Откуда это все? И тут же в мозгу взрывом проявились события ночи. Меня замутило. Ну ладно, все равно я ни о чем не жалею. Единственное было непонятно: такие эмоциональные взрывы совсем не характерны для меня.

Чтобы не пачкать одежду, я завернулся в простыню и вышел в коридор. Там практически ничего не напоминало о произошедшем, только полы у комнаты Тиши стали темнее. Да на стене черное пятно. Меня снова перекосило от ярости, и сжались кулаки. Несколько раз глубоко вздохнув, я отправился на озеро.

В тот день многое происходило. Каравану пришлось задержаться. Гномы занимались подготовкой к похоронам Тиши. А я бродил по округе и сидел, глядя на воду, раздумывая. К счастью, меня никто не беспокоил, и старались даже обходить сторонкой, так, на всякий случай. Я их понимал. Быть свидетелями, как один со съехавшей крышей разрезает на кусочки другого, вместе с костями, не особо напрягаясь. А тот кричит от боли или от самого зрелища легко отрезаемых от него частей, даже не знаю… Бр-р-р…

Меня беспокоило мое нестабильное эмоциональное состояние. После долгих размышлений и консультаций с Умником я пришел к выводу, что во всем виноваты процессы изменения моего организма. Будем надеяться, что со временем все устаканится…

В один из таких моментов ко мне подошел мрачный Дрихтмун, сел рядом и долго молчал.

– Что, обвинять будете? – равнодушно спросил я.

Гном несколько удивленно посмотрел на меня, потом ответил:

– Нет, паря. Ты думаешь, я не знал, что ты ходишь к Тиши? Я тут все знаю, кто чем дышит, что думает, чем занимается.

– Видно, не все, раз допустили подобное.

Гном вздохнул:

– Ты не передергивай. Я про своих говорю. А следить за постояльцами никакого времени не хватит, да и не дóлжно это. – Дрихтмун хмуро помолчал. – А Тишь… Девка молодая, горячая… была. Если бы ты обидел ее, я бы тебя своими руками удавил.

Мы помолчали, каждый думал о своем.

– Я хочу поблагодарить тебя, – наконец промолвил Дрихтмун.

– За что? – изумился я.

– За то, что принял близко к сердцу смерть Тиши. За то, что не отнесся к ней, как к очередной охочей до развлечений.

Я пожал плечами – никогда так не относился даже к случайным подружкам.

– Когда хоронить будете?