Ничего личного

— Мистер Клейтон, вы же политик, — с насмешливым упреком спросила девушка, — как же вы могли подраться как уличный хулиган?

— Просто не удержался, — смущенно ответил он и тут же выдал себя мечтательной ухмылкой. — О, Боже, как я не удержался! Это был один из лучших моментов в моей жизни.

Отставив бокал, он вытянул из внутреннего кармана пиджака сигару (сигару, Карл!) и закурил.

— Метишь в Черчилли? — Гловер слегка хлопнул Клейтона между лопаток.

— С твоей помощью, конечно, — не остался в долгу тот.

Тычок политика оказался таким сильным, что Александр одним шагом преодолел разделяющее их с Кэти расстояние и тут же обнаружил, что она пристроилась у него под мышкой и никуда уходить не собирается. Но на всякий случай решил уточнить:

— Ты больше никуда не сбежишь?

— Нет, — ответила она и счастливо вздохнула. — Это все равно что бегать по кругу, все равно вернусь к тебе. Так что же время терять?

Он притиснул ее плотнее и наклонился поцеловать в макушку, но встретился с требовательным взглядом зеленых глаз.

— Я говорю, что время терять? Где там твое кольцо?

Прекрасно зная, что кольцо лежит дома в сейфе, Гловер тем не менее растерянно похлопал себя по карманам. Ощущение сделанной ошибки грозило перерасти в панику. Ситуацию разрядил Клейтон:

— Вот. Сгодится для начала?

Он стянул с сигары золотой ободок и положил его в ладонь Александра. Не дав ему ничего сообразить, Кэти уже протянула свою руку:

— Надевай, я согласна. — Затем с лучезарной улыбкой обратилась к Тиму с Тобиасом. — Не знаю, когда и где будет церемония, но вы приглашены. Одежда парадная: джинсы и кожаные куртки. Не забудьте, господа.

___



(64) Бен Барнс — британский актер, известный по роли принца Каспиана в «Хрониках Нарнии»

(65) «Пение птиц» — театральная пьеса по роману С.Ч.Фолкса

(66) Дэвидом Чипперфилд — известный британский архитектор

(67) Quivaalachasse, perdsaplace — кто идет на охоту, теряет свое место. Франц. пословица





Эпилог




Кэти обнюхала селедочный хвост и уверенно заявила:

— Вот сейчас точно рожу.


Индеец с призванным для моральной поддержки Тимом устало переглянулись — за последние двое суток они пережили уже три ложные тревоги, между которыми Тим успел умеренно, то есть не слишком, приложиться к пиву, а Александр кое-как договорился с ногами и руками, чтобы они не тряслись от волнения.



В первых двух случаях в качестве пускового механизма сработали натертая чесноком корочка ржаного хлеба и кружок овсяного печенья соответственно. На последнем месяце беременности в Кэти внезапно пробудилась беспричинная тоска по родине предков, и потому эти тошнотворные на первый взгляд деликатесы доставлялись из русского магазина дважды в неделю.



В первый и второй раз пришлось возвращаться с полдороги, во третий же Кэти дотерпела до самого порога родильного отделение клиники Святой Марии, где оглянулась на зеленоватые от волнения лица пасынка и мужа и авторитетно заявила:

— Нет, сегодня я рожать не буду. Везите обратно.

Противиться никто и не пытался. Спорить с беременной скво Гловер было все равно, что возражать носорогу, который несет вам навстречу свои две тонны аргументов со скоростью пятьдесят километров в час. Единственное, что можно было сделать в данных обстоятельствах — не усугублять.

Закутанную в теплое пальто и шарф Кэти вернули домой, расчехлили и, обложив подушками, усадили на диван в обнимку с ноутбуком. Под локоть ей поставили тарелку с соленым огурцом, все тем же черным хлебом и маринованной сельдью.

И вот спустя всего три часа Кэти обнюхала селедкин хвост и сказала:

— Рожаю.

— Шутишь? — Справедливо возмутился Индеец.

— Рожаю, — заверила его жена.

— И сколько еще ты собираешься над нами издеваться? — Поинтересовался Индейцев сын.

— Рожаю, — напомнила Кэти, пытаясь выкарабкаться из подушек.

— Ладно, — сдался Гловер, — сейчас застегну тебе лифчик, а Тим зашнурует ботинки.

— Можем поменяться, если хочешь, — предложил Тим.

Ответом ему был злобный взгляд и бессвязное шипение.

— Рожаю, — гаркнула Кэти так, что на серебряном подносе зазвенели хрустальные стаканы.

Идти вместе с ней в родовую палату Кэти не позволила. Некоторое время Александр маялся в приемной, затем перебрался на парковку в машину, потом, осознав безвыходность своего положения, повез Тима домой.

Ближе к семи утра раздался писк айфона. Плохо соображающий спросонья Гловер потыкал пальцем в экран и после нескольких неудачных попыток перед ним, наконец, засветилось фото голого розового комочка с неожиданно густой темной шевелюрой и заметно опухшим красным лицом. Девочка.

— Красавица моя, — нежно выдохнул Индеец.

Пришедшее следом сообщение гласило: «Смотри, твоя уменьшенная копия».

— Ну, что тебе сказать, па, — подвел итог бесшумно подошедший Тим, — если это действительно твоя копия, то пожалуй, давай завязывай с выпивкой.

Город за окном казался непривычно тихим. Наверное, к утру мороз спал, потому что за широкими стеклами, наполняя воздух серебристым сиянием, летели к земле большие белые хлопья. То ли снег, то ли перья ангелов.