Незримые
Часть 4 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– ФБР! Бросьте оружие! – вторил бегущий впереди Леппо.
Напрасно Одесса напрягала слух – ответной реакции на их вопли не последовало. Леппо ворвался в кухню. Одесса бросилась следом и притормозила у закрытого шкафа.
Прицелившись, она ногой распахнула дверцу и очутилась в кладовке. На полу, вытянув руки, распростерлась женщина с перерезанным горлом. Судя по изрезанным ладоням, жертва отчаянно защищалась.
– У нас труп! – известила Одесса, хотя по опыту знала: Леппо не повернется. Она кропотливо проделала все, чему учили в академии: обогнула лужу крови и наклонилась, чтобы пощупать пульс. Тело еще не успело остыть, однако искра жизни в нем погасла. От прикосновения большого пальца к впадине под подбородком края раны слегка разошлись; скопившийся внутри воздух или газ хлынул наружу, образуя на поверхности большой кровавый пузырь.
К горлу подкатила тошнота, Одесса попятилась. Дурнота сразу отступила, но не исчезла окончательно. Одесса обмякла, конечности словно налились свинцом. В покойной она узнала без пяти минут бывшую жену Питерса.
Осознание привело Одессу в чувство. В голове билась единственная мысль.
Трое детей.
Девушка моментально взяла себя в руки. Нельзя раскисать. Рассудок прояснился. Внезапно тишину прорезал крик. Кричали наверху.
Одесса опрометью бросилась из кладовки, пересекла кухню и очутилась у лестницы.
– ЛЕППО!
Она снова окликнула напарника в попытке определить его местоположение, а заодно предупредить о своем появлении. В Академии ФБР их нещадно муштровали на предмет дружественного огня.
Очередной вопль вывел ее из оцепенения. Перепрыгивая через две ступеньки, Одесса рванула вверх по лестнице.
– ЛЕППО!
Она оглядела коридор – пусто. За окном пульсировал синий огонек – местная полиция спешила на помощь. Вопреки обыкновению проблесковые маячки не успокаивали, напротив, в их прерывистом свете лестничная клетка второго этажа смахивала на гротескную комнату смеха.
Одесса завернула в первую же комнату, выдержанную в мягких персиковых и розовых тонах; на неприбранной кровати валялось смятое одеяло.
На полу, под окровавленной простыней, угадывались очертания маленького тела.
Это все сон, дурной сон.
Одесса приподняла край простыни, обнажив босую ступню, лодыжку и тоненькую щиколотку. Девушка разжала пальцы. Меньше всего на свете ей хотелось видеть истерзанное тело, в особенности лицо.
Запыхавшаяся, оглушенная звоном в ушах, Одесса вывалилась в коридор. Перед глазами все вздымалось и опускалось, точно корабль в шторм.
– ЛЕППО!
К первой спальне примыкала вторая. Плакат с хоккейной командой «Нью-Йорк рейнджерс» пересекала широкая багровая полоса. Едва уловимо пахло металлом…
Пустая постель, на полу ничего. Взгляд Одессы лихорадочно шарил по темной комнатке.
Полуоткрытый шкаф-купе. Не мешкая Одесса распахнула его настежь.
У задней стенки в нелепой позе тряпичной куклы скорчился мертвый мальчик. Застывшие немигающие глаза смотрели куда-то вдаль.
Сон, дурной сон.
Одесса обернулась, выставив «глок». За спиной никого, пусто.
События развивались слишком быстро.
Межкомнатная перегородка содрогнулась от удара, висевшая на ней картина упала и разбилась об пол. Из-за стены доносились крики, звуки борьбы, глухой стук.
Неужели драка?
Одесса пулей выскочила в мерцающий синий коридор. В следующую секунду из соседней комнаты буквально выкатились двое мужчин.
Одесса приняла атакующую стойку. В хаотичной пульсации проблесковых маячков девушка мгновенно узнала Леппо. Напарник самозабвенно дрался с убийцей. Последний повернулся в профиль, и перед Одессой предстал Кэри Питерс. На нем были спортивные брюки, на коленях и босых ступнях виднелись свежие пятна крови.
Нож. Длинное лезвие отливало синим. Это был кухонный разделочный нож с толстой рукоятью. Но вопреки всякой логике держал его Леппо.
Почему нож, а не пистолет? Где его «глок»?
– НА ПОЛ, ЖИВО! ИНАЧЕ БУДУ СТРЕЛЯТЬ! – закричала Одесса.
Стискивая побелевшими пальцами рукоятку, Леппо вцепился в противника со спины. Они отчаянно боролись. Левой ладонью Питерс запрокинул Леппо голову в попытке оттолкнуть агента от себя, правой удерживал руку с ножом. В разгар смертельной схватки опороченный чиновник исхитрился вывернуться и взглянул на Одессу с выражением, потрясшим ее до глубины души.
Вместо ярости и отстраненности, присущей убийцам, в его глазах читалась мольба о помощи. На лице, забрызганном кровью жены и детей, застыли отчаяние и испуг.
Питерс смотрел с недоумением и растерянностью, словно человек, очнувшийся после долгого изнурительного кошмара.
Драка возобновилась с новой силой, однако складывалось впечатление, будто Леппо не обороняется, а нападает. Только сейчас Одесса осознала, в чьих руках находится нож. Именно Леппо размахивал орудием убийства. Питерс, как выяснилось, был без оружия.
– УОЛТ!
Ему достаточно повалить Питерса на пол. У Леппо явное преимущество.
Одесса взяла агрессора на мушку. Все кончено.
– ПОСТОРОНИСЬ! ОН У МЕНЯ НА ПРИЦЕЛЕ!
Если выстрелить, пуля заденет Леппо. Однако напарник точно оглох.
Питерс снова ринулся в бой, но секунды, потраченные на Одессу, стоили ему победы. Леппо уже занес руку с ножом. Питерс выпустил подбородок противника и теперь пытался отобрать у него нож.
– Прошу, не надо! – крикнул он.
– ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! – прогремела Одесса.
Собравшись с силами, Питерс отшвырнул Леппо к стене, вытеснив того с линии огня. Экс-чиновник потянулся к Одессе:
– Пожалуйста…
Она дважды спустила курок.
Зажимая обеими ладонями рану, Питерс повалился навзничь и, выгнув спину, забился в судорогах. Одесса застыла в стрелковой позе, по-прежнему целясь ему в грудь. Питерс жадно ловил ртом воздух, хрипел, открытые раны вторили шипением. На мгновение его взгляд просветлел – словно человек очнулся и понял, что заблудился. Впрочем, длилось это недолго, зрачки уставились в одну точку, по левой щеке скатилась слеза.
Одесса убила человека и наблюдала, как он истекает кровью.
Она избегала смотреть на Леппо.
Питерс постепенно обмяк и затих. Только из груди вырывался протяжный свист – с таким звуком выходит воздух из лопнувшей покрышки. Глаза остекленели.
Все, конец.
Еще на первом выстреле Одесса затаила дыхание и только сейчас рискнула перевести дух.
– Я убила его, – пробормотала она не столько для Леппо, сколько для себя самой. – Я убила человека.
И вдруг одновременно Одесса уловила слабый запах гари – обычно так пахнет паяльная паста – и за оглушительным воем сирен различила тонкий детский голосок, доносившийся из спальни:
– Пожалуйста, помогите! Кто-нибудь!
Третий ребенок Питерса. Девочка – жива и невредима.
Одесса замерла над трупом Питерса, не в силах отвести от него взгляд. Боковым зрением она заметила, как Леппо двинулся к последней спальне в конце коридора. Наверное, спешил утешить единственного уцелевшего члена загубленной семьи.
Напряжение потихоньку спадало. Одесса оторвалась от созерцания тела Питерса и подняла голову. Леппо уже поравнялся со спальней и, чуть помедлив, переступил порог, зачем-то прихватив с собой нож.
Одесса нахмурилась. Коллега грубо нарушал протокол. Орудие убийства – очень важная улика, и обращаться с ней нужно соответственно.
– Леппо! – позвала Одесса в звенящей тишине коридора, где распростерся босоногий убийца, сраженный ее пулей. При виде голых, почерневших от грязи ступней на душе сделалось особенно тоскливо и мерзко.
Питерса больше нет. На секунду Одесса осталась совсем одна в синих сполохах маячков, наедине с убитым ею человеком.
К горлу вновь подкатила тошнота. Неприятное чувство не шло ни в какое сравнение с тем, что испытала Одесса, наткнувшись на изувеченный труп миссис Питерс. Агенты ФБР при исполнении редко стреляли из табельного оружия. В конторе обязательно затеют расследование. Слава богу, у нее есть свидетель в лице Леппо.
Одесса обогнула бездыханное тело, притягивавшее ее взор как магнитом. Окровавленные ладони прикрывали раны, невидящие глаза смотрели сквозь потолок в пустоту.
Опустив пистолет, чтобы не напугать единственного выжившего ребенка, Одесса осторожно приблизилась к спальне и переступила порог.
Над девятилетней девочкой в уютной пижаме цвета топленого молока с изображением вылупившихся цыплят навис Уолт Леппо. Свободной рукой он вцепился в светлые волосы малышки. Разинув рот в безмолвном крике, девочка извивалась всем телом, пытаясь высвободиться, однако Леппо держал ее мертвой хваткой.
Другой рукой он стискивал разделочный нож – стискивал не как ценную улику, а как орудие убийства, острием вниз.
Одесса постаралась осмыслить происходящее.
Может быть, Леппо держит девочку, чтобы она не убежала. Он всего лишь пытается помешать ей увидеть труп отца в коридоре, тела ее брата, сестры и матери.
Наспех возведенная логическая конструкция рассыпалась, едва Одесса увидела зловещую ухмылку напарника, его отсутствующий взгляд. Казалось, он нарочно демонстрирует девочке нож – лезвие с багровыми потеками.
– Леппо?
Творившееся в спальне не укладывалось в голове. Напарник словно оглох и совершенно не замечал Одессу. Он поднял нож, любуясь смертоносной сталью. Девчушка исступленно дергалась в надежде ослабить мертвую хватку.
– Спокойно, Уолт. Уолт! Положи нож! – велела Одесса, не веря собственным глазам.
Напрасно Одесса напрягала слух – ответной реакции на их вопли не последовало. Леппо ворвался в кухню. Одесса бросилась следом и притормозила у закрытого шкафа.
Прицелившись, она ногой распахнула дверцу и очутилась в кладовке. На полу, вытянув руки, распростерлась женщина с перерезанным горлом. Судя по изрезанным ладоням, жертва отчаянно защищалась.
– У нас труп! – известила Одесса, хотя по опыту знала: Леппо не повернется. Она кропотливо проделала все, чему учили в академии: обогнула лужу крови и наклонилась, чтобы пощупать пульс. Тело еще не успело остыть, однако искра жизни в нем погасла. От прикосновения большого пальца к впадине под подбородком края раны слегка разошлись; скопившийся внутри воздух или газ хлынул наружу, образуя на поверхности большой кровавый пузырь.
К горлу подкатила тошнота, Одесса попятилась. Дурнота сразу отступила, но не исчезла окончательно. Одесса обмякла, конечности словно налились свинцом. В покойной она узнала без пяти минут бывшую жену Питерса.
Осознание привело Одессу в чувство. В голове билась единственная мысль.
Трое детей.
Девушка моментально взяла себя в руки. Нельзя раскисать. Рассудок прояснился. Внезапно тишину прорезал крик. Кричали наверху.
Одесса опрометью бросилась из кладовки, пересекла кухню и очутилась у лестницы.
– ЛЕППО!
Она снова окликнула напарника в попытке определить его местоположение, а заодно предупредить о своем появлении. В Академии ФБР их нещадно муштровали на предмет дружественного огня.
Очередной вопль вывел ее из оцепенения. Перепрыгивая через две ступеньки, Одесса рванула вверх по лестнице.
– ЛЕППО!
Она оглядела коридор – пусто. За окном пульсировал синий огонек – местная полиция спешила на помощь. Вопреки обыкновению проблесковые маячки не успокаивали, напротив, в их прерывистом свете лестничная клетка второго этажа смахивала на гротескную комнату смеха.
Одесса завернула в первую же комнату, выдержанную в мягких персиковых и розовых тонах; на неприбранной кровати валялось смятое одеяло.
На полу, под окровавленной простыней, угадывались очертания маленького тела.
Это все сон, дурной сон.
Одесса приподняла край простыни, обнажив босую ступню, лодыжку и тоненькую щиколотку. Девушка разжала пальцы. Меньше всего на свете ей хотелось видеть истерзанное тело, в особенности лицо.
Запыхавшаяся, оглушенная звоном в ушах, Одесса вывалилась в коридор. Перед глазами все вздымалось и опускалось, точно корабль в шторм.
– ЛЕППО!
К первой спальне примыкала вторая. Плакат с хоккейной командой «Нью-Йорк рейнджерс» пересекала широкая багровая полоса. Едва уловимо пахло металлом…
Пустая постель, на полу ничего. Взгляд Одессы лихорадочно шарил по темной комнатке.
Полуоткрытый шкаф-купе. Не мешкая Одесса распахнула его настежь.
У задней стенки в нелепой позе тряпичной куклы скорчился мертвый мальчик. Застывшие немигающие глаза смотрели куда-то вдаль.
Сон, дурной сон.
Одесса обернулась, выставив «глок». За спиной никого, пусто.
События развивались слишком быстро.
Межкомнатная перегородка содрогнулась от удара, висевшая на ней картина упала и разбилась об пол. Из-за стены доносились крики, звуки борьбы, глухой стук.
Неужели драка?
Одесса пулей выскочила в мерцающий синий коридор. В следующую секунду из соседней комнаты буквально выкатились двое мужчин.
Одесса приняла атакующую стойку. В хаотичной пульсации проблесковых маячков девушка мгновенно узнала Леппо. Напарник самозабвенно дрался с убийцей. Последний повернулся в профиль, и перед Одессой предстал Кэри Питерс. На нем были спортивные брюки, на коленях и босых ступнях виднелись свежие пятна крови.
Нож. Длинное лезвие отливало синим. Это был кухонный разделочный нож с толстой рукоятью. Но вопреки всякой логике держал его Леппо.
Почему нож, а не пистолет? Где его «глок»?
– НА ПОЛ, ЖИВО! ИНАЧЕ БУДУ СТРЕЛЯТЬ! – закричала Одесса.
Стискивая побелевшими пальцами рукоятку, Леппо вцепился в противника со спины. Они отчаянно боролись. Левой ладонью Питерс запрокинул Леппо голову в попытке оттолкнуть агента от себя, правой удерживал руку с ножом. В разгар смертельной схватки опороченный чиновник исхитрился вывернуться и взглянул на Одессу с выражением, потрясшим ее до глубины души.
Вместо ярости и отстраненности, присущей убийцам, в его глазах читалась мольба о помощи. На лице, забрызганном кровью жены и детей, застыли отчаяние и испуг.
Питерс смотрел с недоумением и растерянностью, словно человек, очнувшийся после долгого изнурительного кошмара.
Драка возобновилась с новой силой, однако складывалось впечатление, будто Леппо не обороняется, а нападает. Только сейчас Одесса осознала, в чьих руках находится нож. Именно Леппо размахивал орудием убийства. Питерс, как выяснилось, был без оружия.
– УОЛТ!
Ему достаточно повалить Питерса на пол. У Леппо явное преимущество.
Одесса взяла агрессора на мушку. Все кончено.
– ПОСТОРОНИСЬ! ОН У МЕНЯ НА ПРИЦЕЛЕ!
Если выстрелить, пуля заденет Леппо. Однако напарник точно оглох.
Питерс снова ринулся в бой, но секунды, потраченные на Одессу, стоили ему победы. Леппо уже занес руку с ножом. Питерс выпустил подбородок противника и теперь пытался отобрать у него нож.
– Прошу, не надо! – крикнул он.
– ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! – прогремела Одесса.
Собравшись с силами, Питерс отшвырнул Леппо к стене, вытеснив того с линии огня. Экс-чиновник потянулся к Одессе:
– Пожалуйста…
Она дважды спустила курок.
Зажимая обеими ладонями рану, Питерс повалился навзничь и, выгнув спину, забился в судорогах. Одесса застыла в стрелковой позе, по-прежнему целясь ему в грудь. Питерс жадно ловил ртом воздух, хрипел, открытые раны вторили шипением. На мгновение его взгляд просветлел – словно человек очнулся и понял, что заблудился. Впрочем, длилось это недолго, зрачки уставились в одну точку, по левой щеке скатилась слеза.
Одесса убила человека и наблюдала, как он истекает кровью.
Она избегала смотреть на Леппо.
Питерс постепенно обмяк и затих. Только из груди вырывался протяжный свист – с таким звуком выходит воздух из лопнувшей покрышки. Глаза остекленели.
Все, конец.
Еще на первом выстреле Одесса затаила дыхание и только сейчас рискнула перевести дух.
– Я убила его, – пробормотала она не столько для Леппо, сколько для себя самой. – Я убила человека.
И вдруг одновременно Одесса уловила слабый запах гари – обычно так пахнет паяльная паста – и за оглушительным воем сирен различила тонкий детский голосок, доносившийся из спальни:
– Пожалуйста, помогите! Кто-нибудь!
Третий ребенок Питерса. Девочка – жива и невредима.
Одесса замерла над трупом Питерса, не в силах отвести от него взгляд. Боковым зрением она заметила, как Леппо двинулся к последней спальне в конце коридора. Наверное, спешил утешить единственного уцелевшего члена загубленной семьи.
Напряжение потихоньку спадало. Одесса оторвалась от созерцания тела Питерса и подняла голову. Леппо уже поравнялся со спальней и, чуть помедлив, переступил порог, зачем-то прихватив с собой нож.
Одесса нахмурилась. Коллега грубо нарушал протокол. Орудие убийства – очень важная улика, и обращаться с ней нужно соответственно.
– Леппо! – позвала Одесса в звенящей тишине коридора, где распростерся босоногий убийца, сраженный ее пулей. При виде голых, почерневших от грязи ступней на душе сделалось особенно тоскливо и мерзко.
Питерса больше нет. На секунду Одесса осталась совсем одна в синих сполохах маячков, наедине с убитым ею человеком.
К горлу вновь подкатила тошнота. Неприятное чувство не шло ни в какое сравнение с тем, что испытала Одесса, наткнувшись на изувеченный труп миссис Питерс. Агенты ФБР при исполнении редко стреляли из табельного оружия. В конторе обязательно затеют расследование. Слава богу, у нее есть свидетель в лице Леппо.
Одесса обогнула бездыханное тело, притягивавшее ее взор как магнитом. Окровавленные ладони прикрывали раны, невидящие глаза смотрели сквозь потолок в пустоту.
Опустив пистолет, чтобы не напугать единственного выжившего ребенка, Одесса осторожно приблизилась к спальне и переступила порог.
Над девятилетней девочкой в уютной пижаме цвета топленого молока с изображением вылупившихся цыплят навис Уолт Леппо. Свободной рукой он вцепился в светлые волосы малышки. Разинув рот в безмолвном крике, девочка извивалась всем телом, пытаясь высвободиться, однако Леппо держал ее мертвой хваткой.
Другой рукой он стискивал разделочный нож – стискивал не как ценную улику, а как орудие убийства, острием вниз.
Одесса постаралась осмыслить происходящее.
Может быть, Леппо держит девочку, чтобы она не убежала. Он всего лишь пытается помешать ей увидеть труп отца в коридоре, тела ее брата, сестры и матери.
Наспех возведенная логическая конструкция рассыпалась, едва Одесса увидела зловещую ухмылку напарника, его отсутствующий взгляд. Казалось, он нарочно демонстрирует девочке нож – лезвие с багровыми потеками.
– Леппо?
Творившееся в спальне не укладывалось в голове. Напарник словно оглох и совершенно не замечал Одессу. Он поднял нож, любуясь смертоносной сталью. Девчушка исступленно дергалась в надежде ослабить мертвую хватку.
– Спокойно, Уолт. Уолт! Положи нож! – велела Одесса, не веря собственным глазам.