Нежно

– Конечно. – Я кладу свой рюкзак на пол, чтобы Дилан мог сесть. Его присутствие так ощутимо, как если бы я стояла перед включенным обогревателем. В это время губы Мел беззвучно произносят: «Боже мой, ты его знаешь?» Я лишь коротко ей киваю.

Дилан на моем занятии. Он сидит возле меня. Круто. Это правда… круто. Господи, это же катастрофа. Как мне сосредоточиться на материале, когда мы сидим практически плечо к плечу? Как?

Я держусь изо всех сил, чтобы не обхватить голову руками и громко не застонать.

В это мгновение Мел пододвигает ко мне маленькую бумажку.

«Ты покраснела. Ты смущаешься. Не хочешь поговорить об этом?;)» – написано на ней.

Пронзаю ее яростным взглядом, но она просто тихонько хихикает. Тогда я запихиваю листочек в карман и делаю вид, что его не существует. Надеюсь, Дилан его не заметил.

– Мел, кстати, это Дилан. – Было бы невежливо не представить их друг другу, не так ли? – Мой… – Черт. Мой кто? Почему я начала предложение со слова «мой»? Мой друг определенно не подходит. Мой сосед? Так и есть, однако у меня язык не поворачивается это сказать. А почему, собственно, нет?

Тут очень жарко. Я закатываю рукава свитера, четко осознавая, что они оба за мной наблюдают. Придется пройти через это.

– Мой сосед – и друг. – Надеюсь, получилось не чересчур, а вполне безобидно. – Дилан, это Мел. Надежная спутница с первого дня в университете. – Я ей улыбаюсь.

– И хочется верить, что тоже подруга, – добавляет она. – Привет, Дилан. Приятно познакомиться.

– Очень рад.

– Значит… вы живете вместе? – Вопрос Мел звучит настолько приторно, что даже Дилан может расслышать в нем подтекст. Пытаюсь наступить ей на ногу, но она проворно ее убирает, словно догадалась, что было у меня на уме.

– Да. Вместе с моим братом и его девушкой.

– Понятно. – Ее взгляд недвусмысленно говорит: «Это мы тоже обсудим, да?» И я смиряюсь со своей судьбой.

При том что обсуждать особо нечего. Мы с Диланом знакомы от силы неделю. Хорошо ладим, и я… да, мне нравится находиться рядом с ним.

Больше времени размышлять об этом у меня нет, так как в этот миг в зал входит наш профессор и закрывает за собой дверь. Разговоры мгновенно умолкают.

Мужчина среднего роста, со светлыми волосами, прямым носом, в джинсах, рубашке, пиджаке свободного покроя и с кожаной сумкой. Я слежу за его движениями. Когда он обводит нас взглядом, смотрю ему в глаза… Слышу его голос…

– Добро пожаловать на вводное занятие по психологии. – Мне становится тяжело дышать. Перед глазами все расплывается, лицо преподавателя превращается в гримасу, меняется, и мне вдруг хочется сбежать. Просто сбежать. Отсюда, от всего.

Губы приоткрываются, я с трудом дышу через рот и больше не разбираю его слова. Пальцы впиваются в штаны, и я чувствую, насколько вспотели ладони, и осознаю, что ноги у меня начали трястись. Восприятие сужается, эмоции зашкаливают, а сердце так отчаянно стучит в груди, что хочется сжать его в руках.

И мысленно я кричу нет.

Нет, я не хочу!

Ни эту паническую атаку, ни воспоминание. Он мой профессор, я в университете. Это не Кит. Но это знание никак не сказывается на моем «я», воплощенном в страхе. Он слишком на него похож. Как более взрослая версия молодого парня, который лишил меня гораздо большего, чем выбор.

Кажется, мне сейчас станет плохо.

И тогда я чувствую теплую руку на своей ладони. Дилан незаметно придвигается ближе ко мне, так близко, как позволяют ножки стула, и по какой-то причине это помогает. Словно щит, защита, это меня заземляет. Я беру его руку в свою, крепко стискиваю, и мне неважно, что ладонь у меня холодная и липкая. Его большой палец успокаивающе поглаживает костяшки моих пальцев, и я замечаю, как медленно снова расслабляюсь и успокаиваюсь.

Лицо профессора уже не принадлежит Киту, а паника уползает обратно в ту дыру, из которой выбралась.

Я вспоминаю о разговоре с Милли. О вопросах, которые я задавала. Что, если паника вернется? Если что-нибудь мне об этом напомнит? И слышу ее слова у себя в голове: Страх и тот опыт – часть тебя. Слышишь? Часть. Не больше и не меньше. Она с тобой навсегда. Как бы тяжело ни было, ты не можешь от нее избавиться. Только держать в руках. И напоминать себе, что не эта часть делает тебя тем человеком, которым ты являешься сейчас.

Эта мысль меня утешает.

Четыре…

Все позади.

Три…

Я это пережила и все сделала правильно.

Два…

Это не моя вина.

Один…

Я могу дышать. Я свободна.

И делаю это. Глубоко дышу. Так долго, пока мне вновь не удается уловить суть занятия и начать слушать профессора Хейвена.

Не представляю, как поблагодарить Дилана, чтобы никто не заметил. Вокруг так тихо, все сосредоточены. Надо будет потом обязательно спросить у Мел, что я пропустила.


Та в это время взволнованно смотрит на меня, и я беззвучно говорю: «Позже», чтобы успокоить ее, сама не зная, какую часть правды я могу ей рассказать и стоит ли в принципе рассказывать.

Затем мой взгляд перемещается на Дилана, который смотрит вперед и продолжает держать меня за руку, согревать мои пальцы своими и каждым движением посылать по моему телу электрические разряды. Я осторожно пытаюсь убрать ладонь. Не потому, что мне не нравится или не хочу больше держать его за руку, а просто потому, что он может больше этого не делать. Однако Дилан лишь сжимает губы и не отпускает мою кисть. Так, что я понимаю: все нормально. Он рядом.

Так тихо, как только могу, прочищаю горло, сглатываю образовавшийся ком и отвечаю на его пожатие. Оставляю это приятное ощущение и близость. Утешение. Поддержку.

После случившегося в клубе Дилан не задавал никаких вопросов. Он сказал, чтобы я дала ему ответы, когда буду готова. И сегодня не будет по-другому, в этом я не сомневаюсь и бесконечно ему за это благодарна.

Всего лишь за неделю Дилан показал мне, что с ним я могу быть просто собой. Без если и но. Помимо его юмора, его голоса и спокойствия, которое он излучает, это одна из тех вещей, которые заставляют меня думать о нем чаще, чем хотелось бы. Я чувствую, что меня тянет к нему.

Как бы хотелось закрыть глаза и положить голову ему на плечо. Вместо этого я хватаю ручку и наконец начинаю записывать и внимательно слушать. Пока Дилан держит меня за руку, он не может вести конспект. Позже у него будет мой.

Надеюсь, он догадывается, как я ему благодарна.





18

Неизвестные повороты обычно ведут на незнакомые пути

Дилан




Я слушаю лишь вполуха и рад, что семинар закончился. Кроме того, что этот курс мало меня интересует и для меня это просто обязательный предмет, средство для достижения цели, Зоуи тоже здесь. Прямо рядом со мной, в том же помещении, что и я.

Весь семестр каждый четверг мы будем сидеть вместе на этом занятии и слушать доклады по психологии.

Когда до этого я проводил ее до двери и стал искать свою аудиторию, то не мог поверить собственным глазам. Целых пять минут я простоял в коридоре, хотя давно знал, что мне нужно зайти внутрь.

Лекция показалась мне такой же скучной, как и ожидалось, а вот остальное – нет. Я не рассчитывал на то, что все это время буду держать Зоуи за руку и гладить ее пальцы. И не подозревал, что это будет так здорово. Из-за того, что я этим наслаждался, меня грызет совесть, потому что повод для нашего сближения не был хорошим.

Через пару секунд после того, как профессор вошел в зал, поза Зоуи изменилась, она задышала быстрее, неконтролируемо и вся сжалась. Ясно, что она пыталась это скрыть, однако правило гласит: кто однажды пережил паническую атаку, узнает ее у других. Неважно, проявляется ли она в схожих симптомах или разных.

Я хотел ей помочь, но не знал, как это сделать, не смущая ее и не привлекая внимания на первом же занятии. Если бы все стало совсем плохо, мне бы не составило труда просто-напросто подняться и увести ее из аудитории, но это не лучший выбор.

Поэтому я сделал единственное, что еще пришло мне в голову: взял ее за руку.

Я крепко сжал ее и подвинулся ближе. Сначала я подумал, что, возможно, это еще больше загонит ее в угол, но идея состояла в другом. Так как мое место слева от нее, чуть ближе к нашему преподавателю, то я решил прикрыть ее. Понятия не имею, связана ли вообще с ним ее паника, но все указывало на это, в конце концов, дерьмо началось, лишь когда он вошел, а она его увидела.

Они знакомы? Он как-то причастен к изнасилованию? Боже, я даже подумать об этом не могу, не сходя с ума. Сколько вопросов мне бы хотелось ей задать, в том числе по поводу того вечера в клубе. Тогда было нечто похожее, только триггером послужило что-то другое.

Так много вопросов… но я не озвучу ни один из них. Я сказал ей, что она может ответить мне, когда сама захочет, – и не изменю свою позицию. У меня нет права спрашивать ее об этом.

Занятие подходит к концу, все собирают вещи, поднимается шум и становится громче. Зоуи остается сидеть, и я делаю то же самое. Она мягко сжимает мою ладонь, я отваживаюсь посмотреть ей в лицо и радуюсь, что она улыбается. Хоть и выглядит эта улыбка неуверенно, все равно кажется настоящей и искренней. Ее рот приоткрывается и закрывается, словно она собиралась что-то сказать, но слова отказываются слетать с губ.

Наши пальцы отпускают друг друга, и я уже ненавижу это ощущение.

Мы убираем вещи, я слышу, как Мел спрашивает, лучше ли ей, а Зоуи тихо отвечает: «Все будет хорошо». Надеюсь, так и есть.

Мы встаем почти одновременно, и Зоуи поворачивается в мою сторону, а не к Мел. Внезапно мы оказываемся так близко друг к другу, что у меня перехватывает дыхание. То, что Зоуи кладет руку мне на грудь и, подняв глаза, смотрит на меня из-под длинных ресниц, не улучшает ситуацию. Повинуясь чистому рефлексу, накрываю ее ладонь своей. Без понятия, почему я это делаю или почему возникает ощущение, что я разучился дышать, но и это я делаю. И все кажется правильным.

Правильным, приятным, ошеломляющим.

– Спасибо тебе, – шепчет она.

– Не за что, Карапуз. – Теперь она улыбается еще шире, и улыбка добирается до глаз. Купер и Мэйс так ее называли, и мне почему-то захотелось так поднять Зоуи настроение. Мой большой палец гладит ее нежную кожу, рука у нее уже намного теплее.

– Увидимся дома. Пока.

Кивнув, опускаю руку, хотя это и дается мне с огромным трудом. Зоуи с Мел выходят из аудитории, и когда мне в первый раз удается по-настоящему вздохнуть, я осознаю, что тут никого не осталось, кроме меня.

То место, где ко мне прикоснулась Зоуи, пылает огнем.

Она потрясающая женщина. И боюсь, рано или поздно я больше не смогу этому сопротивляться.





19