Невинная

Он откинулся на спинку стула и еще больше раздвинул ноги. Она видела, как его живот сжался и вздыбился, когда она начала работать ртом, внутрь и наружу, внутрь и наружу, только головой.

Раньше она этого не делала, но читала. Она много читала. Сначала в ее романах, а затем, по мере приближения дня свадьбы, обо всем остальном, что она могла достать, ну, кроме Интернета, который все еще пугал ее. Но во многих женских журналах были длинные статьи об искусстве сделать мужчине идеальный минет, и Кора использовала все приемы, о которых она когда-либо читала.

Написание алфавита на самом кончике его… его члена, прямо там, где она почувствовала самую маленькую щель. Покачиваясь вверх и вниз, прижав ее губы к зубам, обращая особое внимание на гребень его макушки, в то же время катая плоть его ствола вверх и вниз. И время от времени, принимая его глубоко, настолько глубоко, насколько она могла, не задыхаясь.

Когда она решила воспользоваться еще одним наконечником, потянувшись вниз и потянув его за яйца, он отодвинул свой стул и вылез из ее рта.

Кора упала на руки, впервые с тех пор, как начала смотреть ему в лицо. Она не знала, чего ожидать там, но это было лучше, чем она могла надеяться.

Он не выглядел холодным. Он не выглядел далеким.

Высоко на его скулах было два цветных пятна, еще больше подчеркивавших их резкость. Его глаза были широко раскрыты, а ноздри раздувались с каждым вдохом. Его тяжелый член выступал из-за расстегнутых штанов, и Кора не могла не смотреть. Это она только что держала во рту?

Дорогие боги, о чем она, черт возьми, думала?

Она провела рукой по губам, и Маркус над ней издал низкий рык, словно животное.

Определенно не бескорыстно. Или безразлично.

Вот дерьмо.

Маркус потянулся к ней, и она отпрянула, но он оттолкнул стол в сторону.

Следующее, что она происходило, он наклонился и отпер цепочку, прикрепленную к ее воротнику. Он взял ее на руки и нес ее.

Хорошоооооо, так это было неожиданно.

— Маркус, — прошептала она.

Он не ответил. Что он сделал, так это отнес ее в свою спальню.

Он уложил ее в центре своей кровати и последовал за ней.

Впервые за много дней он посмотрел ей в глаза. Это было глупо, но у нее перехватило дыхание. Его великолепные, напряженные, требовательные глаза. Он по-прежнему ничего не сказал, но задержал ее взгляд, скользя рукой по ее животу.

Он поймал ее подбородок, и она посмотрела ему в глаза. Она понятия не имела, о чем он думал. О чем он думал?

— Раздень меня, — прошипел он.

Она сглотнула и кивнула. Ее пальцы нашли пуговицы на его дорогой итальянской рубашке. Спокойно, спокойно. Просто дыши. Не обращай внимания на твердую плоскость его груди. Не обращай внимания на крошечные разряды электричества, ударяющие по ней каждый раз, когда ее пальцы касаются его. Не обращай внимания на заикание в его вдохе, на то, как требовательно протыкает ее голое бедро, обещая удовольствие и боль, когда придет время разорвать ее.

Это было оно. Она знала, что это было. Больше не было ожидания, никаких поддразниваний, никаких полумер.

Белая рубашка спала, обнажив сильные предплечья. Он помог ей снять с него майку, а затем…

Дорогие боги. Столкнувшись со стеной гладких, твердых мышц, оливковой кожи, присыпанной небольшими темными волосами, она раскачивалась на коленях. Она знала, что Маркус силен, но не рассматривала акры мускулов под его скроенным костюмом. Теперь, полуобнаженный перед ней, он был таким… большим. Его голова возвышалась над ее. Ее руки не могли обхватить его плечо.

Он поймал ее запястья, притягивая к себе. Его голова наклонилась, его губы схватили ее губы для жесткого, притязательного поцелуя. Его эрекция впилась в ее бедро, пока она не повернула бедра, проталкивая свои пульсирующие части в его удовлетворяющую длину. Она была девственницей, в ней никогда ничего не было, но она этого хотела. О боги, она хотела этого…

Когда Маркус прервал поцелуй, ее губы пульсировали и опухли.

— Это, — его большая рука скользнула по ее ягодицам и сжала, — мое.

Она отчаянно кивнула, в уголках ее глаз выступили слезы. Она хотела, чтобы он взял ее, стал владеть ею. Она нуждалась в этом.

Маркус издал стон, который сказал ей, что он погиб настолько, насколько она себя чувствовала.

— Никто, кроме меня, Кора. Никто не тронет тебя, кроме меня.

Он уложил ее, обхватив руками ее бедра.

— Откройся для меня, детка.

Она раздвинула ноги. Он нырнул между ними, темная голова заработала.

Нет. Ее голова отлетела назад. Нет нет нет.

Этот блеск в его глазах… ДА. Она разлетелась. Наконец-то после стольких дней насмешек. Но боги, этого было недостаточно, тут же прошло слишком рано. Ей нужно больше. Ей нужно гораздо больше.

И вот он все еще смотрит на нее, такой сосредоточенный, такой целеустремленный. Ее руки поднялись к его плечам, когда он двигался по ее телу. Она не могла отвести взгляд, когда почувствовала, как он наклонился и встал.

Он готовился войти в нее.

Чтобы войти в неё.


Она сглотнула и невольно впилась кончиками пальцев в его плечи.

Но он остановился, его голос был напряженным и хриплым.

— Ты говоришь «нет» прямо сейчас, и я останавливаюсь.

Его глаза искали ее взгляд.

Скажи что-то. Скажи ему нет. Черт возьми, нет.

Что она вообще делала?

Недавно… Сосала его… Это было о возвращении ее силы. Но это? Позволить ему… У кого теперь была власть?

Но выражение его лица, черт его побери, она вернулась туда, где была в тот момент, когда шла по проходу к мужчине, которого любила всем своим сердцем. Его черты были мягкими, и в его обычно ожесточенном лице было что-то грубое.

Еще одна манипуляция.

Но, черт возьми, вместо того, чтобы сказать «нет», она кивнула головой и сказала «да».

И он был там, давил на ее самое интимное место. Поразил страх. Она вспомнила, насколько он огромен. Он разделил ее пополам.

Но он слегка покачал головой, словно чувствовал ее страх. И хотя он не останавливался, она не могла видеть, что он не будет, не мог остановиться теперь, когда начал, он медленно и осторожно двинулся вперед.

Кора почувствовала это в тот момент, когда он столкнулся с ее барьером, и он тоже. Кора могла видеть это в его глазах. Однако он не останавливался, и она не хотела, чтобы он этого делал. Она снова кивнула, и он двинулся вперед. Ее бедро дернулось, и перед тем, как ее плоть поддалась, произошло резкое ущемление. Он погрузился глубже. Она закрыла глаза и схватила его за плечи.

— Посмотри на меня, — потребовал он.

Зачем? Зачем? Он знал, что она давала. Было бы глупо думать, что она когда-нибудь сможет вырвать у этого человека хоть какую-то власть. Он был неудержимой силой, и для него она была не чем иным, как полевым цветком, здесь сегодня, а завтра вымощенным.

— Кора, посмотри на меня.

У нее защипало в горле, когда она открыла глаза. Она почувствовала, как слезы катились по ее вискам по волосам.

Острые брови Маркуса были сдвинуты вместе, его огромное тело нависало над ее маленьким, в то время как он работал внутри нее дюйм за дюймом.

У нее перехватило дыхание, когда он ощупал сжатый кулак ее внутренних мышц.

— Тише. Открой… открой их для меня.

Ее руки вцепились ему в спину, схватили его за сильные плечи и держались.

— Вот и все, — его дыхание щекотало ее ухо, — Держись за меня.

Давление росло. Она стиснула зубы, наклоняя голову, чтобы спрятаться в изгибе горла Маркуса. Он был камнем, неподвижным. Она была океаном, приливом, движущимся вокруг него.

Медленно ее тело открылось, ее ноги стали мягче, хотя боль пронизывала ее.

— Да. Прекрасна. Отдайся мне.

— Маркус, — прохрипела она. Дрожь пробежала у нее с головы до ног. Его бедра слились с ее бедрами, когда он вторгся в нее. Когда он остановился, полностью окунувшись, острые ощущения пробежали по ее бокам. Ее грудь поднималась и опускалась, соски превращались в алмазы.

Маркус держался над ней, крепко прижав руки к ее лицу. Его голова была опущена, темные ресницы отбрасывали тени на щеки. Его губы слегка шевелились.

Если бы она не знала другого, она бы предположила, что он молился. Ей тоже хотелось помолиться. Они были полностью слиты, его тело возвышалось над ее, защищая и требуя ее.

Это было то, что казалось раем.

Она никогда не чувствовала себя более связанной с другим человеком.

Боль утихла, и он начал двигаться. Сначала медленные толчки, продвигающиеся дальше в ее внутреннее святилище, смело вторгаясь в нее. Сильный гребень его мужественности натер восхитительную часть ее тела, и Кора приподняла бедра, ища большего.

— Кора, — прохрипел он, и в ее имени был целый мир возможностей. Ее пальцы прошли по его лицу, словно она была слепой, и хотела запомнить его черты. В этой комнате, в этой темной утробе она забудет всю боль, которую он ей причинил.

— Маркус, — она ​​повернулась к нему лицом. Он провел губами по ее рту, щеке, уголку глаза, давая ей безмолвные обещания с синяками, в то время как его тело получало удовольствие от ее тела. Он издал протяжный мужской звук, толкаясь глубже. Его глаза были закрыты, лицо было напряженным, как будто он нашел что-то важное, что-то прекрасное, о котором мечтал, но никогда не надеялся испытать.

Да, она молилась. Маркус, вернись ко мне.

Он снова застонал, мышцы его спины превратились в сталь под ее гладкими руками.

Она это почувствовала. Впервые она поняла, как все это действие работает в гармонии, каждая часть его тела настолько совершенна, что доставляет удовольствие каждой ее части.

Он был создан для нее.