Невеста Карателя, или Краденная Весна

Шипение. Движение. Лязг громадных челюстей...



— Какой бунт? — выкрикнула она снова — Что вы городите городушки?



Ещё шаг! Ещё... Лязг. Движение.

Чудовище шло первым.

Его Пара, несущая Дитя и объятая злобой ровно пламенем, следовала почти вровень с ним.

Поверенному же ничего не оставалось делать, как прикрывать рассвирепевшую девчонку справа.





Телохранители отступали.

По неясной причине. Пятеро... пятеро здоровых, взрослых магов, вооруженных пиками и штархами*... теперь очень медленно, но отступали!





И отступили, быть может, совсем, и никогда бы не вернулись ни в Параллель, ни даже в окрестности поместья...





— Уходите! — крикнул Милс, пытаясь удержать и Хозяина своего, да и Хозяйку тоже — В другой раз, нейеры. Я вас уверяю, мы явимся в Правительственный Дом, когда будет назначено. Нейер Дангорт, он... никогда не уклонялся от ответственности! Давайте решим всё по закону, нейер Правитель!





— Хватит! — пресек тот, подбодрив своих воинов — Хватит демагогий. Убейте Зверя.





...Параллель — туманное место.

Там "виснет" время, глохнут звуки, замедляются любые движения, даже ход сердца.

Человеку не дано ни видеть, ни слышать Параллель.

...Однако же гулкий "бах" одного из пары штархов слышен был, вероятно, даже на другом конце Остара.



Заряд, угодивший прямо в грудь вставшего на дыбы Зверя, расплавил чешую, пустив наружу фонтан гранатово — бурой крови.



Второй заряд лишил головы и жизни не желающего войны поверенного...

Наконечник короткого копья же, брошенного уверенной рукой одного из телохранителей, до половины вошел в плечо раскинувшей руки в стороны, пытавшейся защитить мужа Амеллы Дангорт.

Хозяйка поместья медленно опустилась на колени, выронив из руки меч и судорожно хватая ртом ядовитый, белый туман.

Оглушенная близким выстрелом, она теперь не слышала и не чувствовала почти ничего, кроме воя, криков, хруста ломающихся костей и терпкого, жаркого аромата свежей человеческой крови...





__________________________






*Шейбер — санш — дословно "изменяющий облик". Общее название оборотней мира Остар.





*Штарх — ручное оружие, заряженное сгустками Потенциала. Напоминает широкую, короткую трубу с ручкой, прикрепленной к верхней, выпуклой части. Другое название штарха — "пугалка". Ну, что это значит? Грохот от штархов сильный, да вот толку мало...





Глава 28





Это было в высшей степени странно, однако боли Амелла не чувствовала.

Разумеется, боль была — жаркая, как Остар в самый пик лета. Жгучая, как неканский соус, горячая как первая любовь и тяжелая, как последняя страсть!

И была она настолько тяжела, что, сбив с толку нейру Дангорт, пригвоздила к ледяной земле, вполовину лишив слуха и зрения. Даже и саму боль не ощущала девушка как должно, так... тупое какое — то давление в плечо, и не более.

Все же звуки, перемешавшись меж собой, уж и совсем грозили пропасть, и не вернуться больше.



Я оглохла, и ослепла,

И все чувства растеряла...

То есть, и боль была! И звуки, выстрелы, хлопки, крики, странные какие — то глухие лязганья, рык — всё было, но только далеко. Очень далеко!



Но вот зато запахи стали резче! Отчетливей. Ближе!



Будто тело, лишившись некоторых возможностей, теперь пыталось заменить их другими. Не очень — то была замена, но! За неимением лучшего нейре Дангорт предлагалось теперь пользоваться тем, что есть.





Выбор был, разумеется.

Вернуть утерянные чувства и, порадовавшись успеху, сдохнуть от боли. Помереть самой, пустить чужих в свой новый, нынешний Дом, позволить им убить мужа, также нового и нынешнего, убить или поработить. Она не понимала точно, чего они там хотели...



— Нет, — прошептала Хозяйка одними губами, чувствуя тяжесть в плече, холод травяной мороси и дикое, странное, какое — то звериное желание жить — Нет! НЕТ!



Вопль, выкатившийся из глотки, оказался трубным и жестким. Пригрозив разорвать её, упал на переломанную траву почти осязаемым, плотским комком.



Амелла положила правую руку на перо копья, сомкнула пальцы и, сжав зубы, приказала себе терпеть. Наконечник, вошедший неглубоко и, поэтому легко поддавшийся резкому движению, быстро покинул плоть.





Освобожденная кровь рубиновыми струйками брызнула на траву, Амелла же, оттолкнувшись от земли ладонями, со всех ног побежала, ориентируясь на запахи, и только на них! Оказавшись в самой их гуще, без труда различила ТОТ, ТОТ САМЫЙ, ради которого она и рвалась сюда.