Невеста Карателя, или Краденная Весна

С сожалением отпустив Невесту, Дангорт, содрав с диванчика плед, завернулся в него. Ничего другого под рукой не оказалось.



— Нейер... Дейрил, — тут же поправила себя Амелла, подвинувшись, давая место жениху рядом с собой — Теперь скажите мне, что произошло. Где ваша одежда, почему вы пришли сюда в таком виде? Случилось ведь что — то серьезное! Я чувствую. Вы же, вместо того, чтобы...



— Вместо того, чтобы объяснить, — рыкнул он — Я тебя трахнул. И что? Тебе ведь понравилось, разве нет? Всё остальное тебя не касается, дорогая.





Удовлетворившись коротким кивком и смущенным хихиканьем, продолжил:



— Теперь так, Мелли Радонир. Сейчас ты идешь в купальню. Потом есть и спать. К ночи ты понадобишься мне ясненькая, живенькая и хорошо соображающая.



— Что? — похабно гыгыкнула девица Радонир — Ночью... а, понятно. Вам мало, как всегда, нейер светлый! Боюсь представить, что ночью будет.





Каратель поворочался и ответил, заложив руки за голову и уронив на пол небольшую, диванную подушку:



— Не бойся. Ночью будет наша свадьба.



— ЧТО? — опешила Амелла — Да почему ночью — то?!



— Потому что венчаться придется тайно. У нас с тобой нет официального разрешения на брак, дорогая моя девочка.



Девица Радонир раскрыла рот, намереваясь много чего сказать...

Но тут же закрыла его и, замолчав, прижалась щекой к обнаженной груди Карателя, испещренной шрамами и крохотными, мелкими чешуйками, незаметными даже ему самому.



По напряжению, растущему и ощутимому уже почти плотски, нетрудно было догадаться, что времени ни у него, ни у неё...



...ПРОСТО НЕТ. Нет...





И НЕ НАДО.





Глава 26






Их свадьба была странной.



В высшей степени странной. Всё происходящее напоминало сразу и скомканный лист бумаги с полустертыми, недописанными фразами, неразборчивыми знаками, выполненными беглым почерком, неаккуратной вязью.



Всё происходило в большом, полупустом нижнем холле дома Карателя.

Нет, совсем не в том, полутемном, строгом и прохладном, начинающемся прямо от входных дверей и тянущемся до лестниц наверх.

Совсем не в том, в который ступила когда — то насмерть перепуганная россказнями Нелли, глупая Амелла Радонир, насквозь промокшая и продрогшая до костей, трясущаяся, растерянная, с наполненным обломками лезвий и осколками льда сердцем.





Влево от этого холла, если пройти несколько шагов и, чуть свернув, остановиться, можно было увидеть плотно закрытые двери, такие же темные, деревянные и тяжелые, как и во всём поместье нейера Дангорта. Вообще, помещение это предназначалось для танцев и праздничных вечеров, однако же никогда не использовалось по назначению. Танцев и празднеств в этом доме отродясь не бывало.



Слуги открывали двери сюда очень редко, и то только для уборки. Даже когда Амелла проходила обязательный курс по этикету, для тренировки танцев и походки предлагалось и ей, и учителям пользоваться маленьким зальчиком наверху, так как тот был и поуютнее, да и отапливался получше.





Громадная комната всегда была полузаброшена, темна и холодна аки лоно дряхлеющей, отжившей уже свой век законной жены, помененной всё ещё не желающим сдаваться преклонному возрасту и болезням супругом на юную, пылкую и наивную, голубоглазую пассию.



Вот так было всегда. Но не теперь. Не сегодня!

Сегодня же, в эту странную, смурную, непрозрачную ночь зал был хорошо освещен и прогрет.





Тяжелые, плотно задернутые шторы, натертый пол, начищенная люстра и громоздкие, темные канделябры отнюдь не добавляли официоза, в воздухе витали сладкие ароматы сгоревших трав, благовоний и чуть чуть духов... Здесь теперь было почти уютно, и даже двери, прикрытые неплотно, напоминали не суровый заслон, а удивленно полураскрытый рот.





Итак, когда ночь, обозначив свои права, задела поместье огромным крылом темной птицы, кое как задремавшую от действия успокаивающего отвара, девицу Радонир, ласково потрясли за плечо.





— Вставайте, нейра, — голос Райны влип в сон, как ягоды в свежее тесто — Давайте одеваться! Пора уж. Давайте, давайте... Тааак. Сначала личико умоем. А водичка теплая, теплая...



Хихикая про себя нарочито почтительному тону прислуги, зевая во весь рот и отчаянно тряся головой, стараясь прогнать прочь сонную отупелость, Амелла послушно позволила умыть себя, прибрать и одеть.





— Нейер сказал, что хотите, в то и оденьтесь, — тараторила Райна, проворно укладывая косы Невесты вокруг головы — Свадебного наряда всё одно нету... Мы вам синее платье сготовили, новое. Ну то, с вышивкой. Волосы я ваши уложу, да сверху сеточкой прикрою. Красиво выйдет. Или что другое желаете?



Девица Радонир покачала головой, разглядывая себя в мутное зеркало:



— Синее так синее. А сам где?