Невеста Карателя, или Краденная Весна
Часть 29 из 86 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Надо было трахнуть тебя там, — выдохнул, опуская добычу на грубые простыни — Но мне же вечно хочется, как не бывает.
— Мне тоже, — прошептала Амелла — Хочется...
Торопясь развязать шнуровку платья, запуталась в ней, ойкнула и нервно всхлипнула, отчаянно дергая вязки захолодевшими пальцами.
Дангорт недовольно рыкнул. Стянув рубашку, он наклонился и, быстро высвободив руки девушки из коварных петель, сдернул платье вниз, освобождая тугие груди с нагрубшими, стремительно напрягшимися темными сосками.
— Раздевайся, Мелли, — велел, развязывая брюки — И раздень меня. Дальше... Я тебе подскажу.
Смятое платье полетело на пол, а тонкие руки наложницы легли на закаменевшую, пульсирующую жаром и болью, мужскую плоть.
"Боги мои, — странная, непривычная мысль обожгла всё еще девственный висок — Немного он и пострадал — то! Ладно, что морда располовинена да тело, это можно пережить. Хорошо, здесь не тронули, не убыло б, конечно... но всё равно жалко... такую красоту! Тьфу, пропасть! Лезет же в голову..."
Мысли девицы Радонир были быстрыми, точечными как уколы и совсем не мешали теперь, сжимая и разжимая пальцы, ласкать Хозяина так, как тот любил.
Ей и самой нравилось делать это! Нравилось, как напрягается в ладони горячая мощь, нравилось подчинять её, нравились стоны Карателя, глухие и рваные...
Нравилось осознание того, что ОНА, именно ОНА заставляет этого мужчину стонать ТАК!
А осознание того, что руки его, касающиеся сейчас её тела и волос, совсем недавно лишили жизни двоих... а совсем давно лишали жизни многих, очень многих... странно возбуждало. Да! Просто будоражило разум.
Наложнице хотелось заниматься этим дольше, да только она знала, что долго не выдержит и сама. Между ног стремительно намокло, а низ живота собрался тугим, тяжелым комком.
Ещё немного, и не будет мыслей. Не будет времени... его уже нет!
Не отдавая отчета в том, что творит, Амелла, крепко сжав рукой обжегшую руку твердость, прикоснулась губами к бронзовой, раскаленной длине.
— Ничего... себе, — крепкие пальцы Дангорта переплелись со снежными, аккуратно уложенными волосами девушки — Давай, Мелли... хорошая моя...
Наложница тронула языком бархатистую, влажную головку и, почувствовав языком пряный вкус, скользнула губами вниз.
— Ммм, — простонала она, опускаясь на колени — Так... можно?
— Можно, моя золотая, — отозвался он — Всё можно. Открой рот и забери его... внутрь.
И вот невероятно совершенно, но эта неуклюжая, неумелая, осторожная ласка вызвала у нейера Дангорта такое наслаждение, какое до сих пор неведомо было ему.
Ни одна девка... нет. Не из тех глупых, перепуганных девственниц, которых брал Палач к себе в постель, дабы было куда излить избытки Потенциала. Не о них сейчас речь.
Ни одна из тех, дорогих, разряженных блудниц, коих привозят нейерам специально отряженные для таких дел подручные, ни одна...
Ни одна из тех, которые руками, языками и телами творили такое, что и сам Князь Карацитов обзавидовался б, исходя слюной, ни одна...
...не волновала так, как эта девочка, неумелая, развратная и чистая одновременно!
Такая жаркая! Такая желанная.
Всего, чего он хотел сейчас — этих её поцелуев, зажмуренных глаз, осторожных движений вареньевых губ и теплого, слегка шершавого как у кошки, язычка.
Её стонов! Её новорожденной страсти! Её голода!
Амелла плавно двинула головой, подчиняясь руке, держащей её за волосы. Вобрав поглубже горячую, твердую плоть, обхватила её губами.
— Вверх, — выдохнул нейер, поняв что не выдержит долго — Вниз. Как рукой, Мелли. Также и ртом.
Какого, мать его, карацитова хера, он не учил её этому раньше?! Чем он думал, дуболом, почему не объяснил, что можно ласкать мужчину и ТАК? Сейчас было бы проще и ей, и ему. Сейчас это не было б настолько остро. И настолько желанно!
Кто мешал истрахать наложницу до припадка, так, чтоб к этому моменту девка УЖЕ надоела ему? И, ко времени супружества не осталось бы ничего, кроме долга. Долга и заботы о будущих наследниках. Когда она перестанет быть любовницей? Ну когда же?
— Поласкай его языком, — бросил отрывисто, срываясь на рык и покрывая руки до локтей чешуей, бронзовой и вполне осязаемой — Ты невероятная... Мелли.
Девушка выполнила и это, с заметным, плохо скрываемым наслаждением. Округлый, мягкий язычок мелко скользнул по коже, огибая взбухшие вены и болезненно задевая чувствительную крайнюю плоть.
— Хватит! — внезапно остановил её Дангорт.
Руки его стремительно теряли сходство с человеческими... пальцы изогнулись, подушечки их пробили острые когти. Нейер отлично знал... продли он наслаждение ещё хоть на миллисекунду, и — добром это не кончится.
Прекрасно представляя, что изменились не только руки, приказал, отчаянно пытаясь вернуть голосу человеческие нотки:
— Повернись спиной. Стань на колени и... да, так. Ну же, девочка моя... мы с тобой много раз это делали. Не бойся.
— Мне тоже, — прошептала Амелла — Хочется...
Торопясь развязать шнуровку платья, запуталась в ней, ойкнула и нервно всхлипнула, отчаянно дергая вязки захолодевшими пальцами.
Дангорт недовольно рыкнул. Стянув рубашку, он наклонился и, быстро высвободив руки девушки из коварных петель, сдернул платье вниз, освобождая тугие груди с нагрубшими, стремительно напрягшимися темными сосками.
— Раздевайся, Мелли, — велел, развязывая брюки — И раздень меня. Дальше... Я тебе подскажу.
Смятое платье полетело на пол, а тонкие руки наложницы легли на закаменевшую, пульсирующую жаром и болью, мужскую плоть.
"Боги мои, — странная, непривычная мысль обожгла всё еще девственный висок — Немного он и пострадал — то! Ладно, что морда располовинена да тело, это можно пережить. Хорошо, здесь не тронули, не убыло б, конечно... но всё равно жалко... такую красоту! Тьфу, пропасть! Лезет же в голову..."
Мысли девицы Радонир были быстрыми, точечными как уколы и совсем не мешали теперь, сжимая и разжимая пальцы, ласкать Хозяина так, как тот любил.
Ей и самой нравилось делать это! Нравилось, как напрягается в ладони горячая мощь, нравилось подчинять её, нравились стоны Карателя, глухие и рваные...
Нравилось осознание того, что ОНА, именно ОНА заставляет этого мужчину стонать ТАК!
А осознание того, что руки его, касающиеся сейчас её тела и волос, совсем недавно лишили жизни двоих... а совсем давно лишали жизни многих, очень многих... странно возбуждало. Да! Просто будоражило разум.
Наложнице хотелось заниматься этим дольше, да только она знала, что долго не выдержит и сама. Между ног стремительно намокло, а низ живота собрался тугим, тяжелым комком.
Ещё немного, и не будет мыслей. Не будет времени... его уже нет!
Не отдавая отчета в том, что творит, Амелла, крепко сжав рукой обжегшую руку твердость, прикоснулась губами к бронзовой, раскаленной длине.
— Ничего... себе, — крепкие пальцы Дангорта переплелись со снежными, аккуратно уложенными волосами девушки — Давай, Мелли... хорошая моя...
Наложница тронула языком бархатистую, влажную головку и, почувствовав языком пряный вкус, скользнула губами вниз.
— Ммм, — простонала она, опускаясь на колени — Так... можно?
— Можно, моя золотая, — отозвался он — Всё можно. Открой рот и забери его... внутрь.
И вот невероятно совершенно, но эта неуклюжая, неумелая, осторожная ласка вызвала у нейера Дангорта такое наслаждение, какое до сих пор неведомо было ему.
Ни одна девка... нет. Не из тех глупых, перепуганных девственниц, которых брал Палач к себе в постель, дабы было куда излить избытки Потенциала. Не о них сейчас речь.
Ни одна из тех, дорогих, разряженных блудниц, коих привозят нейерам специально отряженные для таких дел подручные, ни одна...
Ни одна из тех, которые руками, языками и телами творили такое, что и сам Князь Карацитов обзавидовался б, исходя слюной, ни одна...
...не волновала так, как эта девочка, неумелая, развратная и чистая одновременно!
Такая жаркая! Такая желанная.
Всего, чего он хотел сейчас — этих её поцелуев, зажмуренных глаз, осторожных движений вареньевых губ и теплого, слегка шершавого как у кошки, язычка.
Её стонов! Её новорожденной страсти! Её голода!
Амелла плавно двинула головой, подчиняясь руке, держащей её за волосы. Вобрав поглубже горячую, твердую плоть, обхватила её губами.
— Вверх, — выдохнул нейер, поняв что не выдержит долго — Вниз. Как рукой, Мелли. Также и ртом.
Какого, мать его, карацитова хера, он не учил её этому раньше?! Чем он думал, дуболом, почему не объяснил, что можно ласкать мужчину и ТАК? Сейчас было бы проще и ей, и ему. Сейчас это не было б настолько остро. И настолько желанно!
Кто мешал истрахать наложницу до припадка, так, чтоб к этому моменту девка УЖЕ надоела ему? И, ко времени супружества не осталось бы ничего, кроме долга. Долга и заботы о будущих наследниках. Когда она перестанет быть любовницей? Ну когда же?
— Поласкай его языком, — бросил отрывисто, срываясь на рык и покрывая руки до локтей чешуей, бронзовой и вполне осязаемой — Ты невероятная... Мелли.
Девушка выполнила и это, с заметным, плохо скрываемым наслаждением. Округлый, мягкий язычок мелко скользнул по коже, огибая взбухшие вены и болезненно задевая чувствительную крайнюю плоть.
— Хватит! — внезапно остановил её Дангорт.
Руки его стремительно теряли сходство с человеческими... пальцы изогнулись, подушечки их пробили острые когти. Нейер отлично знал... продли он наслаждение ещё хоть на миллисекунду, и — добром это не кончится.
Прекрасно представляя, что изменились не только руки, приказал, отчаянно пытаясь вернуть голосу человеческие нотки:
— Повернись спиной. Стань на колени и... да, так. Ну же, девочка моя... мы с тобой много раз это делали. Не бойся.