Невеста Карателя, или Краденная Весна

— А вы поищите, нейер светлый. Вдруг повезет? Чего найдете, всё ваше.





Вот же дрянь!



Поганая, лживая лицемерная дрянь. Мучает ли её совесть? Ха. Боится ли она чего нибудь... нет, не так как делает это ВООБЩЕ, а ПО НАСТОЯЩЕМУ? Вряд ли.



И ведь не дура же! Прекрасно должна понимать, что если собрать в кучу все её фырчки, демонстрацию пренебрежения, отвращение, неблагодарность, вопиющее хамство...



Да что там! Одного лишь воровства хватит даже для того, чтоб...



...УБИТЬ. На месте. Прямо здесь. И прямо сейчас.



Никаких судов и показательных казней не надо, вынести приговор и привести его в исполнение — дело пяти минут.





Убить, да.



Пристукнуть погань, как ядовитую тварь, и дело с концом. Выдрать из сердца, из тела, из жизни, залечить укус, пока зараза не расползлась по телу. Отправить на встречу с братцем — поганцем, тетушкой и родителями, произведшими на свет такую падаль. В пьяном угаре, не иначе видно, старались...





Только за что этой девке такие привилегии? За то, что всю душу она ему вышоркала до основы? За то, что делала и делает из него непонятно что? За что её так награждать?!



Он, Дангорт, для неё итак много постарался. Хватит.



— Иди, отмойся! — холодно велел, как отрезал — Стерва.



И, выйдя прочь, шарахнул дверью так, что несчастная ваза скатилась со стола на пол, с жалобным звоном разбившись о каменные плиты.





...Амелла и сама отлично понимала, что перегнула палку.



Чего стоило сделать невинные глаза и покаяться? Не убыло бы с неё... Попросить прощения, язык не отвалился б! На колени встать, в конце концов. Ну неохота, да. Но спина ж не переломится. Поплакать? Хотя нет... это как раз таки не помогло. Она пыталась, видят Боги — пыталась.



Только этого змея леденючего даже и детскими слезами не проймешь, не то что её, напускными.




Мама, мамочка... Что же делать — то теперь?





Нейер, видно, и в самом деле обозлился. Не ударил, да. Лучше бы ударил, зло выплеснул. А теперь затаит и...





Всё, что угодно может быть.





Ладно, если убьет. А если выпрет за ворота, что тогда?





Идти ей некуда. И денег у неё больше нет. Там, где брала, в нише за шкафом, в его кабинете есть, да не про её честь...





Выход был только один. Несколько запоздалый, но выход. Или хотя бы намек на него, хотя бы лазейка.





...Итак, покинув купальню, скромно одевшись, причесавшись и напустив на себя вид кающейся перед смертным приговором преступницы, кошечка Мелли отправилась разыскивать Хозяина.



Разумеется, ласковая трепка по загривку или мисочка жирного молока не ждали её, но кошечка и не была дурочкой, чтоб этого не понимать.





Однако же, если хотя бы тычком хозяйского сапога не будет отправлена она на ближайшую помойку, и то — хлеб.



А там... залижет, замуркает, загладит вину! И уже больше никогда, никогда, никогда не нагадит в угол! Ну... либо нагадит так, чтоб никто не догадался, что это она.





Проворачивая эти мысли в голове, надувая губы и тряся воображаемым хвостиком, пушистосеребристобелая киска начала спуск по винтовой лестнице, давя мягкими лапками складки ковра, коими были застелены её ступени.





Дангорт нашелся сразу, за открытой дверью своего кабинета. Видимо, как раз собирался выйти наружу.





— Нейер, — начала провинившаяся пассия почти шепотом, опустив голову и неровно дыша — Хозяин! Я пришла просить вас! Простить меня. Вот. Карацит попутал. Хотите, в ноги кинусь? Не злитесь только, пожааааалуйста! Ничего же не пропало! Деньги ваши все на месте... Да я бы никогда! Говорю же, ум за разум зашел!