Невест-то много, я - одна
Часть 21 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– О! Ваше сиятельство, вы были столь добры, что пообещали выдать старушку замуж за какого‑нибудь такого же немолодого, но обеспеченного господина.
– Именно, хотя и не такими словами, – дрогнули уголки губ маркиза. – И его величество был столь любезен, что пошел навстречу моей беде с матерью. Все ваши задолженности, матушка, ныне лишь перед ним. Либо вы их гасите, либо выходите замуж за того, кого вам укажет король. И уже ваш супруг рассчитается по вашим долгам.
– Ты не посмеешь‑ш‑ш! – прошипела она, и в ее руке начал разгораться огненный шарик.
– Уже посмел, матушка, – ничуть не проникся ее яростью сын, шевельнул пальцами, и сгусток энергии в руке леди Эстебаны угас. – Исключительно ради вашего блага стараюсь. Я в курсе всего, что происходит у вас. Знаю, что вы проиграли не только все драгоценности, которые отошли вам после смерти супруга как вдовья доля, но уже часть мебели из имения. Что больше нет кареты и двух лошадей из четверки. Знаю, что вы год не платили поставщикам и уволили половину слуг, так как им нечем платить. И задержали выплаты за три месяца оставшейся прислуге. Я и эти суммы погасил за вас. Ах да, те фамильные драгоценности рода ди Кассано, что украшали вас при жизни отца и которые вы увезли и проиграли, уже вернулись ко мне. Вы не знали, что они все зачарованы и их нельзя украсть, продать или проиграть?
У вдовой маркизы забегали глаза, она явно не ожидала, что ее сыну всё известно. Но она быстро взяла себя в руки, надменно вскинула голову и вопросила:
– Ты смеешь попрекать меня деньгами? Да кто ты такой?
Мы с Лексом тихонечко сдвинулись в сторонку, чтобы не мешать милой семейной беседе.
– Я могу вмешаться в ваше сознание, – потяжелел голос лорда. – И напомнить, кто я такой. Я – маркиз Риккардо ди Кассано. Глава отдела ментальных расследований. Сильнейший маг‑менталист.
– Ах, прекрати угрожать матери! – отмахнулась она.
– А вот это очень легко исправить, леди. Вы перестали быть матерью, отказавшись от своей роли в моей жизни много лет назад. И я не намерен и далее терпеть ваши выходки. Либо вы соглашаетесь на ментальное вмешательство под моим личным контролем. После этого вы никогда более не сможете играть в азартные игры и в прочие... – Тут маркиз покосился на нас с Лексом и завуалированно продолжил: – И не сможете дальше совершать все свои противозаконные действия. Либо выходите замуж за того, кого выберет король, а я лично проконтролирую. Либо я потребую от короны и Храма, чтобы вас отлучили от рода ди Кассано. Хватит позорить наше имя.
Леди Эстебана остолбенела. Она стояла, открывая и закрывая рот. Потом всплеснула руками. Одну приложила ко лбу тыльной стороной ладони, а вторую руку прижала к сердцу.
– Ах, мне плохо! У меня сердце больное, а ты смеешь говорить мне все эти гадости. Я умираю, и это будет на твоей совести, негодяй!
Она красиво осела на пол и раскинулась, будто бы лишившись чувств. Причем так изящно, что я аж позавидовала. Я так не умею.
Лорд Риккардо мученически возвел глаза к потолку. Лексинталь вздохнул и покачал головой. Слуги переминались на месте, не решаясь без приказа господина бежать к даме, развалившейся на полу.
– Эмиль, проследи, чтобы моя мать прекратила устраивать тут очередное представление и уехала. Леди, увидимся на королевском балу.
На этом лорд Риккардо развернулся и, печатая шаг, удалился. Судя по тому, как прямо он держал спину и голову и как шибанул дверью, он был в ярости.
Маркизу явно приходилось бороться с собой, общаясь со своей родительницей.
Я успела хорошо узнать его за эти месяцы. На работе – это властный, требовательный, но справедливый начальник. Трудоголик, готовый днями и ночами заниматься расследованием преступлений. Его побаивались, но уважали. Дома он старался быть сдержанным, ответственным, суровым отцом мальчишки‑подростка и справедливым господином слугам. Я помнила свое знакомство с ним на вилле дель Солейль. И то, как он вел себя по отношению к невестам.
Лишь в последнее время он оттаял, стал более свободным и легким. Улыбался, шутил, заботился обо мне и Лексе. Старался наладить отношения. Но вот с матерью у них явно всё не задалось слишком давно, и она никогда не делала попыток помириться с единственным ребенком. Только требовала, требовала, и отнюдь не внимания и заботы, а денег.
Пауза затягивалась, и я решила брать всё в свои руки. Мне‑то безразлична леди Эстебана, ее характер и проблемы. Мне она никто и никем навсегда останется.
Так что выпустила руку Лексинталя, поискала взглядом и, найдя нужное, шагнула вперед. Спокойно вынула свежие цветы из вазы, украшавшей столик в холле. Подняла посудину и принялась тонкой струйкой лить воду на лицо раскинувшейся на полу женщины.
То, что она притворяется, было очевидно всем. Оттого никто и не спешил на помощь. Но на такое кощунство решилась лишь я.
– Как ты смеешь?! – взвизгнула леди Эстебана, почувствовав на лице влагу – Дрянь! Да я тебя на конюшне прикажу запороть до смерти!
– Ой! – сказала я спокойно и перевернула вазу вверх дном.
Нет, ну а как она хотела? Я‑то, дурочка, хотела поберечь ей прическу и макияж, лишь чуть‑чуть полила тонкой‑претонкой струйкой. Но раз так – простите.
– Ты‑ы‑ы!
– Испугалась, – сделала я круглые глаза и похлопала ресницами. – Вы такая страшная. Честное слово. У меня аж сердце дрогнуло.
– Да как ты?.. – утирая мокрое лицо и размазывая тушь для ресниц, задохнулась от гнева гостья.
– Думаю, леди, мы с вами сейчас вместе умрем от сердечного приступа. Ах, это так ужасно. А хотя... погодите‑ка! – Быстро наклонившись, я схватила маркизу за руку, подержала немного и выпустила. – Нет, леди. Вы не умираете. Точно вам говорю. И не умрете как минимум неделю. Это я вам как вестница смерти заявляю.
– Вест‑т‑н‑ница? С‑смерт‑ти? – внезапно начала заикаться скандалистка. И посмотрела почему‑то при этом не на меня, а на Лекса.
– Да, леди Эстебана, – дрогнувшим голосом подтвердил тот. – Леди Эрика ди Элдре является вестницей смерти. И она регулярно проверяет нас всех, а также сотрудников магического надзора на предмет скорой смерти. Она ездит туда каждый день либо с отцом, либо отдельно.
– Приезжайте через неделю, – присела я перед ней на корточки и доверительно заглянула в лицо. – Я вас снова проверю, не собираетесь ли вы умирать. В вашем возрасте нужно быть очень внимательной к собственной жизни. И я бы на вашем месте составила завещание.
– Что? – в полном ступоре спросила она, глядя как на привидение.
Хотя чего боится‑то? Привидения бывают милейшими сущностями. Уж ей ли не знать? Она ведь была частью рода ди Кассано, значит, не единожды присутствовала в месте обитания фамильного призрака.
– А кроме завещания еще надо бы список пожеланий к похоронам. Вот вы в каком платье хотите быть упокоенной? А туфельки к нему подобрали? А какую прическу? Высокую или просто заплести косы? Высокую я вам не рекомендую. В гробу будет тесно, она помнется.
– В гробу?!
– А вы желаете лечь в мраморный саркофаг? Не советую. Все призраки говорят, что там очень холодно, камень ведь. Косточки ноют. Кстати о старых косточках, не сидите на ледяном полу. А то ведь помрете прямо по истечении этой недели.
– Почему не во время недели? – окончательно потеряла нить рассуждений женщина, но принялась барахтаться в юбках, чтобы встать.
Дворецкий поспешил ей на помощь, и вот мокрая и деморализованная маркиза уже стоит лицом к лицу передо мной.
– Леди Эстебана, вы меня не слушали? – поцокала я языком. – Я же вам сказала. Я – вестница смерти. И утверждаю, что на этой неделе вы абсолютно точно не умрете. Это я вам гарантирую.
Повисла пауза. Визит прошел совсем не так, как планировался. Денег на бальное платье не дали. Проигрыш в карты оплачивать отказались. Предупредили, что могут отлучить от рода и вот‑вот выдадут замуж.
Нет, я ее понимала в нежелании снова становиться чьей‑то супругой. Гораздо приятнее быть веселой вдовой, похоронив нелюбимого мужа, чем находиться в чьем‑то подчинении. А судя по характеру и поведению леди Эстебаны, она явно не любила своего почившего супруга, так же как не любила ребенка от него. Возможно, навязанный договорной брак, как это принято у аристократов. Но ее явно ничуть не тяготила роль свободной и независимой вдовы, имеющей неплохое содержание.
Я на ее месте соглашалась бы на ментальное вмешательство, чтобы избавиться от зависимости и перестать проигрывать в азартные игры имущество. А то ведь так можно и нищей остаться. И хорошо еще, если не в долговой яме.
– Так что, раз вы передумали умирать? Кашку? Или всё же супчик‑пюре? – похлопала я ресницами и гостеприимно улыбнулась. – Комнату с перинкой готовить? Да вы не стесняйтесь. У нас с его сиятельством большой опыт обеспечения гостей здоровым диетическим питанием. На вилле дель Солейль стая невест почти две недели голодала. Ой, то есть оздоравливалась. Знаете, какие все стали стройные и красивые? Только немного нервные и злые. Но вы и так... Ой, в смысле...
Лексинталь попытался заткнуть себе рот одним ухом. Ему это, конечно же, не удавалось, они не настолько длинные. Но мальчишка старался, аж глаза выпучил от усердия.
У вдовой маркизы же начал дергаться правый глаз. Она выслушала меня крайне внимательно. Только зубами скрипела. Наверное, у нее глисты завелись. Предложить выпить отвар глистогонных препаратов? Наверняка она питается не пойми как, пока играет в карты долгие партии. Вот и подцепила.
Разумеется, я не стала этого говорить, а доверительно громко прошептала совсем иное.
– Вы бы поаккуратнее, леди. Даже пожилых людей не красит вставная челюсть. А если вы искрошите зубы, новые вам точно вырастить не сумеют. Ресурсов организма на них не хватит. Лучше посетите салон госпожи Дедалии. Хотите прямо сейчас? Старость надо уважать, они вас и без предварительной записи примут.
– Убью!!! – разъяренной змеюкой прошипела она и бросилась ко мне, забыв, что аристократка.
Наверное, хотела выдрать мне волосы. Мне! Приютской сироте, которая с детства привыкла, что, сам за себя не постоишь – и всё! В буквальном смысле – всё. Жизни не будет.
Поэтому я легко отступила в сторону, подставила подножку и «неловко» махнула рукой, будто бы удерживая равновесие. Ну а то, что задела этой самой рукой несущуюся ко мне женщину и та улетела вперед...
Случайность. Чистая случайность.
Леди Эстебану ранее никогда не роняли на пол. Точно заявляю. Ни разу в своей жизни эта леди не летала и не падала на пузо прилюдно и приэльфно.
–Ох, ну что же вы такая неловкая‑то? Как можно? – закудахтала, запричитала я. – Лексинталь, помоги бабулечке подняться. Тут же пол грязный, его сегодня еще не мыли. Что же она на себя всю пыль и грязь собирает? Ох‑ох‑ох!
– Ты пожалеешь! – медленно поднялась на ноги маркиза и повернулась ко мне. – Тебе не жить!
Я тут же стерла с лица улыбку и фальшивую любезность, подошла к ней и заглянула в глаза.
– Я уже умирала. Побывала на грани и за гранью. И вернулась. Я вижу смерть ежедневно. Вы хотите меня ею напугать? Рассказать вам, леди, каково, когда тебя протыкает насквозь когтями дикая тварь? Когда твоя кровь хлещет из истерзанного тела, а твоя душа воспаряет над этим и успевает всё увидеть? Хотите услышать, каково каждую ночь год за годом видеть в кошмарах всё это? Свою собственную смерть и гибель всех близких? А давайте я вам всё это покажу. Зачем тратить слова, простое заклинание – и вы испытаете и увидите всё моими глазами. Желаете?
Я говорила низким голосом, почти шепотом. И с каждым словом глаза женщины становились всё круглее. Даже зрачки расширялись, затапливая собой радужку.
– Вы любите угрожать, леди Эстебана, что запорете до смерти и убьете. Не так ли? Так давайте вы сами испытаете то, что чувствует умирающий человек. Побываете в его воспоминаниях и умрете вместе с ним. Дайте мне руку! – И я протянула к ней открытую ладонь.
Но она вдруг завизжала, словно девчонка, увидевшая мышь, подхватила подол платья и бросилась на выход.
Слуги шарахнулись в сторону, пропуская ее, и застыли на месте, таращась на меня.
Вывела! Вот просто вывела меня из себя. Обычно я себе такого не позволяю.
– У‑у‑у‑жа‑а‑ас! – выдохнул Лекс и подкрался ко мне. – Ну ты даешь! Аж волосы дыбом от страха и мурашки по всему телу. Это особенность вестниц смерти, да?
– О чем ты? – потерла я лоб. Накатили усталость и грусть.
– Ну вот это... Всё такое... – Он покрутил вокруг головы руками. – Что волосы шевелятся, как от ветра, а глаза светятся. Знаешь, как страшно было?
– Лекс, не говори ерунды. Ничего у меня не светится и не шевелится.
– Светятся, леди, – прошептала Мона. – Страх‑то какой! А волосы такие... Даже искрились, как шерсть у кошек, если шелком потереть...
Я беспомощно взглянула на Эмиля. Он тут самый старший и по возрасту, и по статусу. Должен сказать правду.
– Подтверждаю, леди, – кашлянул он. – Искрились. И шевелились... И глаза такие... Тоже как у кошек. Даже меня пробрало, хотя уж я‑то всякого повидал. Маги ж, они такие...
– Мутирую? – грустно спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. Вздохнула и попросила: – А можно мне пирожное? Сладкого хочется.
Слуги стали расходиться. Мона побежала на кухню, Эмиль отправился к господину. А я стояла, уныло глядя в пол и думая о жизни и о себе, такой неправильной. Что еще за искры? И почему глаза светятся? Откуда это взялось? И что с этим делать?
Рядом протяжно вздохнул Лексинталь. Подошел, привлек меня в объятия и стал, как маленькую, гладить по голове.
И кто из нас ребенок, спрашивается? Это же вроде я его опекаю. Но он выше и крепче меня, это факт. И неожиданно еще вырос скачком за эту пару месяцев. Активные нагрузки, фехтование и драки явно простимулировали мальчишеский организм, мол, надо срочно тянуться вверх и наращивать массу. Что он, организм, успешно и делал.
Именно в таком положении нас и увидел маркиз. Его вопрос застал нас обоих врасплох и заставил подпрыгнуть на месте.
– Что случилось? Лексинталь? Эрика?
– Именно, хотя и не такими словами, – дрогнули уголки губ маркиза. – И его величество был столь любезен, что пошел навстречу моей беде с матерью. Все ваши задолженности, матушка, ныне лишь перед ним. Либо вы их гасите, либо выходите замуж за того, кого вам укажет король. И уже ваш супруг рассчитается по вашим долгам.
– Ты не посмеешь‑ш‑ш! – прошипела она, и в ее руке начал разгораться огненный шарик.
– Уже посмел, матушка, – ничуть не проникся ее яростью сын, шевельнул пальцами, и сгусток энергии в руке леди Эстебаны угас. – Исключительно ради вашего блага стараюсь. Я в курсе всего, что происходит у вас. Знаю, что вы проиграли не только все драгоценности, которые отошли вам после смерти супруга как вдовья доля, но уже часть мебели из имения. Что больше нет кареты и двух лошадей из четверки. Знаю, что вы год не платили поставщикам и уволили половину слуг, так как им нечем платить. И задержали выплаты за три месяца оставшейся прислуге. Я и эти суммы погасил за вас. Ах да, те фамильные драгоценности рода ди Кассано, что украшали вас при жизни отца и которые вы увезли и проиграли, уже вернулись ко мне. Вы не знали, что они все зачарованы и их нельзя украсть, продать или проиграть?
У вдовой маркизы забегали глаза, она явно не ожидала, что ее сыну всё известно. Но она быстро взяла себя в руки, надменно вскинула голову и вопросила:
– Ты смеешь попрекать меня деньгами? Да кто ты такой?
Мы с Лексом тихонечко сдвинулись в сторонку, чтобы не мешать милой семейной беседе.
– Я могу вмешаться в ваше сознание, – потяжелел голос лорда. – И напомнить, кто я такой. Я – маркиз Риккардо ди Кассано. Глава отдела ментальных расследований. Сильнейший маг‑менталист.
– Ах, прекрати угрожать матери! – отмахнулась она.
– А вот это очень легко исправить, леди. Вы перестали быть матерью, отказавшись от своей роли в моей жизни много лет назад. И я не намерен и далее терпеть ваши выходки. Либо вы соглашаетесь на ментальное вмешательство под моим личным контролем. После этого вы никогда более не сможете играть в азартные игры и в прочие... – Тут маркиз покосился на нас с Лексом и завуалированно продолжил: – И не сможете дальше совершать все свои противозаконные действия. Либо выходите замуж за того, кого выберет король, а я лично проконтролирую. Либо я потребую от короны и Храма, чтобы вас отлучили от рода ди Кассано. Хватит позорить наше имя.
Леди Эстебана остолбенела. Она стояла, открывая и закрывая рот. Потом всплеснула руками. Одну приложила ко лбу тыльной стороной ладони, а вторую руку прижала к сердцу.
– Ах, мне плохо! У меня сердце больное, а ты смеешь говорить мне все эти гадости. Я умираю, и это будет на твоей совести, негодяй!
Она красиво осела на пол и раскинулась, будто бы лишившись чувств. Причем так изящно, что я аж позавидовала. Я так не умею.
Лорд Риккардо мученически возвел глаза к потолку. Лексинталь вздохнул и покачал головой. Слуги переминались на месте, не решаясь без приказа господина бежать к даме, развалившейся на полу.
– Эмиль, проследи, чтобы моя мать прекратила устраивать тут очередное представление и уехала. Леди, увидимся на королевском балу.
На этом лорд Риккардо развернулся и, печатая шаг, удалился. Судя по тому, как прямо он держал спину и голову и как шибанул дверью, он был в ярости.
Маркизу явно приходилось бороться с собой, общаясь со своей родительницей.
Я успела хорошо узнать его за эти месяцы. На работе – это властный, требовательный, но справедливый начальник. Трудоголик, готовый днями и ночами заниматься расследованием преступлений. Его побаивались, но уважали. Дома он старался быть сдержанным, ответственным, суровым отцом мальчишки‑подростка и справедливым господином слугам. Я помнила свое знакомство с ним на вилле дель Солейль. И то, как он вел себя по отношению к невестам.
Лишь в последнее время он оттаял, стал более свободным и легким. Улыбался, шутил, заботился обо мне и Лексе. Старался наладить отношения. Но вот с матерью у них явно всё не задалось слишком давно, и она никогда не делала попыток помириться с единственным ребенком. Только требовала, требовала, и отнюдь не внимания и заботы, а денег.
Пауза затягивалась, и я решила брать всё в свои руки. Мне‑то безразлична леди Эстебана, ее характер и проблемы. Мне она никто и никем навсегда останется.
Так что выпустила руку Лексинталя, поискала взглядом и, найдя нужное, шагнула вперед. Спокойно вынула свежие цветы из вазы, украшавшей столик в холле. Подняла посудину и принялась тонкой струйкой лить воду на лицо раскинувшейся на полу женщины.
То, что она притворяется, было очевидно всем. Оттого никто и не спешил на помощь. Но на такое кощунство решилась лишь я.
– Как ты смеешь?! – взвизгнула леди Эстебана, почувствовав на лице влагу – Дрянь! Да я тебя на конюшне прикажу запороть до смерти!
– Ой! – сказала я спокойно и перевернула вазу вверх дном.
Нет, ну а как она хотела? Я‑то, дурочка, хотела поберечь ей прическу и макияж, лишь чуть‑чуть полила тонкой‑претонкой струйкой. Но раз так – простите.
– Ты‑ы‑ы!
– Испугалась, – сделала я круглые глаза и похлопала ресницами. – Вы такая страшная. Честное слово. У меня аж сердце дрогнуло.
– Да как ты?.. – утирая мокрое лицо и размазывая тушь для ресниц, задохнулась от гнева гостья.
– Думаю, леди, мы с вами сейчас вместе умрем от сердечного приступа. Ах, это так ужасно. А хотя... погодите‑ка! – Быстро наклонившись, я схватила маркизу за руку, подержала немного и выпустила. – Нет, леди. Вы не умираете. Точно вам говорю. И не умрете как минимум неделю. Это я вам как вестница смерти заявляю.
– Вест‑т‑н‑ница? С‑смерт‑ти? – внезапно начала заикаться скандалистка. И посмотрела почему‑то при этом не на меня, а на Лекса.
– Да, леди Эстебана, – дрогнувшим голосом подтвердил тот. – Леди Эрика ди Элдре является вестницей смерти. И она регулярно проверяет нас всех, а также сотрудников магического надзора на предмет скорой смерти. Она ездит туда каждый день либо с отцом, либо отдельно.
– Приезжайте через неделю, – присела я перед ней на корточки и доверительно заглянула в лицо. – Я вас снова проверю, не собираетесь ли вы умирать. В вашем возрасте нужно быть очень внимательной к собственной жизни. И я бы на вашем месте составила завещание.
– Что? – в полном ступоре спросила она, глядя как на привидение.
Хотя чего боится‑то? Привидения бывают милейшими сущностями. Уж ей ли не знать? Она ведь была частью рода ди Кассано, значит, не единожды присутствовала в месте обитания фамильного призрака.
– А кроме завещания еще надо бы список пожеланий к похоронам. Вот вы в каком платье хотите быть упокоенной? А туфельки к нему подобрали? А какую прическу? Высокую или просто заплести косы? Высокую я вам не рекомендую. В гробу будет тесно, она помнется.
– В гробу?!
– А вы желаете лечь в мраморный саркофаг? Не советую. Все призраки говорят, что там очень холодно, камень ведь. Косточки ноют. Кстати о старых косточках, не сидите на ледяном полу. А то ведь помрете прямо по истечении этой недели.
– Почему не во время недели? – окончательно потеряла нить рассуждений женщина, но принялась барахтаться в юбках, чтобы встать.
Дворецкий поспешил ей на помощь, и вот мокрая и деморализованная маркиза уже стоит лицом к лицу передо мной.
– Леди Эстебана, вы меня не слушали? – поцокала я языком. – Я же вам сказала. Я – вестница смерти. И утверждаю, что на этой неделе вы абсолютно точно не умрете. Это я вам гарантирую.
Повисла пауза. Визит прошел совсем не так, как планировался. Денег на бальное платье не дали. Проигрыш в карты оплачивать отказались. Предупредили, что могут отлучить от рода и вот‑вот выдадут замуж.
Нет, я ее понимала в нежелании снова становиться чьей‑то супругой. Гораздо приятнее быть веселой вдовой, похоронив нелюбимого мужа, чем находиться в чьем‑то подчинении. А судя по характеру и поведению леди Эстебаны, она явно не любила своего почившего супруга, так же как не любила ребенка от него. Возможно, навязанный договорной брак, как это принято у аристократов. Но ее явно ничуть не тяготила роль свободной и независимой вдовы, имеющей неплохое содержание.
Я на ее месте соглашалась бы на ментальное вмешательство, чтобы избавиться от зависимости и перестать проигрывать в азартные игры имущество. А то ведь так можно и нищей остаться. И хорошо еще, если не в долговой яме.
– Так что, раз вы передумали умирать? Кашку? Или всё же супчик‑пюре? – похлопала я ресницами и гостеприимно улыбнулась. – Комнату с перинкой готовить? Да вы не стесняйтесь. У нас с его сиятельством большой опыт обеспечения гостей здоровым диетическим питанием. На вилле дель Солейль стая невест почти две недели голодала. Ой, то есть оздоравливалась. Знаете, какие все стали стройные и красивые? Только немного нервные и злые. Но вы и так... Ой, в смысле...
Лексинталь попытался заткнуть себе рот одним ухом. Ему это, конечно же, не удавалось, они не настолько длинные. Но мальчишка старался, аж глаза выпучил от усердия.
У вдовой маркизы же начал дергаться правый глаз. Она выслушала меня крайне внимательно. Только зубами скрипела. Наверное, у нее глисты завелись. Предложить выпить отвар глистогонных препаратов? Наверняка она питается не пойми как, пока играет в карты долгие партии. Вот и подцепила.
Разумеется, я не стала этого говорить, а доверительно громко прошептала совсем иное.
– Вы бы поаккуратнее, леди. Даже пожилых людей не красит вставная челюсть. А если вы искрошите зубы, новые вам точно вырастить не сумеют. Ресурсов организма на них не хватит. Лучше посетите салон госпожи Дедалии. Хотите прямо сейчас? Старость надо уважать, они вас и без предварительной записи примут.
– Убью!!! – разъяренной змеюкой прошипела она и бросилась ко мне, забыв, что аристократка.
Наверное, хотела выдрать мне волосы. Мне! Приютской сироте, которая с детства привыкла, что, сам за себя не постоишь – и всё! В буквальном смысле – всё. Жизни не будет.
Поэтому я легко отступила в сторону, подставила подножку и «неловко» махнула рукой, будто бы удерживая равновесие. Ну а то, что задела этой самой рукой несущуюся ко мне женщину и та улетела вперед...
Случайность. Чистая случайность.
Леди Эстебану ранее никогда не роняли на пол. Точно заявляю. Ни разу в своей жизни эта леди не летала и не падала на пузо прилюдно и приэльфно.
–Ох, ну что же вы такая неловкая‑то? Как можно? – закудахтала, запричитала я. – Лексинталь, помоги бабулечке подняться. Тут же пол грязный, его сегодня еще не мыли. Что же она на себя всю пыль и грязь собирает? Ох‑ох‑ох!
– Ты пожалеешь! – медленно поднялась на ноги маркиза и повернулась ко мне. – Тебе не жить!
Я тут же стерла с лица улыбку и фальшивую любезность, подошла к ней и заглянула в глаза.
– Я уже умирала. Побывала на грани и за гранью. И вернулась. Я вижу смерть ежедневно. Вы хотите меня ею напугать? Рассказать вам, леди, каково, когда тебя протыкает насквозь когтями дикая тварь? Когда твоя кровь хлещет из истерзанного тела, а твоя душа воспаряет над этим и успевает всё увидеть? Хотите услышать, каково каждую ночь год за годом видеть в кошмарах всё это? Свою собственную смерть и гибель всех близких? А давайте я вам всё это покажу. Зачем тратить слова, простое заклинание – и вы испытаете и увидите всё моими глазами. Желаете?
Я говорила низким голосом, почти шепотом. И с каждым словом глаза женщины становились всё круглее. Даже зрачки расширялись, затапливая собой радужку.
– Вы любите угрожать, леди Эстебана, что запорете до смерти и убьете. Не так ли? Так давайте вы сами испытаете то, что чувствует умирающий человек. Побываете в его воспоминаниях и умрете вместе с ним. Дайте мне руку! – И я протянула к ней открытую ладонь.
Но она вдруг завизжала, словно девчонка, увидевшая мышь, подхватила подол платья и бросилась на выход.
Слуги шарахнулись в сторону, пропуская ее, и застыли на месте, таращась на меня.
Вывела! Вот просто вывела меня из себя. Обычно я себе такого не позволяю.
– У‑у‑у‑жа‑а‑ас! – выдохнул Лекс и подкрался ко мне. – Ну ты даешь! Аж волосы дыбом от страха и мурашки по всему телу. Это особенность вестниц смерти, да?
– О чем ты? – потерла я лоб. Накатили усталость и грусть.
– Ну вот это... Всё такое... – Он покрутил вокруг головы руками. – Что волосы шевелятся, как от ветра, а глаза светятся. Знаешь, как страшно было?
– Лекс, не говори ерунды. Ничего у меня не светится и не шевелится.
– Светятся, леди, – прошептала Мона. – Страх‑то какой! А волосы такие... Даже искрились, как шерсть у кошек, если шелком потереть...
Я беспомощно взглянула на Эмиля. Он тут самый старший и по возрасту, и по статусу. Должен сказать правду.
– Подтверждаю, леди, – кашлянул он. – Искрились. И шевелились... И глаза такие... Тоже как у кошек. Даже меня пробрало, хотя уж я‑то всякого повидал. Маги ж, они такие...
– Мутирую? – грустно спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. Вздохнула и попросила: – А можно мне пирожное? Сладкого хочется.
Слуги стали расходиться. Мона побежала на кухню, Эмиль отправился к господину. А я стояла, уныло глядя в пол и думая о жизни и о себе, такой неправильной. Что еще за искры? И почему глаза светятся? Откуда это взялось? И что с этим делать?
Рядом протяжно вздохнул Лексинталь. Подошел, привлек меня в объятия и стал, как маленькую, гладить по голове.
И кто из нас ребенок, спрашивается? Это же вроде я его опекаю. Но он выше и крепче меня, это факт. И неожиданно еще вырос скачком за эту пару месяцев. Активные нагрузки, фехтование и драки явно простимулировали мальчишеский организм, мол, надо срочно тянуться вверх и наращивать массу. Что он, организм, успешно и делал.
Именно в таком положении нас и увидел маркиз. Его вопрос застал нас обоих врасплох и заставил подпрыгнуть на месте.
– Что случилось? Лексинталь? Эрика?