Неверные шаги
Часть 53 из 58 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Карл Бьёркен толкает стеклянную дверь восточного коридора на третьем этаже дункерского полицейского управления — после звонка Йоханнисена минуло ровно двадцать шесть минут. Сейчас шестнадцать минут первого, и он с мрачным видом идет к столу Эвальда Йоханнисена.
— Что происходит? — спрашивает он, хотя видит, что коллега прижимает к уху телефон.
Йоханнисен поднимает глаза, откладывает телефонную трубку, качает головой:
— Старушенция не отвечает.
— Старушенция?
— Эйкен. Я целый час пытаюсь.
Карл Бьёркен ни словом не реагирует на парадоксальное обозначение, каким Йоханнисен награждает человека, который на пятнадцать лет моложе его.
— Спит, наверно. Ты знаешь, который час? Что стряслось-то?
— Диса Бринкманн, — глухо говорит Йоханнисен. — Ее убили.
Несколько секунд Карл Бьёркен смотрит на коллегу совершенно пустым взглядом. Потом взгляд начинает проясняться — первая догадка и, наконец, нежеланное осознание.
— Энн Кросби, — говорит он и опускается на стул.
— Сестра, — вздыхает Йоханнисен, вспоминая, как насмехался над этим разделом отчета Карен. Но ведь пока непонятно, что это она, внушает он себе без всякой уверенности.
— Во всяком случае, она — связующее звено между жертвами. Карен хотела, чтобы мы копнули поглубже насчет нее, но нам запретили, и Хёуген, и прокурор. Я тоже ее не слушал, упорно ставил на Кванне. Какие же мы идиоты!
— Ну, не знаю, — бормочет Йоханнисен, — но факт есть факт: кто-то проник в квартиру Дисы Бринкманн и убил ее.
— Как ты узнал?
— Хассе позвонил из Швеции. Ее так швырнули, что она ударилась затылком о дверной косяк, а пока была без сознания, для верности задушили. Но у них нет ни мотива, ни свидетелей.
Карлу, конечно, известно, что кузен Йоханнисена Ханс Коллинд занимает довольно высокий пост в шведской полиции, но ему известно и другое: у них нет привычки обсуждать по телефону работу. По крайней мере, сам Йоханнисен этого не делает. И, словно прочитав мысли коллеги, Эвальд Йоханнисен продолжает:
— Дочь Дисы Бринкманн рассказала шведам, что доггерландская полиция разыскивала ее мать. А кто из нас разыскивал, догадаться нетрудно. Черт, все-таки Эйкен была права.
Карл понимает, насколько трудно коллеге признать, что Карен шла по следу, который все остальные отвергли. И все же он приехал на работу среди ночи.
— И Карен не отвечает, говоришь. А мы точно знаем, что она на пароме? Может, она выехала раньше и уже во Франции?
Йоханнисен поворачивает к нему монитор и поворачивается сам вместе с креслом.
— Во всяком случае, она значится в списке пассажиров.
Карл смотрит на алфавитный файл.
Эгерман, Ян
Эгерман, Шарлотта
Эдмунд, Тимоти
Эйкен Хорнби, Карен
Он хмурит брови. И прежде чем мысль успевает оформиться, инстинктивно хватается за мышь и прокручивает файл. Затаив дыхание, скользит взглядом по именам и фамилиям пассажиров.
Карлссон, Мария
Карлссон, Гуннар
Класи, Ян
Кроуфорд, Дэвид
Линдвалль, Уильям
Со вздохом облегчения он выпускает воздух.
— Энн Кросби, по крайней мере, среди пассажиров не значится.
Йоханнисен прав; тут наверняка есть связь, как и считала Карен, но, пожалуй, созвониться с ней можно и завтра утром. Наверняка она сейчас спит, думает он. Отключила звук мобильника, раз она теперь в отпуске.
Карл Бьёркен чувствует, как пульс успокаивается, уровень адреналина падает, и собирается встать. И в ту же секунду он слышит за спиной голос Эвальда Йоханнисена:
— Ах ты, черт.
85
С некоторым трудом Карен открывает дверь на кормовую палубу. Ветер усилился, воздух сырой от близкого дождя. Должно быть, вот-вот грянет буря, но она успеет быстренько курнуть, пока хляби небесные не разверзлись. Два пластиковых стула валяются опрокинутые возле круглого столика, несколько пластиковых стаканчиков катаются туда-сюда по палубе, людей не видно. Наверно, она единственная, у кого потребность в успокоительной затяжке достаточно велика, чтобы выйти на сырой холодище, или, может, народ курит где-нибудь еще. Наверняка ведь есть местечко получше.
По левому борту, под навесом, она замечает несколько больших рундуков для хранения спасательных жилетов. Всего полсигаретки, думает она, и пойду спать. Держась на почтительном расстоянии от бортовых перил, она направляется к рундукам и чувствует, как порыв ветра толкает ее в спину. Останавливается лицом к стене, уже закоченевшими пальцами достает сигареты и зажигалку. Палец скользит, закурить удается только с четвертой попытки. Зажмурив глаза, она делает затяжку.
Надо ее остановить, думает она и опять представляет себе лицо матери, когда та подходит к дому и сталкивается с Лео Фриисом. В худшем случае пьяным и обкуренным.
Карен до сих пор не уверена, почему ее мать решила уехать — потому ли, что она, Карен, вернулась в родное гнездо, или же Элинор Эйкен просто-напросто получила возможность расстаться со старым домом. Целый год она прожила вместе с дочерью и в конце концов пришла к выводу, что Карен вполне справится. Целый год, на удивление бесконфликтный, пожалуй, оттого что Карен очень быстро перебралась в садовый домик. Две вдовы в одном доме все-таки чересчур.
Сама Элинор утверждала, что они с отцом Карен всегда мечтали, выйдя на пенсию, переехать в края потеплее. И теперь она, хоть и в одиночку, претворяет мечту в жизнь, только и всего.
“И я знаю, что дом в надежных руках”, — добавила она.
Н-да, вряд ли она будет в этом уверена, если я завтра утром ее не перехвачу, думает Карен. На сон времени остается немного, думает она, чувствуя, как зевота терзает челюсти. В тот же миг ее осеняет, что из-за волнений с матерью она напрочь кое-что забыла. На мобильнике есть еще одно голосовое сообщение. Вероятно, просто извинение дежурного за ошибочный звонок, но проверить все равно надо. Секунду она прикидывает, не прослушать ли его прямо сейчас, но решает сперва докурить и вернуться внутрь. Поворачивает голову, смотрит на свет из окон впереди, меж тем как усталость становится совершенно невыносимой. Еще одна глубокая затяжка, и она выбрасывает сигарету. Огонек гаснет, как только окурок падает на палубу.
И в тот же миг — толчок в спину. С огромной силой ее швыряет вперед, головой в перила.
86
Карл Бьёркен замечает это в ту же секунду, когда слышит чертыханье Эвальда Йоханнисена. Энн Кросби в списке пассажиров действительно нет. Но в верхней части экрана виднеются последние имена на букву “б”.
Босса, Рююд
Босса, Марианна
Бринкманн, Диса
Бук, Андерс
Секунду-другую оба молчат.
— Какого черта… — начинает Эвальд Йоханнисен, но Карл Бьёркен уже вскочил, стоит у своего стола, с телефонной трубкой в руке. Переглянувшись, оба кивают. И не говоря ни слова, берутся за дело.
Двадцать минут спустя Карл Бьёркен констатирует, что никогда в жизни не чувствовал себя настолько беспомощным. Во всяком случае, с тех пор как Ингрид родила близнецов.
Они с Йоханнисеном сделали все возможное. Не сговариваясь, позвонили куда надо, отметили, что сделал каждый, потом предприняли дальнейшие шаги. Сообща составили список всех возможных и невозможных мер. Известили дежурного, который объявил общую тревогу. Связались с шефом вертолетного подразделения береговой охраны во Фрамнесе, который сообщил, что погода нелетная. Вертолетный патруль полиции доложил о том же. Там, где сейчас находится паром, ветер, конечно, сильный, но проблема не в этом. Над восточным побережьем Доггерланда ветер достиг ураганной силы, и видимость слишком плохая, чтобы вертолету разрешили взлет.
Они поговорили с ответственным лицом из службы охраны пароходства, тот обещал, что немедля известит капитана и опять свяжется с ними. Получили подтверждение, что женщина, которую согласно паспорту зовут Диса Бринкманн, купила билет на рейсы из Эсбьерга в Дункер и обратно и что сейчас паром как раз на границе между доггерландским и датским фарватером.
Они разбудили Вигго Хёугена, который в порядке исключения выслушал все без возражений и обещал незамедлительно снестись с датской полицией. Информировали Юнаса Смееда, который уже едет в управление. Теперь вся надежда, что датская береговая охрана сможет выслать вертолет. Или персонал на борту разыщет Карен.
Судно большое, мрачно думает Карл.
Закрыв лицо руками, он пытается размышлять. Неужели вправду больше ничего сделать нельзя? В ту же секунду Йоханнисен опять чертыхается:
— Карл, иди сюда, черт побери.
Карл Бьёркен, не вставая с кресла, подъезжает к столу коллеги и видит, как тот толстым пальцем тычет в список пассажиров на экране.
— Глянь, — говорит он. — На этом чертовом пароме ну просто кого только нет. Интересно, что скажет Юнас, узнав, что его дочка тоже там.
— Что происходит? — спрашивает он, хотя видит, что коллега прижимает к уху телефон.
Йоханнисен поднимает глаза, откладывает телефонную трубку, качает головой:
— Старушенция не отвечает.
— Старушенция?
— Эйкен. Я целый час пытаюсь.
Карл Бьёркен ни словом не реагирует на парадоксальное обозначение, каким Йоханнисен награждает человека, который на пятнадцать лет моложе его.
— Спит, наверно. Ты знаешь, который час? Что стряслось-то?
— Диса Бринкманн, — глухо говорит Йоханнисен. — Ее убили.
Несколько секунд Карл Бьёркен смотрит на коллегу совершенно пустым взглядом. Потом взгляд начинает проясняться — первая догадка и, наконец, нежеланное осознание.
— Энн Кросби, — говорит он и опускается на стул.
— Сестра, — вздыхает Йоханнисен, вспоминая, как насмехался над этим разделом отчета Карен. Но ведь пока непонятно, что это она, внушает он себе без всякой уверенности.
— Во всяком случае, она — связующее звено между жертвами. Карен хотела, чтобы мы копнули поглубже насчет нее, но нам запретили, и Хёуген, и прокурор. Я тоже ее не слушал, упорно ставил на Кванне. Какие же мы идиоты!
— Ну, не знаю, — бормочет Йоханнисен, — но факт есть факт: кто-то проник в квартиру Дисы Бринкманн и убил ее.
— Как ты узнал?
— Хассе позвонил из Швеции. Ее так швырнули, что она ударилась затылком о дверной косяк, а пока была без сознания, для верности задушили. Но у них нет ни мотива, ни свидетелей.
Карлу, конечно, известно, что кузен Йоханнисена Ханс Коллинд занимает довольно высокий пост в шведской полиции, но ему известно и другое: у них нет привычки обсуждать по телефону работу. По крайней мере, сам Йоханнисен этого не делает. И, словно прочитав мысли коллеги, Эвальд Йоханнисен продолжает:
— Дочь Дисы Бринкманн рассказала шведам, что доггерландская полиция разыскивала ее мать. А кто из нас разыскивал, догадаться нетрудно. Черт, все-таки Эйкен была права.
Карл понимает, насколько трудно коллеге признать, что Карен шла по следу, который все остальные отвергли. И все же он приехал на работу среди ночи.
— И Карен не отвечает, говоришь. А мы точно знаем, что она на пароме? Может, она выехала раньше и уже во Франции?
Йоханнисен поворачивает к нему монитор и поворачивается сам вместе с креслом.
— Во всяком случае, она значится в списке пассажиров.
Карл смотрит на алфавитный файл.
Эгерман, Ян
Эгерман, Шарлотта
Эдмунд, Тимоти
Эйкен Хорнби, Карен
Он хмурит брови. И прежде чем мысль успевает оформиться, инстинктивно хватается за мышь и прокручивает файл. Затаив дыхание, скользит взглядом по именам и фамилиям пассажиров.
Карлссон, Мария
Карлссон, Гуннар
Класи, Ян
Кроуфорд, Дэвид
Линдвалль, Уильям
Со вздохом облегчения он выпускает воздух.
— Энн Кросби, по крайней мере, среди пассажиров не значится.
Йоханнисен прав; тут наверняка есть связь, как и считала Карен, но, пожалуй, созвониться с ней можно и завтра утром. Наверняка она сейчас спит, думает он. Отключила звук мобильника, раз она теперь в отпуске.
Карл Бьёркен чувствует, как пульс успокаивается, уровень адреналина падает, и собирается встать. И в ту же секунду он слышит за спиной голос Эвальда Йоханнисена:
— Ах ты, черт.
85
С некоторым трудом Карен открывает дверь на кормовую палубу. Ветер усилился, воздух сырой от близкого дождя. Должно быть, вот-вот грянет буря, но она успеет быстренько курнуть, пока хляби небесные не разверзлись. Два пластиковых стула валяются опрокинутые возле круглого столика, несколько пластиковых стаканчиков катаются туда-сюда по палубе, людей не видно. Наверно, она единственная, у кого потребность в успокоительной затяжке достаточно велика, чтобы выйти на сырой холодище, или, может, народ курит где-нибудь еще. Наверняка ведь есть местечко получше.
По левому борту, под навесом, она замечает несколько больших рундуков для хранения спасательных жилетов. Всего полсигаретки, думает она, и пойду спать. Держась на почтительном расстоянии от бортовых перил, она направляется к рундукам и чувствует, как порыв ветра толкает ее в спину. Останавливается лицом к стене, уже закоченевшими пальцами достает сигареты и зажигалку. Палец скользит, закурить удается только с четвертой попытки. Зажмурив глаза, она делает затяжку.
Надо ее остановить, думает она и опять представляет себе лицо матери, когда та подходит к дому и сталкивается с Лео Фриисом. В худшем случае пьяным и обкуренным.
Карен до сих пор не уверена, почему ее мать решила уехать — потому ли, что она, Карен, вернулась в родное гнездо, или же Элинор Эйкен просто-напросто получила возможность расстаться со старым домом. Целый год она прожила вместе с дочерью и в конце концов пришла к выводу, что Карен вполне справится. Целый год, на удивление бесконфликтный, пожалуй, оттого что Карен очень быстро перебралась в садовый домик. Две вдовы в одном доме все-таки чересчур.
Сама Элинор утверждала, что они с отцом Карен всегда мечтали, выйдя на пенсию, переехать в края потеплее. И теперь она, хоть и в одиночку, претворяет мечту в жизнь, только и всего.
“И я знаю, что дом в надежных руках”, — добавила она.
Н-да, вряд ли она будет в этом уверена, если я завтра утром ее не перехвачу, думает Карен. На сон времени остается немного, думает она, чувствуя, как зевота терзает челюсти. В тот же миг ее осеняет, что из-за волнений с матерью она напрочь кое-что забыла. На мобильнике есть еще одно голосовое сообщение. Вероятно, просто извинение дежурного за ошибочный звонок, но проверить все равно надо. Секунду она прикидывает, не прослушать ли его прямо сейчас, но решает сперва докурить и вернуться внутрь. Поворачивает голову, смотрит на свет из окон впереди, меж тем как усталость становится совершенно невыносимой. Еще одна глубокая затяжка, и она выбрасывает сигарету. Огонек гаснет, как только окурок падает на палубу.
И в тот же миг — толчок в спину. С огромной силой ее швыряет вперед, головой в перила.
86
Карл Бьёркен замечает это в ту же секунду, когда слышит чертыханье Эвальда Йоханнисена. Энн Кросби в списке пассажиров действительно нет. Но в верхней части экрана виднеются последние имена на букву “б”.
Босса, Рююд
Босса, Марианна
Бринкманн, Диса
Бук, Андерс
Секунду-другую оба молчат.
— Какого черта… — начинает Эвальд Йоханнисен, но Карл Бьёркен уже вскочил, стоит у своего стола, с телефонной трубкой в руке. Переглянувшись, оба кивают. И не говоря ни слова, берутся за дело.
Двадцать минут спустя Карл Бьёркен констатирует, что никогда в жизни не чувствовал себя настолько беспомощным. Во всяком случае, с тех пор как Ингрид родила близнецов.
Они с Йоханнисеном сделали все возможное. Не сговариваясь, позвонили куда надо, отметили, что сделал каждый, потом предприняли дальнейшие шаги. Сообща составили список всех возможных и невозможных мер. Известили дежурного, который объявил общую тревогу. Связались с шефом вертолетного подразделения береговой охраны во Фрамнесе, который сообщил, что погода нелетная. Вертолетный патруль полиции доложил о том же. Там, где сейчас находится паром, ветер, конечно, сильный, но проблема не в этом. Над восточным побережьем Доггерланда ветер достиг ураганной силы, и видимость слишком плохая, чтобы вертолету разрешили взлет.
Они поговорили с ответственным лицом из службы охраны пароходства, тот обещал, что немедля известит капитана и опять свяжется с ними. Получили подтверждение, что женщина, которую согласно паспорту зовут Диса Бринкманн, купила билет на рейсы из Эсбьерга в Дункер и обратно и что сейчас паром как раз на границе между доггерландским и датским фарватером.
Они разбудили Вигго Хёугена, который в порядке исключения выслушал все без возражений и обещал незамедлительно снестись с датской полицией. Информировали Юнаса Смееда, который уже едет в управление. Теперь вся надежда, что датская береговая охрана сможет выслать вертолет. Или персонал на борту разыщет Карен.
Судно большое, мрачно думает Карл.
Закрыв лицо руками, он пытается размышлять. Неужели вправду больше ничего сделать нельзя? В ту же секунду Йоханнисен опять чертыхается:
— Карл, иди сюда, черт побери.
Карл Бьёркен, не вставая с кресла, подъезжает к столу коллеги и видит, как тот толстым пальцем тычет в список пассажиров на экране.
— Глянь, — говорит он. — На этом чертовом пароме ну просто кого только нет. Интересно, что скажет Юнас, узнав, что его дочка тоже там.