Неуправляемый мужчина

— Пончики — это баловство, — пояснила я. — Ты же не балуешь себя каждый день. Если бы ты баловал себя каждый день, то потворствовал всем своим желаниям.

Он внимательно смотрел на меня.

— Рыжая, сядь, возьми пива, съешь кусочек и, бл*дь, поживи немного нормальной жизнью.

— Нет, Тэк, пей свое пиво, ешь пиццу и живи нормальной жизнью, а я приготовлю салат, когда ты уйдешь.

При этих словах он внезапно поднялся, и я поймала себя на мысли, что теперь смотрю на него снизу вверх, а не сверху вниз, пока он сидел на диване, к чему оказалась совершенно не готова. Тэк сидел на моем диване, ел пиццу и пил пиво, и мне казался он совершенно безобидным. Как только Тэк встал, глядя на меня сверху вниз, заполнив мою гостиную байкерской задиристостью, все мне показалось совсем по-другому.

— Ладно, Тайра, я кое-что тебе объясню — ты пьешь свой чай, ешь салаты, занимаешься йогой, живешь в шикарном доме с шикарным двором, ты, наверное, не понимаешь, как все будет, потому что я вижу, что ты никогда не трахалась с таким мужчиной, как я, так что я помогу и объясню, как все будет, — начал он.

О боже.

Прежде чем я успела произнести хоть слово, он продолжил:

— Как все будет происходить, ты будешь сидеть, есть пиццу, пить пиво и расслабляться со мной, или я подниму твою задницу, посажу ее на диван, и ты все равно будешь есть пиццу, пить пиво и расслабляться со мной.

— Ты не можешь указывать мне, где сидеть, что есть и пить, Тэк, это просто смешно…

Я не успела договорить, потому что поняла, что уже больше не стою напротив кофейного столика. Мое тело очутилось в воздухе, а потом оказалась у него на коленях, и проделал он все это немного наклонившись вперед, обхватив меня за бедра, перекинув через кофейный столик, уселся сам на диван, посадив меня к себе на колени. Прежде чем я успела пошевелиться, он снова наклонился вперед, выдернул банку пива из пластиковой упаковки, откинулся на спинку дивана и протянул ее мне.

— А теперь расслабляйся, — приказал он.

Я посмотрела ему в глаза.

— Я не могу... ты же просто... — я замолчала, потом закончила: — …расслабиться.

— Можешь, расслабься.

— Я не могу расслабиться у тебя на коленях! — Крикнула я.

— Тогда расслабься рядом на диване, но, если ты встанешь с дивана, детка, просто предупреждаю... через две секунды ты снова будешь сидеть у меня на коленях.

— Ты просто невероятен, — прошипела я.

— Теперь я понимаю, почему ты так думаешь, попивая свой чертовый чай, Господи Иисусе, — произнес он так, словно никто, кроме меня, на всем белом свете не пил зеленый чай, и сама мысль об этом была для него отвратительной.

— Отлично, — отрезала я. — Твоя взяла. Я буду есть пиццу и пить пиво. Просто отпусти меня.

Он потряс передо мной банкой пива, я взяла ее, потом его рука на моей талии ослабла, и я соскользнула с его колен.

— Боже, это смешно, — пробормотала я, открывая банку пива.

— В прошлый субботний вечер ты не казалась мне такой напряженной, — пробормотал Тэк, потянувшись за пиццей.

— Я пила текилу в прошлый субботний вечер.

Он повернул голову ко мне, встретившись с моими глазами, голос стал мягким и низким, когда он сказал:

— Детка, не обманывай меня. Прошлый субботний вечер совсем был не связан с текилой.

И тут он был прав и это было полный отстой. Он говорил немного странно, будто для него это имело важное значение, и это меня пугало. Поэтому я уставилась в его глаза, молча сделав глоток пива.

На вкус пиво было классным.

Я поставила банку на стол, взяла тарелку и положила кусочек пиццы. Затем я стряхнула с куска пиццы почти все сосиски и поднесла его ко рту. И подняла глаза на Тэка, который внимательно наблюдал за мной.

— Ты не большая любительница сосисок? — заметил он.

— Сардельки, копченые колбаски, да. Колбаса в виде пирожка с блинами на завтрак, можно даже повторить. Сосиски на итальянской пицце? Ну, немного можно. — И я засунула пиццу в рот и откусила большой кусок.

Пицца «Феймос». Самая... чертовая... лучшая пицца.

Я откинулась на подушки с тарелкой и принялась жевать.

Тэк тоже откинулся на спинку, спросив:

— Пепперони?

Я молча кивнула.

— И оливки, — добавила я, закончив, — и грибы.

— Справедливое замечание, — пробормотал он, поднял ноги и положил их рядом с коробкой пиццы на мой кофейный столик.


Я готова была уже удариться в тираду, когда он положил свои ботинки на мой столик, но откусила еще один кусок пиццы, держа его над тарелкой у груди. Затем отметила про себя, что пицца «Феймос» творит чудеса, полностью подавив мою готовую сорваться с языка тираду.

Затем, поскольку я была идиоткой, вдруг спросила:

— Наоми рыдает из-за меня?

— Ага, — ответил Тэк с набитым ртом.

— Но почему?

— Ей не нужна причина, Рыжая. Она может начать рыдать, потому что взошло солнце, а потом, когда оно садится. Она просто стерва.

— Почему ты женился тогда на ней? — Спросила я, прежде чем откусить еще кусочек, он повернул голову и посмотрел мне в глаза.

— Ты была замужем?

Я отрицательно покачала головой, и его брови поползли вверх.

— Без шуток?

Я прожевала, проглотила и подтвердила:

— Без шуток.

— Почему?

Я пожала плечами и откусила еще кусочек.

— Детка, серьезно, почему ты не была замужем?

Мои глаза встретились с его, и голос изменился, он стал мягким, когда я сказала:

— Это тебя не касается.

Он не сводил с меня глаз, причем очень долго.

Затем спокойно ответил:

— Логично.

Я была удивлена, что он согласился. И была так удивлена, что даже растерялась. И в то же время была тронута. Было очень мило с его стороны не выпытывать, оставить все как есть, потому что я так этого хотела, для меня было открытием, что Тэк способен отступить в нужный момент.

— Так почему же ты женился на ней? Мне кажется, она не совсем в твоем вкусе, — решила я вернуться к интересующей меня теме.

— А какой у меня вкус? — спросил он.

— Не та, которая кричит на тебя и преследует, — ответила я.

Он откинул голову на спинку моего дивана и расхохотался. И у него был отличный смех. Он был таким же глубоким и хриплым, как и его голос. А еще он здорово смеялся. И то, и другое я заметила еще в прошлый субботний вечер. Мне еще тогда понравился его смех, но сейчас в моей гостиной мне его смех понравился еще больше.

О боже.

— И что? — Подсказала я, пока он смеялся.

Смех Тэка перешел в хихиканье, он откусил большой кусок пиццы, прожевал, проглотил и снова посмотрел на меня.

— Она вышла замуж за солдата, а потом оказалась женой генерала, — наконец ответил он.

— Что?

— Есть солдатские жены и есть генеральские. Наоми не была генеральской женой. Ей нравилось плыть по течению, она не любит головную боль. Генералу нужна жена, которая справится с головной болью, сделает все, чтобы ему стало лучше, а не хуже.

Я была не уверена, что понимала то, что он говорил, но мне показалось, что суть понимала, наклонившись вперед, чтобы взять банку пива, склонив голову, чтобы он не мог видеть, скрыв выражение лица спадающими волосами, спросила:

— Поэтому ты ей изменял?

— Так говорит она.

Я посмотрела на него через плечо. Он увидел, что я на него смотрю, снял ноги со стола и тоже наклонился вперед. Положив локти на колени, повернул голову, как ни странно, поделился своими мыслями.

— Я подал на развод, Рыжая. Она сопротивлялась, не хотела разводиться со мной. Не знаю почему. Она была несчастна, делала несчастным меня и несчастными моих детей. Жизнь слишком коротка для такого дерьма. После того как она поняла, что ей меня не победить, она начала причитать, что я ее бросил, распространяя это дерьмо повсюду и так усердно его распространяя, что убедила саму себя. Честно?

Он замолчал, и я поняла, что он хочет, чтобы я ответила на его невысказанный вопрос, хочу ли узнать правду.