Несостоявшийся граф

– Больно он шустрый, – тяжело дыша, проговорил кучер. – Может, проще прирезать от греха?

– Это всегда успеем, – не согласился главарь. – Вяжите его и тащите в подвал.





* * *


Нынешней ночью Шматову тоже не спалось. Шел уж шестой год, как они были знакомы с Будищевым и с тех пор почти не расставались. Ей-богу, как иголка с ниткой, куда один, туда и другой. Не раз и не два случалось, когда они выручали друг дружку из совершенно безвыходных ситуаций. Больше, конечно, Дмитрий, потому как в их упряжке, как ни крути, он коренник, а Федя только в пристяжках. Но все ж таки они столько дорог вместе прошли, и вот на тебе. «Не твоя это война!» А чья?

– Как не так! – пробормотал отставной ефрейтор славного Болховского полка и, осторожно отодвинувшись от сладко спящей Анны, выскользнул из-под одеяла.

Действовать следовало осторожнее, поскольку вдовушка могла его и не отпустить. Хватит, скажет, навоевался со своим Митькой. Доведет он тебя до цугундера, будешь знать!

Надо сказать, что Федор госпожу Виртанен не просто любил, но немного и побаивался. Потому как понимал, что женщина она мало того что красивая, но еще и умная, а паче всего опытная. Хлебнула горюшка в свое время, так что теперь на мякине не проведешь. Но… баба есть баба, а боевой товарищ совсем другое дело!

Быстро собравшись, он сунул руку за комод, где в чистой тряпице лежал револьвер «галан», подаренный ему Дмитрием. Честно сказать, обращался с ним Шматов не слишком умело, все же это господская игрушка. Вот винтовка и штык – совсем другое дело! Топором еще можно оглоушить, если кто бога позабыл. Ну или кулаком. Драться он, конечно, не такой мастак, как Будищев, однако, если кто сунется, пусть на себя пеняет. Мало не покажется.

С этими мыслями он вышел из дома, осторожно прикрыв за собой дверь, и спустился по черной лестнице во двор. К парадному крыльцу у их с Аннушкой маленькой квартирки выхода не было.

Дворник, слава богу, уже не спал и успел отворить ворота. Было даже слышно, как он скребет деревянной лопатой по тротуару, убирая снег. Воровато оглянувшись, будто делает что-то противозаконное, Шматов быстро вышел на улицу и почти бегом припустил к знакомому каретному сараю. Потому как плохо ехать оно завсегда лучше, чем хорошо идти. Тут Федя был с Дмитрием полностью согласен.

Заезжать за Будищевым он не стал. Мало ли что тому в голову придет? Еще рассердится, что ослушался. Куда тот лыжи направит, и так понятно, в трактир воровской. Вот там и встретятся.

– Чего изволите? – спросил зашедшего с улицы Шматова недавно вставший буфетчик, едва не разорвав рот от зевка.

– Чаю, – буркнул завернувшийся в тулуп парень, присаживаясь с краешку за длинный стол.

– Дык не ставили еще самовар, – развел руками здоровый детина, явно подразумевая, что из-за одного рано пришедшего извозчика он напрягаться не станет.

– Ничего, я подожду, – отвечал непонятливый.

– Может, водочки? – с надеждой в голосе поинтересовался работник общепита.

– Не, – помотал головой Федя.

– Старовер, что ли? – ухмыльнулся буфетчик. – Ну, жди тогда!

– Это кто тут от водки отказывается? – простонал вылезающий из-под стола мужичок с редкой и давно нечесанной бороденкой.

– Аким, ты как там оказался? – спросил изумленный его появлением здоровяк.

– Явите божескую милость, налейте шкалик, – заканючил алкаш, начисто проигнорировав обращенный к нему вопрос.

– Я тебе покажу, шкалик! – рассердился буфетчик. – Ты там поди наблевал в углу, или того хуже, обгадился, а нам убирай!

Выйдя из-за стойки, он одной рукой подхватил скулящего и легко выволок наружу, не обращая внимания на протесты. После чего проситель был поставлен в позу пьющего оленя и мощным пинком под зад отправлен в свободное плавание.

– Строго у вас тут, – заметил Федя, когда буфетчик вернулся.

– Порядок должен быть! – глубокомысленно заявил тот.

– Это правильно.

Через некоторое время в зал нетвердым шагом зашла Лаура и, не без труда добравшись до стойки, остановилась, опершись на нее.

– Чего изволите? – с явным подобострастием в голосе спросил здоровяк.

– Прикажи подать Щербатому водочки и закуски. Рыбки там, огурчиков, рыжиков соленых, в общем, сам знаешь! Да смотри не в кабинет, а в подвал. Он там с дружками сидит, так что не жмись, чтобы два раза не бегать.

– Сию секунду! Может, мадерки добавить и сладенького чего?

– Непременно! – пьяно кивнула проститутка, причем так сильно, что ее голова оказалась на столешнице, да так там и осталась.

– Ишь ты, заснула, – скривился буфетчик. – Вот задрыга!

– Но-но-но! – вскинула голову женщина и обожгла стоящего напротив мужика яростным взглядом. – Я все слышу!

Тот в ответ сделал каменное лицо, дескать, я вообще молчал, а вам послышалось. Лаура некоторое время сверлила его глазами, потом сникла и, махнув рукой, горько сказала:

– Уехать бы куда отсюда, далеко-далеко, чтобы и дорогу забыть!


– Куда прикажете, барышня? – подал голос молчавший до сих пор Федор.

– Куда угодно, – равнодушно махнула рукой проститутка.

– Сейчас спроворим, – с поклоном отвечал Шматов и подхватил шатающуюся Лауру под плечи.

– Осторожнее, паря, – счел своим долгом предупредить залетного буфетчик. – Если удумал покуражиться, так отступи. А то ее хахаль тебя на лоскуты порежет!

– Не, мы люди смирные, – отмахнулся Федя. – У нас таких мыслей отродясь не бывало. Покатаю барышню и назад. Глядишь, к тому времени и чай поспеет!

– Мое дело остеречь, – пожал плечами здоровяк и равнодушно отвернулся.





* * *


Оказавшись на улице, Лаура жадно втянула в себя морозный воздух и как будто немного протрезвела.

– Где-то я тебя видела? – обернулась она к Шматову.

– Сейчас вспомнишь, – посулил тот в ответ и, неожиданно сбив ее с ног, зажал одной рукой рот, чтобы не кричала, а второй принялся натирать лицо снегом.

Не ожидавшая такой подлости проститутка попробовала вырваться, но не тут-то было. Незнакомый извозчик крепко держал ее, продолжая оздоровительные процедуры. К тому же вокруг не оказалось никого, чтобы позвать на помощь, а когда ее, наконец, отпустили, сил сопротивляться уже не было.

– Ополоумел? – зло взвизгнула она, попытавшись подняться, но тут же вновь растянулась, поскользнувшись. – Вот скажу Щербатому…

– Цыц! – прервал ее Федор. – Скажи лучше, Будищев приходил?

– Федя? – изумилась проститутка. – Ты как здесь оказался?

– С крестным ходом шел да заблудился, – огрызнулся парень. – Я спрашиваю, Дмитрий Николаевич был тут?

– Ф-феденька, – шмыгнула носом женщина. – А его Тихон с дружками схватили и в подвале теперь держат.

– Зачем это? – нехорошо прищурился бывший ефрейтор.

– Староверы такой приказ дали. Вы какого-то их человека обидели. Я Тише говорила, что не надо. Правда-правда. Только он все одно слушать не стал…

– Он жив?

– Ага, – часто закивала Лаура. – Живой. Ждут, пока человек от Прохоровых придет и удостоверится, что все, как надо.

– Показывай дорогу!





* * *


Тусклый лучик света, с трудом пробившийся через зарешеченное оконце, светил Будищеву прямо в глаза, мешая разглядеть окружающую обстановку. Впрочем, главное было понятно и так. Он в плену у бандитов, скорее всего в каком-то подвале, висит привязанный к балке, едва касаясь ногами земляного пола. Из одежды на подпоручике остались лишь изодранные панталоны, а тут, черт возьми, довольно холодно.

Впрочем, судя по всему, это ненадолго. Тихон с подручными сейчас немного подкрепятся и снова примутся за дело. Тогда сразу же станет жарко. Особенно ему. Где-то справа стоял стол из грубо отесанных досок, на котором лежали отобранные у него револьверы и прочие вещи вперемежку с выпивкой и разнообразной снедью. Бандиты, как по нотам разыгравшие перед ним спектакль, теперь толпились вокруг стола, поглощая как не в себя стакан за стаканом хлебное вино, тут же закусывали, разбрасывая целые куски пищи.

– Что, ваше благородие, молчите? – вспомнил о пленнике один из них, изображавший из себя прежде кучера. – Прежде куда как разговорчивы были!

Последние слова были встречены одобрительным гоготом его приятелей и презрительным молчанием офицера. Очевидно, такая реакция не пришлась по нраву липовому извозчику, и тот нарочито ленивой походкой двинулся к узнику.

– Ах ты, паскуда, – злобно ощерился он и потянулся к горлу Дмитрия грязными пальцами, – да я тебя…

– Годи! – остановил его Тихон. – Успеешь еще. Сперва надо его заказчику показать. Может, тот чего поспрошать пожелает?

– Какому еще заказчику? – впервые проявил любопытство пленник.

– Скоро узнаешь, – ухмыльнулся Щербатый, но видимо, будучи не в силах удержаться, продолжил: – Ты, ваше благородие, одного уважаемого человека обидел, и теперь перед его друзьями за это ответить придется.

В голове Будищева начало кое-что проясняться. Прежде он был уверен, что у бандитов нет никакого резона расправляться с исправно платящим клиентом, но он не принял в расчет, что может найтись кто-то более могущественный, способный в два счета нагнуть мелкого главаря и заставить его делать все что угодно. Вот только кто это?

– Так что, господин флотский, – продолжал разглагольствовать Тихон, – каюк тебе. А потому последний раз прошу по-хорошему, облегчи душу, скажи, где денежки прячешь?