Несостоявшийся граф

– Достойный ответ представительницы достойного рода, – одобрительно кивнул Александр Николаевич. – Ваши чаяния исполнятся.

– Мерси, сир[39], – снова склонилась в реверансе мадемуазель Штиглиц.

– Господа, – решительно заявил царь, сочтя раздачу обещаний законченной, – мне уже лучше, и я настоятельно требую, чтобы вы сопроводили меня во дворец. Пусть охране будет стыдно, что с их обязанностями справились другие.

– У меня как у врача возражений нет, – с важным видом согласился Щербак и повернулся к явно находящемуся не в своей тарелке Студитскому. – А вы что скажете, коллега?

– Вполне согласен с вашей точкой зрения, – нашелся тот. – Однако настоятельно рекомендую ехать как можно медленнее, чтобы не растрясти его величество.

– Тогда собираемся, – кивнул Будищев, бросив полный боли взгляд на кабинет, где все еще лежал беспамятный Семка.

– Не беспокойтесь, – правильно понял его Щербак, – я побуду с мальчиком.

– С мальчиком? – удивился царь.

– Его тяжело ранили во время покушения на вас, ваше величество.

– Ах да, припоминаю. И как он?

– Плох.

– Ужасно… я буду молиться о нем… а кто эти люди?

– Отставной ефрейтор Болховского полка и георгиевский кавалер Шматов, – доложился, выставив грудь колесом, Федор.

– Собственного его императорского величества конвоя урядник Хорунжий, – ревниво глядя на вылезшего вперед штатского, добавил казак.

– Так урядник или хорунжий? – не понял царь.

– Фамилие мое Хорунжий, – смутился казак.

– Вот оно что, – добродушно усмехнулся Александр Николаевич. – Ну, даст бог, сравняются чин с фамилией. И тебя, кавалер, награда не минует.

– Рады стараться! – дружно гаркнули награжденные, заставив контуженого царя поморщиться от шума.





* * *


К Зимнему дворцу они добрались с куда большим комфортом. Гордый участием в спасении царя Шматов уже не гнал как бешеный, а в экипаже высокопоставленного пациента опекали титулованная сестра милосердия и врач. На поездке последнего настоял доктор Щербак, говоря, что он уже стар, а для успешной карьеры его молодого коллеги этот эпизод придется как нельзя кстати. Будищев снова занял место рядом с армейским товарищем, а казак привычно пристроился на запятках. Выглядело это, прямо скажем, странно, а потому неудивительно, что встретившая их охрана всполошилась.

– Стой! – испуганно заорал из-за шлагбаума солдат, выставив вперед штык.

– Открывай, болезный! – с непередаваемым превосходством в голосе заявил Федька. – Не видишь, царя везем!

– Чего? – едва не выпал в осадок служивый.

– Разводящего позови, – усмехнулся Дмитрий, – и поживее!

– Подпоручик, что вы себе позволяете? – показался из караулки офицер.

– Открывайте скорее, с нами государь, и он ранен.

Переменившийся в лице начальник караула подбежал к карете и, убедившись, что ему не врут, сам кинулся к шлагбауму и поднял его, едва не забыв отдать честь.

Со времен славящегося своей скромностью в быту Петра Великого русский император не появлялся в своей резиденции в столь скромном экипаже. Тем не менее ему навстречу высыпало множество народу. Видимо, до дворца уже дошли вести о покушении, успев обрасти по пути самыми невероятными подробностями, и теперь все, от придворных до камер-лакеев, высыпали навстречу своему государю.

Первой среди них была княгиня Юрьевская. Глаза ее быстро скользнули по сопровождавшим Александра Николаевича людям, какое-то мгновение задержавшись на баронессе, после чего она с рыданием бросилась на грудь мужа и более его не оставляла. Один за другим к чудесно спасшемуся императору подходили министры и генералы, сенаторы и камергеры, стараясь выразить при этом такой верноподданный восторг, что скоро даже привычному к лести государю стало не по себе.

– Благодарю, господа, – с усталым видом кивал он.

– Ваше величество, вас срочно необходимо осмотреть! – заявил прибежавший позже других лейб-медик Маркус.

– Спасибо, но это уже сделал доктор Студитский.

– О, я нисколько не сомневаюсь в компетенции своего коллеги, – возразил придворный эскулап, одарив неожиданного соперника ревнивым взглядом, – но все же вынужден настаивать на осмотре.

Все вокруг поспешили поддержать Маркуса, дескать, здоровье государя слишком важно, чтобы доверять его абы кому, и вообще, не послать ли за доктором Боткиным и иными светилами?

Через некоторое время появился цесаревич в сопровождении свиты. На лице Александра было написано искреннее беспокойство за жизнь отца, но, заметив ненавистную ему мачеху, он остановился и обвел всех присутствующих тяжелым взглядом.


– Что произошло? – сурово спросил он.

Среди придворных охотников отвечать не нашлось, и Будищеву снова пришлось выйти вперед и четко, по-военному доложить.

– Когда кортеж его величества проезжал по Инженерной улице, террористы забросали его карету бомбами!

– Государь пострадал?

– Так точно. Но рана его не опасна.

– Слава богу! – размашисто перекрестился великий князь.

– А вы как там оказались? – проскрипел худой сенатор с редкими бакенбардами и торчащими из ушей волосами, в висящем на нем как на вешалке форменном кафтане.

– Охрана почти вся погибла, – продолжил Дмитрий, игнорируя вопросы посторонних, – а потому я был вынужден доставить его к доктору Студитскому, который и оказал его величеству всю необходимую помощь. Ассистировали ему доктор Щербак и сестра милосердия баронесса Штиглиц.

Продолжая говорить, он успел хорошенько рассмотреть всех спутников великого князя. Константин Победоносцев, с явным ехидством спросивший, как он оказался на месте преступления. Бывший обер-прокурор Святейшего Синода и одновременно министр народного просвещения граф Дмитрий Толстой, буравящий взглядом моряка. Мещерский, усиленно делающий вид, что видит Будищева в первый раз.

Ни один мускул не дрогнул на лице подпоручика, но в голове неотступно крутилась мысль: «Так вот же вы, господа!»

В этот момент император, наконец, обратил внимание на появление наследника и тихо сказал:

– Сын мой, подойдите.

Александр тут же исполнил повеление отца и остановился рядом с ним с почтительным видом, а Дмитрий остался наедине с приближенными цесаревича.

– Вы – настоящий герой, – бесцветным голосом заметил Мещерский.

– Что вы, ваше сиятельство, – пожал плечами подпоручик, – уверен, вы бы на моем месте поступили так же.

– Одно непонятно, – продолжил чуть поморщившийся от намека чиновник, – все, кто окружал его величество во время этого ужасного происшествия, убиты или ранены, и лишь на вас ни царапины.

– Странное совпадение, не правда ли? – добавил Победоносцев.

– Вы ошибаетесь, – возразил им Будищев и сделал вид, что расстегивает мундир, – ран на мне хоть отбавляй. Показать?

– Ну что вы, я вам верю! – с непередаваемым выражением на лице отказался князь.

– Но почему вы сразу не повезли раненого государя в Зимний? – задал вопрос молчавший до сих пор Толстой.

– Из опасения за его здоровье, – пожал плечами подпоручик. – Побывав во многих делах[40], я по опыту знаю, что чем раньше оказана помощь, тем больше шансов на успех лечения. Кроме того, я опасался, что на привычном для императорского кортежа маршруте его могли ждать другие злоумышленники. Или вы полагаете, следовало рискнуть?

– Нет. Вы все сделали правильно.

– Благодарю за лестную оценку.

– Господин подпоручик, – раздался сзади знакомый голос. – Извольте следовать за мной.

– Ковальков, и вы здесь? – обернулся к жандарму удивленный Будищев. – Добрый день!

– Не такой уж и добрый, – скривил губы офицер для особых поручений.

– Для террористов и врагов престола и отечества денек, вправду сказать, не очень, – охотно согласился с ним Дмитрий, – а вот настоящие верноподданные наверняка в слезах, от радости благодарственные молебны заказывают…

– Господин подпоручик, – ледяным тоном прервал его разглагольствования ротмистр, – нам надо поторопиться. Его высокопревосходительство не любит ждать.

– Прошу прощения, господа, – изобразил легкий поклон в сторону предполагаемых заговорщиков Будищев и отправился вслед за жандармом.

– Он что, издевается над нами? – недоуменно воскликнул Победоносцев.

– Похоже на то, – согласился с ним Толстой.

– А нельзя ли…

– Спасителя государя от злодеев? – усмехнулся бывший министр. – Благодарю покорно. Сегодня этот бастард нас переиграл вчистую. Однако не будем отчаиваться. Проигран бой, но не сражение. Посмотрим, что будет завтра.

– Если доживем, – поджал губы Мещерский.

– О чем вы, князь?

– О том, что как только подопечная этого негодяя окажется на свободе, на нем более не будет узды.

– Не похоже, чтобы она на нем была, – буркнул бывший министр.