Несказка для попаданки

– И тогда бы…

– Тогда я осталась бы с тобой, и никто ничего не смог бы с этим поделать. Мне надлежит выполнять любую прихоть любой хани. Но в порядке очереди.

– Вот я лоханулась! Нет, я понимала, что остаюсь в пролете. Но чтобы настолько!

Альва пожала плечами. Думаю, спрашивать, почему девочка мне даже не намекнула на возможность настоять на своем, не имело смысла. Бедняжка – птица подневольная.

– Слушай! – осенило меня. – А если я пожелаю сейчас, чтобы ты была в моем единоличном распоряжении?

– Так не работает. Хани мэда Треника и хани мэда Лорна с самого начала подобное пожелание озвучили, но ничего не вышло. Я по-прежнему, как заканчиваю распоряжение одной, сразу слышу приказ другой. Так и бегаю по очереди из покоев в покои, хорошо хоть друг против друга находятся.

Я ненадолго призадумалась. А что, если…

– Давай просто перефразируем в виде задания с ограничением сроков. Скажи, у тебя есть законное время сна и отдыха, ну когда ты можешь не слушаться приказов?

– Нет. Я сплю и ем, пока хани во мне не нуждаются.

– Прекрасно! Тогда я буду нуждаться в тебе постоянно! Альва… – Я сделала длинную театральную паузу и важно продолжила повелительным тоном: – Приказываю тебе составить мне компанию… до наступления новогоднего бала.

У девочки от удивления смешно вытянулась мордашка.

– А как же ночью? Я тоже буду составлять компанию?

– Ночью я тебя буду отпускать на перерыв с приказом вернуться поутру. Годится?

– Наверное. – Альва заметно повеселела. – Быть может, действительно получится.

– Будем надеяться!

Уже совсем в другом настроении девочка продолжила ужин, и я с более легким сердцем вместе с ней.

После еды Альва настояла, что приготовит для меня ванну. Я совершенно не понимала, к чему мне подобное излишество, ведь здешние банные устройства мало чем отличались от земных – легко самой справиться. Но после того, как погрузилась в высокую розовую пену и ощутила неземное блаженство, в полной мере осознала зависимость некоторых хани от услуг этой робкой трудолюбивой девочки.

– Ты просто волшебница, – выдохнула я, наслаждаясь букетом ощущений: тонким цветочным ароматом, идеальной температурой воды, шелковистым прикосновением радужных пузырей к ставшей невероятно чувствительной коже.

– Ничего сложного. Меня мама Лена научила, в каких пропорциях какие эликсиры нужно соединять. Захочешь – и тебе расскажет. Потом.

Потом? Мысли вяло ворочались, не позволяя вникнуть в смысл. Да, лучше это оставить на потом. Наверное, Грэхху будет приятно, если я научусь делать для него столь восхитительную ванну.

Альва выудила меня размякшую и расслабленную из остывающей воды спустя полчаса. Ноги не держали в вертикальном положении, а глаза предательски закрывались. Меня хватило лишь на то, чтобы доплестись до кровати и пожелать:

– Приказываю тебе, Альва, хорошенько отдохнуть. После того как выспишься и совершишь необходимые личные гигиенические процедуры, приходи ко мне с завтраком, продолжишь составлять компанию.

Расплывшись в счастливой улыбке, девочка упорхнула.

Я смежила глаза, а когда открыла, уже наступило утро. Нетронутая половина постели указывала на то, что Грэхх снова здесь не ночевал. И если вчера я к этому факту отнеслась спокойно, то сегодня его отсутствие меня здорово расстроило. Не так я себе представляла наше совместное проживание. Конечно, учеба – дело святое, но так хотелось проводить вместе хотя бы немного времени.

Так, стоп! Отставить нюни! Нужно занять себя чем-то полезным, чтобы не страдать от недостатка внимания мужчины, пусть даже и столь идеального, как Грэхх.

Пока умывалась, я мечтала о том, как до обеда буду гулять с Альвой по академии, а затем снова наведаюсь в библиотеку. Но планы пришлось скорректировать. Стоило мне выйти в гостиную, как меня ошарашил нежный голосок:

– Хорошо, что ты наконец проснулась! Я уже собиралась тебя будить. – Альва в нетерпении приплясывала вокруг напольной вешалки с платьем, еще вчера мне обещанным мамой Леной. – Времени осталось лишь быстро позавтракать и одеться. А потом хани ждут в общем зале.

– Зачем? – поинтересовалась я, запрыгивая в протянутые мне кружевные панталончики.

– Небось объявление сделать хотят. – Альва опустилась на колени и завязала над моими коленями ленты. – И опаздывать не стоит, так как можно пропустить что-нибудь важное.

– Умереть не встать, мода нижнего белья! – возмутилась я. – Как же девушке самостоятельно справляться с одеждой, если нет никого рядом для помощи?

– У богатых всегда есть слуги, – деловито пояснила девочка, шнуруя на моей спине корсет, – а у бедных одежка попроще, без бантиков и шнурочков.

– А можно и мне белье попроще? – с надеждой попросила я.

– Можно, – легко согласилась Альва. – Но позже.

– Когда?

– Ну, – замялась она, – не сейчас. Как можно будет, так я тебе сразу и принесу. Хорошо?

– Договорились!

Уничтожив тарелку каши и бутерброд с сыром, я умчалась на собрание хани, а Альва получила распоряжение закончить завтрак, прибраться и ждать меня для прогулки по академии.


Общий зал я нашла довольно быстро, мало того что она располагалась на том же самом этаже, где и апартаменты выпускников, так еще и девичьи возмущенные возгласы разносились по всему коридору. Мне оставалось положиться на слух.

У двери я встретилась еще с одной хани, которую сопровождала знакомая мне Глаша.

– Всем здравствуйте! – поприветствовала я девушек.

Рыжеволосая, хрупкого телосложения хани окинула меня равнодушным взглядом и, чуть сморщив крошечный, весь в веснушках носик, процедила:

– Здравствуйте.

Голосок у нее был хоть и приятный, но пренебрежительный и отстраненный. Задрав точеный подбородок и расправив острые плечики, девушка остановилась, ожидая, пока перед ней откроют дверь.

– Здравствуйте, – глухим эхом повторила Глафира. Подмигнув мне и скорчив рожицу за спиной хани, она поспешила отворить тяжелую дверь в зал.

Голоса спорящих хлынули в коридор, оглушая и дезориентируя.

Бушевал, как я изначально и подумала, клон Белоснежки – хани мэда Треника. В этот раз она сцепилась с пухленькой миловидной девушкой невысокого росточка. Белоснежка яростно нападала, сыпля оскорблениями, которые были бы более уместны от представительницы древнейшей профессии, нежели из уст столь нежного и прекрасного создания в стенах академии. Пышка с кудрявой каштановой шевелюрой вяло отбивалась, демонстрируя лучшее воспитание по сравнению с оппоненткой, но при этом не давая той спуску, а ушам окружающих – отдыху от криков.

Мы с рыжеволосой прошли вдоль стеночки в большой и роскошно убранный зал, невольно наблюдая за происходящим.

– Да знаешь ли ты, чернь, с кем разговариваешь? – верещала Белоснежка, хороводя вокруг Пышки. – Я эверских кровей, да будет тебе известно, крыса помоечная! Да такие, как ты, жирные гниды даже подойти ко мне боялись.

– Я тоже боюсь, – ничуть не впечатлившись, захохотала противница, представляя нашему взгляду очаровательные ямочки на щеках и крепкие белые зубы. – Из тебя так и хлещет грязь, как бы не испачкаться!

– Что-о-о? Да как ты смеешь при мне рот свой открывать? Ты, мерзость водосточная! Я тебе не позволю прикоснуться даже к подошве моих туфель, личинка обожравшаяся.

– О боже! Я в печали! – кривлялась землянка, откровенно насмехаясь над иномирянкой. – Как же я теперь без твоих туфель проживу!

– Да я тебя!.. – Видать, у девицы не хватало фантазии, потому что ненадолго наступила благословенная тишина, нарушаемая пофыркиванием и шумным дыханием разъяренной фурии.

– Твои угрозы так страшны, честное слово, звезда в шоке! – подначивала ее соперница.

И Белоснежка не вынесла столь пренебрежительного отношения к собственной бесценной персоне. Она кинулась к насмешнице с растопыренными пальцами, ногти на которых оказались длинными и остро заточенными. Пышка, несмотря на свою комплекцию, плавным движением ушла из-под удара, по-прежнему весело хохоча. А дебоширка пролетела мимо, одолев несколько метров, после чего свалилась на девушку в голубом.

Только сейчас я заметила на противоположном конце зала пятую хани. Она царственно восседала в кресле, сложив руки на подлокотники. Гордая осанка и отсутствие эмоций на лице делали ее похожей на Снежную королеву даже больше, чем пепельно-белые волосы и льдисто-голубые глаза. Обнаружив на коленях скривившуюся от злости Белоснежку, она равнодушно стряхнула с себя бьющуюся в истерике особу, но глаза ее при этом так сверкнули, что и без слов было ясно – подобного оскорбления она не забудет.

Дикий визг, от которого закладывало уши, прервало появление в зале нового лица.

– Немедленно прекратить! – прошипела женщина без возраста, сузив и без того маленькие глазки. Ее цепкий взгляд прошелся по всем девушкам и остановился на Белоснежке.

Как ни странно, та послушалась, умолкнув.

– Доброе утро, дорогие, я бы даже сказала, бесценные наши хани! – совсем другим, сладеньким тоном пропела женщина, изобразив на лице приторную улыбку. Сшитая со вкусом одежда, замысловатая прическа и самое главное – обилие драгоценностей говорили о том, что перед нами важная персона. – От лица всей академии и Зазимого королевства я рада приветствовать вас в нашем мире. Я – медью Ветта, ваш куратор на время до новогоднего бала. Вы можете обращаться ко мне с любыми вопросами, просьбами и проблемами.

Она сделала паузу, словно ожидая аплодисменты, покрутилась в разные стороны, рассматривая хани, после чего, манерно взмахнув холеной ручкой, предложила:

– Давайте устроимся вот здесь, на удобных креслах и диванах.

Указав на мебель возле камина, где уже восседала Снежная королева, женщина заняла центральное местечко. Я не стала ждать повторного приглашения и устроилась в кресле.

– Ну же, девочки, дорогие, не стесняйтесь, – подбодрила замешкавшихся Ветта. – Присаживайтесь, хорошие мои.

Оставшимся хани пришлось довольствоваться диванчиками. Один неохотно присвоили Пышка и рыжеволосая, на другом сидела куратор, и на лице Белоснежки отразилась вся гамма негативных чувств – от недовольства до брезгливости.

– Всем удобно? Начнем? – предложила медью Ветта, как будто не замечая, что Белоснежка продолжает стоять.

Деваться той оказалось некуда, поэтому с гордым видом великомученицы девушка двинулась к оставшемуся месту. Но, проходя мимо Снежной королевы, зацепилась носком туфельки за струящуюся голубую ткань, лежащую на пути, запуталась и совсем неизящно распласталась в проходе между креслом, столиком и диваном, раскинув в стороны конечности. Грохот был такой, словно мамонта свалили на охоте. А затем раздался хохот, сравнимый разве что с радостными воплями первобытных охотников, заваливших этого самого мамонта. Смеялась, разумеется, Пышка.

Произошедшее вполне можно было бы списать на неловкость и невнимательность Белоснежки, кипевшей от злости и негодования, если бы за пару секунд до грандиозного падения я не заметила, как Снежная королева выставила вперед ножку и расправила складки подола, в который и попалась хани мэда Треника, а после – скользнувшую по губам ядовитую улыбочку, скорее даже тень улыбки. Отомстила! М-да, лучше от змеюки держаться подальше.

– О-о-ох, милочка! – воскликнула медью Ветта, даже не попытавшись оказать помощь или хотя бы подать руку барахтающейся у ее ног девушке. – Нужно быть осторожнее! Ваша жизнь дороже всех богатств мира!

Наконец Белоснежка справилась со своими конечностями, встала на четвереньки, а там и до дивана добралась. Нужно отметить, спеси в ней не убавилось ни на каплю. Пристроившись на самом краешке диванчика, она брезгливо покосилась на куратора. Весь вид хани кричал о вынужденном соседстве с черствой женщиной, не желающей войти в положение высокородной эверки – бог знает что за раса такая – и уступить место целиком.

– Как вы уже, наверное, имели возможность узнать, мои драгоценные, – продолжила как ни в чем не бывало мэдью Ветта с наигранным восторгом, – каждая из вас – желанная и долгожданная гостья. Любые ваши пожелания здесь готовы исполнять при первом же озвучивании. Для всех большая радость услужить хани!

– Ну да, – фыркнула Белоснежка, – ваших служанок не дозовешься!

– Хани Треник, вы слишком строги, – пожурила девушку куратор. – Я слышала, что услуги Альвы весьма востребованы, но поверьте, кроме нее в замке много и другой не менее умелой и ловкой прислуги. Дайте шанс прочим горничным показать свое мастерство. А Альва, как и прежде, будет приходить на вызовы хани в порядке очереди.

– Мне? В общую очередь? – снова стала заводиться эта скандальная особа.

– Все хани для нас одинаково важны! – осадила ее женщина. – Мы никого не выделяем и не принижаем. Забудьте, кем вы были в своем мире, здесь вы все – хани, священные девы. Для нашего мира и вызвавших вас мэдов вы – великая удача и милость богов.

О как! Недолго и возгордиться! Впрочем, уже. Пышка выпрямила спинку, а рыжеволосая задрала еще выше подбородок. Для Белоснежки, похоже, сказанное прошло мимо ушей, так как она продолжала недовольно хмуриться. А вот Снежная королева даже бровью не повела, будто информация для нее оказалась ненова.