Неприятности в старшей школе
Часть 5 из 74 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А я думаю, тебе лучше оставить свои мыслишки при себе, – огрызается Ройс, выражая то, что думаем мы трое.
Лео напрягается, но тут же будто стряхивает это с себя, освобождая нам путь и пожимая плечами.
Мы с Кэпом переглядываемся.
– Пошли, вытащим оттуда этого мудака. – Ройс распахивает дверь, и мы входим.
Как только мы оказываемся в зале, раздается звонок, и люди вокруг спешат занять места, а мы идет прямиком к тренеру.
Он тут же обрывает разговор с Перкинсом и спешит нам навстречу с искаженным от гнева лицом.
– Сядьте. И сидите.
– Поговорите с нами, прямо сейчас, – требую я.
Он свирепо смотрит на меня, но подчиняется:
– Звонил ваш отец. Я все объясню, но мне нужно, чтобы вы, парни, прекратили пререкаться со мной, как бы сильно вам этого ни хотелось. – Он обводит взглядом нас троих, на мгновение задерживая взгляд на Рэйвен, а потом уходит прочь, оборачиваясь только для того, чтобы повторить: – Сядьте.
Ройс сжимает челюсти, но лишь испускает стон и шагает к нашим местам – в центре первого ряда.
Кэптен следует за ним.
Тренер Брэйл – один из тех немногих людей, кому мы здесь доверяем, в то время как на других мы просто вынуждены полагаться. Но сейчас даже я признаю, что чертовски тяжело сохранять хладнокровие, когда между всеми нами царит такое адское напряжение. Сказать, что мы на грани, будет даже слишком мягко.
К Рэйвен поворачивается секретарша, чтобы отослать ее назад, но я останавливаю ее прежде, чем она успевает что-то сказать.
– Она с нами.
Женщина захлопывает рот и, поджав губы, кивает.
Стоит мне только опустить задницу на стул, как я ловлю на себе взгляд тренера – он смотрит, сузив глаза. Он поднимает подбородок.
– Что, черт побери, он пытается сказать, Мэдмэн? – шипит Ройс мне в ухо.
Я медленно качаю головой.
– Понятия, мать его, не имею, но он хочет, чтобы мы спокойно сидели в своем ряду.
– Да пошел он на хрен, – усмехается Ройс, и я не могу отрицать, что я с ним на одной волне. – Это наш чертов ряд, и ему повезло, что мы позволили его заднице находиться тут.
Толпа утихает, когда Перкинс подносит ко рту микрофон.
– Всем доброго утра, – обращается он к залу. – У меня отличные новости. Несмотря на наше… неожиданное и досадное поражение на этой неделе, сегодня мы выходим в плей-офф под первым номером против сборной Грейвена.
Ученики просто слетают с катушек, вопя от восторга, а Перкинс явно раздражен тем фактом, что мы все-таки смогли вырваться в лидеры благодаря очкам, заработанным за сезон.
К черту его.
Дальше Перкинс говорит какую-то фигню о движухе, которая ждет нас в ближайшие несколько недель, напоминая всем, что на первом месте должна быть учеба. Он несет всякую хрень о том, во что сам не верит: он ведь обязан читать нравоучения, чтобы сохранить лицо. А потом включается музыка, и ему приходится отодвинуться, потому что центральную площадку занимает команда по чирлидингу.
Хлоя, как всегда, блин, в центре и впереди всех, изо всех сил, мать ее, старается не глазеть на нас, тряся попой и качая грудью в сексуальной манере, пока они делают разные трюки.
Они выполняют какую-то безумную акробатическую фигню, и толпа сходит с ума, свистя и хлопая.
– Вот это, я понимаю, гибкость, – задумчиво протягивает Мак, и Ройс усмехается.
И он не лжет. Команда по чирлидингу, или танцевальная команда, как их еще называют, выигрывала все соревнования в штате последние три года – с того момента, как с ними начала выступать Хлоя. И она, блин, не будет собой, если даст кому-то об этом забыть.
Заканчивая свое выступление, они кидают свои помпоны к ногам команды – ни один из них не падает рядом со мной, – а потом под пошлое волчье завывание подползают, чтобы забрать их.
Кэптен, качая головой, отпинывает пару помпонов, оказавшихся у его ног.
Он смотрит куда-то мимо меня, а потом встречается со мной взглядом. Он указывает на что-то подбородком, и я перевожу взгляд на Рэйвен.
Мои брови сходятся в центре лба, потому что она сидит, погруженная в себя, с направленным в пустоту взглядом.
– Что… – я хочу окликнуть ее, но тут же умолкаю, потому что Перкинс снова берет микрофон в руки.
Его глаза устремлены на меня, и я злобно смотрю в ответ.
– Ну хорошо! Спасибо, девочки, за чудный танец, – начинает Перкинс с каким-то дьявольским воодушевлением.
Мы с братьями подаемся вперед, одинаково нахмуренные.
– Итак. У меня есть для вас объявление. И довольно необычное, – продолжает он, и мой пульс учащается. – Нам пришлось тщательно пересмотреть кодекс правил школы, но теперь я счастлив сообщить, что все сложилось просто отлично.
– Мэддок… – начинает Кэптен и тут же осекается.
Перкинс пробуривает меня взглядом с триумфом в глазах.
– Пожалуйста, – он делает паузу, и уголок его рта приподнимается. – Поприветствуйте от всей души вместе со мной нового игрока… сборной команды старшей школы Брейшо по баскетболу.
В зале повисает оглушительная тишина, но звон в моих ушах заставляет меня подняться.
Мои браться поднимаются вместе со мной.
В дальнем углу зала с грохотом распахивается дверь, и в дверном проеме показывается Коллинз Грейвен – в майке, мать его, «Волков».
Меня начинает трясти от ярости, которая наполняет каждый дюйм моего тела, но ноги не двигаются с места. Они словно, блин, прирастают к полу.
Как, видимо, и у Ройса с Кэптеном, потому что они тоже замирают на своих стульях.
Да как у него хватило наглости заявиться сюда?
По залу разносится шепот, который становится громче и громче, и уже вскоре вся чертова толпа учеников охает и гудит.
Коллинз, широко расправив плечи, шагает вперед, вглядываясь в каждое лицо слева и справа от себя.
Его взгляд останавливается на Рэйвен, мать ее, сидящую рядом со мной.
Она медленно встает на ноги под моим тяжелым взглядом. Но она не смотрит на меня – ее пустой взгляд устремлен на него.
Я тоже перевожу взгляд на него. Уголок его губ приподнимается, пока он рассматривает ее, и я делаю шаг вперед, но совершенно неожиданно рядом с нами появляется тренер, отталкивает меня и незаметно заслоняет мое тело своим. Плечом отделяя меня от Рэйвен, он поворачивает голову к моему уху.
– Даже не думай, блин, – рычит он сквозь зубы. – Именно этого он и хочет. Двинешься, и он снова начнет с тобой свою игру.
Я понятия не имею, что тут можно ответить. Я только ощущаю, как кровь пульсирует в моих венах в опасно ускорившемся темпе.
Рэйвен делает шаг влево, отступая от меня, и я напираю грудью на тренера.
– Рэйвен, – я свирепо смотрю на нее.
Она облизывает губы и делает полшага вперед.
Она проводит руками по своим джинсам, и мне становится трудно дышать.
– Рэйвен…
Моя голова дергается вперед, когда ее имя вылетает изо рта Грейвена.
Я вижу, что она решается на то, что крутится у нее в голове, – что бы это, блин, ни было.
Она поднимает подбородок и расправляет плечи.
Одним рывком она стягивает через голову свой свитер. Под ним оказывается черная майка с бирюзовой нашивкой – майка «Волков», майка чертовой Брейшо-Хай, – с огромным номером один. Точно такая же майка, как на Грейвене.
У меня перед глазами все становится красным, кроваво, мать его, красным, и эту его кровь скоро все будут видеть повсюду. Я выкрашу ею весь чертов пол.
Он тянется к ней, и она шагает ему навстречу.
Он труп.
Мои братья первыми бросаются вперед, но тут вмешиваются другие члены нашей команды. Мак и Лео хоть и с трудом, но удерживают Кэптена, а вот удержать Ройса никто не в силах.
И это моя, черт побери, девушка, рядом с этим мудаком.
Ну все, мать его. На хрен всех.
Я с размаху толкаю тренера на пол, почти перепрыгиваю через него, но меня тут же тащат назад игроки нашей команды.
Всего за секунду мне удается одного за другим отпихнуть их от себя и броситься вперед, но, едва подняв глаза, я, черт побери, просто застываю на месте.
Ройс, в напряжении перед дракой, трясется от гнева, готовый спустить его на разряженного ублюдка в хаки.
Вот только прямо перед ним стоит темноволосая, ростом всего пять футов и шесть дюймов, наша чертова проблема.
Против него.
Лео напрягается, но тут же будто стряхивает это с себя, освобождая нам путь и пожимая плечами.
Мы с Кэпом переглядываемся.
– Пошли, вытащим оттуда этого мудака. – Ройс распахивает дверь, и мы входим.
Как только мы оказываемся в зале, раздается звонок, и люди вокруг спешат занять места, а мы идет прямиком к тренеру.
Он тут же обрывает разговор с Перкинсом и спешит нам навстречу с искаженным от гнева лицом.
– Сядьте. И сидите.
– Поговорите с нами, прямо сейчас, – требую я.
Он свирепо смотрит на меня, но подчиняется:
– Звонил ваш отец. Я все объясню, но мне нужно, чтобы вы, парни, прекратили пререкаться со мной, как бы сильно вам этого ни хотелось. – Он обводит взглядом нас троих, на мгновение задерживая взгляд на Рэйвен, а потом уходит прочь, оборачиваясь только для того, чтобы повторить: – Сядьте.
Ройс сжимает челюсти, но лишь испускает стон и шагает к нашим местам – в центре первого ряда.
Кэптен следует за ним.
Тренер Брэйл – один из тех немногих людей, кому мы здесь доверяем, в то время как на других мы просто вынуждены полагаться. Но сейчас даже я признаю, что чертовски тяжело сохранять хладнокровие, когда между всеми нами царит такое адское напряжение. Сказать, что мы на грани, будет даже слишком мягко.
К Рэйвен поворачивается секретарша, чтобы отослать ее назад, но я останавливаю ее прежде, чем она успевает что-то сказать.
– Она с нами.
Женщина захлопывает рот и, поджав губы, кивает.
Стоит мне только опустить задницу на стул, как я ловлю на себе взгляд тренера – он смотрит, сузив глаза. Он поднимает подбородок.
– Что, черт побери, он пытается сказать, Мэдмэн? – шипит Ройс мне в ухо.
Я медленно качаю головой.
– Понятия, мать его, не имею, но он хочет, чтобы мы спокойно сидели в своем ряду.
– Да пошел он на хрен, – усмехается Ройс, и я не могу отрицать, что я с ним на одной волне. – Это наш чертов ряд, и ему повезло, что мы позволили его заднице находиться тут.
Толпа утихает, когда Перкинс подносит ко рту микрофон.
– Всем доброго утра, – обращается он к залу. – У меня отличные новости. Несмотря на наше… неожиданное и досадное поражение на этой неделе, сегодня мы выходим в плей-офф под первым номером против сборной Грейвена.
Ученики просто слетают с катушек, вопя от восторга, а Перкинс явно раздражен тем фактом, что мы все-таки смогли вырваться в лидеры благодаря очкам, заработанным за сезон.
К черту его.
Дальше Перкинс говорит какую-то фигню о движухе, которая ждет нас в ближайшие несколько недель, напоминая всем, что на первом месте должна быть учеба. Он несет всякую хрень о том, во что сам не верит: он ведь обязан читать нравоучения, чтобы сохранить лицо. А потом включается музыка, и ему приходится отодвинуться, потому что центральную площадку занимает команда по чирлидингу.
Хлоя, как всегда, блин, в центре и впереди всех, изо всех сил, мать ее, старается не глазеть на нас, тряся попой и качая грудью в сексуальной манере, пока они делают разные трюки.
Они выполняют какую-то безумную акробатическую фигню, и толпа сходит с ума, свистя и хлопая.
– Вот это, я понимаю, гибкость, – задумчиво протягивает Мак, и Ройс усмехается.
И он не лжет. Команда по чирлидингу, или танцевальная команда, как их еще называют, выигрывала все соревнования в штате последние три года – с того момента, как с ними начала выступать Хлоя. И она, блин, не будет собой, если даст кому-то об этом забыть.
Заканчивая свое выступление, они кидают свои помпоны к ногам команды – ни один из них не падает рядом со мной, – а потом под пошлое волчье завывание подползают, чтобы забрать их.
Кэптен, качая головой, отпинывает пару помпонов, оказавшихся у его ног.
Он смотрит куда-то мимо меня, а потом встречается со мной взглядом. Он указывает на что-то подбородком, и я перевожу взгляд на Рэйвен.
Мои брови сходятся в центре лба, потому что она сидит, погруженная в себя, с направленным в пустоту взглядом.
– Что… – я хочу окликнуть ее, но тут же умолкаю, потому что Перкинс снова берет микрофон в руки.
Его глаза устремлены на меня, и я злобно смотрю в ответ.
– Ну хорошо! Спасибо, девочки, за чудный танец, – начинает Перкинс с каким-то дьявольским воодушевлением.
Мы с братьями подаемся вперед, одинаково нахмуренные.
– Итак. У меня есть для вас объявление. И довольно необычное, – продолжает он, и мой пульс учащается. – Нам пришлось тщательно пересмотреть кодекс правил школы, но теперь я счастлив сообщить, что все сложилось просто отлично.
– Мэддок… – начинает Кэптен и тут же осекается.
Перкинс пробуривает меня взглядом с триумфом в глазах.
– Пожалуйста, – он делает паузу, и уголок его рта приподнимается. – Поприветствуйте от всей души вместе со мной нового игрока… сборной команды старшей школы Брейшо по баскетболу.
В зале повисает оглушительная тишина, но звон в моих ушах заставляет меня подняться.
Мои браться поднимаются вместе со мной.
В дальнем углу зала с грохотом распахивается дверь, и в дверном проеме показывается Коллинз Грейвен – в майке, мать его, «Волков».
Меня начинает трясти от ярости, которая наполняет каждый дюйм моего тела, но ноги не двигаются с места. Они словно, блин, прирастают к полу.
Как, видимо, и у Ройса с Кэптеном, потому что они тоже замирают на своих стульях.
Да как у него хватило наглости заявиться сюда?
По залу разносится шепот, который становится громче и громче, и уже вскоре вся чертова толпа учеников охает и гудит.
Коллинз, широко расправив плечи, шагает вперед, вглядываясь в каждое лицо слева и справа от себя.
Его взгляд останавливается на Рэйвен, мать ее, сидящую рядом со мной.
Она медленно встает на ноги под моим тяжелым взглядом. Но она не смотрит на меня – ее пустой взгляд устремлен на него.
Я тоже перевожу взгляд на него. Уголок его губ приподнимается, пока он рассматривает ее, и я делаю шаг вперед, но совершенно неожиданно рядом с нами появляется тренер, отталкивает меня и незаметно заслоняет мое тело своим. Плечом отделяя меня от Рэйвен, он поворачивает голову к моему уху.
– Даже не думай, блин, – рычит он сквозь зубы. – Именно этого он и хочет. Двинешься, и он снова начнет с тобой свою игру.
Я понятия не имею, что тут можно ответить. Я только ощущаю, как кровь пульсирует в моих венах в опасно ускорившемся темпе.
Рэйвен делает шаг влево, отступая от меня, и я напираю грудью на тренера.
– Рэйвен, – я свирепо смотрю на нее.
Она облизывает губы и делает полшага вперед.
Она проводит руками по своим джинсам, и мне становится трудно дышать.
– Рэйвен…
Моя голова дергается вперед, когда ее имя вылетает изо рта Грейвена.
Я вижу, что она решается на то, что крутится у нее в голове, – что бы это, блин, ни было.
Она поднимает подбородок и расправляет плечи.
Одним рывком она стягивает через голову свой свитер. Под ним оказывается черная майка с бирюзовой нашивкой – майка «Волков», майка чертовой Брейшо-Хай, – с огромным номером один. Точно такая же майка, как на Грейвене.
У меня перед глазами все становится красным, кроваво, мать его, красным, и эту его кровь скоро все будут видеть повсюду. Я выкрашу ею весь чертов пол.
Он тянется к ней, и она шагает ему навстречу.
Он труп.
Мои братья первыми бросаются вперед, но тут вмешиваются другие члены нашей команды. Мак и Лео хоть и с трудом, но удерживают Кэптена, а вот удержать Ройса никто не в силах.
И это моя, черт побери, девушка, рядом с этим мудаком.
Ну все, мать его. На хрен всех.
Я с размаху толкаю тренера на пол, почти перепрыгиваю через него, но меня тут же тащат назад игроки нашей команды.
Всего за секунду мне удается одного за другим отпихнуть их от себя и броситься вперед, но, едва подняв глаза, я, черт побери, просто застываю на месте.
Ройс, в напряжении перед дракой, трясется от гнева, готовый спустить его на разряженного ублюдка в хаки.
Вот только прямо перед ним стоит темноволосая, ростом всего пять футов и шесть дюймов, наша чертова проблема.
Против него.