Неправильный самурай
Часть 29 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Размышляя таким образом, я забежал за поворот и, приказав своим перейти на шаг, быстро оценил ситуацию.
Разведчик не соврал: примерно с полсотни солдат Кимура наседали на десятерых самураев с красно-белыми коси-саси. Ясудо дрались в окружении деревьев, прикрытые со спины огромным раскидистым дубом, стоящим в двадцати метрах от дороги, и только поэтому Кимура не могли реализовать подавляющее преимущество в численности. Трупов на земле хватало, но за двух своих самураи забрали десяток. Мертвые лошади валялись чуть впереди по дороге. Ясудо, очевидно, не ожидали нападения и лишились транспорта в первые же минуты. Самураи дрались отчаянно. Ни они, ни Кимура нас пока не заметили, и я, ни секунды не медля, скомандовал «бой!».
Снеся пятерых лучников, которые стояли у нас на пути, отряд ударил в спину Кимура, и в первую же минуту враг потерял больше десяти человек. Сражения в Средневековье – штука такая… В тесной драке сложно сообразить, кто у тебя за спиной: друг или враг. Только что вас было полсотни, и вот уже осталась пара десятков, зажатых с двух сторон и без малейшего шанса бежать. С криками «Сато!» мы проломились сквозь строй и закончили сражение минут за пятнадцать, не потеряв при этом ни одного бойца.
Ясудо повезло меньше – на ногах у них осталось шесть человек во главе с командиром – высоким самураем в отличной пластинчатой броне, которая, по прикидкам, стоила целое состояние.
Приказав ребятам отойти назад и построиться на дороге, я приблизился к самураям и, оглядев их, коротко поклонился, как того требовал этикет. Вид у них, конечно, был ещё тот… Шлемы помяты, пластины брони болтаются, физиономии мокрые от пота, но живы – и хорошо. Не все, правда, но тут уж ничего не поделать.
С некоторым недоумением оглядев щиты в наших руках, командир Ясудо шагнул вперёд и, глядя на меня, холодно произнёс:
– Я Макато Керо, старший телохранитель брата даймё, господина Ясудо Нори. Что за дерьмо тут творится?!
– Таро Лисий Хвост, временный вассал сюго Сато, – по правилам местных представился я и, кивнув на лежащие у ног трупы, добавил: – А творится тут небольшая война. Сегодня утром Кимура атаковали провинцию с двух направлений. Войско Сато потерпело поражение в битве и сейчас отступает в замок.
– Ясно… – самурай нахмурился, медленно обвел взглядом дорогу и тяжело вздохнул: – А ты? Ты тоже участвовал в том сражении?
– Нет, – покачал головой я. – Мы разбили второй отряд Кимура в горах и шли на соединение с основными силами провинции. По дороге встретили отступающих, и я, узнав о том, что случилось, повел своих людей к замку. Нас слишком мало, и прямого столкновения с соседями нам не пережить.
Макато кивнул, посмотрел на моих солдат, затем обернулся и обвел взглядом трупы своих бойцов. На лице его злость смешалась с сомнением. Нет, мужика понять можно. Вот так, не ожидая подставы, потерять коней и товарищей… С трупами ведь тоже нужно что-то придумать. Оставить нельзя – тут не компьютерная игра, и они не исчезнут. Броню снимут мародеры, да и родственники погибших не очень обрадуются…
– Мы поможем отнести тела куда скажете, – предвосхищая его просьбу, пожал плечами я и, обернувшись к своим, приказал собирать трофеи с мертвых Кимура.
Да, всего нам, конечно же, не собрать, но что-то унести получится. Деньги, безделушки и оружие нас особо не стеснят. Ну а за остальным вернемся потом, когда все закончится, и если будет кому возвращаться. Война ведь – дело такое…
Услышав предложение, Макато обернулся, испытующе посмотрел мне в глаза, а затем, поднеся к груди кулак, коротко кивнул:
– Спасибо, Таро-сан! Мы и так перед тобою в долгу, но от помощи не откажемся. Убитых нужно отнести на северную дорогу, которая ведет на Кобе, и там мы дождемся своего господина, который будет здесь ближе к вечеру. – Самурай вздохнул и, переведя взгляд на убитых Кимура, добавил: – Только для начала хотелось бы узнать, сколько их всего пришло в Сато. Мне нужно доложить господину…
– С нами пятеро выживших в том бою, они расскажут вам все по дороге, – я обернулся, подозвал жестом Икэду и, приказав полусотнику готовить носилки, снова перевел взгляд на самурая. – Задерживаться здесь нет смысла. Я не знаю, где основные силы Кимура, и чем раньше мы выступим, тем меньше шанс нарваться на неприятности.
Макато спорить не стал, и вскоре мы из щитов и трофейных копий соорудили шесть носилок. Конструкция там нехитрая, и солдаты обучились этому еще во времена тренировок. Закончив с мародеркой и уложив на носилки трупы, мы двинулись в указанном направлении через лес и спустя два часа добрались до нужного места.
Всю дорогу меня глодали сомнения. Принимая решение проводить Ясудо, я прекрасно понимал, что из-за этого крюка в замок у нас пройти не получится. Однако оставить самураев без помощи было бы глупо вдвойне. Со слов Макато, вместе с братом даймё в Сато идут две сотни человек, половина из которых – самураи. По местным меркам это огромная сила, и, если они решат вмешаться в наши разборки, Кимура придется несладко. Я не знаю местных реалий, и мне неизвестно, обязан ли брат даймё помогать своим вассалам в войне, но, возможно, наша помощь его людям как-то повлияет на принятие решения о поддержке. К тому же мы там полсотни человек уже положили, и сил у Кимура чуть-чуть поубавилось.
По дороге Макато выслушал солдат, участвовавших в основном сражении, задал им с десяток вопросов и потом переключился на меня. Вообще, самурай оказался мужиком довольно прошаренным. Подробно расспросил меня о щитах, о тактике боя, потом стал пытать на тему производства и необходимых для него материалов.
Я практически ничего не скрывал, ну разве что немного недоговаривал. В Сато мне осталось пробыть месяцев пять, и мой путь потом будет лежать в Ки – столицу клана Ясудо. Ну это если, конечно, получится выжить в этой войне. Как бы то ни было, знакомые мне нужны, а телохранитель брата даймё не самый последний парень на той деревне. То, что мы их, по факту, спасли – конечно же, хорошо, но если я еще докажу свою полезность – перспективы нормально устроиться на новом месте окажутся повыше. Не, так-то мне, по большому счету, положить на эту возню, и, если ничего не получится, я не сильно расстроюсь. Самураем вроде бы стал, и теперь основная моя цель – выяснить прошлое мальчишки, в которого меня закинуло волей судьбы, а потом как-то попасть в Синий лес к Мике. Так что в Ки я тоже надолго не задержусь, но навести мосты все равно будет нелишним.
Добравшись до нужного места, я оставил Ясуда с телами товарищей, а сам, выслав вперед разведчиков, повел свой отряд в сторону замка. Да, возможно, стоило подождать прибытия основных сил Ясудо и поступить под командование брата даймё, но делать я этого не стал, потому как смысла в этом никакого не видел. Кто я такой? Шестнадцатилетний выскочка, под рукой которого всего лишь четыре десятка простых солдат. Сколько придется доказывать нашу эффективность? Да и кто вообще меня спросит? Телохранитель расскажет? Но он ничего, по сути, не видел. Ударить в спину врагу можно и без щитов, а все мои слова еще нужно проверить. К тому же нас ведь никто не будет жалеть, и спокойно пошлют в самое пекло. Мы ведь не Ясудо, а простые солдаты провинциального феодала.
Нет, двух проводников я, конечно, оставил, но всех остальных увел за собой к замку. Да, наверное, в деревне и на подступах уже хозяйничают Кимура, но пока я сам не увижу все своими глазами, решение принять не смогу.
По дороге к деревне меня вдруг неожиданно накрыл отходняк. Не знаю почему, но что-то противное и липкое сдавило грудь, мешая дышать, и кровь застучала в ушах. Что это было? Сомнения в правильности принятого решения или последствия двух сегодняшних боев с кишками и лужами крови? Так-то мне доводилось убивать людей и раньше, но на Земле чувства были другие, а сейчас этот мир словно добавил реальности, и она тяжким грузом навалилась на плечи. Я не психолог, но, возможно, это всего лишь какая-то реакция того тела, в котором я оказался? Ощущения шестнадцатилетнего парня, на которого вдруг свалилось столько ответственности? Нет, мозгами я понимал, что все это бред и повода нервничать нет, но поди объясни это своему организму. Разум в итоге оказался сильнее, и все закончилось минут за пять, но это мерзкое чувство я запомню надолго.
Один из разведчиков дожидался нас в овраге, в пятистах метрах от Оми. Заметив меня, парень подбежал и, коротко кивнув, доложил:
– Господин, Кимура уже здесь! Самураи и две сотни солдат перешли реку и встали напротив замка. Еще примерно полсотни сейчас грабят деревню и вяжут пойманных женщин. Святилище Каннон они подожгли, но трупов монахов мы с Кунайо не увидели. Напарник остался наблюдать за деревней с холма.
– Через реку перешли все самураи? – выслушав доклад, уточнил я. – В деревне никто из них не остался?
– Нет, – потряс головой разведчик. – В деревне только солдаты с их командиром. Поставили четыре телеги на площади и грузят в них награбленные продукты. Женщин тоже сгоняют туда.
– Хорошо, – кивнул я и, обернувшись к Икэде, спросил: – Слушай, у тебя же был драконий огонь?
– Да, – подтвердил тот, – у меня есть две мензурки. Еще у Абэ должна быть одна.
– Отлично, – обрадовался я. – Тогда поступим так: сейчас идем по лесу до водяной мельницы, оттуда вдоль реки бежим до моста и уничтожаем его драконьим огнем. Как только путь к замку будет отрезан, идем в деревню и разбираемся с мародерами. Дальше – по обстоятельствам.
«Как же все-таки хорошо, что я решил пойти к замку, – думал я на ходу, перешагивая корни деревьев и аккуратно обходя темные лужи. – Если уничтожить мост и оставить Кимура без продовольствия, то, возможно, осада продлится недолго. Мост придется восстанавливать не меньше недели, но на той стороне нет для этого материалов. А если мы к тому же уничтожим всех мародеров, то непонятно, смогут ли Кимура вообще захватить замок».
При приближении к мельнице стали слышны доносящиеся из деревни женские крики, хохот и ругань солдат, пронзительное ржание лошадей. В лицо пахнуло запахом гари, а сквозь кроны деревьев было уже видно, как пылает стоящее на холме святилище Милосердной.
Кенджи оказался прав – эти твари подожгли его в первую очередь. Надеюсь, монахи успели уйти, ведь без них святилище быстро восстановить не получится.
Остановив отряд около мельницы, я осторожно пробрался через захламленный двор к забору и оттуда внимательно изучил местность. Разведчик не соврал. Самураи Кимура перешли через реку и разбили лагерь в трех сотнях метров напротив замка. Расставили шатры, разожгли костры и разложили на траве штурмовые лестницы. Возможно, эти уроды рассчитывают соорудить из бревен таран, но кто же им даст нарубить эти бревна? На той стороне реки крупных деревьев нет, и моста тоже скоро не станет. Вряд ли кто-то предполагал, что мой отряд отобьет атаку и пойдет гулять по тылам. Ничего, сейчас мы макнем их мордой в дерьмо… Пять минут – и все оформим как надо!
Деревня с этой точки не просматривалась, но там все понятно и так. Солдаты забивают скотину, насилуют женщин и занимаются мародеркой. Все так же, как и во все времена на Земле. Женщин и крестьян, конечно же, жалко, но всех их предупреждали о наступлении Кимура, и они спокойно могли уйти в лес. Ладно, сейчас мы с этим со всем разберемся. Я обернулся и, найдя взглядом Икэду, махнул в направлении моста.
– Давайте! Бегом! Строй можно не держать! Драконий огонь на мост, и там уже построение!
– Вперед! – рявкнул полусотник, дублируя мои слова, и отряд, выйдя из леса, побежал к мосту.
Нас заметили не сразу. От деревни к реке уже ехало четыре телеги в сопровождении десятка солдат, но они лишь остановили лошадей и удивленно уставились на толпу бегущих из леса пехотинцев. Средневековье – такое Средневековье, и как же хорошо, что у Сато есть хороший алхимик. Драконий огонь – небольшой пузырек с фиолетовой жидкостью – по степени воздействия похож на струю из ранцевого огнемета, но пожирает он только лишь дерево. То есть каменную стену им разнести нельзя, в толпу солдат неприятеля не бросить, но деревянная постройка заполыхает так, что мало никому не покажется.
Все получилось так, как задумывалось. Икэда с Абэ швырнули мензурки на мост, в то место, под которым находились опоры. Раздался сухой треск, и вырвавшееся из стекла пламя полыхнуло метров на пять. Все, суки, теперь с вами! Я обернулся к деревне и, указав на телеги, рявкнул:
– Сато, вперед! – и строй легионеров, прикрывшись щитами, быстро пошел на неприятеля.
Трое из замешкавшихся возле телег солдат упали, пораженные стрелами, остальные, бросив лошадей, с криками побежали обратно в деревню.
На окраине поселения лежали трупы пяти крестьян со вспоротыми животами, и при виде этого зрелища меня захлестнула волна холодной ненависти. Так же, как и утром в ущелье… Нет, сознание оставалось ясным, и я вполне трезво оценивал ситуацию, но все мое существо жаждало убивать. Чувство ни с чем не сравнимое… Это как глоток холодного пива в жару, как лежащая в постели красавица…
Зайдя по главной улице в деревню, мы подстрелили еще троих мародеров и быстрым шагом направились на главную площадь. Там впереди десятники Кимура, громко крича, пытались собрать солдат, но мародерка дело такое… Всего нас встретило четыре десятка пехоты во главе с самураем. В углу площади, возле колодца, на земле лежали связанные женщины в грязной рваной одежде, по центру стояло пять наполовину груженых телег.
Ни секунды не медля, я скомандовал атаку, и ребята, как на тренировке, бодро двинулись на дезорганизованного неприятеля. Самурай что-то орал, но стрела попала ему в лицо, и Кимура еще до сшибки остались без своего командира.
С грохотом ударили копья в щиты, громыхнуло железо, упали на землю первые трупы. Повинуясь моей команде, Икэда вывел вторую линию налево и, обогнув телеги, взял противника в клещи. Все закончилось минут за двадцать. Дезорганизованные после смерти своего командира Кимура попытались бежать, но получилось это далеко не у всех.
Видя, что врагов не осталось, я с минуту простоял, успокаиваясь, затем подозвал к себе Икэду и, обведя взглядом лежащие на площади тела, поинтересовался:
– Потери?
– Двое убитых, по раненым пока не скажу.
– Ясно, – вздохнул я. – Тогда на площади оставь человек десять. Остальных разбей на пятерки и отправь прочесывать деревню. В дома заходить, только прикрываясь щитами, и по одному не шататься.
– Сделаем, – кивнул полусотник и, указав рукой на связанных женщин, поинтересовался: – А с этими что?
– Развяжи, выдай продукты, и пусть убираются в лес. Не только они, но и все, кого найдете в деревне. Раненым окажи первую помощь, а я пойду посмотрю, что там в святилище.
Произнеся это, я подхватил щит и отправился по дороге к холму. Не знаю, что меня так потянуло в догорающее святилище, но своим ощущениям я привык доверять. За ребят не переживал. Скорого нападения ждать не стоит, Кимура через реку быстро перебраться не смогут, и полчаса у меня есть по любому. Осталось только понять, что я хочу найти на холме.
Глава 20
Холм, на котором стояло святилище Каннон, был не очень высоким, и наверх я дошел минут так за пять. Сзади доносились команды Икэды, стонали и плакали женщины, трещал наверху огромный костер.
Когда я поднялся, святилище уже догорало. Переборки обрушились, крыша обвалилась, и пламя перекинулось на забор. Все тут было, вроде, по-прежнему, но… Оглядев знакомую территорию, я тяжело вздохнул, прикрыл глаза и до боли сжал кулаки, чувствуя, как сознание погружается в пелену ледяной ненависти.
Они никуда не ушли… Растерзанные тела монахов лежали перед храмом на припорошенной пеплом лужайке. Поиздевались над ними знатно. У Кенджи отрублена голова и вспорот живот, тела Кио и Мичи истыканы копьями в кровавый фарш, Харухи забили в глотку копье и сожгли на голове волосы. Азиаты и на Земле отличались особой жестокостью, но убивать монахов, которые лечили людей…
Перед глазами плыло, и мне стоило огромных усилий оставаться спокойным. Твари! Какие же твари! Сглотнув подступивший к горлу комок, я опустился на землю около тела Кенджи и, положив ладонь ему на грудь, медленно произнес:
– Прости, друг, что я не успел, но… Акира Кимура за это ответит! Эта мразь сдохнет, я обещаю!
Тяжело вздохнув, я оглянулся на догорающее святилище, стиснул зубы и опустил взгляд. Тоска… Этот мир - никакая не сказка, а война стала теперь еще и моей. Я не знаю, как убью этого змеиного выкормыша, но, надеюсь, у Мунайто на это сил хватит. Мне теперь обязательно нужно им стать. Хотя бы для того, чтобы отомстить и выполнить свое обещание.
Понимая, что времени не так много, я поднялся на ноги и уже собирался спускаться к ребятам, когда заметил лежащий в траве оберег. Небольшой деревянный диск с вырезанным иероглифом на запятнанном кровью шнурке. Кенджи всегда носил его на груди, а его убийцам эта штука оказалась без надобности. Ну да… Вроде бы ничего ценного, но…
Наклонившись, я подобрал с земли оберег и, мгновение поколебавшись, повесил его себе на грудь. Я не знаю, что это за вещь, но, раз ее носил Кенджи…
Проведя ладонью по диску, я направился к спуску с холма, кинул взгляд на замок и… замер.
На том берегу реки творилось что-то непонятное. Отряд самураев подъехал к воде, позади их столпились солдаты. Мост через реку выгорел полностью, от него остались только две обугленные опоры, сиротливо торчащие у дальнего берега из воды, но войско Кимура находилось сейчас в сотне метров левее.
Самураи спустились к просторному песчаному пляжу и словно бы чего-то ждали. Собираются пересечь реку вплавь? Но куда они денут доспехи? Нет, конечно, можно их снять и, убрав в сумки, нагрузить на лошадей, но течение там быстрое, и вряд ли они все доберутся до противоположного берега. Пока я пытался сообразить, что, собственно, происходит, из толпы выехал воин в черном доспехе и, спешившись, направился к воде. Акира Кимура… Больше ведь некому, но только что этот ублюдок задумал?
Отогнав нехорошие предчувствия, я посмотрел вниз, нашел взглядом Икэду и, махнув ему рукой, проорал:
– Собирай людей! Всех! Быстро на площадь!
Полусотник кивнул, что-то быстро сказал стоящим неподалеку солдатам, и те побежали собирать остальных.
Тем временем Кимура развел в стороны руки и резко указал ими на воду. В следующий миг реку покрыла темная дымка. Самурай обернулся, что-то проорал своим и, оседлав коня, первым переехал на нашу сторону. Его конь прошел как по твердой поверхности, ни разу не провалившись и ничуть не волнуясь. Следом за командиром на реку выехали самураи, солдаты направились следом за ними…
«Сука! Но это же, блин, нечестно!» – мысленно проорал я и в панике оглядел деревню внизу. Ближайший лес – тот, который возле реки, но до него нам уже не добраться. На север и запад до леса – примерно по полтора километра, и это тоже не вариант. Ребятам собираться еще пару минут, и от конных нам в любом случае не уйти. Придется принимать бой, но где это лучше сделать? Перегородить одну из улиц или отойти на край деревни? Черт! Идиот! Я кинул взгляд на приближающихся Кимура и, переведя его на Икэду, проорал:
– Сюда! Быстро поднимайтесь сюда! Заберите с трупов длинные копья, хотя бы штук двадцать – они нам сейчас пригодятся!
Отряд самураев уже въезжал в деревню, двигаясь впереди двух сотен солдат, когда мы наконец-то организовали построение на холме. Не знаю, что бы я делал без Икэды, и как же хорошо, что полусотник пережил все наши сегодняшние стычки!
Дорога к святилищу была шириной чуть больше десяти метров, и легионеры построились в три ряда по двенадцать человек в первых двух. Лучники поднялись к святилищу и заняли свои позиции там. Длинных копий оказалось достаточно, чтобы вооружить ими первые ряды. Короткие мы положили у ног на землю: на случай, если первыми в атаку пойдут копейщики.
Разведчик не соврал: примерно с полсотни солдат Кимура наседали на десятерых самураев с красно-белыми коси-саси. Ясудо дрались в окружении деревьев, прикрытые со спины огромным раскидистым дубом, стоящим в двадцати метрах от дороги, и только поэтому Кимура не могли реализовать подавляющее преимущество в численности. Трупов на земле хватало, но за двух своих самураи забрали десяток. Мертвые лошади валялись чуть впереди по дороге. Ясудо, очевидно, не ожидали нападения и лишились транспорта в первые же минуты. Самураи дрались отчаянно. Ни они, ни Кимура нас пока не заметили, и я, ни секунды не медля, скомандовал «бой!».
Снеся пятерых лучников, которые стояли у нас на пути, отряд ударил в спину Кимура, и в первую же минуту враг потерял больше десяти человек. Сражения в Средневековье – штука такая… В тесной драке сложно сообразить, кто у тебя за спиной: друг или враг. Только что вас было полсотни, и вот уже осталась пара десятков, зажатых с двух сторон и без малейшего шанса бежать. С криками «Сато!» мы проломились сквозь строй и закончили сражение минут за пятнадцать, не потеряв при этом ни одного бойца.
Ясудо повезло меньше – на ногах у них осталось шесть человек во главе с командиром – высоким самураем в отличной пластинчатой броне, которая, по прикидкам, стоила целое состояние.
Приказав ребятам отойти назад и построиться на дороге, я приблизился к самураям и, оглядев их, коротко поклонился, как того требовал этикет. Вид у них, конечно, был ещё тот… Шлемы помяты, пластины брони болтаются, физиономии мокрые от пота, но живы – и хорошо. Не все, правда, но тут уж ничего не поделать.
С некоторым недоумением оглядев щиты в наших руках, командир Ясудо шагнул вперёд и, глядя на меня, холодно произнёс:
– Я Макато Керо, старший телохранитель брата даймё, господина Ясудо Нори. Что за дерьмо тут творится?!
– Таро Лисий Хвост, временный вассал сюго Сато, – по правилам местных представился я и, кивнув на лежащие у ног трупы, добавил: – А творится тут небольшая война. Сегодня утром Кимура атаковали провинцию с двух направлений. Войско Сато потерпело поражение в битве и сейчас отступает в замок.
– Ясно… – самурай нахмурился, медленно обвел взглядом дорогу и тяжело вздохнул: – А ты? Ты тоже участвовал в том сражении?
– Нет, – покачал головой я. – Мы разбили второй отряд Кимура в горах и шли на соединение с основными силами провинции. По дороге встретили отступающих, и я, узнав о том, что случилось, повел своих людей к замку. Нас слишком мало, и прямого столкновения с соседями нам не пережить.
Макато кивнул, посмотрел на моих солдат, затем обернулся и обвел взглядом трупы своих бойцов. На лице его злость смешалась с сомнением. Нет, мужика понять можно. Вот так, не ожидая подставы, потерять коней и товарищей… С трупами ведь тоже нужно что-то придумать. Оставить нельзя – тут не компьютерная игра, и они не исчезнут. Броню снимут мародеры, да и родственники погибших не очень обрадуются…
– Мы поможем отнести тела куда скажете, – предвосхищая его просьбу, пожал плечами я и, обернувшись к своим, приказал собирать трофеи с мертвых Кимура.
Да, всего нам, конечно же, не собрать, но что-то унести получится. Деньги, безделушки и оружие нас особо не стеснят. Ну а за остальным вернемся потом, когда все закончится, и если будет кому возвращаться. Война ведь – дело такое…
Услышав предложение, Макато обернулся, испытующе посмотрел мне в глаза, а затем, поднеся к груди кулак, коротко кивнул:
– Спасибо, Таро-сан! Мы и так перед тобою в долгу, но от помощи не откажемся. Убитых нужно отнести на северную дорогу, которая ведет на Кобе, и там мы дождемся своего господина, который будет здесь ближе к вечеру. – Самурай вздохнул и, переведя взгляд на убитых Кимура, добавил: – Только для начала хотелось бы узнать, сколько их всего пришло в Сато. Мне нужно доложить господину…
– С нами пятеро выживших в том бою, они расскажут вам все по дороге, – я обернулся, подозвал жестом Икэду и, приказав полусотнику готовить носилки, снова перевел взгляд на самурая. – Задерживаться здесь нет смысла. Я не знаю, где основные силы Кимура, и чем раньше мы выступим, тем меньше шанс нарваться на неприятности.
Макато спорить не стал, и вскоре мы из щитов и трофейных копий соорудили шесть носилок. Конструкция там нехитрая, и солдаты обучились этому еще во времена тренировок. Закончив с мародеркой и уложив на носилки трупы, мы двинулись в указанном направлении через лес и спустя два часа добрались до нужного места.
Всю дорогу меня глодали сомнения. Принимая решение проводить Ясудо, я прекрасно понимал, что из-за этого крюка в замок у нас пройти не получится. Однако оставить самураев без помощи было бы глупо вдвойне. Со слов Макато, вместе с братом даймё в Сато идут две сотни человек, половина из которых – самураи. По местным меркам это огромная сила, и, если они решат вмешаться в наши разборки, Кимура придется несладко. Я не знаю местных реалий, и мне неизвестно, обязан ли брат даймё помогать своим вассалам в войне, но, возможно, наша помощь его людям как-то повлияет на принятие решения о поддержке. К тому же мы там полсотни человек уже положили, и сил у Кимура чуть-чуть поубавилось.
По дороге Макато выслушал солдат, участвовавших в основном сражении, задал им с десяток вопросов и потом переключился на меня. Вообще, самурай оказался мужиком довольно прошаренным. Подробно расспросил меня о щитах, о тактике боя, потом стал пытать на тему производства и необходимых для него материалов.
Я практически ничего не скрывал, ну разве что немного недоговаривал. В Сато мне осталось пробыть месяцев пять, и мой путь потом будет лежать в Ки – столицу клана Ясудо. Ну это если, конечно, получится выжить в этой войне. Как бы то ни было, знакомые мне нужны, а телохранитель брата даймё не самый последний парень на той деревне. То, что мы их, по факту, спасли – конечно же, хорошо, но если я еще докажу свою полезность – перспективы нормально устроиться на новом месте окажутся повыше. Не, так-то мне, по большому счету, положить на эту возню, и, если ничего не получится, я не сильно расстроюсь. Самураем вроде бы стал, и теперь основная моя цель – выяснить прошлое мальчишки, в которого меня закинуло волей судьбы, а потом как-то попасть в Синий лес к Мике. Так что в Ки я тоже надолго не задержусь, но навести мосты все равно будет нелишним.
Добравшись до нужного места, я оставил Ясуда с телами товарищей, а сам, выслав вперед разведчиков, повел свой отряд в сторону замка. Да, возможно, стоило подождать прибытия основных сил Ясудо и поступить под командование брата даймё, но делать я этого не стал, потому как смысла в этом никакого не видел. Кто я такой? Шестнадцатилетний выскочка, под рукой которого всего лишь четыре десятка простых солдат. Сколько придется доказывать нашу эффективность? Да и кто вообще меня спросит? Телохранитель расскажет? Но он ничего, по сути, не видел. Ударить в спину врагу можно и без щитов, а все мои слова еще нужно проверить. К тому же нас ведь никто не будет жалеть, и спокойно пошлют в самое пекло. Мы ведь не Ясудо, а простые солдаты провинциального феодала.
Нет, двух проводников я, конечно, оставил, но всех остальных увел за собой к замку. Да, наверное, в деревне и на подступах уже хозяйничают Кимура, но пока я сам не увижу все своими глазами, решение принять не смогу.
По дороге к деревне меня вдруг неожиданно накрыл отходняк. Не знаю почему, но что-то противное и липкое сдавило грудь, мешая дышать, и кровь застучала в ушах. Что это было? Сомнения в правильности принятого решения или последствия двух сегодняшних боев с кишками и лужами крови? Так-то мне доводилось убивать людей и раньше, но на Земле чувства были другие, а сейчас этот мир словно добавил реальности, и она тяжким грузом навалилась на плечи. Я не психолог, но, возможно, это всего лишь какая-то реакция того тела, в котором я оказался? Ощущения шестнадцатилетнего парня, на которого вдруг свалилось столько ответственности? Нет, мозгами я понимал, что все это бред и повода нервничать нет, но поди объясни это своему организму. Разум в итоге оказался сильнее, и все закончилось минут за пять, но это мерзкое чувство я запомню надолго.
Один из разведчиков дожидался нас в овраге, в пятистах метрах от Оми. Заметив меня, парень подбежал и, коротко кивнув, доложил:
– Господин, Кимура уже здесь! Самураи и две сотни солдат перешли реку и встали напротив замка. Еще примерно полсотни сейчас грабят деревню и вяжут пойманных женщин. Святилище Каннон они подожгли, но трупов монахов мы с Кунайо не увидели. Напарник остался наблюдать за деревней с холма.
– Через реку перешли все самураи? – выслушав доклад, уточнил я. – В деревне никто из них не остался?
– Нет, – потряс головой разведчик. – В деревне только солдаты с их командиром. Поставили четыре телеги на площади и грузят в них награбленные продукты. Женщин тоже сгоняют туда.
– Хорошо, – кивнул я и, обернувшись к Икэде, спросил: – Слушай, у тебя же был драконий огонь?
– Да, – подтвердил тот, – у меня есть две мензурки. Еще у Абэ должна быть одна.
– Отлично, – обрадовался я. – Тогда поступим так: сейчас идем по лесу до водяной мельницы, оттуда вдоль реки бежим до моста и уничтожаем его драконьим огнем. Как только путь к замку будет отрезан, идем в деревню и разбираемся с мародерами. Дальше – по обстоятельствам.
«Как же все-таки хорошо, что я решил пойти к замку, – думал я на ходу, перешагивая корни деревьев и аккуратно обходя темные лужи. – Если уничтожить мост и оставить Кимура без продовольствия, то, возможно, осада продлится недолго. Мост придется восстанавливать не меньше недели, но на той стороне нет для этого материалов. А если мы к тому же уничтожим всех мародеров, то непонятно, смогут ли Кимура вообще захватить замок».
При приближении к мельнице стали слышны доносящиеся из деревни женские крики, хохот и ругань солдат, пронзительное ржание лошадей. В лицо пахнуло запахом гари, а сквозь кроны деревьев было уже видно, как пылает стоящее на холме святилище Милосердной.
Кенджи оказался прав – эти твари подожгли его в первую очередь. Надеюсь, монахи успели уйти, ведь без них святилище быстро восстановить не получится.
Остановив отряд около мельницы, я осторожно пробрался через захламленный двор к забору и оттуда внимательно изучил местность. Разведчик не соврал. Самураи Кимура перешли через реку и разбили лагерь в трех сотнях метров напротив замка. Расставили шатры, разожгли костры и разложили на траве штурмовые лестницы. Возможно, эти уроды рассчитывают соорудить из бревен таран, но кто же им даст нарубить эти бревна? На той стороне реки крупных деревьев нет, и моста тоже скоро не станет. Вряд ли кто-то предполагал, что мой отряд отобьет атаку и пойдет гулять по тылам. Ничего, сейчас мы макнем их мордой в дерьмо… Пять минут – и все оформим как надо!
Деревня с этой точки не просматривалась, но там все понятно и так. Солдаты забивают скотину, насилуют женщин и занимаются мародеркой. Все так же, как и во все времена на Земле. Женщин и крестьян, конечно же, жалко, но всех их предупреждали о наступлении Кимура, и они спокойно могли уйти в лес. Ладно, сейчас мы с этим со всем разберемся. Я обернулся и, найдя взглядом Икэду, махнул в направлении моста.
– Давайте! Бегом! Строй можно не держать! Драконий огонь на мост, и там уже построение!
– Вперед! – рявкнул полусотник, дублируя мои слова, и отряд, выйдя из леса, побежал к мосту.
Нас заметили не сразу. От деревни к реке уже ехало четыре телеги в сопровождении десятка солдат, но они лишь остановили лошадей и удивленно уставились на толпу бегущих из леса пехотинцев. Средневековье – такое Средневековье, и как же хорошо, что у Сато есть хороший алхимик. Драконий огонь – небольшой пузырек с фиолетовой жидкостью – по степени воздействия похож на струю из ранцевого огнемета, но пожирает он только лишь дерево. То есть каменную стену им разнести нельзя, в толпу солдат неприятеля не бросить, но деревянная постройка заполыхает так, что мало никому не покажется.
Все получилось так, как задумывалось. Икэда с Абэ швырнули мензурки на мост, в то место, под которым находились опоры. Раздался сухой треск, и вырвавшееся из стекла пламя полыхнуло метров на пять. Все, суки, теперь с вами! Я обернулся к деревне и, указав на телеги, рявкнул:
– Сато, вперед! – и строй легионеров, прикрывшись щитами, быстро пошел на неприятеля.
Трое из замешкавшихся возле телег солдат упали, пораженные стрелами, остальные, бросив лошадей, с криками побежали обратно в деревню.
На окраине поселения лежали трупы пяти крестьян со вспоротыми животами, и при виде этого зрелища меня захлестнула волна холодной ненависти. Так же, как и утром в ущелье… Нет, сознание оставалось ясным, и я вполне трезво оценивал ситуацию, но все мое существо жаждало убивать. Чувство ни с чем не сравнимое… Это как глоток холодного пива в жару, как лежащая в постели красавица…
Зайдя по главной улице в деревню, мы подстрелили еще троих мародеров и быстрым шагом направились на главную площадь. Там впереди десятники Кимура, громко крича, пытались собрать солдат, но мародерка дело такое… Всего нас встретило четыре десятка пехоты во главе с самураем. В углу площади, возле колодца, на земле лежали связанные женщины в грязной рваной одежде, по центру стояло пять наполовину груженых телег.
Ни секунды не медля, я скомандовал атаку, и ребята, как на тренировке, бодро двинулись на дезорганизованного неприятеля. Самурай что-то орал, но стрела попала ему в лицо, и Кимура еще до сшибки остались без своего командира.
С грохотом ударили копья в щиты, громыхнуло железо, упали на землю первые трупы. Повинуясь моей команде, Икэда вывел вторую линию налево и, обогнув телеги, взял противника в клещи. Все закончилось минут за двадцать. Дезорганизованные после смерти своего командира Кимура попытались бежать, но получилось это далеко не у всех.
Видя, что врагов не осталось, я с минуту простоял, успокаиваясь, затем подозвал к себе Икэду и, обведя взглядом лежащие на площади тела, поинтересовался:
– Потери?
– Двое убитых, по раненым пока не скажу.
– Ясно, – вздохнул я. – Тогда на площади оставь человек десять. Остальных разбей на пятерки и отправь прочесывать деревню. В дома заходить, только прикрываясь щитами, и по одному не шататься.
– Сделаем, – кивнул полусотник и, указав рукой на связанных женщин, поинтересовался: – А с этими что?
– Развяжи, выдай продукты, и пусть убираются в лес. Не только они, но и все, кого найдете в деревне. Раненым окажи первую помощь, а я пойду посмотрю, что там в святилище.
Произнеся это, я подхватил щит и отправился по дороге к холму. Не знаю, что меня так потянуло в догорающее святилище, но своим ощущениям я привык доверять. За ребят не переживал. Скорого нападения ждать не стоит, Кимура через реку быстро перебраться не смогут, и полчаса у меня есть по любому. Осталось только понять, что я хочу найти на холме.
Глава 20
Холм, на котором стояло святилище Каннон, был не очень высоким, и наверх я дошел минут так за пять. Сзади доносились команды Икэды, стонали и плакали женщины, трещал наверху огромный костер.
Когда я поднялся, святилище уже догорало. Переборки обрушились, крыша обвалилась, и пламя перекинулось на забор. Все тут было, вроде, по-прежнему, но… Оглядев знакомую территорию, я тяжело вздохнул, прикрыл глаза и до боли сжал кулаки, чувствуя, как сознание погружается в пелену ледяной ненависти.
Они никуда не ушли… Растерзанные тела монахов лежали перед храмом на припорошенной пеплом лужайке. Поиздевались над ними знатно. У Кенджи отрублена голова и вспорот живот, тела Кио и Мичи истыканы копьями в кровавый фарш, Харухи забили в глотку копье и сожгли на голове волосы. Азиаты и на Земле отличались особой жестокостью, но убивать монахов, которые лечили людей…
Перед глазами плыло, и мне стоило огромных усилий оставаться спокойным. Твари! Какие же твари! Сглотнув подступивший к горлу комок, я опустился на землю около тела Кенджи и, положив ладонь ему на грудь, медленно произнес:
– Прости, друг, что я не успел, но… Акира Кимура за это ответит! Эта мразь сдохнет, я обещаю!
Тяжело вздохнув, я оглянулся на догорающее святилище, стиснул зубы и опустил взгляд. Тоска… Этот мир - никакая не сказка, а война стала теперь еще и моей. Я не знаю, как убью этого змеиного выкормыша, но, надеюсь, у Мунайто на это сил хватит. Мне теперь обязательно нужно им стать. Хотя бы для того, чтобы отомстить и выполнить свое обещание.
Понимая, что времени не так много, я поднялся на ноги и уже собирался спускаться к ребятам, когда заметил лежащий в траве оберег. Небольшой деревянный диск с вырезанным иероглифом на запятнанном кровью шнурке. Кенджи всегда носил его на груди, а его убийцам эта штука оказалась без надобности. Ну да… Вроде бы ничего ценного, но…
Наклонившись, я подобрал с земли оберег и, мгновение поколебавшись, повесил его себе на грудь. Я не знаю, что это за вещь, но, раз ее носил Кенджи…
Проведя ладонью по диску, я направился к спуску с холма, кинул взгляд на замок и… замер.
На том берегу реки творилось что-то непонятное. Отряд самураев подъехал к воде, позади их столпились солдаты. Мост через реку выгорел полностью, от него остались только две обугленные опоры, сиротливо торчащие у дальнего берега из воды, но войско Кимура находилось сейчас в сотне метров левее.
Самураи спустились к просторному песчаному пляжу и словно бы чего-то ждали. Собираются пересечь реку вплавь? Но куда они денут доспехи? Нет, конечно, можно их снять и, убрав в сумки, нагрузить на лошадей, но течение там быстрое, и вряд ли они все доберутся до противоположного берега. Пока я пытался сообразить, что, собственно, происходит, из толпы выехал воин в черном доспехе и, спешившись, направился к воде. Акира Кимура… Больше ведь некому, но только что этот ублюдок задумал?
Отогнав нехорошие предчувствия, я посмотрел вниз, нашел взглядом Икэду и, махнув ему рукой, проорал:
– Собирай людей! Всех! Быстро на площадь!
Полусотник кивнул, что-то быстро сказал стоящим неподалеку солдатам, и те побежали собирать остальных.
Тем временем Кимура развел в стороны руки и резко указал ими на воду. В следующий миг реку покрыла темная дымка. Самурай обернулся, что-то проорал своим и, оседлав коня, первым переехал на нашу сторону. Его конь прошел как по твердой поверхности, ни разу не провалившись и ничуть не волнуясь. Следом за командиром на реку выехали самураи, солдаты направились следом за ними…
«Сука! Но это же, блин, нечестно!» – мысленно проорал я и в панике оглядел деревню внизу. Ближайший лес – тот, который возле реки, но до него нам уже не добраться. На север и запад до леса – примерно по полтора километра, и это тоже не вариант. Ребятам собираться еще пару минут, и от конных нам в любом случае не уйти. Придется принимать бой, но где это лучше сделать? Перегородить одну из улиц или отойти на край деревни? Черт! Идиот! Я кинул взгляд на приближающихся Кимура и, переведя его на Икэду, проорал:
– Сюда! Быстро поднимайтесь сюда! Заберите с трупов длинные копья, хотя бы штук двадцать – они нам сейчас пригодятся!
Отряд самураев уже въезжал в деревню, двигаясь впереди двух сотен солдат, когда мы наконец-то организовали построение на холме. Не знаю, что бы я делал без Икэды, и как же хорошо, что полусотник пережил все наши сегодняшние стычки!
Дорога к святилищу была шириной чуть больше десяти метров, и легионеры построились в три ряда по двенадцать человек в первых двух. Лучники поднялись к святилищу и заняли свои позиции там. Длинных копий оказалось достаточно, чтобы вооружить ими первые ряды. Короткие мы положили у ног на землю: на случай, если первыми в атаку пойдут копейщики.