Непорочная куртизанка

— Себастьян, очевидно, думает, что ты способна довести игру до конца. Он не знает, что тебе обо всем известно. Но если станет расспрашивать, ничего не открывай — пусть остается в неведении.

— Разумеется, — согласилась она. — Но какое это имеет значение?

— Потому что я лгу, — брезгливо поморщился Джаспер.

С самого раннего детства он был приучен ненавидеть всякий намек на обман. Джентльмены не обманывают. Это такая же аксиома, как необходимость платить по карточным долгам. Но в этом случае он решил, что гнусное требование дяди заслуживает столь же гнусных мер.

— И что теперь?

Она без труда поняла его мысли, потому что обучалась в той же школе. Ее отец высек бы обманщика кнутом.

— Для того чтобы получить наследство, необходимо спасти падших женщин, — коротко ответил он.

— Падших женщин?

— Да, по завещанию дяди мои братья тоже должны привести на путь истинный заблудшие души, — сардонически усмехнулся он.

Прежде чем ответить, Кларисса немного подумала.

— Но что мешает ему осуществить тот же самый план?

— Ничего. Я очень на это надеюсь, — коротко ответил он. — Мне противно, что всем троим приходится плясать под непристойную мелодию дядюшки. Единственный способ отплатить ему — играть в ту же игру. А теперь видишь: навстречу нам едет экипаж с тремя дамами. Я хочу, чтобы ты смотрела строго вперед, пока я им кланяюсь.

Кларисса кивнула и устремила взор к горизонту, чувствуя, как в нее впиваются три пары глаз. Дамы, прикрываясь веерами, ответили улыбками на поклон Джаспера.

— Но почему мне нельзя смотреть на них?

— Тайна, дорогая. Я хочу, чтобы ты оставалась тайной, которая вызовет немало слухов. К вечеру в салонах и за обеденными столами только и будут гадать, кто ты такая и откуда взялась.

— Неужели люди так интересуются вашими делами? Вы такая важная персона?

— Если это сказано, чтобы меня осадить, то пуля прошла мимо цели. Я не считаю себя важной персоной, но человек моего возраста, происхождения и предполагаемого состояния — завидный жених в глазах каждой девицы, выставленной на брачном рынке, а также ее матушки. Если меня видят с какой-то женщиной, всех интересует, насколько опасна соперница. Поверь, я буду рад, когда объявление о нашей помолвке появится в «Газетт».

— Но я думала, что у вас нет состояния и поэтому приходится угождать дяде, — нахмурилась Кларисса.

— Верно. Без моей доли состояния виконта Брэдли поместья Блэкуотеров перейдут в другие руки. Но большинство людей об этом не знают, включая родственников, которые вечно ждут от меня подачек. Обо всем известно только братьям. Остальные видят лишь титул, лондонский дом, поместья и ужасно неуютную, но внушительную фамильную развалину в Нортамберленде.

— Если вы все всем объясните, как объяснили сейчас мне, вас больше не будут осаждать мамаши, которым не терпится выдать замуж дочерей-дебютанток, — заметила Кларисса.

— Какая же ты простушка! — усмехнулся он. — Если правда о состоянии моих дел выйдет наружу, меня начнет осаждать длинная очередь кредиторов, унаследованных от моего отца, и, возможно, уже к вечеру я окажусь в долговой тюрьме Флит.

Клариссе не понравилось, что ее назвали простушкой, но, похоже, в этом случае она действительно плохо знала жизнь.

— А вам никогда не хотелось найти хорошую жену?

Он бросил на нее хмурый взгляд исподлобья:

— Не было желания подвергать женщину, особенно ту, которая мне нравится настолько, чтобы разделить с ней жизнь, этакой аристократической бедности.

— Очень благородно с вашей стороны.

— Ни в малейшей степени, — пожал плечами граф. — И поверь, дорогая девочка, я не страдаю от отсутствия жены. Всегда можно найти ей замену, причем очень приятную.

— То есть содержанок?

— Совершенно верно.

Клариссе показалось, что в его голосе отчетливо прозвучали предостерегающие нотки. Значит, беседа закончена.

Она придержала язык, и весь остаток прогулки они не останавливаясь обменивались с встречными поклонами, улыбками и приветствиями. Джаспер отделывался полупоклонами и уклончивыми улыбками. Кларисса смотрела перед собой и упорно молчала.

Час спустя, выехав из парка, Джаспер небрежно бросил:

— Мы пообедаем вместе. Я намерен расширить границы обычного ухаживания.

Кларисса задохнулась от неожиданности. И что это означает?

Но она не могла ответить отказом. Даже если бы и хотела. Пока что она такая же рабыня, как и любая другая женщина, живущая под крышей Нэн Гриффитс. Ее общество куплено и оплачено.

— Если хотите, сэр.

— Определенно хочу. А ты — нет?


Она, конечно, хотела. И живи она по-прежнему в своем мире, ничто не дало бы ей большей радости. Вот только в ее деревенской глуши вряд ли удалось бы привлечь внимание такого блестящего джентльмена, как Джаспер Салливан, пятый граф Блэкуотер.

Конечно, будь жива мать, все было бы по-другому. Леди Лавиния, возможно, настояла бы на формальном дебюте в начале лондонского сезона в надежде на то, что дочь поймает достойного мужа. Но после смерти Лавинии отец только однажды упомянул о сезоне, а когда Кларисса отказалась, похоже, облегченно вздохнул, и она об этом забыла.

К тому же у нее было столько дел по хозяйству. Приходилось заботиться и о Фрэнсисе. Она унаследовала страсть отца ко всем деревенским развлечениям: охоте, верховой езде, даже соколиной охоте — и считала себя вполне довольной тамошним обществом, состоявшим из мелкопоместных дворян. А вот теперь ее одолевали сомнения. Можно ли назвать такое существование идеальным?

И все-таки нужно каким-то образом отделить наслаждение затеянной игрой от конечной цели. Цели, которую она никоим образом не должна выпускать из виду.

— Где мы будем обедать? — бесстрастно спросила она, хотя в душе, вопреки всему, надеялась, что он выберет какой-нибудь шумный ресторан, а не ее уединенную комнату в доме Нэн Гриффитс.

— Сегодня мы пообедаем в моем доме. Теперь, когда нас видели на людях, пора рвать всякие связи с Кинг-стрит. Я больше не стану навещать тебя там, а в субботу ты переедешь на Халф-Мун-стрит и твое положение содержанки графа Блэкуотера перестанет быть секретом.

Его дом? Это лучше или хуже Кинг-стрит?

Она не знала. Но по-видимому, скоро узнает.



Люк дремал у огня, избавляясь от остатков похмелья, прежде чем вновь предаться ночным развлечениям, когда вернулся Эд. Парень встал в дверях, неловко выкручивая мясистыми руками многострадальную кепку.

— Мальчишка там, сэр, и все в порядке.

Люк облегченно вздохнул. Как ни странно, но его весь день преследовала мысль, что Кларисса могла найти и похитить брата.

— Как он?

— Не в себе.

— Болен?! — обрадовался Люк.

— Пока нет, сэр. Но скоро обязательно сляжет с какой-нибудь хворью. Вот увидите. Как все они.

— Ладно, — кивнул Люк, взмахом руки отпуская Эда. Но тут он вспомнил кое-что еще. — А незнакомых девиц там не было? Кто-нибудь задавал вопросы?

— Никого в особенности, — покачал головой Эд. — Вот только хозяин в «Орле и голубке» говорит, что одна женщина...

— Какая женщина? — перебил Люк, вскинув голову.

— Беременная девчонка, сэр. Искала детскую ферму, чтобы оставить там малыша, когда тот родится. Хозяин говорит, на горничную смахивает. А Берта сказала, что к ней постоянно обращаются попавшие в беду девушки.

Люк, прикусив ноготь, уставился в огонь. На Клариссу это не похоже. Даже отдаленно. Никто в здравом уме не примет Клариссу за горничную, да еще беременную! Да и откуда она, живя в кентской глуши, могла услышать о детской ферме в Уоппинге? Девчонка вела такую уединенную жизнь, что скорее всего даже не знает о существовании подобных заведений.

Нет, решил он, его племянница ни в коем случае не подходит под это описание. Клариссу никто в Уоппинге не видел!

Люк сплюнул кусочек ногтя в огонь и поднял глаза.

— Почему ты все еще здесь? — недовольно бросил он.

— Я на три часа ушел с работы, сэр, — пояснил Эд, не двигаясь. Он уже успел немного узнать Люка и понял, какой тот скряга. Приходится едва ли не силой вырывать у него каждое пенни.

Люк тяжело вздохнул и, неохотно поднявшись, открыл ящик письменного стола, порылся в кошельке и швырнул шиллинг.

Эд ловко поймал монету, глянул на нее, презрительно фыркнул и ушел, хлопнув за собой дверью.

Люк немного постоял, кусая нижнюю губу. Он не мог позволить себе злить сообщника. Эд способен уложить его одним пальцем. Нужно платить ему побольше. Может, если сегодня повезет в карты, он найдет в себе силы расстаться со значительной суммой.



Коляска остановилась у особняка с двойным фасадом на Аппер-Брук-стрит. Настенные фонари по обе стороны от массивных дверей освещали крыльцо с железными перилами. Высокие окна и фрамуга над дверями были ярко освещены. Подобная прихоть, как было известно Клариссе, стоила очень дорого. Трудно поверить истории графа о том, что он беден!

Она спустилась на тротуар и оглядела красивое здание.

— Очень величественно, милорд.

— И как, подходит для резиденции графа? — осведомился он, насмешливо вскинув брови.

— Да, но я спрашиваю себя: подходит ли для графа обедневшего?

— Я живу в кредит, в ожидании наследства, — отмахнулся граф. — Заходите в гостиную, мистрис Кларисса!

Прежде чем они успели подняться на последнюю ступеньку, дворецкий распахнул дверь. Они вошли в холл с мраморными полами, освещенный огромной люстрой, хрустальные подвески которой играли и переливались всеми цветами радуги. Широкая, изящно изогнутая лестница с резными перилами поднималась из самого центра холла.

— Думаю, шампанское нам не помешает, — объявил Джаспер, вручая кучерское пальто с пелеринами ожидавшему лакею. — Принесите его в библиотеку, Крофтон. Мы будем обедать через час в малой столовой.

— Да, милорд.