Неназываемый

– На Оранну? – в изумлении переспросила Ксорве.

– Наверняка, – сказала Шутмили. Голос ее был спокоен, но Ксорве заметила, что ее трясет, совсем как Тала, когда тот бывал взволнован. Она ходила взад-вперед, будто пыталась что-то вспомнить. В конце концов она подошла к груде вещей и начала рыться в сумке Ксорве.

– Мне следовало догадаться, – добавила она. – Видимо, она подослала тебя, чтобы ты мне вредила.

Ксорве прислонилась к окаменевшему стволу дерева. Ей стало смешно, но она не знала, с чего начать объяснение.

– Я спасла тебя, – сказала она.

Она сама не знала, какую реакцию ожидала увидеть. Возможно, удивление. А может, благодарность. Вместо этого Шутмили, откинув волосы с лица, нахмурилась.

– Какой интересный момент ты для этого выбрала, – она продолжила рыться в вещах Ксорве. – Если ты собиралась спасти меня, ты могла сделать это раньше.

Шли минуты. Ксорве проверила путы на прочность – она наверняка первая пленница Шутмили, и узлы, возможно, завязаны неумело, – но ее ждало разочарование.

Волосы Шутмили снова упали ей на лицо, и Ксорве не могла видеть его выражение, но движения той стали лихорадочными, как будто она что-то потеряла.

– У тебя что, нет еды? – в конце концов нехотя спросила Шутмили.

– В боковом кармане лежит сушеная говядина, – сказала Ксорве. Шутмили на мгновение уставилась на Ксорве, словно прикидывая, не уловка ли это.

– Заветрилась немного, но есть можно, – добавила Ксорве.

Шутмили жадно, сосредоточенно уплетала говядину, разрывая мясо на куски руками и отвернувшись от Ксорве, словно ей было стыдно за такой голод.

Ксорве и сама проголодалась, но это могло подождать. До нее начала доходить вся тяжесть сложившейся ситуации.

Она пыталась не думать о Тале и о том, что с ним могло случиться. Он из любого положения выходил сухим из воды, так что едва ли его убьет простой камнепад. Трудно было представить его мертвым. Он слишком долго портил ей жизнь. Да и в такой победе мало чести, если он не узнает, что она выиграла.

И разве она выиграла? Реликварий исчез. Она была так близка к исполнению заветного желания Сетеная – и подвела его. Она вспомнила свою давнюю мечту: Сетенай становится наследником Пентравесса, а Ксорве – его правой рукой. Она столько всего себе напридумывала. Что он разделит с ней свои тайны, что она сможет его понять, поможет ему изменить мир, исполняя его желания… честно говоря, все это звучало довольно жалко. Он больше никогда не будет ей доверять.

Вокруг них тянулись замерзшие холмы, горы вздымались в тишине, бурлило серое небо. Нити, сдерживавшие этот мир, оборвались. Ни света, ни тепла. Ничего съедобного не росло на этом убогом предательском просторе.

Спустя какое-то время Шутмили принесла ей несколько ломтей сушеного мяса.

– Ты не собираешься меня развязывать? – спросила Ксорве.

– Нет, – сказала Шутмили.

Ксорве оскалилась. Ее терпение было уже на исходе.

– И как, по-твоему, я должна есть?

Оторвав крохотный кусок, Шутмили поднесла его ей, держа на расстоянии вытянутой руки.

– Нет, – сказала Ксорве.

– Не хочешь – не ешь, – пожала плечами Шутмили.

Однако у гордости Ксорве был свой предел. Ей не нравилось, когда ее кормили с рук, как животное, но это все равно лучше, чем голодать. Так, по кусочку, Шутмили скормила ей остатки мяса. Казалось, это нравилось ей еще меньше, чем Ксорве – каждый раз она отдергивала руку, словно боялась, что ее укусят. Затем она дала Ксорве допить остатки воды.

– Ты можешь приготовить еду? – спросила Ксорве. – С помощью магии?

Шутмили, сидевшая в другом углу пещеры, собрала оставшиеся крохи мяса и отправила их в рот.

– Нет, – ответила она.

– А сотворить чистую воду? Свет? Тепло?

– Я могла бы очистить воду или зажечь лампу, если бы у нас было горючее, но все не так просто, – сказала Шутмили. – Я не могу сотворить что-то из ничего.

– Ну что ж, – сказала Ксорве. – В таком случае, мы обречены.

– Я не обязана тебя слушать, – сказала Шутмили.

Будь у Ксорве руки свободными, она бы спрятала лицо в ладонях.

– Послушай, – сказала она. – Я не… это не ложь. Я не имею никакого отношения к Оранне. Я не знала, что она там. Но…

– Почему я должна тебе верить? – сказала Шутмили.

– Какая разница, веришь ты или нет, – ответила Ксорве. – Мы заблудились. Здесь холодно. У нас не осталось ни еды, ни воды. Возможно, для тебя это впервые, и ты не понимаешь, как быстро это случится, но мы умрем здесь, если ничего не предпримем.

– Если такова воля богов, – заявила Шутмили, с сонным видом глядя на их пожитки.


Ксорве застонала.

– Думаешь, богам не наплевать на нас?

– Вообще-то, – сказала Шутмили ледяным тоном, – это один из основополагающих постулатов…

– Если бы за нами кто-то наблюдал, люди вели бы себя куда лучше, – перебила ее Ксорве. – Ты же не хочешь умирать. Надеюсь, твои боги наделили тебя мозгами.

– Но ты сама сказала, что мы ничего не можем сделать! – запротестовала Шутмили. Она ходила взад-вперед, словно в надежде на то, что Мать всех городов сойдет с небес, покарает еретичку и отдаст ей, Шутмили, новые распоряжения.

Ксорве глубоко вздохнула. События в Пустом Монументе понравились Шутмили не больше, чем ей самой. Ксорве мало что знала о прошлом Шутмили, но жизнь ее явно была упорядоченной и предсказуемой. С учетом всего происходящего адепт держалась на редкость неплохо.

– Мы можем отправиться на поиски катера, – предложила Ксорве. – Даже если мы не сможем улететь, там есть еда и топливо.

Шутмили как-то слишком быстро согласилась: на ее месте Ксорве немного поломалась бы, просто из чувства собственного достоинства. Шутмили отвязала Ксорве от дерева и тут же связала ей руки за спиной. Ксорве могла бы воспользоваться моментом и попытаться вырваться, но реакцию Шутмили было легко представить – ей досталась бы враждебно настроенная пленница.

– Я не отказалась бы от свободных рук для равновесия, – попытала счастья Ксорве.

– А я не отказалась бы от ванны и чашки кофе, – отозвалась Шутмили. – Но ничего не поделаешь.



Идти было тяжело. Землетрясение прекратилось, но то и дело происходили отдельные толчки, как будто земля билась в агонии. Веревка натирала Ксорве запястья, а все ее мысли крутились вокруг Тала, Сетеная, Реликвария и ее провала. Она пыталась думать только о том, как выжить. Неизвестность напоминала глубокую яму с острыми шипами на дне.

Если пограничная стена выстояла и они смогут отыскать дорогу к ней, то, возможно, они найдут и место посадки. Однако она понятия не имела, где они находятся. Ксорве не думала, что землетрясение окажется таким сильным. В пейзаже не осталось ничего знакомого.

– Ты узнаешь эти места? – спросила она.

Шутмили покачала головой.

– Это моя вина, – сказала она. – Пробуждение Спящего, по-видимому, вызвало сильный взрыв. Всплеск энергии.

– Это опасно? – спросила Ксорве, хотя поводов для беспокойства и так было хоть отбавляй.

– Теоретически нет, – с несчастным видом сказала Шутмили. – Во всяком случае, не для нас.

Они шли по россыпи камней. Под ногами было очень скользко. Ветер стих, что было кстати, но Ксорве начало чудиться, что их кто-то преследует. Она что-то слышала – не шаги, а скорее перестук камней, шорох гравия.

Вдруг это был Тал, который каким-то образом выжил назло ей? Мысли приняли опасный оборот. Она привыкла к утратам, надежда здесь только мешала.

Они вышли на открытое плато, держась в стороне от валунов. Что-то странное происходило в этом месте. Что-то не так с валунами – слишком уж они были гладкими, слишком ровными, но Ксорве не могла понять, что именно ее тревожило.

Внезапно раздался треск, будто разломилась шиферная плита, отдаваясь эхом от валунов, окружавших плато.

– Шутмили, – негромко позвала Ксорве. Шутмили оглянулась. – Верни мне меч и держись за мной.

– Что? – сказала Шутмили.

Посреди валунов возникла тень. Это был воскрешенный, труп какого-то мертвого великана. Обрывки мантии развевались, как туман вокруг горы. Огромное, бесформенное, богопротивное орудие из кожи и костей. C головы мертвеца свисала диадема, как будто ее забыли на могиле. Глазные впадины были пусты, но в их глубине горел огонек.

Шутмили отшатнулась и сжалась. Затем, стиснув зубы, выпрямилась и потянулась снимать перчатки – но перчатки давно исчезли.

– Клянусь Матерью всех городов, – пробормотала она.

– Отдай мне мой меч! – потребовала Ксорве.

Воскрешенный ринулся вниз, покачиваясь, будто пьяный. Безоружный, он широко распахнул рот, демонстрируя острые зубы. Он него исходил резкий запах гниения, праха и бальзамирующих солей.

Шутмили вскинула кулак, как будто одной рукой закрывала врата в ад. Ее трясло. Ксорве мало что знала о магии, но ей приходилось видеть, как выглядят люди на грани изнеможения. И она прекрасно знала, что происходит, когда кто-то, стараясь изо всех сил, совершает ошибку, которой можно было бы избежать.

– Не делай этого, – сказала Ксорве, протягивая к ней руки. – Ради бога, отдай мне меч и развяжи меня. Я умею сражаться!

По лицу Шутмили пробежала судорога, но она вытащила меч Ксорве, разрубила веревки на ее запястьях и протянула ей оружие.

Ксорве сорвалась навстречу воскрешенному. Он бросился к ней, щелкнув зубами так близко, что она расслышала вздох в сжатых легких.

Даже в суматошные первые моменты битвы было здорово снова ощущать в руках меч – он был продолжением ее руки, инструментом ее существования. Ксорве легко проскочила мимо противника, уводя его от Шутмили.

Он с мрачным видом кинулся на Ксорве. Сделав ложный выпад, Ксорве отпрыгнула, намереваясь ударить его по затылку, но, кажется, меч в руках сделал ее слишком самоуверенной. Она недооценила близость противника. Гигантской рукой мертвец ударил Ксорве, и она отлетела, больно ударившись о замерзшую землю неподалеку от Шутмили. Ксорве сразу же вскочила на ноги и бросилась в бой, быстрая, как молния. О да. Как же ей этого не хватало. Это делало мир таким простым.

Но оказалось, что до этого враг просто играл с ней. Теперь он бился всерьез, движения его стали стремительными и плавными. Схватив Ксорве за руку, мертвец вонзил зубы ей в плечо, но на боль и зловоние она не обратила внимания: с этим она разберется позднее. Она была достаточно близко, чтобы рискнуть. Ксорве погрузила клинок в грудную клетку, разрезая высохшую плоть и сухожилия – как будто ударила ножом кресло. Воскрешенный охнул и пошатнулся, хватая руками воздух, и Ксорве отодвинулась, вытащив меч. Тело рухнуло, гигант затих. Напротив, опершись на валун, стояла Шутмили. Она переводила взгляд с клинка на мертвеца и обратно на Ксорве.

– Что, если я очень вежливо попрошу тебя вернуть меч? – сказала Шутмили.