Немая и Туз

Глаза опухли от бессонной ночи и недавних слез, волосы растрепались, а платье было порвано на груди. Когда это случилось?

Крис, конечно, вел себя скверно, но уж точно не рвал на ней одежду!

Поражаясь собственному безразличию и пустоте, поселившейся в душе, Сиэлла легла на кровать и закрыла глаза.

Привести себя в порядок она успеет. Сейчас нужно заснуть. Может, когда она проснется, все происходящее покажется лишь мимолетным кошмаром?

Не правдой, а просто видением.

Сиэлла очень хотела в это верить…

Заснула она мгновенно, и в этот раз ей снова снилась Старуха. Она сидела в огромном кресле у камина в доме Винтспиров и вязала дым, что-то тихо бормоча себе под нос.

Сиэлла обнаружила себя у рояля, и даже во сне она очень хотела на нем сыграть.

– Ему суждено вечное молчание, – проскрежетала Старуха, недовольно морщась. Кажется, вязание плохо шло. – Но ты можешь этого избежать. Если перестанешь прятаться.

Сегодня она казалась Силь более человечной. А еще она чем-то напоминала Аннет.

– Я скоро умру? Поэтому ты являешься мне? – спросила Сиэлла.

Старуха зацыкала своими кривыми спицами.

– Я – не то, что ты думаешь. Я – то, о чем ты стараешься не думать. Но спрятаться навечно не получится…

Дым, как и в прошлый раз, с каждым мгновением становился все более едким. Сиэлла почувствовала, как в горле начинает першить.

– Зачем ты пришла? Зачем ты мучаешь меня? – прохрипела она.

Старуха перестала вязать. Она сложила спицы и бросила их в камин. Они вспыхнули, выстрелили сотнями искр, разгорелись, и огонь выпустил свои жадные щупальца к ногам вязальщицы.

– Ты мучаешь себя сама. Ты совершила слишком много ошибок. А за ошибки всегда приходится платить.

Сиэлла задрожала.

– Что меня ждет? Ответь! Слышишь? Ответь! – Голос с каждой секундой становился все тише.

Угасал, в то время как пламя вокруг становилось все ярче.

Старуха усмехнулась.

– Я не знаю, что тебя ждет. И не могу знать… ведь я – это ты!

Сиэлла закричала и… проснулась.

В комнате было темно, но на прикроватном столике горела свеча. Ноги были укрыты пледом.

Опершись спиной о кровать, у ног Сиэллы сидел Крис.

И спал, откинув голову назад.

Единственная мысль, которая посетила ее, была про то, что мужчине неудобно. Надо его разбудить, не то у него будет болеть шея…

Сев на кровати, Сиэлла протянула руку и нежно провела по пшеничным волосам Криса.

– Проснись, – тихо попросила она.

Туз открыл глаза. Повернулся к ней и поморщился. Очевидно, шея все-таки затекла.

Они застыли, глядя друг другу в глаза. Сиэлла пыталась понять, почему он вернулся. Решил, что не стоит ссориться? Почувствовал себя виноватым? Или простил ее за неудобные вопросы? А может, понял, что для Силь это действительно важно?

К сожалению, понять это было невозможно. Его лицо было совершенно бесстрастным, а взгляд – привычно колючим. Он тоже смотрел на нее. Возможно, он хотел понять, о чем думает она.

Кто из них попросит прощения? Кто из них признает, что был не прав?

Силь себя неправой не считала. Она признавала, что полезла со своими вопросами не вовремя, но сути это не меняло. Крис не знал ответа. И, возможно, не хотел знать.

Наконец в его глазах появились эмоции. Но они Сиэлле не понравились. Потому что главной из них было разочарование.

Он отвел взгляд, поднялся на ноги и молча вышел из комнаты. Силь же вспомнила, что так и не привела себя в порядок, а значит, ее платье разорвано, а на голове гнездо.

Но это больше ее не трогало.


Она откинула покрывало, встала с кровати и направилась вслед за Тузом.

– Уже уходишь? Опять? – обнаружив его в прихожей, спросила она.

Он невесело усмехнулся.

– А ты хочешь, чтобы я остался? Брось, цветочек, я тебе не нужен. Ты здесь только потому, что тебе некуда идти.

– А я тебе? Я тебе нужна? – спросила Силь, чувствуя, как в животе шевелятся склизкие щупальца страха и дурного предчувствия.

Он застыл, глядя на нее. Растянул губы в грустной улыбке.

А потом развернулся и вышел из дома, так ничего и не ответив.

И Сиэлла с ужасом осознала, что ей все равно.





* * *


Дни потекли своим чередом. Крис продолжал приходить каждый вечер, но теперь они больше не были близки. Он приносил ей газеты, иногда подкидывал денег, чтобы она могла купить себе еду, даже пару раз приносил какие-то мелочи вроде коробки с чаем или воздушных кремовых пирожных.

Иногда просто оставлял это молча и уходил. Иногда Сиэлла успевала спросить у него, как себя чувствует Аннет. И получала неизменный ответ: «Пока жива».

Отчуждение, поселившееся между ними, разрасталось, превращалось в бездну, и Силь понимала: ей нужно уходить.

Вот только куда?

Все чаще возникала мысль о том, что нужно возвращаться домой. Пусть ее «смерть» объявят жуткой ошибкой, ведь она жива… Мысль эта пока что вызывала отвращение, потому что Сиэлла прекрасно понимала, что если она решится – придется объясняться не только с отцом.

Но и с Тинклером. А к этому она пока была не готова.

Туз-убийца будто бы затих. Ему не давали повода убивать? Не может быть, ведь каждый день во всех игорных домах Омирши обязательно кто-то проигрывал. Стало очевидно, что Туз убивает не тех, кто проиграл. Есть еще какая-то связь, однако найти ее не получалось.

Наверное.

Силь больше не имела доступа к материалам по этому делу, ведь с Крисом она почти не разговаривала.

Как быстро все развалилось, если подумать… ей стоило просто задать несколько неудобных вопросов, и Крис сделал именно то, чего она боялась.

Охладел к ней. Она это прекрасно чувствовала. И была благодарна Тузу за то, что он ее не выгоняет и даже продолжает навещать.

Книга о Той Стороне и заклинателях на многое открыла ей глаза. Теперь она знала, что те, чьи души сильны настолько, что могут вместить больше десяти духов, называются шаманами. Она теперь знала, что существуют и те, чьи души слабы и могут поглотить лишь одного выходца с Той Стороны. Именно о таких людях в этой книге было написано особенно много. Туманные рассуждения о том, что единственный дух, который запечатан в душе слабого заклинателя, может завладеть таким желанным телом, не нравились Сиэлле. Но книгу она сохранила, хотя часто ее посещало желание сжечь ее.

Казалось, что именно «Лабиринты Той Стороны» разрушили все, что было между ней и Крисом.

Старуха ей больше не снилась. Ей вообще перестали сниться сны. Она просто засыпала, а потом открывала глаза.

Дни слились в один, и Сиэлла могла лишь беспомощно наблюдать за течением времени.

Как будто чего-то ждала. Знака? Нового явления Старухи?

Или расплаты за свои ошибки?

Однажды Силь проснулась до рассвета и, выглянув в окно, поняла, что Омирша попрощалась со слякотью и грязью до весны. Наступил третий месяц осени, который в этой местности невозможно было отличить от настоящей зимы.

Гадая, что же ее разбудило, Силь накинула халат, расчесала волосы, оставив их распущенными, и вышла из спальни, намереваясь сварить кофе.

Но до кухни она не дошла, обнаружив, что в гостиной горит свет. Неужели она вчера забыла погасить свечи? Боясь пожара, она никогда такого не делала!

В гостиной сидел Крис. Он был в теплом плаще и сапогах, цилиндр же вертел в руках, о чем-то напряженно думая.

Силь почувствовала, что ее сердце начинает биться быстрей, а колени задрожали. Дурное предчувствие накрыло ее с головой шквалом песчаной бури.

Что-то не так.

Не так.

– Доброе утро, – тихо произнесла она.

Крис резко поднял голову и впился в нее своим морозным взглядом. Его губы скривились в гримасе отвращения.