Немая и Туз

Крис грустно улыбнулся.

– Обыски начнутся завтра, цветочек. И никто не знает, с кого они начнут. Думай быстрей.

Силь поднялась с кровати и на негнущихся ногах пошла к двери.

– Я… я попробую решиться до утра, – чувствуя отвращение к самой себе, ответила она.

Крис подарил ей нежную улыбку.

– Спокойной ночи, цветочек мой…

Чувствуя, как к щекам подступает румянец, Сиэлла выскользнула из комнаты, ничего не ответив.





* * *


Крис пришел к ней утром, когда Шейла уже громыхала на кухне кастрюлями. Бессонная ночь давала о себе знать: глаза слипались, в голове не осталось ни одной связной мысли, но в то же время разум был ясен, как будто превратился в чистый лист, на котором можно нарисовать все что угодно. Даже новую жизнь.

За долгие часы Силь вконец измучила себя. С одной стороны, она понимала, что для своего спасения ей не нужно никого убивать, но с другой – кто-то никогда не найдет свою дочь или сестру. Потому что тело этой женщины будет покоиться в могиле, на которой будет лежать гранитная плита с именем «Сиэлла Ремур».

Решиться было очень трудно. И лишь ужас при мысли оказаться во власти Нейтана Тинклера помог ей это сделать.

– Я скажу Тине, что ты заболела и сегодня будешь отдыхать, – закрыв дверь и уколов ее своим ледяным взглядом, сказал Крис.

– Зачем? – Сиэлла поежилась. Она просидела на кровати всю ночь, лишь изредка поднимаясь, чтобы размять ноги, потому что сон не шел.

– Ты не спала ведь? – проницательно спросил детектив. – Бледная вся, да и глаза красные.

– Это ничего. Справлюсь, – сглотнув, ответила Силь.

– Что ты решила? – Крис прислонился спиной к двери.

Сиэлла вздохнула.

– Я тут подумала… ты говорил, что через пару дней никто и не сможет доказать, что та женщина – не я. Ей придется изуродовать лицо, я права?

Произнести это вслух было страшно. Она как будто собственными руками уродовала лицо этой несчастной, просто сказав о такой возможности.

– Права, – бросил Крис.

– Но… но как мы докажем, что она – это я?

Туз прищурился. Он смотрел на нее изучающе, будто пытаясь понять, готова ли Силь пойти до конца.

– Придется тебе кое-что одолжить, – ответил он.

– Что?

– Платье, цветочек. То платье, в котором ты была в ночь побега. Я за ним, кстати, и пришел.

– За ним? – удивилась Силь. – Откуда ты знал, что я соглашусь? И если подумать, то я еще не сказала «да»!

Крис улыбнулся и сложил руки на груди. В его взгляде сквозило превосходство.

– Если ты начала обдумывать детали, значит, ты согласна. Иначе ты бы никогда не задалась вопросом, как мы с Эриком докажем, что она – это ты.

– Эрик?

– Конечно! Одному такое дело не провернуть… мы «найдем» тебя послезавтра ночью. Но платье ты должна отдать сейчас. Нужно, чтобы ментальное эхо на ткани замолкло, понимаешь?

Силь кивнула. Подойдя к шкафу, она вытащила платье и подала его детективу.

– Молодец, цветочек! Я знал, что ты умная. Кстати, работать ты больше не будешь. Я заплатил врачу, он придет к обеду и объявит, что ты больна. Тины не будет, и отсутствие «начала болезни» моя сестра не заметит. Тебе придется пару дней изображать очень больную.

– Почему? Я же могу…

– Потому что, дорогая, оставаться в доме тебе нельзя. И чем быстрее ты его покинешь, тем лучше.

– Но при чем здесь болезнь?


– Послезавтра, когда мы с Эриком пойдем «находить» твое тело, немая служанка по имени Фиалка сбежит, не выдержав соседства с заклинателем духов. Она напишет записку хозяевам, где выразит сожаление, что не смогла совладать со своим страхом. И свяжет свою болезнь с близостью заклинателя. Нам и не такое приписывают, так что мама и Тина поверят.

Сиэлла сжала зубы. Ей не хотелось уходить из этого дома вот так. Аннет – прекрасная женщина, да и Тина всегда относилась к ней по-доброму, пусть и слегка высокомерно.

– Я не хочу быть неблагодарной дрянью… – прошептала Сиэлла.

Крис глубоко вздохнул и укоризненно покачал головой. А потом приблизился к ней и легонько поцеловал в висок.

– Я знаю, что не хочешь, цветочек. Но репутация не так важна, чтобы за нее умереть, согласна?

– Согласна, – всхлипнула Силь.

– Вот и хорошо. – Он снова прикоснулся губами к ее виску. – До вечера, родная.

И, отстранившись от нее, он покинул комнату, оставив Сиэллу в совершенно растрепанных чувствах.

Она ненавидит игроков. Всех.

Или она готова сделать исключение?

Доктор, пришедший зафиксировать ее «болезнь», был не тем, который приходил к Аннет, и, когда в комнате появился худой как жердь мужчина лет пятидесяти, с усеянным оспинами лицом и абсолютно седыми волосами, собранными в хвост, Силь немного испугалась.

– Меня зовут Дерек Хорст. – У него был прокуренный голос, хриплый и не очень приятный. От него пахло табаком.

Не зная, что именно Крис сказал этому человеку и в курсе ли он, что она умеет говорить, Сиэлла коротко кивнула.

– Мое дело немного провести с вами время, а потом сказать сестре Криса, что работать вы пока не можете. Вы не против? – Он кивнул на вторую кровать.

Силь покачала головой. С нарастающим удивлением она наблюдала, как он садится на покрывало, достает из своего чемоданчика какую-то растрепанную книгу и углубляется в чтение. Ей было очень интересно, как он попал в дом. Ведь Тина на работе, а Аннет вряд ли бы открыла ему дверь. Шейла же обычно к этому времени покидала дом Винтспиров.

Он, получается, сам зашел? Дверь открыта, или ему дали ключ?

К сожалению, удовлетворить свое любопытство Сиэлла не могла. Потому что не имела сведений о том, что про нее этому человеку рассказал Крис.

Забравшись с ногами на кровать, Силь обняла колени и уставилась в стену. Накатила жуткая усталость, наверное, от бессонной ночи.

Что-то происходило, жизнь опять менялась, и Сиэлла не могла понять, к лучшему ли. Она ведь просто хотела покоя! Ей не нужна куча денег, роскошь или власть. Только покой. Она хочет покарать убийцу Элджа и жить. Просто жить. Не обязательно счастливо. Она хочет покоя.

Неужели это так много?

Слыша, как доктор Дерек Хорст переворачивает страницы, Силь думала о Тузе. О Тузе-убийце. И о том, как именно он убивает. Итак, можно предположить, что отрубленные пальцы – это символ выплаты долга. Очевидно, карточного долга. То ли Крис это говорил, то ли она читала об этом, когда писала для него отчет, но все жертвы Туза накануне проиграли.

Элдж был левшой. Именно пальцы левой руки ему и отрубили. Но… но почему Элдж? Игорных домов в Омирше не один и не два. И очевидно, что каждую ночь кто-то проигрывает.

Но Туз убивает не каждую ночь. Занят?

Или дело в другом?

Силь нахмурилась. В голову пришла странная мысль. Первые четыре убийства были совершены с довольно маленькими промежутками. А вот последние два – с разницей в неделю и даже больше. Туз стал осторожней из-за патрулей?

Или дело в другом?

Что объединяет его жертв? Если бы Туз охотился за игроками, он мог бы убивать по десятку человек каждую ночь. Но он убивает по одному.

Что-то есть. Что-то, о чем никто не знает. Что-то, что объединяет всех шестерых. Может, они играли с одним и тем же человеком? Нет, тогда бы детективы за это зацепились. Может, у них был общий знакомый? Или же здесь что-то иное?

Печень. Печень во рту. Благородство или подлость?

«Засунь свое благородство куда подальше», – услышала она голос в голове.

Голос Туза.

Голос Тинклера.

Нет, не так. Не то он хотел сказать.

«Подавись своим благородством».

А вот так – правильно.

Не в силах сдержаться, Силь тихонько всхлипнула. Ей нужен Крис. Надо рассказать ему! Этого точно не было в отчетах. Быть может, конечно, ее выводы глупые, но… вдруг она права? Вероятно, это никак не поможет, но ведь любая кроха помощи сейчас не помешает никому?

– Что с вами? – Доктор оторвался от книги и заинтересованно посмотрел на нее.