Неизбежное зло

Четырнадцать




– Что ж, пока все идет неплохо, – заметил Банерджи, когда мы вместе с Аророй возвращались в приемную.

– Да, я тоже так подумал, – ответил адъютант. – А вы что скажете, мистер Кармайкл?

На лице резидента уживались несколько противоположных чувств одновременно. Они с полковником переглянулись.

– Капитан, можно переговорить с вами наедине? – предложил он и, обернувшись к адъютанту, добавил с властными интонациями Форин-офиса: – Найдите, пожалуйста, комнату, полковник.

Арора кивнул и отворил дверь в соседнее помещение. Я вошел вслед за Кармайклом.

– Притворите дверь, пожалуйста, – попросил он, не оборачиваясь. Постоял, постукивая пальцами по столу. Повернулся ко мне. Он будто разом постарел лет на десять. – Должен признаться, капитан, – начал он, – ситуация чрезвычайная. Сначала ваш неожиданный приезд, теперь это.

– Именно об этом вы и собирались мне сообщить, мистер Кармайкл?

Он замялся на миг.

– Я надеялся этого избежать, но, учитывая обстоятельства… – Выудив из кармана носовой платок, он нервно промокнул лоб. – Похоже, я должен ввести вас в курс дела, так сказать. Королевский двор – опасное место, Уиндем. Политическая жизнь здесь абсолютно византийская. Благосклонность может в мгновение ока смениться. Сейчас же, после убийства ювраджа, боюсь, игра может стать еще более беспощадной.

– Вы говорите о них как о банде пиратов, – рассмеялся я, – а не как о наших верных индийских союзниках.

Из-за стены донесся какой-то шум, Кармайкл нервно оглянулся, и кровь отхлынула от его лица.

– Послушайте, капитан, – произнес он почти шепотом. – Юврадж – не первый член семьи, встретивший внезапную смерть. Будьте предельно осмотрительны, думайте, кому доверяете.

С этими словами он подошел к двери, открыл ее и подозвал Банерджи и Арору.

– Итак, прошу меня простить, джентльмены, я должен возвращаться на службу. Нужно телеграфировать в Калькутту, сообщить о последних событиях. – Повернулся к адъютанту: – Я надеюсь, вы позаботитесь, полковник, чтобы капитан и сержант к вечеру вернулись в резиденцию. Моя супруга жаждет познакомиться с нашими друзьями из Калькутты.

– Можете быть уверены, мистер Кармайкл, – заверил Арора. – Капитан Уиндем и сержант Банерджи будут у вас к шести часам.

Кармайкл кивнул мне на прощанье и удалился с видом человека, на плечах которого лежат все заботы империи.

– Итак. С чего начнете? – спросил адъютант.

– Наверное, вам стоит рассказать нам, кто такой майор Бхардвадж, о котором упоминал диван.

– Глава местной милиции, – презрительно сказал он. – По сути, шеф полиции. Но не обольщайтесь званием, капитан. У этого человека нет никакого военного опыта.

– Он справляется со своей работой?

– Он отлично умеет арестовывать людей. А вот тех ли, кого надо, – уже из области догадок.

– Нам нужен кабинет, – сказал я, обдумывая его ответ. – Какое-то место, где можно работать. Предпочтительно не в одном здании с майором Бхардваджем и его людьми и близко к дворцу, если возможно.

– С этим никаких сложностей. В Самбалпуре все сколько-нибудь значимое расположено недалеко от дворца. За исключением, разумеется, алмазных шахт. Они в тридцати милях отсюда. Пойдемте, найдем вам помещение, отвечающее вашим требованиям.

Арора провел нас через дворец в безукоризненный регулярный парк, которому самое место в Версале, и направился к гравийной дорожке, разделявшей надвое идеальный газон.

– Гуляб Бхаван, правительственное здание, – сообщил он, – расположено в противоположном конце дворцового сада. Так путь короче.

Сад, очевидно, был популярным местом. Здесь прогуливалось множество дам-англичанок, почтенных матрон в накрахмаленной форме и удобных туфлях, и при каждой несколько малышей-индийцев. Прочие чопорно сидели на скамейках, усердно читая книжки своим подопечным. Но всего больше здесь было барышень, они семенили по дорожкам, каждая в сопровождении лакея в неизменной изумрудно-зеленой ливрее и туго замотанном тюрбане, и каждая толкала перед собой массивную детскую коляску.

– Королевское потомство, – пояснил Арора. – Его Величество произвел на свет двести пятьдесят восемь детей, не считая трех законных наследников.

– Мистер Кармайкл, кажется, думает, что детей двести пятьдесят шесть, – уточнил Несокрушим.

Полковник улыбнулся:

– Его сведения несколько устарели. Не так давно родилось еще двое.

– Как много детей, – заметил я.

– Его Величество всегда проявлял большой интерес к сексуальной теории и практике.

– Похоже, последней он явно не пренебрегал.


– Совершенно верно. Известно, что княжество Самбалпур – крупнейший частный клиент компании «Данли». Только за нынешний год мы приобрели более двух дюжин детских колясок их производства.

– Откуда у человека военного, вроде вас, такие данные? – поинтересовался Банерджи.

– О, это все содержится в отчетах, – равнодушно ответил полковник. – Мы, может, и суверенное государство, но бабу́ в Индийском офисе в Дели требуют от нас подробнейших сводок. Вы удивитесь, узнав, какие сведения там собраны.





* * *


Гуляб Бхаван, или Розовый павильон, оказался довольно симпатичным трехэтажным зданием, оштукатуренным снаружи розовым и увитым диким виноградом по фасаду. Тылы здания оказались менее привлекательны: основное пространство занимали несколько гаражных ворот. Некоторые были открыты, демонстрируя блеск фар, отполированного металла и хромированных кузовов.

– На нижнем этаже расположен королевский автомобильный парк, мастерская и комнаты шоферов и механиков, – рассказывал полковник Арора. – При каждой машине имеется команда, и Его Величество требует, чтобы все шоферы были итальянцами. Он считает их лучшими в мире водителями. Наши кабинеты расположены на верхних этажах.

Во дворе двое обнаженных по пояс туземцев полировали до зеркального блеска темно-синий «роллс-ройс». Это была специальная модель: пассажиры сидели в закрытом салоне, а шофер впереди, на открытом сиденье. И, как будто отдельный салон не обеспечивал достаточного уединения, окна были вдобавок задернуты еще и плотными синими шторками.

– Пурда-мобиль[53], – объяснил Арора. – Для махарани. Окна зашторены, чтобы защитить их скромность.

– Им можно покидать гарем? – удивился я.

– О да, – буднично ответил он. – У махарани довольно активная жизнь. Даже наложницам позволено время от времени пользоваться этим автомобилем.

– И куда они ездят?

– Да куда угодно – устраивают пикники в горах или отправляются купаться на реку Маханади, которая течет через весь Самбалпур и считается священной. Говорят, Божественный Джаганнат принял форму бревна и проплыл по ней до города Пури на побережье. И разумеется, Первая махарани берет машину по утрам, когда направляется в храм для молитвы.

Рядом с открытой дверью Гуляб Бхавана сидел толстый охранник, который не обратил на нас ни малейшего внимания. Внутри было прохладно и тихо. Может, интерьеру и недоставало дворцовой пышности, но выглядело все довольно изысканно – мраморные полы и белые оштукатуренные стены, увешанные фотографиями махараджи в разнообразных видах: Его Величество на королевском троне; Его Величество верхом на слоне, которого как будто только что окунули в бассейн с драгоценными камнями; Его Величество пьет чай с королем Георгом; даже фотография, где он сидит на весах, буквально оценивая свой вес в золоте.

– Почти всеми делами княжества управляют из этого здания, – сказал Арора. – Офис дивана находится на втором этаже, там же помещение Кабинета министров и кабинеты советников. Раньше они были рассеяны по городу, но Его Величество повелел всем перебраться сюда, из соображений эффективности, хотя многие советники терпеть не могут друг друга. Почти все они по-прежнему ведут дела в городе, а здесь у них пустые кабинеты. Если не считать дивана и его приближенных, это место по большей части пустует, за исключением дней, когда собирается Кабинет министров. Мы без труда найдем вам свободное помещение.

И офицер сдержал свое слово. Он отвел нас на третий этаж, открыл первую же дверь и, вытянув шею, заглянул внутрь.

– Подойдет? – спросил он, раскрывая дверь шире.

Никакого сравнения с моим кабинетом на Лал-базаре, места не только с лихвой хватало для стоявших тут двух письменных столов с кожаной столешницей, но и оставалось для теннисного корта – при желании. И конечно, все гораздо шикарнее, чем в управлении Имперской полиции: стены свежевыкрашенные, кресла не вытертые. Вот только ковер на полу казался излишней роскошью.

Я взглянул на Несокрушима.

– Пойдет, – решил я. – Но пока мы тут не обосновались, я бы хотел допросить человека, которого арестовал майор Бхардвадж. И как можно быстрее.

Полковник на миг задумался, а потом кивнул, коротко и решительно, – военные мастера на такие жесты.

– Отлично. Дайте мне немного времени переговорить с ним, и я все устрою.

Арора вышел, а я пока занялся изучением вида из окна. Бархатные газоны и аллея зеленых деревьев вели к берегу широкой реки – видимо, той самой Маханади, хотя сегодня по ней не плыло никаких богов или прочих бревен.

– Что ж, довольно мило, – услышал я позади голос Несокрушима. Он устраивался за одним из столов.

– Не расслабляйтесь, сержант, – посоветовал я. – У меня такое чувство, что нам здесь не придется вальяжно рассиживаться.

– А что, если этот подозреваемый, которого они арестовали, действительно является мозгом заговора?

– И на каком основании, по-твоему, они его арестовали?

– Простите, сэр? – выпрямился он в кресле.

– Сам подумай. Какие доказательства у них могут быть? Убийство произошло в Калькутте. Убийца покончил с собой. Любые свидетельства того, что он связан с Самбалпуром, вероятно, исчезли в пламени в номере гостиницы. Черт, да мы сами явились сюда исключительно по наитию. И теперь, учитывая все это, я с нетерпением жду подробного объяснения, каким образом славный майор Бхардвадж раскрыл это дело столь стремительно.





Пятнадцать




Старый форт стоял на скале над Маханади, отделенный от Сурья-Махала несколькими милями и тысячей лет. Могучие каменные стены и выщербленные зубцы возвышались суровым укором легковесной игривой архитектуре дворца.

Нас усадили на заднее сиденье старого «мерседес-симплекса», а полковник Арора сел впереди рядом с шофером. Полковник извинился за машину. Ей лет десять, и подвеска уже скрипела. Но даже в таком состоянии она была гораздо приличнее Кармайклова «остина».