Неискренне ваш
Часть 2 из 34 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Лучше ты, — быстро ответила Саша. — Я заканчиваю в семь часов. Или, если тебе удобнее, можно встретиться в выходной день.
— По выходным я стараюсь Киру одну с Виталиком не оставлять. Так что лучше после работы. Вторник подойдет? Или среда?
— Подойдут и вторник, и среда, — Саша смотрела на него не отрываясь, словно загипнотизированная.
«Что я делаю? — пронеслось в ее голове. — Я назначаю свидание Горохову. Зачем? Я что, хочу завязать с ним романчик за спиной у Киры? Да ни за что на свете. Тогда какого черта?! Если я хочу простить его и забыть о нем навсегда, то встречаться снова совсем необязательно. Обряд прощания можно провести и без него».
— Лады, — закруглил разговор Стас. — Беги на свою работу, а то получишь выговор.
Саша вспомнила, что он всегда все норовил решить за нее, а она дико злилась. Сейчас не было ни злости, ни раздражения. Он сказал: «Беги на свою работу», а она просто кивнула в ответ.
— Не поцелуешь меня в щечку на прощание? — спросил Стас с идиотской улыбкой.
В его глазах, которые бывали и серыми, и голубыми, теперь стояла оглушительная синева.
— А вдруг Кира увидит? — Сашины брови взлетели до небес. — С ума сошел — целоваться на улице?
— А где? — все с тем же невинным видом спросил Стас и неожиданно признался: — Сашка я, оказывается, дико соскучился. У меня такое впечатление, будто я сестру встретил после долгой разлуки. Я вот прямо сейчас понял, что ты мне совсем не чужая. Давай с тобой дружить.
— Хорошо, давай. В следующий раз я подарю тебе совочек и формочки для песочницы, — сказала Саша. — Ладно, папаша, счастливо. Удачной вам с Виталиком прогулки. Он у тебя… о-го-го!
Прозвучало это довольно глупо, и Саша, неловко ткнув Горохова кулаком в плечо, дала деру. Она скакала по плиточному бордюру, как мячик для пинг-понга. Ее гнали вперед и стыд, и ужас, и сладкий восторг отого, что они с Гороховым скоро снова встретятся. Внутри все горело, мир вращался, словно карусель, — мимо на бешеной скорости пронеслись деревья, машины и строчки пешеходного перехода.
Когда она добралась до офиса, буря чувств в душе несколько улеглась, но сердце все еще колотилось о ребра. Пришлось остановиться перед входом, чтобы отдышаться.
— Стометровку бежала? — раздался позади нее знакомый голос. — Или за тобой собака гналась? Я бы на ее месте обязательно тебя тяпнул. Вон какая юбка — все обтягивает…
Саша повернула голову и нахмурилась. Рядом с ней стоял завхоз Иванченко, грузный и хамоватый тип, обожавший задирать женщин. Он был чьим-то там племянником и, уверенный в собственной безнаказанности, цеплялся даже к руководительницам. Поговаривали, что исключение он делал только для «гламурной воблы» Маргариты Тархановой, директора по персоналу. Перед ней он благоговел.
Именно в этот момент Тарханова как раз появилась за его плечом. Гламурной воблой ее прозвали за отвратительную вредность и удивительный вкус к вещам. Иными словами, это была ведьма, сошедшая с обложки глянцевого журнала. Ею восхищались, ей завидовали, ее побаивались.
— Здравствуйте, — пропела Маргарита, мазнув взглядом по завхозу и впившись жадными глазами в Сашу. — Ну что, Зимина, говорят, тебя можно поздравить?
Она была в облегающем платье и в бесподобных туфлях брусничного цвета. И еще от нее соблазнительно пахло ванилью. Судя по физиономии завхоза, ему хотелось Маргариту проглотить.
— Пока еще рано поздравлять, — махнула рукой Саша. — Вот когда приказ подпишут, тогда и отпраздную победу.
— Ну-ну. Поглядим.
Тарханова поправила свои буйные черные кудри, заколотые гребнями.
— Думаю, сегодня уже все будет ясно, — Саша никак не могла сконцентрироваться.
Она находилась под впечатлением от встречи с Гороховым и чуть было не пустилась в извинения. Ведь Тарханова тоже претендовала на кресло вице-президента. У компании было два владельца: господин Варжик, человек в летах, солидный, сидевший еще на старых советских деньгах, и господин Локотков, тридцатилетний хваткий бизнесмен, пустивший в оборот свой молодой капитал. Локотков делал ставку на Маргариту, а Варжик — на Сашу. Поскольку Варжик был главным боссом, его кандидатка и победила.
— Говорить «гоп» нужно не в момент шикарного взлета, а после удачного приземления, — повела соболиной бровью Маргарита.
Какая там вобла! Настоящая пиранья. Тарханова продвигалась вверх по карьерной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пуская в ход такое количество запрещенных приемов, что позавидовал бы самый безбашенный боксер. За год по ее докладным запискам, жалобам и доносам были уволены и оштрафованы хорошие, добросовестные сотрудники, по глупости не принимавшие Маргариту в расчет.
— Маргариточка, разрешите, я вас до лестницы провожу, — угодливо сказал завхоз, одним прыжком переместившись к входу в офис.
— Маргариточки, Иван Ильич, растут на клумбах, — холодно заметила та. — А у меня есть имя и даже отчество, которое ласкает мой слух. Освежите память. И встряхнитесь, встряхнитесь! Вечно вы какой-то… мешковатый. Вы ведь хозяйством крупной фирмы заведуете, а не помойкой. И до лестницы я дойду без вашей страховки.
Отчитав завхоза, Тарханова дождалась, пока перед ней разъедутся стеклянные створки, и торопливо зацокала каблуками. В глубине холла, в блистающем мире пластика и зеркал, два охранника немедленно встали во фрунт.
— Она помнит мое имя-отчество, — восторженно пробормотал Иванченко.
Воспользовавшись тем, что завхоз все еще в столбняке, Саша проскользнула в дверь и взяла курс на главную лестницу. Однако не успела коснуться рукой перил, как услышала начальственный окрик:
— Александра, подождите, вы мне нужны.
Из бокового коридора появился Варжик — седые усы щеточкой, старческие мешки под глазами, улыбка восемнадцатилетнего нахала. На нем был отличный костюм и галстук ручной работы, способный украсить коллекцию какого-нибудь поклонника высокой моды.
— Здравствуйте, Андрей Аркадьевич, — просияла Саша. — Я вас слушаю.
— Поднимемся ко мне в кабинет, — приказал Варжик и первым ступил на лестницу.
Взбежал по ней легко, явно бравируя тем, в какой он хорошей форме. Саша поспешила за ним. Главный босс отличался стремительностью и властностью — любил все делать сразу и без разговоров. Саше пришлось нестись за ним по коридорам, через большой общий зал, и коллеги здоровались с ней, обмениваясь понимающими улыбками.
— Выслуживается, — прошипел ей в спину один из менеджеров.
— Слишком большой кусок отхватила, подавится, — поддержал его второй.
Саша не обратила на шипение никакого внимания. Все, кого она уважала, относились к ней очень хорошо: она не подличала и умела держать удар. Хотя по офису давно ходили шуточки о ее дружелюбии и избыточной доброте.
— Ну, где вы там, Александра? — прикрикнул Варжик, притормозив возле входа в приемную и оборачиваясь назад. — Господи, да как же вы ходите на таких каблучищах?
— У меня маленький рост, Андрей Аркадьевич, — пробормотала Саша.
— Чтобы стать выше других, милая моя, надо тренировать мозги, а не икры.
С этими словами он распахнул дверь в собственную приемную. Приемную почти целиком занимал такой огромный стол, что, казалось, именно за ним и сидит самый главный начальник. Воцарившаяся здесь секретарша выглядела потешно, поскольку была маленькой и глазастой, как чихуахуа. Предпенсионный возраст позволял ей не бояться увольнений, выговоров и других подобных глупостей, поэтому она вела себя смело, а порой даже дерзко. Одной рукой она печатала на компьютере, во второй держала электронную сигарету.
— Надежда Петровна, вы вдыхаете жуткую гадость прямо на рабочем месте, — бросил Варжик, пересекая комнату. — Это — не дело.
— У меня нет времени бегать на перекуры, — отрезала та, продолжая щуриться на бумаги. — И вы сами знаете, какая тут вытяжка — даже запах дохлой собаки не дойдет до ваших ноздрей.
Саша хихикнула и нырнула вслед за Варжиком в его кабинет, который являлся предметом восхищения всех без исключения сотрудников фирмы. Он напоминал коробку, наполненную драгоценными вещицами. Все, начиная от свободно спадающих штор из органзы или бесценных акварелей на стенах и заканчивая антикварной чернильницей, выбиралось с большим разбором. Здесь было мало места, зато много света и живого воздуха, врывавшегося в открытые окна.
— Вот что, — сказал Варжик, добежав до подоконника и круто развернувшись. — Мне нужно вас предупредить.
Саша, быстро следовавшая за ним, едва успела затормозить. Вид на бульвар напоминал ей о Горохове и сбивал с толку. Было трудно сосредоточиться. В животе по-прежнему горело, как будто она наелась перца.
— О чем предупредить? — спросила она, переступив с ноги на ногу.
— Степан Ярославович против вашего назначения, — с неудовольствием констатировал Варжик. — Однако это не должно вас останавливать на пути к новым свершениям. Я никого другого не вижу в кресле главы отдела по работе с клиентами. А мое мнение здесь кое-что значит. — Он посмотрел на Сашу орлиным взором. — В общем-то, я позвал вас для того, чтобы вручить ключи от нового кабинета. Держите.
Шагнув к своему столу, он выдвинул верхний ящик и швырнул Саше связку. Брелок блеснул на солнце, словно золотая монета. Саша, не отличавшаяся отменной реакцией, тем не менее, ухитрилась поймать добычу.
— Добрый знак, — похвалил ее Варжик. — Пойдемте, я помогу вам перенести вещи.
Вероятно, с его стороны это была демонстрация силы, но Саша, взбаламученная недавней встречей со Стасом, а еще больше его новым статусом молодого отца, отнеслась к предложению без должного энтузиазма.
— А приказ уже подписан? — спросила она, следуя за боссом, который просквозил через приемную в обратном направлении и припустил по коридору. Очутившись в общем зале, безошибочно отыскал среди лабиринта пластиковых перегородок нужный закуток и двинулся к нему. Задумчиво пошевелил усами, не обращая внимания на любопытные взгляды подчиненных.
— Приказ будет подписан завтра, когда вернется Степан Ярославович, — ответил он с некоторым опозданием. — Ну, что вы хотите взять в первую очередь?
Саша обвела свое рабочее место растерянным взглядом.
— Цветок, — сказала она, взглянув на чахоточную фиалку, коротавшую свой горький век на подоконнике. Кусок подоконника входил в Сашино обитаемое пространство, и она очень им дорожила.
— Вот этот цветок? — не поверил Варжик.
— Этот, — застеснялась Саша. Ни летнее солнце, ни удобрения, ни полив «по науке» не смогли вернуть фиалке радость жизни. По этому поводу Саша на нее очень сердилась. — И еще я возьму плюшевого зайца.
Заяц сидел на столе возле карандашницы, демонстрируя философское отношение к жизни — одно ухо у него было оптимистично поднято, другое понуро повисло.
— Заяц — ваш тотем? — спросил Варжик и схватил зверя за лапу. — Ладно, берите растение и двигайте за мной.
Он сам открыл кабинет, в который после громкого увольнения предыдущего его владельца уже несколько месяцев никто не заглядывал, и показательно водрузил зайца на большой полированный стол. Саша, готовившаяся испытать приступ восторга, почему-то ничего не почувствовала.
— Ух ты, — на всякий случай сказала она, пристроив фиалку. — Я вам очень благодарна, Андрей Аркадьевич.
— Себя благодарите, свои таланты, — Варжик посмотрел на нее внимательно, и Саша в который уже раз подумала, что он периодически прикидывает, не приударить ли за ней, но потом отказывается от этой мысли.
Оставалось надеяться, что благоразумие и дальше будет побеждать все эти внезапные порывы. Тем более что о преданности Варжика законной супруге ходили легенды. Он был женат на польке, в которую влюбился еще в юности, а предложение сделал лишь спустя пятнадцать лет. Возраст соскоблил позолоту с внешности его жены, но невероятный шарм и умение привлекать к себе внимание все еще оставались при ней. На корпоративных вечеринках многие мужчины не сводили с нее глаз.
— Если вы не возражаете, остальные вещи я перенесу сюда завтра. Когда приказ будет подписан, тогда уж…
— Экая вы, оказывается, буквоедка, Александра. Но ключи — у вас. Захочется полюбоваться новым видом из окна — можете заходить и сидеть тут хоть весь день.
— Вряд ли вы разрешите мне целый день считать ворон, — улыбнулась Саша.
Когда Варжик ушел, она еще раз огляделась по сторонам и, бодрясь, подмигнула зайцу.
— Интересно, почему я не скачу от радости? — обратилась она к нему с вопросом. — Так ждала, так надеялась, мечтала, можно сказать. И вот я тут, и — ничего. Это Горохов во всем виноват. Если бы он не обрушился на меня со своим младенцем, я бы от восторга уже до люстры допрыгнула. Боже мой, — вице-президент, в мои-то годы!
Заяц скептически смотрел на нее.
— Ну, почти вице-президент, — недовольно поправилась Саша. — Одной ногой вице-президент. Нет, это плохое сравнение. Одной ногой бывают в могиле, а тут речь о высокой должности. Фу, как странно у меня на душе, как муторно.
Она подергала себя за воротник, словно он мешал ей дышать. «Все-таки нужно дождаться приказа, а потом уж ликовать», — подумала она, хотя и сомневалась в том, что примется ликовать при виде документа с подписями и печатью. Завтрашнее утро покажет. Возможно, завтра робко примеренная новая должность сядет на нее как влитая.
Саша отправилась в свой пластиковый закуток, по дороге то и дело останавливаясь переброситься парой слов с сослуживцами, которым не терпелось выспросить у нее все подробности нового назначения.
— Я еще ни в чем не уверена, — отбивалась она от поздравлений.
— Но Варжик дал вам ключи от кабинета, — наставила на нее указательный палец заместительница главного бухгалтера. — И все знают, что его слово — это все равно что золотое яичко курочки Рябы, его ничем не испортить.
— По выходным я стараюсь Киру одну с Виталиком не оставлять. Так что лучше после работы. Вторник подойдет? Или среда?
— Подойдут и вторник, и среда, — Саша смотрела на него не отрываясь, словно загипнотизированная.
«Что я делаю? — пронеслось в ее голове. — Я назначаю свидание Горохову. Зачем? Я что, хочу завязать с ним романчик за спиной у Киры? Да ни за что на свете. Тогда какого черта?! Если я хочу простить его и забыть о нем навсегда, то встречаться снова совсем необязательно. Обряд прощания можно провести и без него».
— Лады, — закруглил разговор Стас. — Беги на свою работу, а то получишь выговор.
Саша вспомнила, что он всегда все норовил решить за нее, а она дико злилась. Сейчас не было ни злости, ни раздражения. Он сказал: «Беги на свою работу», а она просто кивнула в ответ.
— Не поцелуешь меня в щечку на прощание? — спросил Стас с идиотской улыбкой.
В его глазах, которые бывали и серыми, и голубыми, теперь стояла оглушительная синева.
— А вдруг Кира увидит? — Сашины брови взлетели до небес. — С ума сошел — целоваться на улице?
— А где? — все с тем же невинным видом спросил Стас и неожиданно признался: — Сашка я, оказывается, дико соскучился. У меня такое впечатление, будто я сестру встретил после долгой разлуки. Я вот прямо сейчас понял, что ты мне совсем не чужая. Давай с тобой дружить.
— Хорошо, давай. В следующий раз я подарю тебе совочек и формочки для песочницы, — сказала Саша. — Ладно, папаша, счастливо. Удачной вам с Виталиком прогулки. Он у тебя… о-го-го!
Прозвучало это довольно глупо, и Саша, неловко ткнув Горохова кулаком в плечо, дала деру. Она скакала по плиточному бордюру, как мячик для пинг-понга. Ее гнали вперед и стыд, и ужас, и сладкий восторг отого, что они с Гороховым скоро снова встретятся. Внутри все горело, мир вращался, словно карусель, — мимо на бешеной скорости пронеслись деревья, машины и строчки пешеходного перехода.
Когда она добралась до офиса, буря чувств в душе несколько улеглась, но сердце все еще колотилось о ребра. Пришлось остановиться перед входом, чтобы отдышаться.
— Стометровку бежала? — раздался позади нее знакомый голос. — Или за тобой собака гналась? Я бы на ее месте обязательно тебя тяпнул. Вон какая юбка — все обтягивает…
Саша повернула голову и нахмурилась. Рядом с ней стоял завхоз Иванченко, грузный и хамоватый тип, обожавший задирать женщин. Он был чьим-то там племянником и, уверенный в собственной безнаказанности, цеплялся даже к руководительницам. Поговаривали, что исключение он делал только для «гламурной воблы» Маргариты Тархановой, директора по персоналу. Перед ней он благоговел.
Именно в этот момент Тарханова как раз появилась за его плечом. Гламурной воблой ее прозвали за отвратительную вредность и удивительный вкус к вещам. Иными словами, это была ведьма, сошедшая с обложки глянцевого журнала. Ею восхищались, ей завидовали, ее побаивались.
— Здравствуйте, — пропела Маргарита, мазнув взглядом по завхозу и впившись жадными глазами в Сашу. — Ну что, Зимина, говорят, тебя можно поздравить?
Она была в облегающем платье и в бесподобных туфлях брусничного цвета. И еще от нее соблазнительно пахло ванилью. Судя по физиономии завхоза, ему хотелось Маргариту проглотить.
— Пока еще рано поздравлять, — махнула рукой Саша. — Вот когда приказ подпишут, тогда и отпраздную победу.
— Ну-ну. Поглядим.
Тарханова поправила свои буйные черные кудри, заколотые гребнями.
— Думаю, сегодня уже все будет ясно, — Саша никак не могла сконцентрироваться.
Она находилась под впечатлением от встречи с Гороховым и чуть было не пустилась в извинения. Ведь Тарханова тоже претендовала на кресло вице-президента. У компании было два владельца: господин Варжик, человек в летах, солидный, сидевший еще на старых советских деньгах, и господин Локотков, тридцатилетний хваткий бизнесмен, пустивший в оборот свой молодой капитал. Локотков делал ставку на Маргариту, а Варжик — на Сашу. Поскольку Варжик был главным боссом, его кандидатка и победила.
— Говорить «гоп» нужно не в момент шикарного взлета, а после удачного приземления, — повела соболиной бровью Маргарита.
Какая там вобла! Настоящая пиранья. Тарханова продвигалась вверх по карьерной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пуская в ход такое количество запрещенных приемов, что позавидовал бы самый безбашенный боксер. За год по ее докладным запискам, жалобам и доносам были уволены и оштрафованы хорошие, добросовестные сотрудники, по глупости не принимавшие Маргариту в расчет.
— Маргариточка, разрешите, я вас до лестницы провожу, — угодливо сказал завхоз, одним прыжком переместившись к входу в офис.
— Маргариточки, Иван Ильич, растут на клумбах, — холодно заметила та. — А у меня есть имя и даже отчество, которое ласкает мой слух. Освежите память. И встряхнитесь, встряхнитесь! Вечно вы какой-то… мешковатый. Вы ведь хозяйством крупной фирмы заведуете, а не помойкой. И до лестницы я дойду без вашей страховки.
Отчитав завхоза, Тарханова дождалась, пока перед ней разъедутся стеклянные створки, и торопливо зацокала каблуками. В глубине холла, в блистающем мире пластика и зеркал, два охранника немедленно встали во фрунт.
— Она помнит мое имя-отчество, — восторженно пробормотал Иванченко.
Воспользовавшись тем, что завхоз все еще в столбняке, Саша проскользнула в дверь и взяла курс на главную лестницу. Однако не успела коснуться рукой перил, как услышала начальственный окрик:
— Александра, подождите, вы мне нужны.
Из бокового коридора появился Варжик — седые усы щеточкой, старческие мешки под глазами, улыбка восемнадцатилетнего нахала. На нем был отличный костюм и галстук ручной работы, способный украсить коллекцию какого-нибудь поклонника высокой моды.
— Здравствуйте, Андрей Аркадьевич, — просияла Саша. — Я вас слушаю.
— Поднимемся ко мне в кабинет, — приказал Варжик и первым ступил на лестницу.
Взбежал по ней легко, явно бравируя тем, в какой он хорошей форме. Саша поспешила за ним. Главный босс отличался стремительностью и властностью — любил все делать сразу и без разговоров. Саше пришлось нестись за ним по коридорам, через большой общий зал, и коллеги здоровались с ней, обмениваясь понимающими улыбками.
— Выслуживается, — прошипел ей в спину один из менеджеров.
— Слишком большой кусок отхватила, подавится, — поддержал его второй.
Саша не обратила на шипение никакого внимания. Все, кого она уважала, относились к ней очень хорошо: она не подличала и умела держать удар. Хотя по офису давно ходили шуточки о ее дружелюбии и избыточной доброте.
— Ну, где вы там, Александра? — прикрикнул Варжик, притормозив возле входа в приемную и оборачиваясь назад. — Господи, да как же вы ходите на таких каблучищах?
— У меня маленький рост, Андрей Аркадьевич, — пробормотала Саша.
— Чтобы стать выше других, милая моя, надо тренировать мозги, а не икры.
С этими словами он распахнул дверь в собственную приемную. Приемную почти целиком занимал такой огромный стол, что, казалось, именно за ним и сидит самый главный начальник. Воцарившаяся здесь секретарша выглядела потешно, поскольку была маленькой и глазастой, как чихуахуа. Предпенсионный возраст позволял ей не бояться увольнений, выговоров и других подобных глупостей, поэтому она вела себя смело, а порой даже дерзко. Одной рукой она печатала на компьютере, во второй держала электронную сигарету.
— Надежда Петровна, вы вдыхаете жуткую гадость прямо на рабочем месте, — бросил Варжик, пересекая комнату. — Это — не дело.
— У меня нет времени бегать на перекуры, — отрезала та, продолжая щуриться на бумаги. — И вы сами знаете, какая тут вытяжка — даже запах дохлой собаки не дойдет до ваших ноздрей.
Саша хихикнула и нырнула вслед за Варжиком в его кабинет, который являлся предметом восхищения всех без исключения сотрудников фирмы. Он напоминал коробку, наполненную драгоценными вещицами. Все, начиная от свободно спадающих штор из органзы или бесценных акварелей на стенах и заканчивая антикварной чернильницей, выбиралось с большим разбором. Здесь было мало места, зато много света и живого воздуха, врывавшегося в открытые окна.
— Вот что, — сказал Варжик, добежав до подоконника и круто развернувшись. — Мне нужно вас предупредить.
Саша, быстро следовавшая за ним, едва успела затормозить. Вид на бульвар напоминал ей о Горохове и сбивал с толку. Было трудно сосредоточиться. В животе по-прежнему горело, как будто она наелась перца.
— О чем предупредить? — спросила она, переступив с ноги на ногу.
— Степан Ярославович против вашего назначения, — с неудовольствием констатировал Варжик. — Однако это не должно вас останавливать на пути к новым свершениям. Я никого другого не вижу в кресле главы отдела по работе с клиентами. А мое мнение здесь кое-что значит. — Он посмотрел на Сашу орлиным взором. — В общем-то, я позвал вас для того, чтобы вручить ключи от нового кабинета. Держите.
Шагнув к своему столу, он выдвинул верхний ящик и швырнул Саше связку. Брелок блеснул на солнце, словно золотая монета. Саша, не отличавшаяся отменной реакцией, тем не менее, ухитрилась поймать добычу.
— Добрый знак, — похвалил ее Варжик. — Пойдемте, я помогу вам перенести вещи.
Вероятно, с его стороны это была демонстрация силы, но Саша, взбаламученная недавней встречей со Стасом, а еще больше его новым статусом молодого отца, отнеслась к предложению без должного энтузиазма.
— А приказ уже подписан? — спросила она, следуя за боссом, который просквозил через приемную в обратном направлении и припустил по коридору. Очутившись в общем зале, безошибочно отыскал среди лабиринта пластиковых перегородок нужный закуток и двинулся к нему. Задумчиво пошевелил усами, не обращая внимания на любопытные взгляды подчиненных.
— Приказ будет подписан завтра, когда вернется Степан Ярославович, — ответил он с некоторым опозданием. — Ну, что вы хотите взять в первую очередь?
Саша обвела свое рабочее место растерянным взглядом.
— Цветок, — сказала она, взглянув на чахоточную фиалку, коротавшую свой горький век на подоконнике. Кусок подоконника входил в Сашино обитаемое пространство, и она очень им дорожила.
— Вот этот цветок? — не поверил Варжик.
— Этот, — застеснялась Саша. Ни летнее солнце, ни удобрения, ни полив «по науке» не смогли вернуть фиалке радость жизни. По этому поводу Саша на нее очень сердилась. — И еще я возьму плюшевого зайца.
Заяц сидел на столе возле карандашницы, демонстрируя философское отношение к жизни — одно ухо у него было оптимистично поднято, другое понуро повисло.
— Заяц — ваш тотем? — спросил Варжик и схватил зверя за лапу. — Ладно, берите растение и двигайте за мной.
Он сам открыл кабинет, в который после громкого увольнения предыдущего его владельца уже несколько месяцев никто не заглядывал, и показательно водрузил зайца на большой полированный стол. Саша, готовившаяся испытать приступ восторга, почему-то ничего не почувствовала.
— Ух ты, — на всякий случай сказала она, пристроив фиалку. — Я вам очень благодарна, Андрей Аркадьевич.
— Себя благодарите, свои таланты, — Варжик посмотрел на нее внимательно, и Саша в который уже раз подумала, что он периодически прикидывает, не приударить ли за ней, но потом отказывается от этой мысли.
Оставалось надеяться, что благоразумие и дальше будет побеждать все эти внезапные порывы. Тем более что о преданности Варжика законной супруге ходили легенды. Он был женат на польке, в которую влюбился еще в юности, а предложение сделал лишь спустя пятнадцать лет. Возраст соскоблил позолоту с внешности его жены, но невероятный шарм и умение привлекать к себе внимание все еще оставались при ней. На корпоративных вечеринках многие мужчины не сводили с нее глаз.
— Если вы не возражаете, остальные вещи я перенесу сюда завтра. Когда приказ будет подписан, тогда уж…
— Экая вы, оказывается, буквоедка, Александра. Но ключи — у вас. Захочется полюбоваться новым видом из окна — можете заходить и сидеть тут хоть весь день.
— Вряд ли вы разрешите мне целый день считать ворон, — улыбнулась Саша.
Когда Варжик ушел, она еще раз огляделась по сторонам и, бодрясь, подмигнула зайцу.
— Интересно, почему я не скачу от радости? — обратилась она к нему с вопросом. — Так ждала, так надеялась, мечтала, можно сказать. И вот я тут, и — ничего. Это Горохов во всем виноват. Если бы он не обрушился на меня со своим младенцем, я бы от восторга уже до люстры допрыгнула. Боже мой, — вице-президент, в мои-то годы!
Заяц скептически смотрел на нее.
— Ну, почти вице-президент, — недовольно поправилась Саша. — Одной ногой вице-президент. Нет, это плохое сравнение. Одной ногой бывают в могиле, а тут речь о высокой должности. Фу, как странно у меня на душе, как муторно.
Она подергала себя за воротник, словно он мешал ей дышать. «Все-таки нужно дождаться приказа, а потом уж ликовать», — подумала она, хотя и сомневалась в том, что примется ликовать при виде документа с подписями и печатью. Завтрашнее утро покажет. Возможно, завтра робко примеренная новая должность сядет на нее как влитая.
Саша отправилась в свой пластиковый закуток, по дороге то и дело останавливаясь переброситься парой слов с сослуживцами, которым не терпелось выспросить у нее все подробности нового назначения.
— Я еще ни в чем не уверена, — отбивалась она от поздравлений.
— Но Варжик дал вам ключи от кабинета, — наставила на нее указательный палец заместительница главного бухгалтера. — И все знают, что его слово — это все равно что золотое яичко курочки Рябы, его ничем не испортить.