Неформальные отношения

Я говорил, как отец.

Мой пьяный злобный отец.

Я никогда не испытывал ненависти к себе больше, чем в этот момент.

— Я всегда защищаю близких, даже если приходится защищать их от самих себя, — наконец, сказал Санчес, проходя мимо меня.

Я чувствовал ее запах на его коже и ненавидел их обоих. Но не мог себе позволить его ненавидеть, если хотел выиграть игры, но, черт возьми, мне никогда так сильно не хотелось причинить кому-то физический вред, как в эту минуту.

Все, что мне было нужно, это чтобы он споткнулся о последние пять коробок, те, что потяжелее, сломал ногу, а потом сошел со сцены, и я мог бы вернуться к своему одиночеству.

И злости.

Почему, черт возьми, меня «продали» именно сейчас?

Я провел руками по своим коротким волосам и снова выругался.

— Эй, Миллер?

— Да? — Я пытался произнести это, как обычно. Мне не удалось.

Я знал, что Санчес видел меня насквозь. Я стоял неподвижно, голос был хриплым, а глаза, вероятно, выглядели такими же бешенными, как и мое сердцебиение.

— Никогда не говори, что я тебя не предупреждал.

Он кивнул.

— Игра началась.

— Игра?

— Пусть победит сильнейший, — подмигнул он и тихо закрыл за собой дверь, оставив меня в тишине, пока, конечно, не открылась дверь в его собственную квартиру и не зазвучали шаги.

Затем женский смех.

Я не мог точно сказать, был это телевизор или же Эмерсон.

А затем я почувствовал непостижимую злость из-за того, что забыл, как звучал ее смех, и что если она сейчас и смеялась, то именно Санчес был тому причиной.

Сон.

Мне нужен был сон.

Или я сойду с ума.

И совсем хреново буду действовать на тренировке.

Но, когда несколько часов спустя я лег на кровать, и моя голова коснулась подушки, в единственном сновидении, посетившем меня, была Эмерсон. Она плакала и цеплялась за меня, а ее ногти вонзались в мои бицепсы.

«Пообещай мне».

«Обещаю».



Глава 13

ЭМЕРСОН



Это было самое худшее утро в моей жизни. Я проснулась из-за нависшего надо мной Санчеса, держащего зеркало под моим носом.

Он боялся, что я не дышу.

Так «приятно» знать, что первая его реакция заключалась не в том, чтобы вызвать «Скорую помощь» или, хотя бы, пощупать мой пульс. Вместо этого он схватил в ванной чертово зеркало и засунул мне его под нос.

А дальше все было только хуже.

В соответствии с инструкциями руководства черлидеров, я хотела сделать дурацкий протеиновый коктейль, но вместо этого получила колбасу, бекон, тост и яйца.

Санчес сам все приготовил.

И хотя в обычных обстоятельствах это было бы самым приятным, что для меня когда-либо делали, он отказался дать мне уйти, пока я не съела все, что лежало на моей тарелке.


Потому что, ну, знаете, дети голодают по всему США. Кроме того, он хотел, чтобы я сохранила свои формы.

Ладно, возможно, это была хорошая часть моего утра.

Но все быстро покатилось к черту после того, как я взяла свою сумку и направилась к лифту.

Либо Миллер смотрел в дверной глазок, поджидая, когда же мы выйдем, либо я самый невезучий человек на свете.

Сначала я услышала, как открылась дверь.

Затем почувствовала запах его одеколона.

Этот аромат отличался от того, каким он пользовался в школе, но почему-то мои ноги все еще подкашивались, а сердце колотилось немного быстрее.

Санчес властно обнял меня одной рукой и потащил в лифт, но придержал двери для Миллера.

— Забавно, — сказал Миллер, казалось бы, сам себе.

Мои губы дернулись, а потом, возможно, из-за завтрака, а может от того, что у меня была ужасная ночь, я почувствовала, как у меня сжимается сердце.

И я рассмеялась. Сильно.

Оба парня смотрели так, словно у меня только что выросла вторая голова.

— Не обращайте на меня внимания, — вытерла слезы я. — Я смеюсь, когда мне становится неловко.

— Какого хрена? — Санчес покачал головой. — Что в этом может быть неловкого?

— Она рассмеялась на похоронах своего дедушки, — почувствовал необходимость добавить Миллер.

Санчес усмехнулся.

— Серьезно?

— Мне пришлось дать ей носовой платок и встать рядом, чтобы люди думали, что она просто очень сильно всхлипывает, а не то, что она бессердечная. — Миллер говорил это со злостью, но я помнила этот момент и он, наверняка, не забыл, что держал меня за руку. А еще он тогда задрал вверх мою юбку, по крайней мере, до середины бедра, чтобы меня отвлечь.



Прошлое



Простите меня Святой отец, ибо я согрешила.

Я все еще ощущала, как губы Миллера шептали у моего уха, когда он признавался в том, что больше всего на свете хочет поцеловать меня.

А я все еще встречалась с кем-то другим.

Это казалось таким… запретным.



В лифте раздался звуковой сигнал.

Я слегка дернулась и взглянула на них обоих, полностью осознавая, что мои щеки стали розовыми, а дыхание слегка затрудненным из-за воспоминаний.

Гневное выражение лица Миллера сменилось на… проницательное. А между парнями что-то изменилось. Понятия не имела, что именно.

Когда двери лифта открылись, Санчес пропустил меня вперед, а затем Миллера. Я могла поклясться, что слышала, как Миллер пробормотал: «Первое очко в мою пользу», когда он направился к своему «Мерседесу».

Санчес потер челюсть, словно его только что ударили.

— Все в порядке? — спросила я. Мне потребовалось много сил, чтобы не оглянуться назад, когда Миллер завел свою машину.

— Да. — Санчес схватил мою свободную руку и поднес ее к своим губам. — Сколько лет вы были друзьями? Только в старших классах, да?

Я сглотнула.

— С тех пор как нам исполнилось семь.

— Вот дерьмо.

— Что?