Неформальные отношения
Часть 17 из 71 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Ух ты. Блондинка-черлидер, которая знает, как скачать приложение. Я впечатлен.
— Миллер, — стояла я на своем. — Серьезно. Я в порядке.
Я не была в порядке. Я никогда не буду в порядке, не с той пропастью из боли, которая нас разделяла и вынуждала обороняться изо всех сил, и которая делала то же самое с ним.
— Нет. — Его голубые глаза нашли мои. — Не уверен, что когда-нибудь все будет в порядке, но я, черт возьми, не позволю тебе ждать здесь, пока тебя подберет какой-то незнакомец бог-знает-откуда, — выругался Миллер. — Ты выглядишь так… — Он пнул ногой камешек. — И он может отвезти тебя, хрен знает куда…
— Санчес, — прошептала я. — Я могу позвонить Санчесу.
— Отлично, звони Санчесу, — потребовал он.
— Я не…
— У тебя нет его номера? — подсказал Миллер со знающей ухмылкой, из-за которой я почувствовала себя грязной, какой-то дешевкой, использованной.
— Нет, — стыдно было признать это вслух.
— Возьми вещи. Я больше не буду предлагать.
Я открыла багажник, схватила сумку с одеждой для тренировок и сумочку, затем закрыла его и заперла машину с помощью брелока. — Счастлив?
— Чрезмерно, — сухо произнес он.
Когда он успел стать таким саркастичным? Разве сарказм в нашей дружбе был не моей фишкой? Он был спокойным. Я была саркастичной.
Мысли стали еще мрачнее, пока мы шли около пятнадцати метров к его машине.
«Мерседес — AMG».
Ну, конечно.
Исчез синий грузовик, который он водил раньше. Тот, у которого на ободе колпаков была ржавчина, который издавал забавный скрежет каждый раз, когда тормозил на красный.
У меня сжалось горло.
Может, мне просто стоит поехать домой.
Но при мысли о том, что Миллер увидит, где я живу — не красивый дом у озера, в котором я жила раньше, а многоквартирный дом и квартиру, где я живу с папой и медсестрой, мне захотелось заблевать всю его крутую машину.
Желудок взбунтовался, когда Миллер рывком открыл дверь и практически втолкнул меня внутрь. Внутри пахло новым автомобилем, и кожа скрипнула под моим весом. Ну, еще бы.
Стыд опалил мои щеки, я точно знала, что Миллер видел с места водителя, какие они красные.
Он повернул ключ.
— Куда ехать, домой?
Я не ответила.
Мой язык прилип к небу. Почему? Почему после стольких лет он вернулся в Вашингтон? И почему его ясные голубые глаза смотрели сквозь меня? Словно у нас не было общего прошлого. Словно его самого никогда не было.
Миллер покачал головой и сжал челюсть, затем влился в поток машин и направился в центр города.
Именно туда, куда направлялась я до того, как он меня нашел, когда я была готова заплакать от того, что моя машина была барахлом и не заводилась.
Было трудно дышать. Воздух был густым от напряжения, царившего между нами. Стало трудно игнорировать запах его одеколона. Его массивное тело будоражило меня, и как бы сильно я не прижималась к дверце, наши руки все равно могли коснуться друг друга.
А если они соприкоснутся.
То будет больно.
Физически.
Эмоционально.
Я держала стены поднятыми и знала, что он делал то же самое. Какой у нас выбор? Разговаривать? О прошлом? О том, почему он меня бросил?
Меня еще сильнее омыло чувством стыда и начало подташнивать, я задыхалась из-за всего этого запаха.
Мы въехали в многоэтажный гараж.
Миллер не останавливал машину, пока не добрался до верхнего этажа.
Гараж соединялся с жилым домом Санчеса, я это знала, потому что он написал инструкции и оставил их в моей сумке вскоре после нашей небольшой схватки.
Единственная причина, по которой я вообще заметила записку, состояла в том, что она торчала из моего лифчика.
Вот так действовал Санчес.
Миллер припарковал машину и посмотрел вперед, затем вытащил ключи и схватил мои вещи.
Протест умер на моих губах, когда он взял и свои вещи.
Что? У нас будет командная ночевка, о которой я не знала?
— Миллер…
— Не надо, — огрызнулся он. — Не сейчас. Пожалуйста, просто… — Его глаза умоляли. — Пожалуйста, не разговаривай со мной.
Его отказ принес больше боли, чем я думала, особенно учитывая то, что во время поездки я убедилась, что все мои стены стоят прочно. Но в то мгновение, когда он посмотрел мне в глаза, осознала, что они более чем готовы рухнуть на землю ради одного его взгляда.
Ради одного его взгляда, как моего лучшего друга.
Представляете, что бы случилось с этими стенами, если бы он меня обнял?
Я вздрогнула и скрестила руки на груди.
Я была одета в черные леггинсы и длинную толстовку от Victoria's Secret и в кроссовки Nike. Явно не для свидания или чего-то в этом роде, но Миллеру, казалось, было все равно. По его мнению, я просто собиралась соблазнить Санчеса своими леггинсами и вином!
В лифте царила такая же тишина, как и в машине. Свободной рукой Миллер ударил по кнопке пентхауса.
Меня охватило замешательство, но я промолчала.
В какую игру он играл?
Двери открылись, мы вышли в длинный мраморный коридор с двумя дверями с разных сторон.
«Пентхаус А».
И «Пентхаус Б».
Миллер подошел к той, на которой висела табличка «Пентхаус А» и постучал в дверь, да так сильно, что я подумала, что дверь слетит с петель.
Дверь рывком открылась.
Санчес.
Его улыбка пропала, а затем снова появилась, когда он посмотрел за Миллера на меня.
— Ты теперь работаешь в службе доставки?
Миллер швырнул мои вещи в ноги Санчесу, в том числе вино, уютно лежавшее в сумке с одеждой для тренировок, и потопал в «Пентхаус Б», открыл дверь и захлопнул ее за собой.
— Соседи? — Мой голос был хриплым, нервным, словно я по дороге скурила косяк. Я больше не могла справляться с ситуацией. Мне хотелось броситься в руки Санчеса и притвориться, что это руки Миллера.
Это несправедливо.
Но боли плевать на то, что справедливо, а что нет. Она просто была.
Санчес снова взглянул на меня, затем притянул в свои объятия и слишком громко сказал:
— Думаю, это значит, никакого секса, да?
Я стукнула его по груди и засмеялась.
— Отказала в сексе из-за чувака, которому ты даже не нравишься. Я ранен, — поддразнил он, затаскивая мои шмотки в свою квартиру и широко открывая дверь.
Я чуть не проглотила язык.
Квартира была огромной.
Безумно красивой.
Вся моя квартира могла бы поместиться в его изысканной кухне.
— У тебя две духовки, — отметила я невпопад.
— Парень должен иногда есть.
— Миллер, — стояла я на своем. — Серьезно. Я в порядке.
Я не была в порядке. Я никогда не буду в порядке, не с той пропастью из боли, которая нас разделяла и вынуждала обороняться изо всех сил, и которая делала то же самое с ним.
— Нет. — Его голубые глаза нашли мои. — Не уверен, что когда-нибудь все будет в порядке, но я, черт возьми, не позволю тебе ждать здесь, пока тебя подберет какой-то незнакомец бог-знает-откуда, — выругался Миллер. — Ты выглядишь так… — Он пнул ногой камешек. — И он может отвезти тебя, хрен знает куда…
— Санчес, — прошептала я. — Я могу позвонить Санчесу.
— Отлично, звони Санчесу, — потребовал он.
— Я не…
— У тебя нет его номера? — подсказал Миллер со знающей ухмылкой, из-за которой я почувствовала себя грязной, какой-то дешевкой, использованной.
— Нет, — стыдно было признать это вслух.
— Возьми вещи. Я больше не буду предлагать.
Я открыла багажник, схватила сумку с одеждой для тренировок и сумочку, затем закрыла его и заперла машину с помощью брелока. — Счастлив?
— Чрезмерно, — сухо произнес он.
Когда он успел стать таким саркастичным? Разве сарказм в нашей дружбе был не моей фишкой? Он был спокойным. Я была саркастичной.
Мысли стали еще мрачнее, пока мы шли около пятнадцати метров к его машине.
«Мерседес — AMG».
Ну, конечно.
Исчез синий грузовик, который он водил раньше. Тот, у которого на ободе колпаков была ржавчина, который издавал забавный скрежет каждый раз, когда тормозил на красный.
У меня сжалось горло.
Может, мне просто стоит поехать домой.
Но при мысли о том, что Миллер увидит, где я живу — не красивый дом у озера, в котором я жила раньше, а многоквартирный дом и квартиру, где я живу с папой и медсестрой, мне захотелось заблевать всю его крутую машину.
Желудок взбунтовался, когда Миллер рывком открыл дверь и практически втолкнул меня внутрь. Внутри пахло новым автомобилем, и кожа скрипнула под моим весом. Ну, еще бы.
Стыд опалил мои щеки, я точно знала, что Миллер видел с места водителя, какие они красные.
Он повернул ключ.
— Куда ехать, домой?
Я не ответила.
Мой язык прилип к небу. Почему? Почему после стольких лет он вернулся в Вашингтон? И почему его ясные голубые глаза смотрели сквозь меня? Словно у нас не было общего прошлого. Словно его самого никогда не было.
Миллер покачал головой и сжал челюсть, затем влился в поток машин и направился в центр города.
Именно туда, куда направлялась я до того, как он меня нашел, когда я была готова заплакать от того, что моя машина была барахлом и не заводилась.
Было трудно дышать. Воздух был густым от напряжения, царившего между нами. Стало трудно игнорировать запах его одеколона. Его массивное тело будоражило меня, и как бы сильно я не прижималась к дверце, наши руки все равно могли коснуться друг друга.
А если они соприкоснутся.
То будет больно.
Физически.
Эмоционально.
Я держала стены поднятыми и знала, что он делал то же самое. Какой у нас выбор? Разговаривать? О прошлом? О том, почему он меня бросил?
Меня еще сильнее омыло чувством стыда и начало подташнивать, я задыхалась из-за всего этого запаха.
Мы въехали в многоэтажный гараж.
Миллер не останавливал машину, пока не добрался до верхнего этажа.
Гараж соединялся с жилым домом Санчеса, я это знала, потому что он написал инструкции и оставил их в моей сумке вскоре после нашей небольшой схватки.
Единственная причина, по которой я вообще заметила записку, состояла в том, что она торчала из моего лифчика.
Вот так действовал Санчес.
Миллер припарковал машину и посмотрел вперед, затем вытащил ключи и схватил мои вещи.
Протест умер на моих губах, когда он взял и свои вещи.
Что? У нас будет командная ночевка, о которой я не знала?
— Миллер…
— Не надо, — огрызнулся он. — Не сейчас. Пожалуйста, просто… — Его глаза умоляли. — Пожалуйста, не разговаривай со мной.
Его отказ принес больше боли, чем я думала, особенно учитывая то, что во время поездки я убедилась, что все мои стены стоят прочно. Но в то мгновение, когда он посмотрел мне в глаза, осознала, что они более чем готовы рухнуть на землю ради одного его взгляда.
Ради одного его взгляда, как моего лучшего друга.
Представляете, что бы случилось с этими стенами, если бы он меня обнял?
Я вздрогнула и скрестила руки на груди.
Я была одета в черные леггинсы и длинную толстовку от Victoria's Secret и в кроссовки Nike. Явно не для свидания или чего-то в этом роде, но Миллеру, казалось, было все равно. По его мнению, я просто собиралась соблазнить Санчеса своими леггинсами и вином!
В лифте царила такая же тишина, как и в машине. Свободной рукой Миллер ударил по кнопке пентхауса.
Меня охватило замешательство, но я промолчала.
В какую игру он играл?
Двери открылись, мы вышли в длинный мраморный коридор с двумя дверями с разных сторон.
«Пентхаус А».
И «Пентхаус Б».
Миллер подошел к той, на которой висела табличка «Пентхаус А» и постучал в дверь, да так сильно, что я подумала, что дверь слетит с петель.
Дверь рывком открылась.
Санчес.
Его улыбка пропала, а затем снова появилась, когда он посмотрел за Миллера на меня.
— Ты теперь работаешь в службе доставки?
Миллер швырнул мои вещи в ноги Санчесу, в том числе вино, уютно лежавшее в сумке с одеждой для тренировок, и потопал в «Пентхаус Б», открыл дверь и захлопнул ее за собой.
— Соседи? — Мой голос был хриплым, нервным, словно я по дороге скурила косяк. Я больше не могла справляться с ситуацией. Мне хотелось броситься в руки Санчеса и притвориться, что это руки Миллера.
Это несправедливо.
Но боли плевать на то, что справедливо, а что нет. Она просто была.
Санчес снова взглянул на меня, затем притянул в свои объятия и слишком громко сказал:
— Думаю, это значит, никакого секса, да?
Я стукнула его по груди и засмеялась.
— Отказала в сексе из-за чувака, которому ты даже не нравишься. Я ранен, — поддразнил он, затаскивая мои шмотки в свою квартиру и широко открывая дверь.
Я чуть не проглотила язык.
Квартира была огромной.
Безумно красивой.
Вся моя квартира могла бы поместиться в его изысканной кухне.
— У тебя две духовки, — отметила я невпопад.
— Парень должен иногда есть.