Нечто из Рютте

– Ладно, не буду вас неволить. Но скажите, что бы вы сделали на моем месте?

– Нанял бы хорошего коннетабля…

– Это я и пытаюсь сделать, – барон отмахнулся, – но что, если бы вы уже были коннетаблем?

– Первым делом выяснил, кто у вас владеет ламбрийским и умеет писать на нем.

– Служанка моей дочери из Фризии, ее привезла моя первая жена. Жена родом-то наша, но имела имущество во Фризии. Получила небольшую ферму в наследство, оттуда и привезла эту лошадь.

– Какую лошадь? – не понял солдат.

– Да не лошадь, а служанку. Зовут ее Франческа. Но по внешности и силе она не уступает лошади. – Барон засмеялся, но как-то не очень весело.

Солдат тоже засмеялся.

– Но, по-моему, – продолжал барон, – она из холопов. Не думаю, что она умеет писать и уж тем более указывать наемникам, что им делать. Да и откуда у нее деньги, чтобы нанять четверых ламбрийцев? Да и один ли у них язык?

– Диалекты разные, но язык один, – заметил солдат.

– А что бы вы еще сделали?

– Не знаю. Наверное, обыскал бы мельницу.

– У меня их две.

– Значит, обыскал бы обе. И как следует поговорил бы с мельниками.

– А еще?

– Нашел бы больного уродца, что бродит по болоту и кидается на людей.

– Верно, это обязательно надо сделать, – кивнул барон.

– И главное… – Солдат задумался.

– Ну что?

– Все-таки провел бы аудит.

– А это что? Это то, что проводят попы, когда жгут еретика?

– Нет, то называется аутодафе. Аудит – это проверка на воровство. Нужны грамотные люди. На моей памяти такие аудиты проводили дважды в войсках, когда хозяева войск хотели знать, куда идут деньги. Знающие люди посмотрят гроссбухи, договора с крестьянами, посчитают все, что есть.

– Да кто ж такое сможет сделать?

– Не знаю, может, монахи? Поговорите с аббатом. Надеюсь, вы не обзывали его болваном?

– Ха-ха-ха, – засмеялся барон, – до этого я еще не дошел. Вас зовут Яро? Простите, запамятовал.

– Да.

– Фолькоф?

– Именно.

– Как жаль, Яро Фолькоф, что вы уезжаете. Мне нужен именно такой человек, как вы.

Волков развел руками, изображая смирение перед неизбежным.

– Черт, – барон потряс пустым кувшином, – пустой. С хорошим человеком даже не замечаешь, как кончается вино. Ёган, Ёган…





Глава шестая




– Аккуратнее, господин, вы так расшибетесь. – Ёган поймал и удержал солдата от падения.

– Ты б хоть факел какой-нибудь нашел.


– Найду. Без факела в такой тьме – беда.

– Лошадь-то моя где?

– Куда вам на лошадь? Убьетесь.

– Я скорее пеший убьюсь. Где лошадь?

– Да вот она, сюда.

Он подвел Волкова к лошади.

– Вот стремя, ногу давайте. Куда мы в такую темень-то? Я уж думал, мы сегодня тут переночуем.

– Ночевать надумал? Ты днем собирался в подвале сидеть.

– Это да. Честно говоря, всякое в голове было. А вишь как оно вышло? Вы с бароном винище хлестали, а меня на кухне кормили. Жизнь такая штука. Я думал, что меня завтра на площади кнутом охаживать будут, давайте… Все, сели?

– Поводья.

– Вот они. Я вот думаю, может, на конюшне переспим? Куда мы в такую темень? Ни луны, ни звезд.

– Нет. Тут ехать две тысячи шагов. Доедем, не заблудимся.

– Тогда держитесь. – Ёган сам залез на коня. – Не дай Бог, упадете на руку.

– Болван. Скорее ты упадешь, чем я.

– Сколько же вы выпили?

– Бог его знает. Ты факел нашел?

– Два возьму.

Ёган достал факелы из связки, что лежала у ворот, зажег один из них. Стражники открыли ворота и выпустили их из замка.

Дорога от замка до Малой Рютте – сплошная длинная лужа. Ночь. Темень. Хорошо хоть дождь не шел. Изредка среди рваных туч мелькали звезды.

– Надо было остаться в замке, а утром бы поехали, – невесело бубнил Ёган, пытаясь осветить факелом дорогу.

– Нет, отправляемся на заре, – беззаботно отвечал Волков. – Хочу побыстрее отсюда уехать.

– Так телега ж плохая. Кузнец говорит…

– Да к дьяволу твоего кузнеца. Вещи в мешки, на коней погрузим и увезем как-нибудь. Лишь бы уехать отсюда. Дурные тут у вас места.

– Места-то дурные, что ж сказать. Только вот, раз барон у вас теперь в дружках, пару дней могли и подождать, пока кузнец телегу ремонтирует.

– А я смотрю, тебе понравилось на кухне у барона.

– А кому ж не понравится? Бобы с салом, целый горшок. Сказали – жри, сколько сожрешь. И хлеба ешь – сколько съешь. Так еще и пива дали. – Он еще что-то хотел сказать, как его конь резко дернулся в сторону, так что Ёган чуть не уронил факел. – У, черт.

– Ты коня-то не дергай. Он в темноте лучше тебя видит, а еще и носом чует, – заметил Волков.

– Да я и не дергал его, – удивленно произнес Ёган. – Дурной он какой-то.

И снова конь дернулся, подсел на задние ноги, не захотел идти вперед.

– Да что с тобой? Не пойму, кто из нас пьян, болван, – произнес солдат, и тут и его конь встал. – Эй, ну а ты-то что?

В ответ его старый добрый конь тихо заржал, почти заговорил.

– Ну, хватит тебе. – Волков погладил коня по шее. – Поехали потихоньку.

Он чуть дал шпор, и конь нехотя двинулся вперед, за конем Ёгана, за факелом. Тот чуть остановился впереди, дожидаясь солдата.

– Ну, хоть тучки разлетелись. Теперь видать, куда ехать, – сказал Ёган. – Близко уже. Вон уже и огонечек видно, что у харчевни висит.

И тут справа от них, в ночной тишине, оглушительно хрустнула ветка. Конь солдата снова тихо заржал. Конь слуги дернулся, чуть не роняя седока, а сам он едва удержал факел.

– А ну тихо, ты, мешок с колбасой, – ругался Ёган.

И в этот момент снова захрустели ветки, совсем рядом. Что-то большое и тяжелое ломилось через кустарник. Солдат и слуга смотрели в темноту, в сторону источника звука, и одновременно в десятке шагов от себя увидели два зеленых звериных глаза. Большие, яркие, жуткие, смотрящие на них. Дышало нечто с бульканьем, глубоко и надрывно. И низко подрыкивало с каждым движением.

– А-а! – заорал Ёган. – Никак медведь. Медведь, господин, медведь!