Небожители Севера

— Да плевать, они все на одно лицо, — махнул рукой невероятно довольный герцог. — Я рад, что Филипп получил свое! А ведь если бы не вы, Юлиан, Йева бы не стала Старейшиной.

— Почему это? — удивился Уильям.

— Если бы Леонардо погиб тогда в реке, а вас бы в любом случае усыновила Мариэльд, то Леонардо не обсуждал бы с Райгаром слова обряда и не задумал против своего отца заговор, — потер ладони Горрон. Сейчас он более всего напоминал довольного лиса. — И тогда его не обнесла бы служанка и к Райгару не применили обряд памяти. Так что благодаря вашему поступку Филипп получил Дар для дочери и поквитался с давним врагом. Или вы не рады этому, Юлиан?

— Я не желаю зла графу Филиппу, — смутился Уильям под пристальным взглядом голубых глаз герцога.

— Я рад, что у вас в сердце лишь обида, но не зло… Значит, со временем…

— Горрон… — Мариэльд перебила герцога зловещим голосом.

— Ах да, Мариэльд, извини, — виновато улыбнулся Горрон.

Улыбаясь от довольного и лучезарного вида герцога де Донталя, Уильям вышел в коридор. Там, у входа в его спальню, стояла Фийя в наспех надетом платье, босая и подпрыгивающая от холода на ледяном полу. Она тревожно смотрела на своего господина.

Горрон вышел следом за сыном Мариэльд и задержался в коридоре, чтобы внимательно рассмотреть Уильяма-Юлиана и его симпатичную служанку. Герцог усмехнулся. Похоже, Мариэльд не желает ни с кем делить сына и ревностно привязывает его к себе, не гнушаясь даже подкладывать в постель женщин. Хитрая эта женщина — Мариэльд, думал про себя Горрон. Ну ничего, он еще повоюет с этим всем. Но сначала придется повозиться с Йевой, как герцог и обещал своему молодому родственнику.

Меж тем, Уильям вернулся в спальню.

— Что с вами стряслось? — перепугано прошептала Фийя, заходя в комнату с хозяином. — Вам было так плохо…

— Сейчас уже все хорошо, Фийя, — очень тихо ответил Уильям.

Он стянул с себя шаровары, сапоги и рубаху. Не раздумывая, служанка развязала шнурки на платье, и оно соскользнуло на пол. Голубые глаза Уильяма блеснули в предрассветном сумраке, и он потянулся к девушке, отчего та расплылась в томной улыбке.





* * *


С рассветом метель улеглась, и на улице стало удивительно тихо и спокойно. Вампиры отворили занесенную снегом дверь и, прикрывая привыкшие к полутьме постоялого двора глаза, по глубокому белоснежному ковру стали пробираться к лошадям. Ноги по колено проваливались в снег.

Пацель вышел из постоялого двора последним. Горрон с удивлением осмотрел странную южную персону, принюхался и вскинул брови, заметив, что это не вампир, а обычный человек.

— Горрон, это лекарь Пацель из Детхая, — Мариэльд, предугадав вопросы, которые уже вертелись на кончике языка герцога, сразу же представила его южанину. — Пацель, это мой давний друг Горрон де Донталь.

— Да светит вам ярко солнце, — доброжелательно произнес Пацель, вытянув вперед раскрытую кверху ладонь.

— И я рад с вами познакомиться, — расплылся в дежурной улыбке Горрон.

— Мари, ты не говорила о том, что к нам присоединятся и другие попутчики, — добродушно обратился Пацель графине.

— Я и не предполагала, что Горрон пустится вслед за нами, — ответила хозяйка Ноэля. — Но он с нами лишь до моста на Драрге.

Глаза слуг герцога Горрона вытаращились от такой фамильярности лекаря. Манера речи Пацеля удивила даже Горрона, привыкшего уже, казалось бы, ко всему, но тот не подал виду.

— Впервые вижу лекарей из Детхая в Солраге, — произнес Горрон с улыбкой, но с настороженным взглядом. — Вы здесь по приглашению?

— Да, — закивал дружелюбно и часто Пацель, поправляя сумку на боку. — Мари попросила меня помочь вылечить одну женщину в Офурте.

— Ах, так вот почему вы отправились в Ноэль через Север! Но, насколько я знаю, обычным целительством зимняя аспея не лечится.

— Обычным — безусловно, не лечится, — лукаво усмехнулся Пацель.

Горрон де Донталь еще раз внимательно присмотрелся к странному человеку: никаких украшений либо опознавательных знаков — обычная безликая одежда самых серых и невзрачных цветов и самое типичное лицо южанина. Решив, что разговор закончен, лекарь достал из боковой сумки книгу, название которой даже Горрон не смог понять, и принялся читать с самым серьезным и сконцентрированным видом.

Уильям к своему удивлению заметил, что даже бесчувственные и молчаливые слуги Горрона почему-то весьма негативно восприняли лекаря из Детхая. Всю дорогу, едя чуть сзади, они сверлили спину южанина взглядами, полными подозрений. И даже сам Горрон де Донталь косился время от времени на увлеченного чтением Пацеля.

Посреди дня мимо их отряда промчался одетый в теплые одежды гонец, который следовал, судя по всему, куда-то на Север. И даже он, торопясь по приказу какого-нибудь явно важного человека, увидев смуглое лицо с янтарными глазами, остановил коня и ошарашенно уставился на южанина. Затем, смутившись и оглядев незнакомца и отряд, с которым тот ехал, снова ускорил лошадь, и та, взмыленная, понеслась дальше.

Весь день всадники ехали в тишине, укрывшись от слепяще белоснежного снега под капюшонами. Солраг уже целиком укрыло пуховым зимним одеялом, а крепкий мороз сковал льдом речушки, которые проезжали путники. Уильям оглядывался в поисках Вериатель, быть может, хоть где-нибудь мелькнет силуэт какой-нибудь водной лошади. Но нет… Видимо, другие кельпи водились лишь на безлюдных равнинах Восточной тропы.

Отряд проехал несколько крохотных поселений Солрага, но они были столь неказистыми, что вампиры не пожелали останавливаться в них. Наконец, когда день уже плавно перетек в сумерки, всадники подъехали к Балготту, относительному крупному городку с невысокими деревянными стенами, расположенному у скованной льдом реки.

Еще было светло, когда одетые в тряпье ребятишки выбежали посмотреть на диковинных путников, облаченных в странные плащи с прорезями для рук и шаровары. Особенно всех удивил южанин, закутанный в шерстяной шарф, чудаковатым образом повязанный на голове и шее. Некоторые дети, как, впрочем, и взрослые, беспардонно тыкали в него пальцем и восклицали: «Смотрите, он с юга!»

Как отметил Уильям, люди смотрели на Пацеля все-таки больше с негодованием, чем любопытством.

Отряд подъехал к таверне по вытоптанной главной улице городка. На втором этаже здания размещались комнаты для постояльцев.

Вампиры и лекарь спешились, передали своих лошадей конюхам и направились было вслед за Управителем, который тоже хмуро смотрел на Пацеля, но тут послышались крики.


— Эй ты, кудлатый с юга, вали отсюда! — выкрикнул какой-то совсем юный и дерзкий горожанин, одетый в шубу длиной до икр из сшитых между собой шкурок животных.

За его спиной загалдели дети и подростки.

Пацель не отреагировал, даже не посмотрел в сторону оскорбившего его мальчишки. Он продолжал перелистывать страницы книги, явно очень заинтересовавшей его. Горрон покачал головой от этой закоснелой нелюбви северян к южанам.

— Эй, тебя что, говном обмазали? Морда как у гарпии! — закричал вслед этот же самый парень, расхрабрившийся от молчания Пацеля, которое, как ему показалось, свидетельствовало о слабости.

Воины Мариэльд, как и ее слуги, безмолвно взирали на обидчика, ничего не говоря ему, — Пацель не был их господином, и потому дело их не касалось. Слуги же Горрона вместе с хозяином наблюдали за происходящим с нескрываемым интересом. Мариэльд тоже была безучастна, лишь один Уильям, нахмурившись, сделал уже было шаг к борзому мальчишке, но его мать остановила его, взяв под локоть.

— Пацель сам о себе может позаботиться, сын, — улыбнулась ласково она и повела Уильяма ко входу в таверну.

Лекарь продолжал читать и едва не споткнулся о скрытую под снегом кочку, когда шел вслед за Мариэльд. Загоготав, малышня и уже подросшие дети скатали снежки и принялись швырять в незнакомца с удивительно загорелой оливковой кожей. А главный мальчишка так и вовсе откопал в снегу камень, завел руку, размахнулся и швырнул его в южанина.

Но камень не долетел до Пацеля, а неожиданно завис в воздухе, так и не коснувшись земли. Как, впрочем, и снежки, брошенные детьми. Пацель печально вздохнул, недовольно оторвал взгляд от книги и посмотрел на камень, поднимавшийся в воздух все выше и выше, пока не оказался на уровне его глаз. Держа книгу одной рукой, второй он соединил большой и указательный пальцы в круг и выстрелил указательным пальцем резко вперед. В этот же миг и камень, и снежки понеслись назад, в сторону своих владельцев, стремительно, словно выпущенные из лука.

Дети попадали, очищая лицо от снега и отплевываясь с криками, а самый главный из них, тот, кто и кинул тот единственный камень, упал на снег и так и остался лежать. Лишь из пробитой головы медленно засочилась кровь.

Все вокруг закричали. К мальчику подбежала женщина, скорее всего мать, и истерично затрясла лежавшее тело с пустым и неживым взглядом. Во лбу юноши зияла дыра.

— Позовите Гиппа! Позовите Вождя! — завопили в толпе.

Горрон удивленно уставился на Пацеля, но тот лишь добродушно улыбнулся и пожал плечами. Из одного дома выскочил худощавый старичок с лысой головой, на которую он спешно надел шапку. Подбежав к мертвому мальчику, он перепуганно взглянул на пробитую насквозь голову и обернулся к путникам.

— Он колдун! Демон Граго! — закричала рыдающая женщина, держа в руках труп, под которым уже растеклась лужа крови. — Он убил моего мальчика!

Старика затрясло от ярости, и вот он вскочил и побежал к южанину. А Пацель стоял и улыбался, а шаги Вождя все замедлялись и замедлялись. Наконец, старик подошел к лекарю, замер, покачнулся. Постоял, помолчал, вращая глазами, затем вдруг развернулся и обратился к людям.

— Ты сама виновата, Курода! — крикнул матери убитого мальчика Вождь. — Лучше нужно было воспитывать своего сына, безмозглая ты баба!

По губам Пацеля снова скользнула улыбка, и он, развернувшись, пошел ко входу на постоялый двор. Вождь же качался и продолжал стеклянными глазами смотреть на своих людей, пока не поднял руки.

— Расходитесь, чего уставились! — закричал он жителям городка и сам поплелся по направлению к дому.

Горрон теперь уже с изумлением посмотрел сначала вслед колдуну, а затем на Мариэльд. Но та, лишь безучастно пожав плечами, взяла ошарашенного сына под локоть и повела к постоялому двору.

Люди, перепуганные и бледные, разошлись. На улице осталась лишь женщина, рыдающая над телом сына, и ее стенания продолжались до самой ночи. К счастью, поселение было крохотным, и, случилось подобное где-нибудь в большом городе, Пацеля бы ждали неприятности. Однако все обошлось.

Пацель скрылся в своей комнате и снова пропал, и сколько бы Уильям не ходил возле его двери, он так и не услышал ни дыхания, ни скрипа кровати, ни биения сердца.

Горрон тоже не покидал свою спальню вместе со слугами. Лишь среди ночи те ненадолго покинули постоялый двор и вернулись уже с телами. А затем еще раз покинули спальню, чтобы избавиться от остатков ночного пиршества.





* * *


Утром, выпутавшись из объятий Фийи, Уильям оделся и собрал вещи. Служанка смутилась от того, что всю ее работу сделали, наспех нацепила нижнее платье, затем верхнее, заплела себе косички, расчесала хозяину волосы, хотя тот сопротивлялся, поправила серебряные украшения в его волосах и выскочила вслед за ним в коридор.

Ноэльцы уселись на коней. Не хватало только Пацеля. Тот снова вышел последним и, поприветствовав всех на южный манер, взобрался на своего гнедого жеребца. Отряд отправился дальше в путь.

Чуть позже Уильям поравнялся с лекарем. Тот со скучающим видом оглядывался по сторонам, взирал на заснеженные равнины, усеянные небольшими поселениями.

— Уважаемый Пацель, — обратился негромко к магу Уильям.

— Да-да, — тот вскинул голову.

— Вы тогда вскользь упомянули про веномансию… Расскажите, пожалуйста, что это?

— Все-таки заинтересовались? — ухмыльнулся маг. — Это искусство ядов.

— Всего-навсего?

— Ох-ох, всего-навсего… Ха-ха. Услышь вас мой товарищ, мастер ядов Гор’Ахаг, он бы от такого невежества черкнул ваше имя в список, а к вечеру уже вычеркнул, — лукаво улыбнулся Пацель. — Опытные веномансеры на юге пользуются не меньшим почетом, чем маги. И в разговоре касаемо целительства я порекомендовал вам увлечься веномансией, потому что с обостренными чувствами Старейшин и умением пережить любой яд можно очень быстро развиваться в этой сфере. Не боясь смерти от случайной передозировки, вдыхания ядовитых паров и прочих маленьких неприятностей.

— А где веномансия используется? Чтобы травить кого-то?

— Нет. У веномансии широкий спектр использования. Например, многие лекарства изготавливаются на основе ядов, у правителей южных королевств личная охрана обязана быть сведуща в веномансии, чтобы вовремя определить отравление и подобрать противоядие, — деловито произнес Пацель.

— А разве нельзя просто вылечить магией? — удивился Уильям.

— Чтобы лечить магией, нужно понимать, что лечить, — улыбнулся от таких наивных суждений Пацель. — Вот предположим, перед вами лежит умирающий человек. Представили?