Небожители Севера

— Всю жизнь, тео Юлиан.

— Как? — удивился Уильям — Вы родились в семье слуг Мариэльд?

— Нет… Ну, да. Меня, то есть нашу с Адой мать купили на рынке в Детхае, в городе Зунгрун. Она уже была беременна нами к тому моменту, о чем не знала.

— Что значит купили?

— Ну, на невольничьем рынке нашу маму купила госпожа Мариэльд. Моя мама — очень хорошая швея.

— Так вы не служите у Мариэльд, вы — рабыня? — едва ли не воскликнул Уильям.

Теперь он понял, почему Фийя не смогла отказать госпоже в требовании удовлетворить похоть ее сына.

— Ну… не совсем, — мягко улыбнулась служанка.

— А как?

— В Ноэле нет такого слова, как рабство. В Детхае, например, если человек или вампир становится рабом, то он остается им на всю жизнь. А вот в Ноэле раз в десять лет слуга может сменить либо покинуть хозяина и стать свободным. Мы не рабы.

— Но почему вы тогда служите Мариэльд? — нахмурил брови Уильям, следя за ловкими пальцами служанки, которая почти закончила работу. — Раз могли уйти?

— А зачем, господин Юлиан? — пожала плечами Фийя. — Служить такой Старейшине — это честь! Каждый вампир мечтает об этом, я уверена. И… — тут Фийя неожиданно перешла на шёпот, — хотя ваша мама порой очень грозная и ей тяжело угодить, мы ее все очень любим. Как и вас теперь, ее сына.

— Я не ее сын. И меня зовут Уильям, не Юлиан, запомните это, будьте добры, Фийя.

— Нет… тео Мариэльд сказала, что вы ее сын и наш господин Юлиан де Лилле Адан. Значит, вы ее сын. Другого и быть не может.

Фийя закончила шить и, снова перепрыгнув через Уильяма, отнесла его плащ на шатающийся от старости стул.

— Тео? Что значит тео?

— На Ноэльской речи «госпожа» или «господин», разве что может называться с именем, а не только с фамилией. Хотя я и северное «господин» использую с именем, — мягко и чуть виновато улыбнулась Фийя. — Когда мы прибудем в Ноэль, вам нужно будет подучить язык.

— Возможно, я покину вас раньше Ноэля, — отвел глаза и уставился в стену Уильям.

— Но как? Почему, тео Юлиан?

— Я не знаю госпожу Лилле Адан и я не ее сын, говорю еще раз. Поэтому, может быть, в Офурте я уйду.

— Так вы узнаете, у вас впереди вечность, вы же тоже Старейший, — удивилась Фийя и встревоженно посмотрела на хозяина. — Не уходите от нас. Тео Мариэльд — хорошая женщина, поверьте!

Обеспокоенная Фийя на коленях подползла по кровати к Уильяму и взяла его руки в свои, распахнула глаза и с мольбой посмотрела на него.

— Да и вы же одиноки, ведь так? Вам некуда идти? — спросила она, разволновавшись.

— Некуда… — шепотом, словно сам себе, ответил Уильям.

Он выпутал свои руки из рук Фийи и встал с кровати, затем направился к двери и вышел. Служанка так и смотрела ему в спину, пока дверь не захлопнулась.

Уильям пошел к Пацелю, желая узнать про веномансию, о которой тот говорил. Да и вообще он чувствовал себя неуютно, находясь рядом с девушкой, которая готова была отдаться ему по одной просьбе. Помня комнату, куда вошел Пацель с сумкой, Уильям постучал в дверь. Тишина… Но где же еще быть господину врачу, как не в спальне? На улице бушевала так яростно и гневно вьюга, что и мысли о том, что лекарь где-то гуляет, быть не могло. Может, спит? Но нет, звуков дыхания чуткие уши вампира не уловили.

Дернув плечами, Уильям нехотя вернулся в комнату.

— Вы быстро, — улыбнулась Фийя.

— Да, — пробормотал озадаченно Уильям. — Господина Пацеля в комнате не оказалось.

— А-а-а. Это обычное дело, тео Юлиан! — махнула рукой девушкой. — Он же маг. Он постоянно то исчезает, то появляется из ниоткуда.

Уильям от удивления открыл рот. Как он сразу не догадался? Ведь Пацель с усмешкой и пониманием говорил о воскрешенных мертвых и о том, что его инструменты пригождаются в различных сферах. Вот оно что! Мариэльд хотел вылечить матушку Нанетту магией? Изумленный новостью он сел на край кровати.

— Вы никогда магов не видели, господин Юлиан? — догадавшись, спросила служанка.

— Ну, одного, а так лишь в сказках читал в Офурте. Я представлял их иначе… Высокими, с белоснежной бородой, с посохом и в мантии, разукрашенной какими-нибудь таинственными символами. Но не такими. Я когда видел одного мага, он был с бородой и в красивом плаще.

— Ой, ну это вы, конечно, сказали! — хихикнула весело Фийя. — Ни один из тех магов, что у госпожи бывают, не похож на этот образ.

— А их много?

— В Ноэле?

— Да, в Ноэле, — уточнил вопрос Уильям.

— Ну, прилично… Мы же больше южане, чем северяне, господин Юлиан. Магов не любят там, на севере. То есть тут, на севере. А на юге они пользуются почетом.


— А Ноэль не похож на прочий север?

И Уильям искренне изумился, ибо он наивно полагал, что раз Ноэль находится выше Черной Найги, то и похож на все прочие северные королевства. Столько же снега, сосны, чертята и много рек.

— Ой, что вы, — расхохоталась девушка, и ее глаза заблестели от слез смеха. — Не сравнивайте нас с северянами…

— Фийя, а расскажите о Ноэле, пожалуйста.

— Это я могу, — ласково улыбнулась та и, хитро блеснув серыми глазками, легла на бок, подперла рукой голову. — Но рассказ может быть долгим…

— У нас впереди весь день.

— Ну хорошо. Ноэль — он прекрасен! Наша земля, насколько я знаю, единственная соединяется и с Югом, и с Севером. Там, за Лорнейскими вратами у нас другое королевство, в которое мы также входим. Оно называется, называется… — Фийя задумалась.

— Альбаос, — подсказал Уильям, осознав, что девушка малограмотна, хотя и владеет Северным наречием.

— Да-да! А на юге — Детхай, из которого и прибыл господин Пацель. Эээ… рядышком с нами, кажись, Гаиврар, но в него можно попасть через перевал, за которым следят злые воины. Но у тео Мариэльд хорошие отношения с Гаивраром, поэтому она лишь показала свой перстень и нас с почетом пропустили. Да и вообще через все королевства, пока мы ехали сюда!

Летом у нас не очень жарко благодаря морю, а зимой не так холодно, как здесь. Ну так говорят. Хотя и у нас порой хорошо присыпает снегом. Ноэль называют землей голубого Олеандра, потому что этот цветочек, он самый ядовитый и единственный переносит зимы со снегом. Всю весну, лето и осень он цветет, усыпая Ноэль голубыми цветами. Это очень красиво, тео Юлиан. Я люблю в месяц Осте сидеть на высоком холме около особняка госпожи и любоваться морем и укрывшими холм, подобно одеялу, голубыми олеандрами. Ада правда ругается на меня, называет лентяйкой, но она просто не понимает! Вам понравится, господин, вы полюбите Ноэль…

— И какое оно, море? — с придыханием спросил Уильям, никогда ранее не видевший его.

— Оно… Ну, большое, — помялась девушка, не зная, как объяснить. — До самой полосочки, там далеко…

— Горизонт… — снова подсказал Уильям.

— Да, спасибо, — раскраснелась Фийя. — В общем, во время хорошей погоды море ярко-синее и сияет в лучах солнца, а во время непогоды становится серым и мрачным. Не зря же наши цвета, господин Юлиан, — это голубой, бледно-васильковый, синий, серый и белый. Это цвета олеандра и моря.

Вдруг очень мощный порыв ветра ударил в ставни, и те распахнулись. Крючок, державший их, отлетел куда-то в угол. В комнату ворвалась вьюга. Уильям вскочил с кровати, с трудом закрыл ставни, отплевываясь от летящего в лицо снега. Нужно было чем-нибудь скрепить створки, чтобы те не распахивались. Он оглянулся, но под рукой не было ничего подходящего.

— Дайте что-нибудь твердое, длинное и узкое! — воскликнул Уильям.

— Да, да, сейчас… Спица есть. — закивала Фийя и достала из сумки спицу. — Держите, господин!

Уильям продел спицу в отверстия вылетевшего крючка, скрутил ее и обернулся, потом грустно выдохнул. Метель успела хорошо намести в комнату снега. Молодые вампиры принялись стряхивать его с кровати, отметать с пола к стенам, чтобы когда он растаял, ничего не промокло. Наконец, работа была окончена.

— Как бы нам здесь не проторчать несколько дней, — проворчал он негодующе и улегся на кровать с краю.

— А вы куда-то спешите?

— Моя родная матушка в Офурте. И она больна… Я боюсь, что мы не успеем, — нахмурился и с тяжелым вздохом произнес Уильям.

— Ох… Ну, это очень плохо. Но я надеюсь, что распогодится, господин Юлиан, — сказала служанка, а затем густо покраснела. — Хотя это прозвучит ужасно, но я с утра наоборот думала, что подольше бы продлилась эта метель. Быть может, тогда я смогу доказать, что я не так уж плоха, как вам показалась ночью.

Она уже полезла через Уильяма к своей половине кровати, чтобы спрятаться под одеяло, но тот взял ее за локоть и остановил. Он взглянул на зарумянившееся от вьюги лицо, красивые серые глаза и вздохнул, выругавшись про себя. Похоже, что Мариэльд победила. Уже стало казаться, что она и вьюгу наслала, но конечно же Уильям понимал, что это глупости.

Фийя сразу все поняла, смущенно улыбнулась и подползла к Уильяму, легла ему на грудь. Тот поцеловал девушку. Его руки скользнули к запаху платья и принялись расшнуровывать завязки. Уже через мгновение платье полетело на пол, и обнаженная Фийя зябко подернула плечами и с горящим взглядом принялась стягивать с вампира рубаху и шаровары. Пара заползла под теплое одеяло. Уильям прижал к себе тоненькое и стройное тело, целуя в красиво очерченные чуть полноватые губы, в шею. Фийя отвечала на поцелуи страстно, не стеснялась ответно ласкать Уильяма, и тот уже не в силах ждать подтянул бедра девушки к своим.

— Ну вот. Все-таки я вам понравилась, — через время прошептала разгоряченная девушка, закинув под одеялом ногу на мужское бедро.

— Сразу понравилась, — вздохнул Уильям. — Просто мне пришелся не по душе поступок госпожи Лилле Адан.

— Чем же он плох? Нам обоим хорошо стало, тео Юлиан, — хитро оскалилась, сверкнув задними острыми зубами, Фийя. — Тео Юлиан. Вы просили рассказать меня про Ноэль.

— Да, просил. Если хочешь, расскажи еще что-нибудь.

— Я просто хотела попросить… Может, лучше вы расскажете о себе?

— Нечего рассказывать, — нахмурился Уильям, поглаживая под одеялом закинутое на него бедро девушки.

— Ну ладно, нет так нет, извините.





* * *


Пока вьюга буйствовала за окном, молодые вампиры провели весь день в постели, согревая друг друга. Фийя развлекала их обоих, рассказывала о своем детстве, об отношениях с сестрой, о матери, что умерла, когда девочкам было по десять лет. О Ноэле она говорила мало, просто не понимая, как описать то, где выросла. Для нее Ноэль, похоже, был настолько привычным, что она не знала, как отделить отличающие его от других королевств черты и описать их верно. Она даже путала «Тео» и «господин», отчего господин произносила уверенно с именем Юлиан, не понимая, что совершает ошибку.

Уильям слушал истории о жизни Фийи вполуха, мыслями же он пребывал то в прошлом, то в настоящем, то в будущем. Тем не менее, эти разговоры его успокаивали, и он покачивался на волнах сознания, пребывал то в полудреме, то в диалогах, легких и ни к чему не обязывающих. Фийя напоминала Линайю, и даже их имена были созвучны. Обе весьма любящие жизнь девушки, доверчивые и простодушные.

Уже очень скоро Фийя так задорно разболталась, что говорила все подряд, без разбору, и выкладывала начистоту все свои простенькие мысли из милой головушки. И Уильям невольно подумал, что в глазах Филиппа он, возможно, выглядел примерно таким же наивным олухом.