Небожители Севера

И тут же из сизого тумана родились другие змеи без глаз, но всех их настигали стрелы. Одна голова, две, десять, двадцать, некоторые кидались в атаку одновременно, бесшумно. Только и успевали щелкать тетивы. Леонардо стрелял без промаха и быстро, но даже он не мог угнаться за отцом, выпускавшим по три стрелы, пока сын едва успевал отправить в цель одну.

Последняя змея ударилась оземь, поднялась над землей и пропала в тумане. Над городом нависла тревожная тишина. Только шелестела гнилая листва за частоколом. Леонардо вслушивался и вглядывался во мглу, медленно поворачивал голову, но ничего не слышал и не видел. А вот Филипп вдруг резко побледнел и крикнул:

— Обнажить мечи!

Теперь уже все услышали странный шум, словно что-то большое, намного крупнее тех змей, волокло свое тело к воротам. Филипп выстрелил в туман, куда не доставал взор Леонардо. Дикий визг. Что-то яростно завопило и ускорилось. Руки графа стремительно посылали стрелу за стрелой, и каждая настигала сокрытое в тумане чудовище.

Леонардо вскрикнул от ужаса, когда сумел разглядеть то, что надвигалось на город, — гигантский клубок шевелящихся змей. Черные гладкие тела словно бы защищали что-то, сокрытое в центре этого чудовищного существа.

Мертвые змеи, истыканные стрелами, были в качестве щита — ехидна прикрылась ими, защищаясь.

Вождь истошно закричал, когда тварь приблизилась настолько, что стала различима и человеческому взору.

Ехидна сжалась, как пружина, и прыгнула. Ее змееголовые конечности вытянулись вперед и обвили толстяка. Хрустнули ломающиеся кости, и змеи подтянули безжизненное тело к переплетенному клубку. Ненадолго плотно сжатые тела разомкнулись, и перед вампирами показалось нечто белесое.

В тусклом свете факелов сверкнуло острие копья. Сталь впилась в истинное тело ехидны, открытое по неосторожности. Истошный визг боли и ярости. Филипп потянулся за следующим копьем, но болотная тварь поняла свою оплошность и скрыла истинное тело.

К дозорной башне устремились несколько ее длинных змей. Они преодолели забор, перевесились и широко раскрыли пасти.

В одно мгновение Филипп схватил застывшего от испуга сына за шиворот и спихнул его с дозорной башни к солрам, а сам быстрым движением обнажил меч. Он увернулся от атаки одной змеи. Блеснул клинок. Обрубленная голова упала к ногам графа. Затем вторая голова, третья, четвертая… Сталь без устали рассекала черную гладкую плоть, отрубленные конечности извивались и клацали зубами.

Вновь над болотами раздался визг. Последний. И наступило безмолвие, только шелестела старая листва за частоколом. Змеи скрылись за стеной, и ехидна бесшумно отступила в плотную пелену тумана, унося в себе тело вождя.

Над городом повисла тишина. Насмерть перепуганные люди стояли с открытыми ртами и с благоговением и ужасом смотрели на Филиппа. Тот ловко спустился по лестнице дозорной башни и подошел к сыну.

— Ничего не сломал? — поинтересовался граф.

— Нет, — промямлил Леонардо.

Граф кивнул, развернулся и подошел к одной из отрубленных голов, что лежала у подножия дозорной башни. Обрубок продолжал извиваться, прыгать по земле и открывать зубастую пасть.

Филипп взял факел со стойки у ворот и осмотрел отрубленную конечность ехидны, служившую и рукой, и ногой, и оружием, а затем поднес к ней огонь. Зашипело, и смрадная вонь паленой плоти наполнила воздух. Обрубок судорожно дернулся и сжался в клубок.

— Огня боится, — прошептал Филипп сам себе. — Значит, это пожар в болотах выгнал ее и сестер с их охотничьих угодий.

— Господин, — испуганно сказал сэр Рэй, — что дальше?

— Сожгите остальные головы, выставьте караульных и можете идти отдыхать, — ответил Филипп, пряча свой клинок в ножны. — Нам повезло, что эта тварь оказалась меньше и неопытнее, чем я думал… Совсем юная и мелкая ехидночка!

— Мелкая? — воскликнул пораженный рыцарь. — О, Ямес…

— Да, сэр Рэй. Если бы это была матерая, большая ехидна, похожая на ту, что мы встретили у реки, то она бы не стала довольствоваться подачками Вождя. Мы бы обнаружили лишь пустое поселение с поваленным забором.

С этими словами Филипп повернулся к перепуганному люду.

— Я разжаловал вашего вождя! Так что выбирайте другого, и чтобы утром он уже стоял передо мной. Ясно?

Жители городка закивали, соглашаясь. Филипп развернулся к своему сыну и, поблагодарив его, отправился к постоялому двору. Там он поднялся на второй этаж и погрузился в спокойную дремоту.

Обрадованный Леонардо, который наконец-то почувствовал свою значимость и восстановление статуса в глазах отца, тоже вернулся к себе в комнату. Пыл сражения разгорячил его, и он овладел Эметтой едва ли не на пороге.

Сэр Рэй, как и прочие солры, проводил графа взглядом, полным восхищения.

— Что за человек! Вы видели то, как ловко он управлялся с луком и отрубал головы этой твари? — обратился рыцарь к Уильяму. — Никогда бы не подумал, что мой лорд на такое способен.

— Да, граф Тастемара удивительный… человек.

Йева, высунувшись из окна, встретилась взглядами с Уильямом, тот тепло улыбнулся.

— Уважаемый Уильям, сказать честно, я невероятно голоден! Быть может, вы все-таки составите мне компанию и разбавите мой отряд чересчур веселых ребят своим редкостным занудством? — рассмеялся сэр Рэй.

— Нет, прошу меня простить, — ответил Уильям, поглядывая на окошко Йевы. — Я, пожалуй, пойду отдохну.

— Ваше дело. Но не ждите меня до полуночи — мы с моими солрами будем праздновать головокружительную победу нашего лорда над ехидной из Орла! Ее тут зовут Многоголовой! Знатная баллада выйдет, ох знатная! «Победа над Многоголовой»! Нет, лучше «Свержение великой Многоголовой»!

С красивой улыбкой белых зубов, что для мужчин его лет было редкостью, сэр Рэй поправил рыжие волосы и бодрым шагом направился в сторону таверны, гремя доспехами.

А Уильям же, увидев ласковый взгляд Йевы, которая все слышала, взлетел словно птица по ступенькам на второй этаж. Его комната была крайней на втором этаже, в то время как спальня графа находилась сразу же около лестницы. Так что пара могла не переживать, что каждый их звук и вздох будет услышан чуткими ушами Филиппа.

Йева подошла к двери комнаты Уильяма, шелестя подолом шерстяного платья, которое уже изрядно поистрепалось в дороге. Взгляды возлюбленных встретились, и рыбак нежно взял девушку за руку, притянул к себе.

Не успела закрыться за ними дверь, как руки Уильяма нырнули под юбку Йевы, скользнули вверх и добрались до сокровенного. С ее губ сорвался тихий стон.


— Ты уже пил, — с томным придыханием прошептала Йева, ощущая на губах вкус крови после поцелуя.

Уильям не ответил. Вместо этого он потянулся к завязкам на её платье и стал их быстро распутывать, продолжая целовать Йеву. Та в свою очередь на ощупь разбиралась с шнурками на груди поддоспешника. Наконец её платье упало на пол, а он стащил с себя штаны, рубаху и отнес Йеву к кровати. Вдохнув ее аромат, Уилл в нетерпении зарычал и подтянул ее бедра к своим.

Чуть позже они лежали под теплым одеялом, обнимались и гладили друг друга, не в силах оторваться после долгого воздержания.

— Ну ты и зверь, — совсем тихонько шепнула Йева с нежной улыбкой. — Я тоже по тебе очень соскучилась!

— Знала бы ты, как тяжело не смотреть на тебя, когда ты так близко!

— Я из-за этого уже возненавидела походы, — ответила Йева и положила голову ему на грудь. — Каждое твое слово, каждый твой взгляд становятся поводом для пересудов. А потом кости моют в таверне меж собой. Брр… Отвратительно.

— Ничего не поделать, придется терпеть, — ласково улыбнулся Уильям, поглаживая её по бронзовым волосам. — Интересно, та тварь еще вернется или нет?

— Не знаю… Отец её, похоже, сильно ранил. Но не убил.

— Но мог отбить желание приползать сюда за едой. Твой отец… Я даже не знаю, как передать то, что я чувствую… Он ни разу не ошибся, все делал уверенно!

— Так ему уже почти пятьсот лет, Уилл! Отец не всегда сидел в замке, погрузившись в отчеты да аудиенции. Он говорил, что в молодости любил путешествовать по Солрагу и многое повидал. А знаешь, сколько он раз участвовал в сражениях? Как часто то Имрийя, когда Офурт еще принадлежал ей, то Глеоф пытались покуситься на Солраг — ты думаешь, что отец позволил им?

— Нужно будет порасспрашивать его, может захочет хоть о чем-то рассказать.

Йева ничего не ответила, но посмотрела на Уилла с любовью и прикусила нижнюю губу, ведя изящными пальчиками по его широким плечам и крепкому торсу. В зеленых глазах зажегся огонь, и она вскарабкалась сверху на Уильяма, обхватив его ногами.

— Тебе мало? Ну ладно, — тихонько рассмеялся он и сел, опершись о спинку кровати.

Йева обхватила его шею руками и стала то опускаться, то подниматься, постанывая. Уильям помогал ей, поддерживая руками её бедра. Влюбленные томно смотрели друг на друга. Бронзовые волосы Йевы волнами струились по обнаженному телу — худенькой талии, небольшой, но красивой груди, изящным плечам.

Холодный сквозняк продувал сквозь полуоткрытые ставни, но не мог остудить разгоряченные тела и сердца.

В коридоре затопали. Вдруг дверь отворилась, и в комнату ввалился обозленный сэр Рэй.

— Нет, ну представляете, поесть они дали, а вот мест, чтоб отметить, у них нет! Видите ли, вся деревня собралась там на голосование. Вождя, гады, выбирают! — возмущенно пожаловался сэр Рэй, входя в комнату.

Он кинул взгляд на кровать, освещенную лунным светом сквозь щели ставней, и замер. Рыцарь обомлел от вида обнаженной Йевы, прикрытой лишь бронзой густых волос.

Уильям подхватил одеяло и укрыл девушку по плечи, и та соскользнула с его бедер пряча раскрасневшееся лицо.

— Понял, зайду позже, — медленно произнес тоже зардевшийся рыцарь и вышел из комнаты. Впрочем, он все-таки обернулся еще раз и посмотрел на свою госпожу, чье прекрасное личико выглядывало из-за одеяла.

Накручивая круги по площади в течение получаса, капитан, наконец, взял себя в руки и вернулся в комнату. Там уже лежал в постели Уильям, одетый и смутившийся, кода сэр Рэй сел на кровать напротив и посмотрел на него. Рыцарь тоже отвел взгляд. Он вспоминал очертания хрупкого и изящного тела его госпожи, ее горящий взгляд и теперь завидовал Уильяму.

В полном молчании мужчины, не обронив ни слова, улеглись спать.

— Кхм… Уважаемый Уильям, — уже лежа в постели и укрывшись одеялом, сказал рыцарь. — Вы ж не забудьте про Тарантона завтра.

— Не забуду, не переживайте, — ответил Уильям. — Сегодня из-за ехидны не смог добраться до воды.

— Хорошо, благодарю, — произнес рыцарь и осторожно добавил: — И извините меня, пожалуйста, за то, что помешал.

— Ни к чему извинения. Нас не должно было быть здесь. Поход — не место для проявлений чувств.

— Да бросьте. — Сэр Рэй сел в кровати, опустив ноги в теплых штанах и носках на пол. — Вам ведь тоже не чужды человеческие чувства, я все прекрасно понимаю.

— О чем вы?

— Вы знаете, о чем я, — прошептал рыцарь. — Уже третье поколение моей семьи служит Тастемара и многое знает. Вы не едите обычную пищу, но мои воины постоянно конвоируют смертников в замок Брасо-Дэнто. Господа Йева и Леонардо — мои ровесники, нам почти по сорок лет, но дети графа до сих пор выглядят как двадцатилетние молодые люди. Так что я догадываюсь, кто и вы.

Уильям промолчал, лишь рассеянно взглянул на капитана, который, в свою очередь, внимательно смотрел на него.

— Вы ведь вампир, да?

— Возможно, — смутился Уильям.

— Ха! Я оказался прав. Когда граф подписал назначение меня капитаном гвардии, отец в самом темном и тихом углу дома шепнул мне на ухо то, что знал… Я поначалу решил, что он свихнулся на старости лет, но потом тоже стал замечать странные вещи. — Рыцарь приглушенно продолжил: — Ведь весь город считает, что граф просто обменял у какого-нибудь прислужника Граго душу на вечную молодость. Но, получается, он сам монстр, вот такая забавная штука!

— Что-то я не вижу на вашем лице ужаса от того, что вы сидите напротив вампира, — сказал Уильям и оскалился, обнажив острую улыбку.

Сэр Рэй слегка вздрогнул, увидев задние чуть вогнутые внутрь и заостренные зубы, а также длинные клыки, но ответил достаточно спокойно:

— Вы лишь подтвердили мою догадку! Я уже смирился с тем, что служу чудовищам. Хотя нет, я неправильно выразился. — Рыцарь пытался подобрать верные слова, чтобы как можно точнее выразить свою мысль. — Несмотря на то, что я служу семейству вампиров, мой лорд настолько великодушен к нам, его подданным, а люди в Брасо-Дэнто и во многих поселениях так зажиточны по сравнению с другими землями, что природа сущности графа меня уже не беспокоит… Я воспринял это как данность.

— Да, граф мне тоже кажется человечнее многих людей, — вздохнул Уильям. — Все в последнее время смешалось… Монстры ко мне более человечно относятся, нежели сами люди. Что за несуразица…

Сэр Рэй задумался, внимательно глядя на молодого вампира.