Небо, полное звезд
Часть 13 из 17 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Прости, красавица, – подмигивает он. – Это мне.
Разворачивает записку и быстро пробегает по ней взглядом.
Я отворачиваюсь, у меня краснеют уши.
– Не отвлекайся, – шепчет Оливия.
Она уже вовсю выводит ровные буковки в тетради. Конечно же, пишет про свои озера. О чем же еще?
Я поднимаю глаза, ощутив на себе чей-то недобрый взгляд. Это девушка со второй парты соседнего ряда. Каштановые волосы, массивные серьги в ушах, аккуратный, не вульгарный макияж. Она не кажется агрессивной, но явно недовольна тем, что Кай мне подмигнул.
Это ее записку он сейчас сжимает в руке.
Я опускаю взгляд в тетрадь и принимаюсь описывать, как провела это лето. А когда заканчиваю, ловлю себя на том, что мои мысли крутятся вокруг татуировки, которую я нанесла бы на свое тело, если бы могла себе позволить.
16
Звенит звонок. Все вскакивают со своих мест, кладут тетради на учительский стол и покидают кабинет.
– Привет, я Мария. А я Оля. Меня зовут Лииса, – представляются мне некоторые девочки, окружая со всех сторон. – А ты откуда к нам приехала?
Я улыбаюсь каждой из них, коротко рассказываю о том, где жила до Сампо, и не забываю краем глаза наблюдать за тем, как Кай кидает вещи в сумку и небрежно забрасывает ее на плечо.
– Идем, – улыбается Оливия. – А то опоздаем на следующий урок.
– Ага.
Я начинаю собирать тетради и канцелярские принадлежности. Девочки расступаются и плетутся к выходу. Несколько парней обводят меня заинтересованными, но дружелюбными взглядами по пути к учительскому столу.
Кай проходит мимо меня, и я кожей чувствую исходящий от него жар.
– Клади на стол, Турунен, – указывает ему учитель.
– Я хотел уточнить, вы же пошутили по поводу доклада? – томным голосом спрашивает он.
Попытка очаровать пожилого преподавателя. Хм, неплохо.
– Даже не думай, что тебе удастся отвертеться! – Она выхватывает тетрадь с сочинением из его рук и кладет в общую стопку. – Я с тебя не слезу, пока не услышу этот доклад!
– Не слезете? Да вы горячая штучка, Елена Владимировна! – наклоняется он к ней.
Учительница, краснея, отмахивается от него тетрадью:
– Иди уже! – И, качая головой, добавляет: – Негодник!
Еще не покинувшие класс ученики хихикают, а я наблюдаю за тем, как Кай кладет руку на талию той девушке, что кинула ему записку. Из кабинета они выходят обнявшись.
Уже позже, в столовой, я снова вижу эту парочку. Она сидит у него на коленях, а он пытается поймать зубами край энергетического батончика, которым она его дразнит. С ними еще несколько ребят: парни и девушки, некоторых из них я заметила у нас в классе, других видела впервые.
Мы садимся за дальний столик, и Оливия заводит разговор о том, как они в прошлом году с классом ездили на озеро и какой потрясающий вид открывается с какой-то там вышки. Я не отвожу глаз от компании, поэтому она толкает меня локтем:
– Не смотри на них. Будет хуже. Лучше, если они тебя не замечают.
– Кто они вообще? – спрашиваю я, переводя взгляд на тарелку с рагу.
– Бездельники.
– Богатенькие детки?
Оливия пожимает плечами.
– Некоторые из них. Но Кай – нет.
– Кто он, этот Кай? Хулиган?
– Спортсмен. – Она мешает ложкой чай.
– Он… дерзкий.
– Все от него без ума: девочки, учителя. Даже парни готовы ему беспрекословно подчиняться. – Оливия морщит нос. – Я так понимаю, за заслуги в спорте у нас прощается многое: и прогулы, и опоздания, и неуспеваемость.
– Это его девушка? – интересуюсь я, бросая взгляд на сидящую у него на коленях брюнетку, которой он поглаживает бедро.
– Ей бы хотелось этого, – тихо отвечает она. – Но Кай не такой. Ему нужны все девушки сразу. Хочет – позовет ее, хочет – оттолкнет. Из-за этого Эмилия и злится.
– Эмилия… – произношу я, ковыряясь ложкой в тарелке с остывшим рагу.
– Не думай о них.
Мне, может, и не хочется думать, но я вижу, как моя соседка старается держаться от них подальше. Это вызывает у меня массу вопросов и догадок. Отсюда вытекает и закономерное желание защитить ее, и вопрос: как уберечься самой, если компания этих ребят действительно представляет какую-то опасность?
Уже на выходе из столовой, в общей толпе учеников, я слышу, как Эмилия, наклоняясь к уху Оливии, шепчет:
– А ты о чем написала сегодня, блаженная? О том, как молилась все лето?
Они с подругой смеются, а затем она кидает на меня презрительный взгляд. В нем явная угроза. «Знай свое место», – говорит он.
Я закусываю губу.
– Они не плохие, просто глупые, – грустно констатирует Оливия.
В ее печальной улыбке всепрощение, от которого на меня накатывает приступ тошноты.
– Я не обращаю внимания, и ты не обращай, – добавляет она.
И мы идем по коридору тихой, образцовой школы. Среди вежливых, спокойных и примерных учеников. Такие же примерные и сияющие.
Оливия улыбается, потому что давно приняла правила этой игры. А я… Я откровенно растерянна.
После уроков Оливия сопровождает меня на цокольный этаж, в библиотеку. Мне выдают комплект учебников, а она отправляется искать среди полок лучший экземпляр «Калевалы». Я расписываюсь в ведомости, поднимаю с тумбы книги, но что-то идет не так, и учебник литературы летит вниз – прямо мне под ноги.
– Ой…
Составляю книги обратно на тумбу, хочу наклониться, чтобы поднять упавший учебник, но вижу Кая, который уже подает мне его.
Я перехватываю его взгляд, направленный почему-то на мои губы.
– Привет, новенькая, – улыбается он.
А я почему-то вдруг забываю, как пользоваться этими самыми губами и произносить хоть какие-нибудь слова. 17 3 апреля
– Что конкретно тебя интересует? – Эти слова дались мне нелегко.
– Ну… Ты же была ее лучшей подругой, так? – Мика подошел к могиле и положил ладонь на холодный надгробный камень. – Что заставило ее пойти в этот лес?
Я скользнула взглядом по грязным рукавам некогда модной куртки и медленно втянула носом сырой кладбищенский воздух.
– Оливия умерла через два месяца после того, как мы переехали в Сампо. Вряд ли можно назвать нас лучшими подругами.
Он присел.
– Но вы же общались? Проводили время вместе, ходили в школу, сидели за одной партой, так?
– Да, но…
– Ты была на ее похоронах?
– Да, – соврала я.
Мои ладони так усиленно терли бедра, что еще немного, и высекли бы искру.
– Послушай, Анна, – сказал Мика, приблизившись ко мне. Он наклонился и положил руки мне на колени. – Я понимаю, как тебе сейчас тяжело вспоминать это.
Нет, мне тяжело потому, что я не хотела бы чувствовать твои руки на своих ногах, но я их чувствую!
Разворачивает записку и быстро пробегает по ней взглядом.
Я отворачиваюсь, у меня краснеют уши.
– Не отвлекайся, – шепчет Оливия.
Она уже вовсю выводит ровные буковки в тетради. Конечно же, пишет про свои озера. О чем же еще?
Я поднимаю глаза, ощутив на себе чей-то недобрый взгляд. Это девушка со второй парты соседнего ряда. Каштановые волосы, массивные серьги в ушах, аккуратный, не вульгарный макияж. Она не кажется агрессивной, но явно недовольна тем, что Кай мне подмигнул.
Это ее записку он сейчас сжимает в руке.
Я опускаю взгляд в тетрадь и принимаюсь описывать, как провела это лето. А когда заканчиваю, ловлю себя на том, что мои мысли крутятся вокруг татуировки, которую я нанесла бы на свое тело, если бы могла себе позволить.
16
Звенит звонок. Все вскакивают со своих мест, кладут тетради на учительский стол и покидают кабинет.
– Привет, я Мария. А я Оля. Меня зовут Лииса, – представляются мне некоторые девочки, окружая со всех сторон. – А ты откуда к нам приехала?
Я улыбаюсь каждой из них, коротко рассказываю о том, где жила до Сампо, и не забываю краем глаза наблюдать за тем, как Кай кидает вещи в сумку и небрежно забрасывает ее на плечо.
– Идем, – улыбается Оливия. – А то опоздаем на следующий урок.
– Ага.
Я начинаю собирать тетради и канцелярские принадлежности. Девочки расступаются и плетутся к выходу. Несколько парней обводят меня заинтересованными, но дружелюбными взглядами по пути к учительскому столу.
Кай проходит мимо меня, и я кожей чувствую исходящий от него жар.
– Клади на стол, Турунен, – указывает ему учитель.
– Я хотел уточнить, вы же пошутили по поводу доклада? – томным голосом спрашивает он.
Попытка очаровать пожилого преподавателя. Хм, неплохо.
– Даже не думай, что тебе удастся отвертеться! – Она выхватывает тетрадь с сочинением из его рук и кладет в общую стопку. – Я с тебя не слезу, пока не услышу этот доклад!
– Не слезете? Да вы горячая штучка, Елена Владимировна! – наклоняется он к ней.
Учительница, краснея, отмахивается от него тетрадью:
– Иди уже! – И, качая головой, добавляет: – Негодник!
Еще не покинувшие класс ученики хихикают, а я наблюдаю за тем, как Кай кладет руку на талию той девушке, что кинула ему записку. Из кабинета они выходят обнявшись.
Уже позже, в столовой, я снова вижу эту парочку. Она сидит у него на коленях, а он пытается поймать зубами край энергетического батончика, которым она его дразнит. С ними еще несколько ребят: парни и девушки, некоторых из них я заметила у нас в классе, других видела впервые.
Мы садимся за дальний столик, и Оливия заводит разговор о том, как они в прошлом году с классом ездили на озеро и какой потрясающий вид открывается с какой-то там вышки. Я не отвожу глаз от компании, поэтому она толкает меня локтем:
– Не смотри на них. Будет хуже. Лучше, если они тебя не замечают.
– Кто они вообще? – спрашиваю я, переводя взгляд на тарелку с рагу.
– Бездельники.
– Богатенькие детки?
Оливия пожимает плечами.
– Некоторые из них. Но Кай – нет.
– Кто он, этот Кай? Хулиган?
– Спортсмен. – Она мешает ложкой чай.
– Он… дерзкий.
– Все от него без ума: девочки, учителя. Даже парни готовы ему беспрекословно подчиняться. – Оливия морщит нос. – Я так понимаю, за заслуги в спорте у нас прощается многое: и прогулы, и опоздания, и неуспеваемость.
– Это его девушка? – интересуюсь я, бросая взгляд на сидящую у него на коленях брюнетку, которой он поглаживает бедро.
– Ей бы хотелось этого, – тихо отвечает она. – Но Кай не такой. Ему нужны все девушки сразу. Хочет – позовет ее, хочет – оттолкнет. Из-за этого Эмилия и злится.
– Эмилия… – произношу я, ковыряясь ложкой в тарелке с остывшим рагу.
– Не думай о них.
Мне, может, и не хочется думать, но я вижу, как моя соседка старается держаться от них подальше. Это вызывает у меня массу вопросов и догадок. Отсюда вытекает и закономерное желание защитить ее, и вопрос: как уберечься самой, если компания этих ребят действительно представляет какую-то опасность?
Уже на выходе из столовой, в общей толпе учеников, я слышу, как Эмилия, наклоняясь к уху Оливии, шепчет:
– А ты о чем написала сегодня, блаженная? О том, как молилась все лето?
Они с подругой смеются, а затем она кидает на меня презрительный взгляд. В нем явная угроза. «Знай свое место», – говорит он.
Я закусываю губу.
– Они не плохие, просто глупые, – грустно констатирует Оливия.
В ее печальной улыбке всепрощение, от которого на меня накатывает приступ тошноты.
– Я не обращаю внимания, и ты не обращай, – добавляет она.
И мы идем по коридору тихой, образцовой школы. Среди вежливых, спокойных и примерных учеников. Такие же примерные и сияющие.
Оливия улыбается, потому что давно приняла правила этой игры. А я… Я откровенно растерянна.
После уроков Оливия сопровождает меня на цокольный этаж, в библиотеку. Мне выдают комплект учебников, а она отправляется искать среди полок лучший экземпляр «Калевалы». Я расписываюсь в ведомости, поднимаю с тумбы книги, но что-то идет не так, и учебник литературы летит вниз – прямо мне под ноги.
– Ой…
Составляю книги обратно на тумбу, хочу наклониться, чтобы поднять упавший учебник, но вижу Кая, который уже подает мне его.
Я перехватываю его взгляд, направленный почему-то на мои губы.
– Привет, новенькая, – улыбается он.
А я почему-то вдруг забываю, как пользоваться этими самыми губами и произносить хоть какие-нибудь слова. 17 3 апреля
– Что конкретно тебя интересует? – Эти слова дались мне нелегко.
– Ну… Ты же была ее лучшей подругой, так? – Мика подошел к могиле и положил ладонь на холодный надгробный камень. – Что заставило ее пойти в этот лес?
Я скользнула взглядом по грязным рукавам некогда модной куртки и медленно втянула носом сырой кладбищенский воздух.
– Оливия умерла через два месяца после того, как мы переехали в Сампо. Вряд ли можно назвать нас лучшими подругами.
Он присел.
– Но вы же общались? Проводили время вместе, ходили в школу, сидели за одной партой, так?
– Да, но…
– Ты была на ее похоронах?
– Да, – соврала я.
Мои ладони так усиленно терли бедра, что еще немного, и высекли бы искру.
– Послушай, Анна, – сказал Мика, приблизившись ко мне. Он наклонился и положил руки мне на колени. – Я понимаю, как тебе сейчас тяжело вспоминать это.
Нет, мне тяжело потому, что я не хотела бы чувствовать твои руки на своих ногах, но я их чувствую!