Небо, полное звезд

И стискиваю челюсти так, что у меня скрипят зубы.



13

– Отсо, – представляется мужчина и жмет мне руку.

Это папа Оливии. Ему лет сорок, у него светлые волосы, едва тронутые сединой, яркие синие глаза и гладкое лицо, практически лишенное даже мелких морщин.

В отличие от своей «неземной» дочурки Отсо Ярвинен кажется совершенно обыкновенным.

– Очень приятно, Анна, – стараясь быть вежливой, улыбаюсь я.

Интересно, у него есть отчество? Вообще-то я не привыкла обращаться к взрослым только по имени.

– Уверен, вам тут понравится, – говорит он.

– Папа, мы возьмем второй велик? – хлопает ресницами Оливия.

Отсо на секунду задумывается, а затем его губы растягивает улыбка:

– Конечно.

– Идем, – тянет меня за собой Оливия.

Мы проходим через коридор и попадаем в гараж.

– Он был где-то здесь… – говорит девушка, отодвигая коробки от стены. – Вот же он, да!

– Что там?

– Велосипед.

Она вытаскивает из-под пыльной рухляди старый синий велик и осторожно отсоединяет подарочный бант, привязанный к рулю. Тот тоже весь в пыли, и я почему-то не спрашиваю, зачем и когда его привязали. Оливия быстро протирает мягкой тряпкой руль, раму и сиденье, и я вдруг понимаю, что велосипед совсем новый, просто пролежал в гараже слишком долго.

– Ты поедешь на нем. Попробуй. – Подкатывает его ко мне соседка.

Я примеряюсь к железному коню. Кажется, мой размерчик. Пробую клаксон, и тот отзывается звонким гудком.

– А я на этом, – говорит Оливия, хватая велосипед, стоящий ближе к двери.

У него ярко-розовая рама, и вообще он выглядит девчачьим в отличие от того, что достался мне.

Соседка открывает гаражные ворота, мы садимся на велики и выезжаем.

– Догоняй! – звенит голос Оливии.

Но у меня не сразу получается приноровиться. Ветер свистит в ушах, щиплет щеки, рвет волосы, но уже спустя минуту я кручу педали с таким же напором и рвением, что и моя спутница. Несмотря на свой странный наряд (сегодня на ней другая длинная юбка, другой бесформенный свитер) и на неудобные чуни вместо нормальных туфель, Оливия довольно ловко управляется с велосипедом. У меня не сразу получается поравняться с ней.

Мы пролетаем мимо каких-то домов, магазинов и только на перекрестке перед горкой сбавляем ход.

– А там кладбище, – бодро сообщает соседка, – говорят, на его месте раньше была церковь, которую сожгли шведские завоеватели. Оставшиеся в живых утопили шведов в озере!

Круто. Оказывается, я живу недалеко от кладбища.

– Интересная легенда.

– Сюда вообще приезжает много любителей старинных легенд, – смеется Оливия. – Тебе повезло поселиться в волшебном месте, Анна!

Я уже так не думаю. Но вслух говорю:

– Круто!

– Если верить преданиям, Сампо – волшебный предмет, обладающий магической силой и являющийся источником счастья или рогом изобилия. В карельских рунах Сампо представлен в виде волшебной мельницы, в финских преданиях это ось всего мироздания. Похищение Сампо – центральный сюжет «Калевалы», карело-финского эпоса.

– Чего?

– Во время учебы я помогаю в библиотеке, так что достану тебе экземпляр. Говорят, что, разбираясь в «Калевале», можно сдать на «отлично» не только историю и литературу, но и алгебру. Наши учителя уважают тех, кто чтит местную культуру, и, поверь, это не пустые слова. Будешь знать «Калевалу», сдашь и любой другой предмет.

– Ничего себе, – равнодушно отзываюсь я.

Слабо представляю, как какой-то там эпос поможет мне сдать физкультуру или, например, химию.

Но Оливию это мало беспокоит: она продолжает увлеченно рассказывать о местных легендах, обычаях, чудесных озерах и заповедных территориях.


Честно говоря, я не знаю, как реагировать, потому что в любых других городах мои сверстники начинали рассказы о своей родине с того, что описывали все интересные места, в которых можно было вкусно поесть, послушать музыку, потанцевать или посмотреть новинки кинопроката. Никто из них никогда не вел со мной беседы о природе, свежем воздухе, богатой растительности и не звал меня в поход на речку.

– Так, значит, ты подала документы в гимназию? – уточняет Оливия, когда мы, сделав два круга по городу, изможденные возвращаемся домой.

– Да, меня зачислили в десятый класс.

– Это потрясающе! Выходит, мы будем учиться вместе? – бросив велик, она обнимает меня.

И я неуклюже хлопаю ее ладонью по спине.

Еще никогда незнакомцы не проявляли такую искреннюю радость от того, что им светило времяпрепровождение со мной.

– Спасибо, что показала мне Сампо, – говорю я, когда мы размыкаем объятия.

Глаза Оливии загораются светом – так, будто ее пьянит сама жизнь.

– Если ты не очень-то любишь жару, то тебе непременно понравится здесь, – смеется она.

Я еще никогда не видела человека, который бы каждую минуту выглядел абсолютно, неутомимо и полноценно счастливым.

– И спасибо за велик, – добавляю я.

– О нет, оставь пока у себя, – отмахивается соседка. – Думаю, он будет полезен тебе до наступления холодов. Здесь, конечно, ездит автобус, но гораздо лучше для здоровья добираться в школу на двухколесном.

– А, ясно, – киваю я. – Тогда вообще – огромное, большое-пребольшое спасибо.

– Всегда пожалуйста, – подмигивает она.

И мы расходимся. 14

В последний день перед учебой мы отправляемся с Оливией и Отсо на Каменное озеро. Моя соседка ужасно возбуждена поездкой, она приводит ее в дикий восторг. Оливия без умолку трещит о том, как мне понравится. Девушка так красноречива, что я и сама начинаю верить в то, что все так и будет.

– Это озеро ледникового происхождения, поэтому вода в нем настолько чистая, что слепит глаза! – тараторит Оливия, пока мы тащимся на машине по извилистой грунтовой дороге, утопающей в высоких деревьях.

Я уже поняла, что она буквально помешана на озерах. Вероятно, из-за связи с фамилией – järvi переводится с финского как «озеро».

– Сегодня лучше всего будет клевать лосось, – сообщает нам Отсо.

А я в это время думаю о том, чем же занимаются мои друзья в городах, где мы успели пожить в последние годы. Жаль, что здесь не ловит интернет.

Когда внедорожник замирает у берега, я спешу выбраться на свежий воздух. Застегиваю куртку и оглядываюсь. Под нашими ногами валуны, вниз по склону – блестящая водная гладь, и стройные сосны отражаются в ней густой, ровной порослью. Зрелище захватывает дух, и я сразу же убеждаюсь, что Оливия не преувеличивала: озеро настолько прозрачное, что отражающееся в нем небо буквально выстилает дно.

– Вода, которая течет из кранов в Сампо, – отсюда, – с гордостью говорит Оливия.

– Какое оно тихое, – выдыхаю я. – Озеро.

– Это обманчивое впечатление, – усмехается Отсо, доставая из багажника удочки. – Если поднимется ветер, будут сильные волны.

– Идем, прогуляемся! – зовет меня за собой соседка.

– Только недалеко, Оливка! – предупреждает ее отец.

– Мы тут, вдоль берега, пап.

Он зовет ее Оливкой. Надо же. В моей груди разливается незнакомое тепло. Интересно, как бы звал меня отец, будь он жив?

– Переживает, что встретим животных, – поясняет Оливия.

– Кого, например? – Я перебираю в голове животных севера. – Оленя?

– Или волка, – спокойно говорит она. – Или медведя.

– Может, тогда не стоит отходить далеко? – таращусь на нее я.

– Мы по берегу, – смеется Оливия, переступая с валуна на валун.

Она явно тут в своей стихии, а вот мне с непривычки хочется оглядываться и ступать осторожнее. Не доверяю я скользким резиновым сапогам.

– В окружении леса мне всегда уютно, – объясняет Оливия. – Не бойся, Анна, прыгай сюда!

Она подзывает меня, и я, стараясь сохранять равновесие, перебираюсь с одного камня на другой.

– Почему? – спрашиваю я. – Единение человека с природой тебя так заводит?