Небесный шкипер

Заглянув для порядка на мостик, и убедившись, что Фёдор исправно торчит у штурвала, и даже вполне сносно удерживает «Мурену» на заданном курсе, я одобрительно кивнул младшему из братьев Трефиловых, и направился к ближайшему трапу. Прежде у меня не было возможности поинтересоваться реальным содержимым многочисленных ящиков, загромоздивших не такое уж большое пространство трюма. На берегу, вокруг него постоянно крутилась охрана Алистера, а после взлёта я был занят «Муреной». Доверять же листам сопровождения и страховым печатям… ну, я не настоль безнадёжен в своей доверчивости, как порой бывают страховые агенты Гальдра, штампующие любую вторую бумажку, при условии, что каждая первая несёт на себе двузначное число и подписана казначеем какого-нибудь Ганновера или Венда, на худой конец… и будет отдана агенту в безраздельное пользование.

В общем, всерьёз верить карго-листам, сообщавшим, что в опечатанных страховой конторой Гальдра ящиках, путешествующих сейчас в трюме «Мурены», действительно хранятся детали для паровых сеялок, я бы не стал. Не ставят на охрану запчастей для сельхозтехники, полдюжины вооружённых до зубов сторожей с ухватками опытных солдат удачи. Расточительно это. Для такого дела хватило бы и одного-единственного дедка с заряженной солью двустволкой. Но именно полдюжины бойцов сопровождали эти ящики до погрузочного терминала, и они же контролировали ход самой погрузки. Детали для сеялок, да. Паровых. Конечно-конечно.

Собственно, чисто теоретически, даже если в ящиках обнаружится оружие или какой-то иной груз из запрещённого к провозу на территорию воюющих субъектов списка, ко мне у возможных «таможенников» претензий быть не должно. Ящики опечатаны страховиками, карго-листы и листы сопровождения тоже несут все необходимые отметки, так что, максимум, что может мне грозить, это конфискация самого груза. Но теория теорией, а практика всегда грубее и суровей, чем все благодушные мечтания о праве и его примате над силой. Так что рассчитывать на такой исход в случае встречи с какой-нибудь досмотровой группой… любой из сторон конфликта, было бы глупо. Плюнут они на невскрытые пломбы, печати страховщиков, и не посмотрят, что экипаж знать не знал, не мог знать, что именно он перевозит. Арестуют яхту и нас вместе с ней, доказывай потом, что не верблюд… в смысле, не наглый иностранец, зарабатывающий на военных поставках «жутким вр-рагам и кр-ровавым палачам». Откуда сарказм? Так оттуда же! Зря я, что ли, большую часть вчерашнего дня на телеграфном ключе провисел? И конфликт, в самую географическую серёдку которого нам предстоит сунуться, благодаря полученной с Шетланда информации, я представляю себе прекрасно. Нет там никаких «наглых захватчиков» или «борьбы угнетённого народа с жестоким колониальным режимом». А есть обычная для этих мест и времени войнушка за очередную кучку камней посреди океана, взяв которую «под флаг», любая из сторон получит преимущественное право «доить» энергию с ближайших окрестностей.

Двухсотмильная зона, чтоб её! Та самая, в пределах которой хозяин может защищать своё имущество любыми силами и средствами, включая эскадры океанских кораблей, воздушные и морские десанты и прочее «счастье», вплоть до объявления войны возможному агрессору. Ну, а пока владелец не определён, всё те же силы, только в меньших масштабах, используются обеими сторонами для доказательства своего права на безлюдные островки посреди океана, правда, без официального объявления войны, ибо не комильфо. Соседи засмеют… или, что ещё хуже, вмешаются в «делёж», пытаясь обернуть его к своей пользе. И ладно, если попытаются отжать кусок под видом участия в мирных переговорах, могут ведь и собственные вооружённые силы направить. Для «принуждения к миру». И кому после такого финта достанется делимое имущество, бо-ольшой вопрос. Поэтому никаких войн, всё по-тихому и вежливо так, почти мирно: «локальный конфликт», «масштабная провокация» и прочие эвфемизмы, за которыми скрываются сотни, а порой и тысячи трупов честных вояк, отправленных «защищать исконные территории нашего государства от наглого захватчика». Что, впрочем, не отменяет присваиваемого таким вот местам, статуса «театра военных действий»… страховщиками. Со всеми вытекающими повышениями страховых ставок, понижениями рейтинга безопасности и прочими торговыми «фишечками». И плевать им на то, как называют происходящее сами стороны конфликта, и на то, что такое вот признание никак не вяжется со здешним хиленьким, почти не существующим международным правом. Ведь по мнению государств, не частным и, что уж совсем ни в какие ворота, иностранным лицам дозволено определять, что есть война, а что лишь «мелкое пограничное недоразумение». И плевать, что по факту, страховщики говорят правду. Честность торгашей, да… Кто бы мог подумать, что и такое бывает?

С другой стороны, опасность-то при доставке грузов в подобные места, действительно превышает среднестатистическую, да и для владельцев судов, что морских, что воздушных, перспектива лишиться трампа в результате его конфискации какой-нибудь из сторон конфликта, тоже не фонтан. Это сам факт ведения войны участники конфликта будут отрицать до последнего, а воспользоваться правом силы, запрещая посторонним шляться по «их» территории и отбирая средства «шляния», кто ж откажется! Тем более, что потом можно будет с шумом и гамом свалить исчезновение чужого трампа на наглого противника. Понятное дело, что в такой ситуации и я не горю желанием попасть в число «пропавших без вести», и в зону боевых действий сунусь только с поднятой гондолой и в режиме максимальной маскировки.

Понимал ли я при заключении контракта, что груз будет «горячий»? Понимал, конечно. Как и рыжий айриш прекрасно понимал, что меня не обманут никакие печати и штампы на сопроводительных бумагах. Реальный вопрос только в одном… насколько горяч наш груз. Узнаю, что лежит в этих ящиках, смогу сопоставить «опасность» груза с данными мне Алистером намёками, а значит, смогу представить, насколько перспективен господин Алистер в качестве серьёзного контрагента, и можно ли иметь с ним общие финансовые интересы…

Ведь, одно дело — везти, допустим, телефонные аппараты и катушки кабеля к ним, и совсем другое дело — артиллерийские дальномеры. Будь то морские или воздушные, не суть важно. Первое, конечно, продукция двойного назначения, и может применяться как для телефонизации какого-нибудь посёлка, так и для прокладки линий связи на обороняемой территории. А вот второе, как ни крути, чисто военный груз, даже перевозить который, не всякий трамп имеет право. С таким, и в обычном-то порту попавшись при выборочном досмотре, да без специальной лицензии на руках, живо в кутузке окажешься. А там суд, и если не сможешь доказать обмана грузоотправителя, то почти гарантированно получишь очень немалый срок. Одной конфискацией тут уже не отделаешься.

Опасно? Да, конечно. Но в «контрабасы» трусы вообще идут неохотно. А те, что всё-таки решаются заняться этим ремеслом, обычно долго не живут. Они ведь, чуть что, при малейшей опасности груз в распыл пускают. А потом их хозяева «потерянного» начинают искать. И ведь находят… а потом долго и вдумчиво расспрашивают, пока горе-контрабандист не «сточится». Его пример другим наука. Зато у удачливых «контрабасов», и имя, и репутация такие, что с ними, порой, и официальные власти не брезгуют поручкаться. Кроме таможенников да пограничников, разумеется. Но это уже издержки профессии.

Так, за размышлениями не заметив, как добрался до трюма, я остановился перед первым из доброго десятка ящиков, принайтованных вдоль переборок, покачался с мыска на пятку, и решительно ухватившись за пломбу, подал энергию на рунные цепочки. Ладони чуть засветились, и тонкая сталистая проволока в моих руках почти мгновенно раскалилась докрасна. Рывок. Подхватив кругляш пломбы, едва не улетевший под пайолы, я спрятал это свидетельство нарушения условий доставки в карман и рванул на себя боковую крышку ящика.

Ну-у, что сказать? Лицензий этот груз, конечно, не требует. Но и попадаться с ним любопытным досмотровым группам, пожалуй, не следует, по крайней мере, в зоне боевых действий.





Глава 6. Стёжки-дорожки




— Ну, что скажешь, Фёдор? — спросил я, с полчаса понаблюдав, как младший Трефилов, ради такого случая освобождённый от очередной вахты на техпалубе, крутится у одного из ящиков, им же и распотрошённого.

— Это, несомненно, двигатель, шкипер, — протянул матрос, вытирая ветошью руки, измазанные машинным маслом.

— А то я не понял, — фыркнул в ответ, поглядывая на знакомые обмотки рунированных трубок, плотным коконом «обнимающих» рабочую камеру движка. Но Фёдор даже ухом не повёл.

— Только странный он, — как ни в чём не бывало, продолжил «дозволенные речи» Трефилов, и я с любопытством уставился на матроса. Уж очень интересно, к каким выводам он придёт. — Для сухопутного, слишком велик. Разве что, на тяжёлый грузовоз поставить, вроде наших русских дальнобоев? Так, Фареры — не Транссиб, где там таким монстрам кататься? Мелкие дирижабли типа шлюпа? Тоже не годится. Даже нашей «рыбке» таких двигателей штук шесть нужно, иначе не летать будем, а дрейфовать по ветру. Да и вес великоват… Может, действительно, это мотор для сеялок? Или какую-нибудь стационарную машинерию крутить. А что, если использовать его вроде нашей «шотландки», может неплохо получиться.

— На, почитай, — я сунул Фёдору буклет, найденный мною в том же ящике. Трефилов покрутил в руках напечатанную на неплохой бумаге книжицу и, усевшись прямо на пол, принялся с интересом её листать. Но уже через минуту недоумённо нахмурился и, оторвавшись от чтения, уставился на распакованный нашими совместными усилиями двигатель.

— Тысяча двести лошадиных сил на двух тысячах оборотов… это ж, зачем такой монстр нужен-то, а? Шкипер? — протянул Фёдор, недоверчиво глядя на меня. Можно подумать, это я ему такую загадку подс… а, ну да. Только какой с меня спрос? Что нашёл, то и всучил… — На тот же шлюп проще обычный нагнетатель поставить, расход мировой энергии, конечно, повыше будет, зато масса куда меньше, и водяной тендер, как этому паровику, не нужен… Нет, не понимаю. Может, он, действительно, для сеялки, трактора или ещё какой сельскохозяйственной машины предназначен?

— Как ты себе представляешь трактор с двигателем массой в добрых три тонны? — я покачал головой.

— Никак. Я вообще трактор плохо себе представляю, — вздохнул Фёдор и хлопнул буклетом по ладони. — Идиотизм какой-то!

— Зашоренность, а не идиотизм, — поправил я матроса. Тот подозрительно прищурился. — Что?

— Шкипер, ты знаешь, для чего нужна эта дура, — ткнул он в меня обвиняющим перстом. Я развёл руками.

— Не знаю, а предполагаю. И ты, кстати, мог бы прийти к схожим выводам, если бы дал себе труд подумать. В описании что сказано? «…Герметичное исполнение внешнего корпуса машины… устойчивость к коррозии и воздействию морского климата…» Так куда можно поставить такой мотор, учитывая его характеристики?

— На лодку какую-нибудь? Морскую яхту? Ну, не разбираюсь я в этой ерунде мокрохвостой! — недовольно нахмурился Фёдор. Я же недовольно цокнул.

Ну да, как всякий небесник, Трефилов относится к «предкам»-мореходам с лёгкой снисходительностью. А потому, неудивительно, что при всей своей двинутости на механике и технике, Федя даже не задумался о таком применении стоящего перед нами двигателя. «Всё, что ниже горизонта — не в счёт», так, кажется, говаривал капитан Гюрятинич. А ведь он не просто небесник, а купец! Эх, сгубит здешних профи кастовость и склонность к ненужной фанаберии! Впрочем, почему «сгубит»? Уже в гроб загоняет. Вон, тех же коллег-артефакторов вспомнить! Сидят как сычи по дуплам, гордые знатоки руники, поплёвывают на «невежд-обывателей», да свою паранойю выращивают, всё боятся, что их секреты кто-то вызнает, и в таких замечательных специалистах отпадёт надобность. А то и вовсе забьются под крыло всяким «департаментам», а те и рады стараться! Любую ерунду в государственные тайны запишут, только волю дай. Оттого и науки здесь в загоне. А откуда взяться их развитию, если нет обмена информацией?! Из страха, из презрительного: «быдлу не понять», молчат как рыбы об лёд, и на тот свет уходя, с собой же все знания и забирают. А последователям да ученикам приходится тот же путь по десятому разу проходить, только потому, что померший мастер, видите ли, боялся передать им какую-нибудь мелочь микроскопическую, чтоб конкурентов не наплодить. Вот и буксует здесь прогресс со страшной силой. Тьфу, идиоты!

Кто-то скажет: «а сам-то!» И я, чёрт его подери, соглашусь! Сам оказался не лучше. С другой стороны, разболтай я свои секреты тому же Завидичу или хуже того людям контр-адмирала Несдинича, сейчас бы волосы на голове рвал от обиды и разочарования. А так… ну ничего, я ещё всколыхну это болото. Так, что здешним чертям не просто тошно станет. Их наизнанку повыворачивает! Слово даю!

— Эм-м, шкипер, ты чего это, а? Шкипер… Рихард, успокойся! — заметив, как отползает в сторонку Фёдор, я нахмурился, но, глянув на собственное кривое отражение в надраенной до зеркального блеска банке перепускного клапана, тихо выматерился и постарался усилием воли потушить скользящие по телу электрические разряды.

Чтобы успокоиться и отойти от накатившего раздражения и злости, я сделал пару глубоких вдохов, обошёл вокруг сияющего свежей краской двигателя, и, погладив его по распахнутому ребристому кожуху, повернулся к Фёдору.

— Извини, Федь… вспомнилось кое-что. Так о чём мы?

— Хм, не дай бог, чтоб обо мне так кто-то вспоминал, — поёжился Трефилов и, тряхнув головой, договорил: — о яхтах, которые фарерцы себе строить решили.

— А? Да, понял, — кивнул я в ответ. — Но тут ты не прав. Уж больно дорогая игрушка получится. Вряд ли островитяне могут позволить себе такую роскошь. Разве что, скинутся все вместе, да и тогда… я сомневаюсь, что они смогут построить хотя бы одну яхту, достойную такого двигателя. А их здесь, ни много ни мало, а ровно шесть штук.

— Но ведь купили же! И если не для установки на какие-нибудь прогулочные пароходики, то на кой оно им вообще нужно было, такие деньжищи выбрасывать?

— Яхты, может и не нужны, тем более во время той неразберихи, что сейчас твориться на их островах. А вот мощный быстроходный катер, водоизмещением в семьдесят-сто тонн, вооружённый парой лёгких орудий, очень даже пригодится. Такой двигатель легко его разгонит до тридцати пяти-сорока узлов, и что получится в результате? Идеальная машинка для стремительных набегов, особенно учитывая географию Фарер. Примчались, постреляли, что нужно — отняли, и так же мгновенно исчезли. Ищи их потом по всем бухтам и протокам.

— Значит, всё же военная контрабанда, да? — печально вздохнул Трефилов.

— Это только моё предположение, — открестился было я, но всё же вынужден был согласиться с выводом будущего командира механической части «Мурены». — Впрочем, если груз попадётся на глаза досмотровым командам вояк, иного определения его принадлежности от них можно будет не ждать. Но они и спасательный жилет кирасой объявят, и глазом не моргнут.


— Пробковый жилет — кирасой?! — рассмеялся Фёдор.

— Хреновой, конечно, — кивнул я. — Но обзовут. Лишь бы груз конфисковать, в идеале, вместе с трампом. В общем так, Федя… дуй к Алексею на мостик, пусть поднимает «Мурену» на шестой горизонт и кладёт яхту в дрейф. А оттуда к Алёне, передашь, что я велел ей заняться прокладкой курса на Тронхейм, через Висбю, Стекольну и Эстерсунд. Попробуем зайти на Фареры через северный ход.

— Пошлёт ведь, — с улыбочкой заявил Фёдор, тем не менее, поднимаясь на ноги. — Только что первую склянку отбили, она, небось, уже спать улеглась.

— А ты скажи, что это её часть учебного задания, — я постарался улыбнуться Трефилову как можно ласковей, и тот вздрогнул. Ну да, систему таких вот заданий в рамках подготовки экипажа к разным неожиданностям, я обкатываю не первый месяц, и одного этого заявления Фёдору хватило, чтобы понять: скоро и ему с братьями придётся ломать голову над задачами по их заведованиям. А лёгких вводных я не даю…

— Может, проще под маскировкой да по прямой? — он всё же попытался меня переубедить.

— А ты знаешь маршруты всех морских энергосборников в этом регионе? Или прикажешь от каждой искры на навигацком столе шарахаться? Так мы месяца два до точки сброса добираться будем! — произнёс я, приподняв бровь. Фёдор стушевался. Ну да, забыть, что Центральная и Северная Атлантика почти до самой шестидесятой параллели кишмя кишит этими установками, это надо умудриться. А тот факт, что они способны «перетягивать» мировую энергию на себя, тем самым создавая проблемы для парящих над ними дирижаблей, секретом ни для кого не является. До силовых штормов дело, конечно, не доходит, всё же мощность морских станций недостаточно велика, чтобы от нехватки энергии даже купол самого занюханного шлюпа схлопнулся, но от отключения рунных систем на борту, в этом случае не застрахованы даже парящие, казалось бы, в недосягаемой высоте киты. А какой именно работающий прибор откажет первым, предсказать не может никто. И ладно, если это окажется какая-нибудь не важная для функционирования дирижабля рунная цепочка, вроде охлаждающего элемента в холодильной установке на камбузе. Посидят матросы на диете из тушёнки пару дней, и всех дел. А если, допустим, выгорит один из контуров облегчающих рунных кругов, а кит идёт в грузе? Дотянет он с такой поломкой до ближайшего берега или грохнется с высоты в пяток миль? Кто ответит? Оттого-то и виляют дирижабли, проплывая над океанами, словно противолодочным зигзагом идут, старательно огибают морские энергосборники по крутой дуге. Ну, а какие чувства экипажи китов испытывают к этим станциям и их работникам заодно, пожалуй, можно и не говорить. Так и живём.

Нет, «Мурене» эти проблемы, конечно, не особо страшны при определённой подготовке, спасибо уникальным накопителям, способным «перебить» практически любой отток мировой энергии, вплоть до силового шторма, но ведь для этого ещё нужно успеть переключить яхту на «внутреннее питание», а это не всегда возможно. Порой, из-за обычной непогоды, заметить появившуюся на горизонте станцию просто не удаётся, а когда её огонёк появляется на навигацком столе… как говорится, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Остаётся уповать на манёвр и надеяться, что воздействие дрейфующего по волнам энергосборника не выжжет нечто жизненно необходимое для полёта яхты. Пока обходилось без серьёзных поломок, но всё же… всё же.

А постоянно идти под защитой купола и с включенными накопителями, мы тоже не можем. Расход энергии из них уж очень велик. В общем, лучше пользоваться опытом других китоводов и не рисковать без особой надобности.

— Почему именно через север? — спросила Алёна, которую я нашёл склонившейся над навигацким столом на мостике, куда зашёл проведать обстановку после того, как вновь упаковал двигатель будущего «морского охотника» в его контейнер.

— Я думал, ты в каюте над прокладкой курса корпишь, — пробормотал я, мельком глянув на стоящего у штурвала Алексея, невозмутимо пялящегося в темноту за обзором. Впрочем, ему-то, в штурманских очках темнота не помеха.

— Не увиливай, Рик! — прищурилась Алёна, выпрямляясь и с наслаждением потягиваясь. — Почему через север, а не через центральную Атлантику?

— Потому что там даже чёрт не предскажет, где и когда окажется очередная станция-энергосборник, — покладисто ответил я. — Наворачивать круги через юга — значит кланяться каждой таможне, а в Норвегии у нас есть все шансы разжиться не только расписанием движения станций, но и их примерными маршрутами. Даром что ли, норвежский регион считается одним из самых законопослушных и спокойных?

— Понятно, — вздохнула Алёна. Ну да, норвежцы — ребята обстоятельные, и такого бардака, что творится в «свободной» центральной Атлантике, у себя на территории не допускают. Равно как и не допускают грабежей своих станций, отчего те спокойно ходят одними и теми же маршрутами, ничуть не опасаясь возможного нападения конкурентов. О таком положении дел, ниже шестидесятой параллели в Атлантике можно только мечтать. Мои размышления вновь перебила невеста. — А таможня? Не вцепятся они в наш груз? Всё же, Норвегия — одна из сторон конфликта… Это не слишком нагло с нашей стороны, а?

— Они же не со всем миром воюют, верно? — развёл я руками. — А значит, и зверствовать на маршрутах предельно далёких от театра их военных действий, не должны. Ну а прикрытие конечного пункта назначения, Клаус нам обеспечил. Зря, что ли, я ему деньги плачу?

— Поддельные документы? — нахмурилась Алёна.

— Скажем так… подправленные, — улыбнулся я.

— Только этого нам ещё не хватало! — закатила она глаза.

— Да ладно! В первый раз, что ли? — неожиданно подал голос Алексей, но поймал взгляд Алёны и вернулся к работе… в смысле, к изображению бравого небесного волчары за штурвалом. Только трубки в зубах не хватает. Но за курение табака в её присутствии, моя невестушка ему точно ноздри вырвет, ха!

— А по закону никак нельзя? — сердито спросила девушка, изображая недовольство.

— Можно, но что мы тогда будем есть? — пожал я плечами. — О подобных заказах-то придётся позабыть! Да и что тебя не устраивает? Подумаешь, задачка — надурить таможню с точкой выгрузки. Нам, вообще-то, и платят за решение проблемы, которая законными методами не решается. И ты это знала с самого начала, разве нет? Ну и чего ж ты теперь изображаешь оскорблённую невинность? Или просто нужен повод для скандала? Так я его сейчас устрою. Без проблем!

— Э-э… а что я такого сделала-то? — неподдельно удивилась невеста, мигом сбросив маску недовольства, и чуть отступила назад.

— О, так ты теперь ещё и провалами в памяти страдаешь, да? — услышав мои слова, стоящий рядом Алексей тихо хмыкнул, но стоило мне обернуться в его сторону, как тот замер статуей, чтоб не попасть под раздачу за компанию с накосячившей сестрицей. Сразу видно, опытный матрос. Уйти с поста не может, зато изобразить предмет меблировки, запросто! Довольно кивнув, я вновь переключил внимание на нахмурившуюся Алёну, и жестом указал на раструб переговорника. — Мы с тобой ещё не обсудили поведение некоторых стажёров, и их право объявлять учебную тревогу на моём корабле.

— О… — девушка нервно закусила губу, а глаза её забегали, словно в поисках подсказки, как избежать предстоящей головомойки.

— Ну, так что, поговорим здесь, или в каюте? — поинтересовался я.

Глянув на старательно давящего ухмылку брата, Алёна тяжко-тяжко вздохнула, но почти тут же выпрямилась, расправила плечи и величественно кивнула.

— Веди, — бросила она. Актриса! Прямо не раскаивающийся в проступке стажёр, а графиня на эшафоте. Ну-ну…





* * *


— Сэр, важные известия с материка, — ворвавшийся в кабинет, встрёпанный молодой человек в строгом чёрном костюме тройке со съехавшей куда-то к уху «бабочкой», замер на пороге, не обнаружив хозяина на его обычном месте за столом, широким, словно шлюпочная палуба линкора.

— Ну, что там ещё, Гвиннед? — проворчал «потерявшийся», поднимаясь с кресла у камина и, повернувшись к невидимому за высокой спинкой дивана гостю, кивнул, — Будь любезен, подожди минутку. Это не надолго.

— Прошу прощения, сэр, я не знал… вашего секретаря не было в приёмной, — пробормотал смутившийся визитёр, поняв, что прервал какой-то явно важный разговор.

— Я понял, Гвиннед. Докладывайте, — отмахнулся от извинений подчинённого хозяин кабинета и, поймав настороженный взгляд, брошенный вестником в сторону уголка отдыха у камина, понимающе усмехнулся. — Я ценю вашу тягу к сохранению конфиденциальности, но этому человеку я вполне доверяю. Итак? Что за новости вы принесли, друг мой?

— Кхм, с вашего позволения, сэр, я лучше зачитаю полученную телеграмму, — чуть поколебавшись, произнёс Гвиннед, перехватывая левой рукой тяжёлую, украшенную богатым тиснением, кожаную папку, до этого покоившуюся у него подмышкой, и выжидающе уставился на хозяина кабинета. Тот удивлённо приподнял бровь, но всё же, после небольшой паузы кивнул. Молодой человек суетливо дёрнул крепкие завязки, стягивающие папку и скрипнул зубами, когда узел, вместо того чтобы мягко развязаться, затянулся ещё туже.

— Спокойнее, Гвиннед, мы никуда не торопимся, — проговорил хозяин кабинета. Вроде бы успокаивающе, но с лёгкой насмешкой, явной для любого, кто был мало-мальски знаком с этим человеком. К несчастью визитёра, он сам был именно из этой не очень-то и многочисленной когорты, а потому отлично понял собеседника… и резко побледнел. Да, кто-то от смущения пунцовеет, а лицо Гвиннеда ап Оуна будто теряет все краски… кроме веснушек. Вот они-то, словно только и ждут этого момента, чтобы налиться ярким, почти оранжевым цветом под стать огненной шевелюре кимра.

Но всё же, молодой человек справился и с собственным смущением, и с проклятыми завязками папки.

— Вот, сэр! — Гвиннед откашлялся и, стараясь не смотреть в глаза начальнику, с преувеличенным вниманием приготовившемуся слушать интересную сказку, громко, даже слишком громко прочёл содержимое папки: — Альт-Лимб сообщает, что объект «Весна» вышел из зоны ответственности Сороки, но в область внимания Тюленя так и не попал.