Небесная музыка. Солнце

– Спасибо, что дал шанс, – отвечает она.

Шанс? Шанс на что? На отношения?

Ревность закрывает мне глаза.

Дастин заправляет белую прядь Диане за ухо. Она опускает взгляд – смущенный и радостный. Заигрывает с ним. Смешно.

Я не понимаю, что ненавижу, – мысли о том, что между ними что-то есть, или мысли о том, кто я теперь в глазах Дастина. Честно говоря, я не планировала видеться с ним – больше никогда. Но мои планы нарушены. Он – передо мной. И мне приходится бороться с собой и своими чувствами, желанием коснуться хотя бы его пальцев.

Пока Дастин не видит, Мунлайт взглядом дает мне понять, чтобы я уезжала, а я касаюсь средним пальцем переносицы, поправляя невидимые очки. Этот жест всегда ее бесит.

– Можешь ехать, – бросает она мне.

– Спасибо за разрешение, теперь я могу быть свободна, мисс Мунлайт, – отвечаю я, глядя ей прямо в глаза – серые, словно речной лед.

– Ты все еще здесь? – оборачивается ко мне Дастин. – Кстати, Ди, что она тут делает?

– Работает на моего продюсера, – отвечает Мунлайт.

– Будь осторожна и не оставляй где попало ценные вещи, – советует Дастин.

– В смысле? – не понимает Мунлайт.

– В самом прямом. Никогда не знаешь, где можешь встретить вора, – весело говорит Дастин.

– Да, верно, – улыбаюсь я. Теперь улыбка не деревянная, она стала каменной. – Никогда не знаешь, кто окажется дураком.

Вся его напускная веселость моментально испаряется – я вижу это по взгляду Дастина. И замечаю, как его пальцы дергаются, словно он хочет сжать их в кулак, но сдерживает себя.

– Езжай, Ховард, – холодным тоном приказывает Мунлайт. – Спасибо за работу. Завтра продолжим с новыми силами.

– Да, конечно. Отлично поработали, мисс Мунлайт, – тряхнув волосами – так, что они рассыпались по плечам, отвечаю я. – Вы тоже отдохните, ведь сегодня тоже много работали.

Диана награждает меня обжигающим взглядом. В студии сегодня она ничего не делала – только заявила, что ей ничего не нравится.

– Тебя ждет парень, – напоминает мне Дастин.

– Да, точно, – улыбаюсь я. – Мы ведь собирались в клуб, а теперь опаздываем. Пока-пока, – машу я им обоим и забираюсь в машину со словами: – Дорогой, время веселиться! Едем!

И тут же захлопываю дверь, чтобы они не услышали изумленный возглас Майка.

– Что-о-о?

– Едем, – отрывисто прошу я. – Пожалуйста, едем.

У меня больше нет сил улыбаться. Но больше этого и не нужно делать – машина трогается.

– Это Лестерс? Актер, верно? – спрашивает Майк.

Я киваю.

– Ты его знаешь? – любопытствует он.

– Так, общались немного, – отмахиваюсь я.

– Кажется, у них с Ледышкой что-то есть, – усмехается Майк. – Она так на него смотрела. Неужели Ледяной королеве может кто-то нравиться?

Я пожимаю плечами – говорить об этом не хочется. Майк включает музыку – кажется, это кантри – и всю дорогу о чем-то болтает, а я лишь поддерживаю разговор односложными фразами. В голове – Дастин Лестерс. И он не торопится уходить из моих мыслей. Я не понимаю парадокса – мы не виделись больше года, но я так много думала о нем, что он стал мне еще ближе, чем был. Как это возможно?

Я все еще люблю его.





* * *


Дастин идет следом за Дианой – они гуляют по саду, разбитому рядом с особняком, в котором находится студия. Этот сад большой и ухоженный – высокие фруктовые деревья, цветы в клумбах, дорожки, посыпанные гравием, деревянные лавочки, фонари – вдоль тропинок и на ветвях. С неба на сад опускаются сумерки, и нежный свет этих фонарей добавляет долю романтики.

Это их первая встреча с того времени, как он уехал в США на съемки нового фильма. Его сердце стучит так, словно он пробежал несколько километров. Дастин медленно отходит от столкновения с рыжей.

– Присядем? – спрашивает Диана, взглядом указывая на садовые качели, обитые мягким материалом, и Дастин кивает.


Она забирается на качели с ногами, как ребенок, и обнимает подушку, а Дастин отталкивается ногами.

Они качаются и разговаривают. Диана улыбается, а Дастин постепенно успокаивается. Он не понимает, что с ним происходит, и пока Диана рассказывает ему что-то об одной из своих песен, украдкой рассматривает ее лицо. Безусловно, она красива, и ее красота незаурядна, нетипична. Это изысканная красота, печальная, но изящная. Серые глаза Дианы – с поволокой, и в них – целое лунное море. Она – настоящая загадка.

– Ты изменилась с нашей последней встречи, – невпопад говорит он. Девушка замолкает и удивленно смотрит в его лицо.

– Сильно? – спрашивает она.

– Достаточно. Стала более уверенной, яркой. Ты очень красивая, – признается Дастин и вновь заправляет белоснежный локон за ухо девушки, отмечая, что у нее симпатичные серьги – гвоздики в виде серебряных полумесяцев. – И твой голос – просто потрясающий.

– Спасибо, – нервно сжимает тонкие пальцы на коленях Диана.

– Серьезно, когда я слышу, как ты поешь, во мне что-то переворачивается, – признается Дастин. – Не знаю, что со мной. Не знаю, почему мы перестали общаться. Не знаю, как ты это делаешь.

– Что? – тихо спрашивает Диана.

– Завораживаешь меня своим голосом, – прикрывает глаза Дастин. – Спой мне что-нибудь. Пожалуйста.

Взгляд Дианы становится отсутствующим.

– Извини, сейчас не могу, – отвечает девушка. – У меня… речевой режим. Потом, хорошо?

Дастин не знает, что такое «речевой режим», но понимающе кивает.

– Да, конечно, прости. Ты же теперь певица. Наверняка ты не можешь петь постоянно. Бережешь голос, верно?

– Верно, – Ладонь Дианы оказывается вдруг на его ладони – она холодная, и Дастин переплетает их пальцы, чтобы согреть ее.

– Тебе нравится петь? Быть певицей? – спрашивает он.

– Да… Это то, к чему я стремилась, – в ее голосе едва заметная дрожь.

– Тогда я рад за тебя, Ди. Шоу-бизнес кажется ярким и притягательным, но это яма с ядовитыми змеями и пауками. Выбраться из нее могут только те, кто смог залезть на плечи других.

– Тебе было тяжело? – спрашивает девушка.

– Было, – признается Дастин. – Безумно. Но мне повезло с агентством и менеджером. Да я вообще удачливый, – улыбается вдруг он. – Первую большую роль получил, можно сказать, случайно. Я пробовался на роль в другом фильме, и неудачно, но меня заметил помощник режиссера – оказывается, они искали актеров моего типажа. Меня позвали на кастинг, и я как-то смог его пройти. А потом все само закрутилось.

– А сейчас тебе легко? – Диана смотрит на него в упор.

– В шоу-бизнесе никогда не бывает легко, – отзывается он. – И ты либо принимаешь это, либо уходишь. Ди, если тебе нужна моя помощь, обращайся. Я сделаю для тебя все, что смогу.

– Не стоит. У меня ведь отец… – Она замолкает.

– Знаю-знаю, – усмехается Дастин. – Всесильный Мунлайт, за плечами которого «Крейн Груп». Но все же.

Он снова с силой отталкивается ногами, и они раскачиваются – в какой-то момент Диане вдруг даже кажется, что еще немного – и они подлетят к самым звездам, которых отсюда почти не видно. Огни большого города перебивают их свет. Небо кажется темно-синим океаном без единой волны.

– К тому же ты уже мне помог, – продолжает Диана. – Спасибо, что предложил поработать с твоим фильмом.

– Это не я, – отвечает Дастин, раскачиваясь все сильнее. – Это продюсер. Я просто предложил ему пригласить для совместной работы певицу Диану Мунлайт вместо Элис Данэм. Вот и все.

Дастин лукавит – он настоял на этом. Хотя продюсер не слишком-то противился.

Все началось в тот поздний вечер, когда они снимали несколько сцен на территории закрытой королевской резиденции. Эти съемки были запланированы на более позднее время, однако министерство культуры и спорта, которое выдавало официальные разрешения на подобные мероприятия, изменило сроки. Из-за событий в королевской семье всей съемочной группе пришлось вылетать в Нью-Корвен раньше, чем было запланировано. Широко об этом известно не было – режиссер хотел закончить съемки как можно скорее, поэтому СМИ не уведомили. Однако фанаты узнали о возвращении Лестерса и всюду разнесли эту весть – в итоге на съемки приехали и поклонники, и журналисты, что нервировало режиссера. Дастина это тоже раздражало – он привык работать в студиях, где людей хоть и было много, но все были заняты своим делом. А потому во время перерыва он незаметно покинул резиденцию и отправился в парк – погулять и помедитировать. Ему предстояла сцена с романтическим поцелуем, поэтому Дастин хотел эмоциональной стабильности. Природа всегда ему помогала. Он нашел уединенную полянку в глубине парка и опустился на землю, все еще нагретую после солнечного дня.

Помедитировать ему не удалось. Едва Дастин закрыл глаза, глубоко вдохнул воздух, пропитанный ароматом горьковатых трав, и стал погружаться в самого себя, как ему помешали. Сначала это была лающая вдали собака. Затем неподалеку от его тайного убежища пробежали какие-то шумные девицы. А когда Дастин все же вошел в нужное состояние, кто-то вдруг запел. Громко, красиво, пронзительно. И неожиданно знакомо.

Дастин мгновенно распахнул глаза и рывком сел – кожаная куртка натянулась на плечах. Этот голос он прекрасно знал – Диана Мунлайт. Та девчонка, которая сохла по нему и недавно стала певицей. Та, которая пела на ночном берегу несколько лет назад – тогда ему казалось, что только лишь для него.

И сейчас ему так казалось.

По рукам побежали волны прохлады, пульс зачастил, и даже волосы на его руках стали дыбом от этого чудесного голоса.

А она все пела и пела. И мир вокруг играл новыми яркими красками.

Дастин не понимал, что с ним происходит. Он, зная, что Диана занялась вокалом, слышал несколько ее песен и решил для себя, что хоть она неплохо поет, но ее голос больше не производит такого эффекта, как тогда, несколько лет назад. Думал даже, что во всем виновата рыжая – из-за чувств к ней все прошло, волшебство голоса Дианы исчезло.

А сейчас Дастин снова услышал ее вживую и понял, что ее голос еще раз цепляет его – до глубины души. К тому же это была песня, которую она пела тогда, на морском берегу. Элинор Фелпс, кажется.

Но откуда здесь взяться Диане?

Или это не она? Но кто еще?

Дастин вскочил с места, полный решимости найти Мунлайт. И он искал ее, бежал по петляющим между деревьями тропинкам, даже выкрикивал ее имя, но тщетно. Его певица испарилась, словно ее и не было. А он вернулся на место съемок, злой и вдохновленный. Ее голосом? Дастин и сам не знал. Уже ночью, по пути домой, он слушал песни Дианы Мунлайт – но ни одна из них не произвела на него особого впечатления. Да, красиво и качественно. Вылизано. Модно. Не его. То ли стиль, то ли подача, то ли слова. Но как же так? Когда она пела сегодня в парке – у него что-то переключилось в голове. И все мысли были только об этом голосе, как когда-то – о Санни Ховард.