Небесная музыка. Солнце

* * *


Крис выходит из клуба в ярости – от нее, щемящей и пламенной, саднит сердце, а в жилах кипит кровь. Он все еще хочет надрать зад тому ублюдку, который приставал к Диане – целовал ее на глазах у всех. И хочет отхлестать саму Диану по щекам – за поведение. Крис знал, всегда знал, что за холодным образом Снежной королевы скрывается маленькая горячая стерва. И сейчас в очередной раз убедился в этом.

Перед его глазами все еще стоит картина, где Диана вешается на этого придурка, который тут же начинает лапать ее под всеобщий гул одобрения.

Кристиан не мог стерпеть этого.

Он хотел спровоцировать Мунлайт – не зря провел весь вечер с той хорошенькой блондинкой, чье имя уже забыл. Но нет – мяч забили в его ворота. Диана легко и просто спровоцировала его самого.

Сегодняшний счет 1:0.

Кристиан уверен, что поправит его. В свою пользу.

В гневе он бьет ногой по изящному декоративному забору – еще раз и еще. Пока тот не падает.

Охрана, сопровождающая его, деликатно просит Криса успокоиться. Но он просто посылает их. Какого черта Диана снова смогла нагнуть его? Почему она вообще решила, что может издеваться над ним? И почему он вообще по ней сохнет?!

В мире миллион красивых девчонок, которые станут его по щелчку пальцев. Но Кристиану Уилшеру нужна самая неприступная. Он не знает, как так вышло, что влюбился в нее. Он и не верил до той ночи под звездами, что проклятая любовь существует. А потом Мунлайт ловко отрезала кусок его сердца. Маленькая ведьма.

Крис вспоминает, как она целовала его недавно и как кончики ее светлых волос щекотали ему грудь. От этого ярость взрывается и жгучими искрами опаляет сердце. Кристиан с рычанием бьет по колесам чьей-то машины и возвращается в клуб, чтобы оторваться по полной. Он танцует под пульсирующие биты скоростного хауса. Пьет виски и фривольно общается с очередной доступной девушками. Однако забыться не может. Ему нужно что-то другое.

Пошатываясь, Крис идет к своей машине – ему плевать, что он пил, ему хочется нестись по дорогам и наслаждаться скоростью. Чтобы забыть Диану, ему нужен адреналин в крови, ветер в лицо и ощущение того, что он балансирует на грани между жизнью и смертью.

Он садится в машину.

И только днем приходит в себя в квартире старшего брата Адама, совершенно ничего не помня. У него жутко болит голова и откуда-то на лбу появилась ссадина. А может быть, это после той драки на дне рождения Дианы. В своем последнем воспоминании Кристиан стоит прямо на барной стойке с бутылкой в руках и что-то весело кричит. А потом наступает темнота.

Крис нехотя встает и идет под душ, пытаясь привести себя в порядок. Потом делает себе крепкий кофе и пьет его, глядя в одну точку. На душе у него отчего-то скверно. Как будто приснился плохой сон, позабывшийся, но оставивший неприятный осадок.

Брата дома нет – в отличие от Кристиана, он работает с отцом. Будущий наследник и все дела. Не то что незаконнорожденный Крис. Хоть семья отца и приняла его, а Софи заменила мать, Кристиан понимает, кто он.

Нет, он очень любит и Софи, и Сибил, и Адама, и знает, что они любят его, но осознает, как отличается от них. С самого детства чувствует себя виноватым перед ними. Перед теми, кто с искренностью и заботой принял его. Крис кажется легкомысленным, но отлично понимает, что это такое – узнать, что у твоего мужа есть ребенок на стороне.

Он – вечное напоминание о предательстве.

Его мать была любовницей отца. Обычной охотницей за чужими деньгами, которая плевать хотела на семью и детей. Какое-то время Каролайн была содержанкой Клинта Уилшера, у которого сорвало голову от свалившихся на него денег и власти. Потом она забеременела – скорее всего, случайно. Крис плохо помнили родную мать. В его памяти сохранились лишь пепельные блестящие волосы, едва уловимый запах пудровых духов и алые губы, глянцевые от слоя помады. Какие у матери были глаза, Крис не помнил. И лица ее тоже не помнил.

Каролайн бросила его, когда на нее обратил внимание другой миллионер – в отличие от Уилшера, довольно молодой, красивый и, самое главное, не обремененный семьей. Они вместе улетели в Европу. А Кристиана Каролайн оставила около особняка Уилшеров, где его, плачущего, и нашла Софи. Она же прочитала короткое письмо, которое Крис комкал в руках. Софи была самой доброй женщиной из всех, которых Кристиан знал. Она оставила его и никогда не делала различий между ним и Адамом, своим родным сыном.

С тех пор они жили вместе. Но несмотря на любовь Софи и отца, Крис всегда ощущал себя каким-то неправильным. Навязанным. Испорченным. Возможно, именно поэтому он предпочел вести такой образ жизни – свободный, независимый, безответственный.

С матерью он больше не встречался.

Кристиан допивает кофе и уходит из квартиры Адама. Почему он оказался у брата, Крис понятия не имеет – память так и не восстановилась.

Свою машину найти он не может. Ее нет на подземной стоянке, нет на парковке около дома Адама, и нигде поблизости ее тоже нет.

В недоумении Крис звонит брату.

– Ты как? – тотчас спрашивает тот.

– Фигово, – честно отвечает Крис. – Проснулся у тебя. И ничего не помню.

– Вообще ничего?

– Ничего.

– Даже то, как наблевал на мои ботинки? – ухмыляется Адам.

– Черт. Нет, – в недоумении говорит Крис. – Я это сделал? Извини, чувак. Ничего не помню. И где моя тачка – тоже. Не знаешь, где я мог оставить ее?

– Не знаю, – отвечает брат. – Я не знаю, приехал ли ты на своей машине или тебя кто-то привез. Ты просто позвонил в дверь под утро. И был в стельку пьяным. Да-да, Мэри, принесите мне те документы, – отвлекается он. – Может быть, ты оставил тачку у клуба?

– У клуба?.. – медленно переспрашивает Кристиан. Его голова все еще раскалывается на части. И он медленно соображает.

– Или где ты там провел ночь? Обычно в клубах торчишь, – говорит нетерпеливо Адам. – Может быть, тебя привезли друзья? Или ты приехал на такси?

– Не знаю, – честно отвечает Крис, взъерошивая волосы. – Ничего не помню. Надо съездить в клуб и посмотреть записи с камер.


Он нервничает. Если бы это была другая тачка – он бы забил. Но это – подарок Софи. Надо найти его.

– Отоспись, приятель, – усмехается Адам. – Я все сделаю. В каком клубе ты тусовался?

Крис отвечает на его вопросы, и братья прощаются.

Через двадцать минут Крис едет в ВИП-такси – такие не поймать на улице. И, откинув голову назад, пытается вспомнить события вчерашней ночи. Но ничего не выходит.

Его мысли снова занимает Диана Мунлайт.

Кружево на ее груди было потрясающим.





* * *


Диана просыпается – как по щелчку пальцев.

За окном в самом разгаре солнечный день, и часы показывают четыре часа пополудни.

Диана садится, не понимая, что происходит – казалось бы, только что была в клубе, а теперь приходит в себя уже дома… Чувствует она себя отвратительно. Голова болит – кажется, будто раскалывается напополам, губы совершенно сухие, лоб – горячий. Во всем теле странная слабость, ломит кости, дрожат руки. Диана чувствует себя отвратительно. Так, будто бы заболела. Еще и настроение ужасное – отчего-то хочется плакать, забившись в угол.

Переборов себя, Диана все же встает, идет к бару и жадно пьет кокосовую воду, но ощущение жажды не исчезает. Диана выпивает несколько стаканов – один за другим, а после идет в ванную комнату и принимает холодный душ, пытаясь понять, что вчера произошло. Воспоминания возвращаются к ней вспышками. И когда Диана видит перед собой картинку, на которой жарко целует высокого брюнета, ее начинает тошнить. Она помнит отвратительный вкус чужих губ.

Диана хватает щетку, выдавливает на нее пасту и начинает лихорадочно чистить зубы. Что с ней вчера случилось, девушка не понимает.

Неужели перепила? Но вроде бы пила она немного. Она стала странно себя чувствовать после того бокала шампанского, который взяла со столика.

В стакан было что-то подсыпано. Точно! Она взяла бокал, который предназначался не ей. Бокал с какими-то наркотиками. Черт!

Диана, не веря в происходящее, снова лихорадочно выдавливает пасту на щетку.

Когда она выходит из ванной, в комнату без стука врывается мать. Выглядит она, как и обычно, безупречно. И на лице ее играет победная улыбка. Странная улыбка.

Диана внутренне сжимается – наверняка мать вне себя от ярости после вчерашнего. Однако Эмма, к ее изумлению, не устраивает разбор полетов. Она подходит к дочери и склоняет голову набок.

– У меня для тебя сюрприз. Отличный подарок ко дню рождения.

– Какой? – пересохшими губами шепчет Диана, ничего не понимая.

Эмма кладет руку дочери на плечо и говорит:

– Дорогая, Санни Ховард дала согласие. Она станет твоим голосом.

– Что? – не верит Диана. Как такое возможно?

– Она согласилась. Пришла и сама просила об этом. – Эмма довольна. – Все будет хорошо, дорогая. Ховард – наш идеальный вариант. Мы подпишем договор, согласно которому она сама петь не сможет. Так что ни о чем не волнуйся.

– Где она? – резко спрашивает Диана, забывая про плохое самочувствие.

Она не поверит, пока сама не увидит рыжую. Пока сама не услышит ее.

Невозможно.

– В данный момент покидает наш дом, – отвечает Эмма. – Я велела ей…

Диана не слушает ее до конца. Она бросается вон из комнаты и бежит в библиотеку – ее окна выходят на главную дорогу, ведущую к особняку.

Санни Ховард, чьи рыжие волосы на солнце отливают красным золотом, шагает к одной из машин. Диана видит, как водитель открывает перед ней дверь. Перед тем как скрыться в салоне автомобиля, Санни поворачивает голову и смотрит прямо на Диану. Лицо у нее решительное.

Машина уезжает, и Диана, не понимая, что происходит, возвращается в свою комнату. В коридоре она сталкивается с матерью.

– Твое поведение становится все хуже и хуже, – хмурится Эмма.

– Почему она пошла на это? – игнорируя ее слова, резко спрашивает Диана.

– Потому что деньги решают все, – позволяет себе снисходительно улыбнуться мать. – Кто бы и что ни говорил, но деньги – это залог победы и поражения. Источник счастья. – И она улыбается портрету Николаса, который висит на стене.

Да-да, Диана прекрасно знает эту песню.

Деньги – наша религия.