Не ждите меня в Монте-Карло
Часть 11 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Вероника почувствовала, как старик вздрогнул от неожиданности, а его хватка мгновенно ослабла. После этого, бросив Веронику, он вскочил на ноги и через пару секунд уже исчез в полутьме. Открылась и закрылась дверь дальше по борту. Нападавший исчез, будто его и не было.
Вероника лежала на спине, подогнув ногу, и пыталась прийти в себя.
Телефон в ее носке упорно продолжал петь свою жизнерадостную песню. Звонок был от отца – те самые индийские напевы, которые ни с чем не спутаешь. «Папа, ты только что спас меня от смерти», – думала Вероника, чувствуя, как слезы текут по лицу. Она все еще ощущала на горле ледяные пальцы типа с татуировкой, который совершенно точно собирался ее прикончить. Смерть стояла у него в глазах – темных, с ртутными разводами вокруг зрачков.
Бабуся, которой наконец-то удалось подняться со своего кресла, приблизилась к Веронике, наклонилась и стала тянуть ее за руки, причитая:
– Вот охальник, надо же! Ну, надо же! Ишь, чего надумал, старый барбос!
Ее голос помог Веронике справиться с оцепенением. Держась за металлическое ограждение, она кое-как поднялась на ноги и машинально принялась отряхиваться. Бабуся снова взяла ее за руку и потянула к двери.
– Пойдем, деточка, я тебя провожу. И не переживай, его поймают. Поймают и казнят, подлеца, вот увидишь. Где твоя каюта? Я тебя сейчас доведу, а потом позову начальников. Такой тарарам подниму, вот увидишь. А ты запрись хорошенько.
Очутившись в своей каюте, Вероника незамедлительно последовала ее совету и закрылась на замок. После этого захлопнула окно, опустила защелку и плотно задернула занавески. Натянула на голову капюшон, села на кровать и некоторое время бездумно смотрела в пол. Потом протянула руку и взяла записку, которая лежала на прикроватном столике. Развернула и прочитала ее еще раз. «Простите, что я на вас набросился». Вот ведь сволочь! Обманул ее, как школьницу.
Вероника снова подумала про то, что случайный звонок отца буквально выдернул ее из рук смерти. С отцом у нее в последнее время были нелады. Она сердилась на него за то, что он редко звонил и совсем не писал, за то, что обещал вернуться навсегда, но не приезжал даже на день рождения. Но теперь она вдруг поняла, что сердилась зря. Ведь она и сама точно такая же – ни дня на одном месте и вечно какие-то приключения. «Папочка, я никогда, никогда больше не буду на тебя злиться», – мысленно поклялась Вероника.
Тут она услышала снаружи, возле своей двери, знакомое квохтанье сердобольной старушки. А потом приглушенный, но строгий мужской голос сказал:
– Никуда ты не пойдешь, я запрещаю! Не нужно с этим связываться. Пусть сама разбирается. Если тебя этот тип потом по голове стукнет, я что, останусь один куковать?
Послышались возня, шепот, причитания, но через минуту все стихло.
«Никто ко мне не придет», – поняла Вероника. Сидеть в одиночестве и трястись от страха было не в ее характере. Поэтому, недолго думая, она постучала в стену соседней каюты, где теоретически должна была спать Надежда.
– Ты чего? – донесся до нее наконец ворчливый голос. – Опять напилась? Буянишь?
Вместо ответа Вероника постучала еще раз. И еще раз. Она добилась своего – Надежда вышла в коридор и начала дергать ручку двери.
– Кто там? – спросила Вероника опасливо.
– У тебя что, белая горячка? – прошипела ее соседка. – Открывай сейчас же.
Замок щелкнул, и Надежда возникла на пороге в розовой пижаме и шлепанцах. На голове красовалась смешная сеточка для волос, украшенная бантиками.
– Ну? – грозно спросила она. – Надеюсь, у тебя случилось что-то из ряда вон выходящее. Потому что я режимное существо и предпочитаю ночью спать, а не носиться по кораблю в поисках приключений.
С трудом выталкивая из себя слова, Вероника сообщила, что на нее снова напали. И, кажется, хотели убить.
– Что значит – снова? – оторопела Надежда.
– Вчера тоже напали, – призналась Вероника. – Ты же помнишь, я вернулась в ресторан вся в крови.
– А говорила – упала. Кто же на тебя напал? Где? И зачем? Может быть, это Ада решила убить тебя, чтобы ты окончательно не изгадила утонченную атмосферу ее конгресса? Объясни ты толком.
Вероника, путаясь и перескакивая с одного на другое, рассказала, как все произошло, и в конце спросила:
– Думаешь, надо поднимать шум и ловить этого гада? Вот ты что бы сделала?
– Я бы сразу сбежала. И тебе советую. Наверное, на теплоходе завелся какой-то псих, который положил на тебя глаз. Завтра мы прибываем в Мышкин. Собирай барахлишко и вали домой.
– А как я поеду?! На поезде? – Вероника запаниковала. – А если псих поедет за мной? Он может напасть на меня в вагоне или в тамбуре. Даже в туалете! Нет, только на самолете. В аэропорту хотя бы всюду камеры, охрана…
– Тогда жди Ярославля, только там аэропорт есть. И он даже международный. Можешь сразу сбежать в Бразилию. Ладно, я пойду, поищу кого-нибудь из команды. – И уже от двери добавила: – Эх, жалко. Я так ждала этого путешествия. А теперь все коту под хвост.
Механизм сострадания, находившийся внутри у Вероники, мгновенно сработал. Надежда нажала на правильный рычаг, и все нужные колесики немедленно пришли в движение.
– Стой, погоди! – воскликнула пострадавшая и вскочила на ноги. – Не надо никому жаловаться.
– Ты уверена? – По глазам Надежды было ясно, что она хочет именно этого – оставить все как есть. Чтобы конгресс шел своим чередом и ее прекрасному путешествию ничто не помешало.
– Да, – уверенно кивнула в ответ Вероника. – Только с одним условием – ты останешься ночевать тут, – добавила она не допускающим возражений тоном.
– Тогда уж лучше пойти в мою каюту. Если псих придет ночью, то сразу и обломается.
Вероника согласно кивнула и поднялась на ноги. Каждой из участниц конгресса была предоставлена двухместная каюта. Это был широкий жест Ады, которая хотела организовать все на высшем уровне, и в данных обстоятельствах это оказалось очень кстати.
Конечно, уснуть этой ночью Вероника не смогла. И все думала, как бы добраться живой до Ярославля. Никакие увещевания и записки не смогли бы ее теперь успокоить. Совершенно ясно, что кто-то хочет ее прикончить или покалечить. Вероятно, и похищение со свадьбы имеет все же какой-то смысл. Но как понять – какой?
На семинары и в ресторан она ходила только с Надеждой, держа ее под руку. Надежда не сопротивлялась – из чувства вины, конечно. Ведь именно она не позволила новой подруге поднять панику и всем рассказать о нападении. Поэтому, хотя и не слишком охотно, но честно отказавшись от экскурсий, она сидела вместе с Вероникой в запертой каюте. Хорошо хоть, что сотовый телефон и интернет помогали коротать время. Кроме того, у Надежды с собой был толстый роман с целующейся парочкой на обложке, в который та время от времени с упоением погружалась. Вероника же по большей части бревном лежала на кровати и предавалась медитации, превратив ее из пятнадцатиминутной в многочасовую. По своей воле в коридор она вышла только однажды, когда услышала, как кто-то шебуршит под дверью соседней каюты – ее каюты! Неизвестный стучал, скреб и сопел. Вероника поддалась искушению увидеть своими глазами, кто это такой, и, резко распахнув дверь, высунула голову в коридор. В ярко-красном спортивном костюме с белыми лампасами перед ней предстал Генчик. Он опасливо поглядывал на Веронику и имел вид кота, который впервые вылез из-под дивана после того, как завалил елку.
– Привет, – сказала Вероника без капли дружелюбия. Они не виделись с той самой ночи, когда пьяная Вероника зажигала на дискотеке. После этого она ни разу не вспомнила ни о нем, ни о его мамуле, а сейчас ей и вовсе было не до него. – Вообще-то мне некогда…
– Вы получили мою записку? – прервал ее Генчик, переступив с ноги на ногу и спрятав руки за спину. Ему явно было не по себе.
– Какую записку? – механически переспросила Вероника, но в следующее мгновение уже поняла какую. – Так это вы? Вы ее подкинули?!
– Честное слово, мне стыдно. – Генчик уныло уставился на ковровую дорожку. Даже его пышные усы поникли в знак покаяния. – Сам от себя такого не ожидал. Обычно-то я веду себя как джентльмен. А тут бес попутал.
– Подождите, – Вероника появилась из каюты вся целиком и подошла к нему вплотную. – Вы написали: «Простите, что я на Вас набросился». И когда же вы на меня бросались?
– Э-э… Вы появились на нашей палубе… Веселая… Плясали. Музыки не было, а вы плясали! Хохотали. Пощекотали меня под подбородком. Ну… Я не то чтобы… Но… не смог устоять. Так сказать, потерял контроль.
«Еще одно подтверждение того, что водка – мировое зло, – подумала Вероника. – Но какая же я идиотка! Приняла записку безвредного Генчика за извинения того мерзавца, который душил меня на палубе».
Не в силах сдержать раздражение, какое обычно испытывают люди, которые сами во всем виноваты, она всплеснула руками и воскликнула:
– Вы же таксист! И должны отличать пьяных женщин от обыкновенных. С пьяными заигрывать нечестно. Особенно если они напивались не с вами.
– Нечестно? – возмутился Генчик. – Да я из-за вас чуть трудоспособность не потерял. Вам, знаете ли, палец в рот не клади! – И он показал перевязанный указательный палец.
Вероника решила, что не станет выяснять детали случившегося.
– Не стой в коридоре, – неожиданно крикнула из каюты Надежда, на мгновение оторвавшись от своего телефона. – Договорились ведь.
Вероника испуганно огляделась по сторонам, заявила Генчику, что прощает его, но видеть больше не хочет, и быстро захлопнула дверь.
* * *
Накануне прибытия теплохода в Ярославль неожиданно прервалась связь с Николь. Вероника снова и снова набирала номер, но безликий голос упорно отвечал: «Аппарат вызываемого абонента выключен». Сначала Вероника сердилась на подругу, потом начала беспокоиться, а к вечеру перепугалась по-настоящему. Ситуация показалась ей критической, и она решилась наконец позвонить Маринке.
Подруга откликнулась далеко не сразу, а когда в трубке наконец раздался ее прерывающийся голос, Веронике стало ясно, что все плохо.
– Николь, это ты? – спросила Маринка, предварительно громко проаллокав несколько раз.
– Нет, это я, Вероника. Звоню узнать, как проходит свадебное путешествие. Фотки, которые ты присылала, просто невероятные…
– Мы с Костиком вылетаем в Москву, – перебила ее Маринка. – У дяди Бори случился сердечный приступ, он в реанимации.
– Только этого еще не хватало. Для полного счастья, – упавшим голосом откликнулась Вероника, но Маринка ее не услышала.
– А где Николь? – деловито спросила она. – Почему ты звонишь с ее телефона?
И Вероника сдалась.
– Мы перепутались, – ответила она, неожиданно почувствовав себя ребенком, который влип в историю, долго скрывал ее от родителей и наконец не выдержал напряжения. – Я отправилась вместо нее в круиз по Волге, а Николь вместо меня в Крым. И наши вещи тоже перепутались. А теперь за мной кто-то охотится, а Николь исчезла.
Она покосилась на Надежду, которая тихонько похрапывала, придавленная раскрытой книжкой.
– Так, подожди минутку, – потребовала Маринка. – Из твоего бурного потока эмоций я поняла только, что вы вляпались в жуткую историю. И в каком смысле: за тобой кто-то охотится?
Набирая для ответа полную грудь воздуха, Вероника издала странный звук, похожий на всхлип разодранной гармони. Но подруга мгновенно пресекла готовые излиться на нее потоки жалоб:
– Вот сейчас, пожалуйста, сосредоточься и изложи все коротко и ясно. У нас скоро самолет, придется выключить телефон. Но если ты не объяснишь все толком, я весь полет буду сходить с ума и не смогу придумать ничего конструктивного.
Вероника послушалась, изо всех сил стараясь не разреветься. Она изложила драматическую историю подмены от начала до конца в рекордные пару минут, ни разу не запутавшись в деталях. Наверное, потому, что уже сто раз прокрутила в голове события последних дней.
– Значит, так, – заявила Маринка голосом главнокомандующего, который уже выстроил тактику боя. – У тебя телефон Николь, а в телефоне все ее контакты. Начинай обзванивать ее знакомых, возможно, кто-то с ней недавно общался или видел ее где-то. Как только мы приземлимся, я поеду к дяде в больницу, а Костик сразу отправится к Николь домой. А потом, если хочешь, прилетит за тобой в Ярославль.
Ждать Костика в гостинице? Нет уж. Лучше она сама сразу же полетит в Москву.
– Пусть Костик встретит меня в аэропорту, – решила она. – Как только куплю билет, сообщу номер рейса и время прилета.
– Хорошо, – согласилась Маринка, – так и поступим.
Решительность и деловитость подруги подействовали на Веронику успокаивающе.
– Почему ты всегда знаешь, что нужно делать? – с некоторым облегчением спросила она.
– Наверное, в мою ДНК встроен антикризисный ген. Хотя я пока тоже не понимаю, что за чертовщина происходит, – призналась Маринка. – Кстати, совсем не факт, что убить хотят именно тебя. Может быть, кто-то задумал избавиться от Николь. А другой кто-то, кому она дорога, подставил тебя вместо нее. Ты не рассматривала такой вариант?
Вероника призналась, что не рассматривала. От страха за свою жизнь ее мозг превратился в желеобразную субстанцию, которая дрожала вместе с поджилками. Впрочем, сейчас, когда к делу подключилась Маринка, ее голова постепенно начинала варить, как надо.
Вероника лежала на спине, подогнув ногу, и пыталась прийти в себя.
Телефон в ее носке упорно продолжал петь свою жизнерадостную песню. Звонок был от отца – те самые индийские напевы, которые ни с чем не спутаешь. «Папа, ты только что спас меня от смерти», – думала Вероника, чувствуя, как слезы текут по лицу. Она все еще ощущала на горле ледяные пальцы типа с татуировкой, который совершенно точно собирался ее прикончить. Смерть стояла у него в глазах – темных, с ртутными разводами вокруг зрачков.
Бабуся, которой наконец-то удалось подняться со своего кресла, приблизилась к Веронике, наклонилась и стала тянуть ее за руки, причитая:
– Вот охальник, надо же! Ну, надо же! Ишь, чего надумал, старый барбос!
Ее голос помог Веронике справиться с оцепенением. Держась за металлическое ограждение, она кое-как поднялась на ноги и машинально принялась отряхиваться. Бабуся снова взяла ее за руку и потянула к двери.
– Пойдем, деточка, я тебя провожу. И не переживай, его поймают. Поймают и казнят, подлеца, вот увидишь. Где твоя каюта? Я тебя сейчас доведу, а потом позову начальников. Такой тарарам подниму, вот увидишь. А ты запрись хорошенько.
Очутившись в своей каюте, Вероника незамедлительно последовала ее совету и закрылась на замок. После этого захлопнула окно, опустила защелку и плотно задернула занавески. Натянула на голову капюшон, села на кровать и некоторое время бездумно смотрела в пол. Потом протянула руку и взяла записку, которая лежала на прикроватном столике. Развернула и прочитала ее еще раз. «Простите, что я на вас набросился». Вот ведь сволочь! Обманул ее, как школьницу.
Вероника снова подумала про то, что случайный звонок отца буквально выдернул ее из рук смерти. С отцом у нее в последнее время были нелады. Она сердилась на него за то, что он редко звонил и совсем не писал, за то, что обещал вернуться навсегда, но не приезжал даже на день рождения. Но теперь она вдруг поняла, что сердилась зря. Ведь она и сама точно такая же – ни дня на одном месте и вечно какие-то приключения. «Папочка, я никогда, никогда больше не буду на тебя злиться», – мысленно поклялась Вероника.
Тут она услышала снаружи, возле своей двери, знакомое квохтанье сердобольной старушки. А потом приглушенный, но строгий мужской голос сказал:
– Никуда ты не пойдешь, я запрещаю! Не нужно с этим связываться. Пусть сама разбирается. Если тебя этот тип потом по голове стукнет, я что, останусь один куковать?
Послышались возня, шепот, причитания, но через минуту все стихло.
«Никто ко мне не придет», – поняла Вероника. Сидеть в одиночестве и трястись от страха было не в ее характере. Поэтому, недолго думая, она постучала в стену соседней каюты, где теоретически должна была спать Надежда.
– Ты чего? – донесся до нее наконец ворчливый голос. – Опять напилась? Буянишь?
Вместо ответа Вероника постучала еще раз. И еще раз. Она добилась своего – Надежда вышла в коридор и начала дергать ручку двери.
– Кто там? – спросила Вероника опасливо.
– У тебя что, белая горячка? – прошипела ее соседка. – Открывай сейчас же.
Замок щелкнул, и Надежда возникла на пороге в розовой пижаме и шлепанцах. На голове красовалась смешная сеточка для волос, украшенная бантиками.
– Ну? – грозно спросила она. – Надеюсь, у тебя случилось что-то из ряда вон выходящее. Потому что я режимное существо и предпочитаю ночью спать, а не носиться по кораблю в поисках приключений.
С трудом выталкивая из себя слова, Вероника сообщила, что на нее снова напали. И, кажется, хотели убить.
– Что значит – снова? – оторопела Надежда.
– Вчера тоже напали, – призналась Вероника. – Ты же помнишь, я вернулась в ресторан вся в крови.
– А говорила – упала. Кто же на тебя напал? Где? И зачем? Может быть, это Ада решила убить тебя, чтобы ты окончательно не изгадила утонченную атмосферу ее конгресса? Объясни ты толком.
Вероника, путаясь и перескакивая с одного на другое, рассказала, как все произошло, и в конце спросила:
– Думаешь, надо поднимать шум и ловить этого гада? Вот ты что бы сделала?
– Я бы сразу сбежала. И тебе советую. Наверное, на теплоходе завелся какой-то псих, который положил на тебя глаз. Завтра мы прибываем в Мышкин. Собирай барахлишко и вали домой.
– А как я поеду?! На поезде? – Вероника запаниковала. – А если псих поедет за мной? Он может напасть на меня в вагоне или в тамбуре. Даже в туалете! Нет, только на самолете. В аэропорту хотя бы всюду камеры, охрана…
– Тогда жди Ярославля, только там аэропорт есть. И он даже международный. Можешь сразу сбежать в Бразилию. Ладно, я пойду, поищу кого-нибудь из команды. – И уже от двери добавила: – Эх, жалко. Я так ждала этого путешествия. А теперь все коту под хвост.
Механизм сострадания, находившийся внутри у Вероники, мгновенно сработал. Надежда нажала на правильный рычаг, и все нужные колесики немедленно пришли в движение.
– Стой, погоди! – воскликнула пострадавшая и вскочила на ноги. – Не надо никому жаловаться.
– Ты уверена? – По глазам Надежды было ясно, что она хочет именно этого – оставить все как есть. Чтобы конгресс шел своим чередом и ее прекрасному путешествию ничто не помешало.
– Да, – уверенно кивнула в ответ Вероника. – Только с одним условием – ты останешься ночевать тут, – добавила она не допускающим возражений тоном.
– Тогда уж лучше пойти в мою каюту. Если псих придет ночью, то сразу и обломается.
Вероника согласно кивнула и поднялась на ноги. Каждой из участниц конгресса была предоставлена двухместная каюта. Это был широкий жест Ады, которая хотела организовать все на высшем уровне, и в данных обстоятельствах это оказалось очень кстати.
Конечно, уснуть этой ночью Вероника не смогла. И все думала, как бы добраться живой до Ярославля. Никакие увещевания и записки не смогли бы ее теперь успокоить. Совершенно ясно, что кто-то хочет ее прикончить или покалечить. Вероятно, и похищение со свадьбы имеет все же какой-то смысл. Но как понять – какой?
На семинары и в ресторан она ходила только с Надеждой, держа ее под руку. Надежда не сопротивлялась – из чувства вины, конечно. Ведь именно она не позволила новой подруге поднять панику и всем рассказать о нападении. Поэтому, хотя и не слишком охотно, но честно отказавшись от экскурсий, она сидела вместе с Вероникой в запертой каюте. Хорошо хоть, что сотовый телефон и интернет помогали коротать время. Кроме того, у Надежды с собой был толстый роман с целующейся парочкой на обложке, в который та время от времени с упоением погружалась. Вероника же по большей части бревном лежала на кровати и предавалась медитации, превратив ее из пятнадцатиминутной в многочасовую. По своей воле в коридор она вышла только однажды, когда услышала, как кто-то шебуршит под дверью соседней каюты – ее каюты! Неизвестный стучал, скреб и сопел. Вероника поддалась искушению увидеть своими глазами, кто это такой, и, резко распахнув дверь, высунула голову в коридор. В ярко-красном спортивном костюме с белыми лампасами перед ней предстал Генчик. Он опасливо поглядывал на Веронику и имел вид кота, который впервые вылез из-под дивана после того, как завалил елку.
– Привет, – сказала Вероника без капли дружелюбия. Они не виделись с той самой ночи, когда пьяная Вероника зажигала на дискотеке. После этого она ни разу не вспомнила ни о нем, ни о его мамуле, а сейчас ей и вовсе было не до него. – Вообще-то мне некогда…
– Вы получили мою записку? – прервал ее Генчик, переступив с ноги на ногу и спрятав руки за спину. Ему явно было не по себе.
– Какую записку? – механически переспросила Вероника, но в следующее мгновение уже поняла какую. – Так это вы? Вы ее подкинули?!
– Честное слово, мне стыдно. – Генчик уныло уставился на ковровую дорожку. Даже его пышные усы поникли в знак покаяния. – Сам от себя такого не ожидал. Обычно-то я веду себя как джентльмен. А тут бес попутал.
– Подождите, – Вероника появилась из каюты вся целиком и подошла к нему вплотную. – Вы написали: «Простите, что я на Вас набросился». И когда же вы на меня бросались?
– Э-э… Вы появились на нашей палубе… Веселая… Плясали. Музыки не было, а вы плясали! Хохотали. Пощекотали меня под подбородком. Ну… Я не то чтобы… Но… не смог устоять. Так сказать, потерял контроль.
«Еще одно подтверждение того, что водка – мировое зло, – подумала Вероника. – Но какая же я идиотка! Приняла записку безвредного Генчика за извинения того мерзавца, который душил меня на палубе».
Не в силах сдержать раздражение, какое обычно испытывают люди, которые сами во всем виноваты, она всплеснула руками и воскликнула:
– Вы же таксист! И должны отличать пьяных женщин от обыкновенных. С пьяными заигрывать нечестно. Особенно если они напивались не с вами.
– Нечестно? – возмутился Генчик. – Да я из-за вас чуть трудоспособность не потерял. Вам, знаете ли, палец в рот не клади! – И он показал перевязанный указательный палец.
Вероника решила, что не станет выяснять детали случившегося.
– Не стой в коридоре, – неожиданно крикнула из каюты Надежда, на мгновение оторвавшись от своего телефона. – Договорились ведь.
Вероника испуганно огляделась по сторонам, заявила Генчику, что прощает его, но видеть больше не хочет, и быстро захлопнула дверь.
* * *
Накануне прибытия теплохода в Ярославль неожиданно прервалась связь с Николь. Вероника снова и снова набирала номер, но безликий голос упорно отвечал: «Аппарат вызываемого абонента выключен». Сначала Вероника сердилась на подругу, потом начала беспокоиться, а к вечеру перепугалась по-настоящему. Ситуация показалась ей критической, и она решилась наконец позвонить Маринке.
Подруга откликнулась далеко не сразу, а когда в трубке наконец раздался ее прерывающийся голос, Веронике стало ясно, что все плохо.
– Николь, это ты? – спросила Маринка, предварительно громко проаллокав несколько раз.
– Нет, это я, Вероника. Звоню узнать, как проходит свадебное путешествие. Фотки, которые ты присылала, просто невероятные…
– Мы с Костиком вылетаем в Москву, – перебила ее Маринка. – У дяди Бори случился сердечный приступ, он в реанимации.
– Только этого еще не хватало. Для полного счастья, – упавшим голосом откликнулась Вероника, но Маринка ее не услышала.
– А где Николь? – деловито спросила она. – Почему ты звонишь с ее телефона?
И Вероника сдалась.
– Мы перепутались, – ответила она, неожиданно почувствовав себя ребенком, который влип в историю, долго скрывал ее от родителей и наконец не выдержал напряжения. – Я отправилась вместо нее в круиз по Волге, а Николь вместо меня в Крым. И наши вещи тоже перепутались. А теперь за мной кто-то охотится, а Николь исчезла.
Она покосилась на Надежду, которая тихонько похрапывала, придавленная раскрытой книжкой.
– Так, подожди минутку, – потребовала Маринка. – Из твоего бурного потока эмоций я поняла только, что вы вляпались в жуткую историю. И в каком смысле: за тобой кто-то охотится?
Набирая для ответа полную грудь воздуха, Вероника издала странный звук, похожий на всхлип разодранной гармони. Но подруга мгновенно пресекла готовые излиться на нее потоки жалоб:
– Вот сейчас, пожалуйста, сосредоточься и изложи все коротко и ясно. У нас скоро самолет, придется выключить телефон. Но если ты не объяснишь все толком, я весь полет буду сходить с ума и не смогу придумать ничего конструктивного.
Вероника послушалась, изо всех сил стараясь не разреветься. Она изложила драматическую историю подмены от начала до конца в рекордные пару минут, ни разу не запутавшись в деталях. Наверное, потому, что уже сто раз прокрутила в голове события последних дней.
– Значит, так, – заявила Маринка голосом главнокомандующего, который уже выстроил тактику боя. – У тебя телефон Николь, а в телефоне все ее контакты. Начинай обзванивать ее знакомых, возможно, кто-то с ней недавно общался или видел ее где-то. Как только мы приземлимся, я поеду к дяде в больницу, а Костик сразу отправится к Николь домой. А потом, если хочешь, прилетит за тобой в Ярославль.
Ждать Костика в гостинице? Нет уж. Лучше она сама сразу же полетит в Москву.
– Пусть Костик встретит меня в аэропорту, – решила она. – Как только куплю билет, сообщу номер рейса и время прилета.
– Хорошо, – согласилась Маринка, – так и поступим.
Решительность и деловитость подруги подействовали на Веронику успокаивающе.
– Почему ты всегда знаешь, что нужно делать? – с некоторым облегчением спросила она.
– Наверное, в мою ДНК встроен антикризисный ген. Хотя я пока тоже не понимаю, что за чертовщина происходит, – призналась Маринка. – Кстати, совсем не факт, что убить хотят именно тебя. Может быть, кто-то задумал избавиться от Николь. А другой кто-то, кому она дорога, подставил тебя вместо нее. Ты не рассматривала такой вариант?
Вероника призналась, что не рассматривала. От страха за свою жизнь ее мозг превратился в желеобразную субстанцию, которая дрожала вместе с поджилками. Впрочем, сейчас, когда к делу подключилась Маринка, ее голова постепенно начинала варить, как надо.