Не время для героев

Жека покачал головой.

— Нет, это другое. Утром, краем глаза, я видел, как стена в моей комнате будто сдвинулась, заколебалась. Всего на миг. Думал — показалось, мало ли. Но после обеда, вон та ветка, — он указал на свисающую гриву розовых цветов из-за ажурной ограды. — Рассыпалась на цветную мозаику, и тут же собралась. Ну точно как помехи.

— Это значит, что квест заканчивается, — сказал Топольский, присаживаясь рядом. — Реальность готовится схлопнуться.

Максим округлил глаза:

— В смысле — схлопнуться? — спросил он.

— Ну, я называю это так, — сказал Олег.

— То есть, осталось еще одно приключение? — уточнил Максим.

— Нет, — сказал Жека, поняв ход мысли вампира. — Надо закончить дело с русалкой. Отдать ее водяному. Это, видимо, и есть конец. Верно, я рассуждаю? — он взглянул на Топольского.

— Возможно, — отозвался вампир.

Они сидели и наблюдали за фигуркой барона, бродившего по саду.

— Сколько раз ты бывал здесь, Олег? — спросил Жека. — Только честно.

— Здесь? — переспросил Топольский, улыбнувшись.

— Здесь, там, в другой реальности — какая разница. Сколько открывал ту дверь в Псевдореальности?

Топольский замялся, провел ладонями по штанинам.

— Восемь, — ответил он наконец. Нео присвистнул.

— А говорил трижды, брехло зубастое… — пожурил его Максим.

— Зачем? — задал неудобный вопрос Евгений.

— По-разному, — уклончиво сказал вампир.

— Ты понял, о чем я, — маг пристально взглянул на Топольского. — Ведь есть же что-то одно. То, ради чего ты пробовал снова и снова.

— Это личное, — тихо сказал Топольский. — Очень личное.

— Ясно, — кивнул Жека. — Просто хотел выяснить: это блатная корысть или что-то большее.

— А че там дядь Миша? — разрядил обстановку Максим. — С утра его не видал.

— Будет жить, — мягко сказал Олег. — Пошел с Брыжчем к собакам или еще куда… Может, в баню — русалку водой полить.

— Русалку полить? — хмыкнул Нео.

— У нее кожа пересыхает, — пояснил Топольский. — Надо пару раз в день обливать бестию водичкой.

— Волшбователь, она хоть не очнется? — с тревогой спросил Нео.

Жека покачал головой.

Некоторое время они сидели молча. Максим докурил, вычистил люльку и пошел в дом. Олег толкнул Жеку в плечо и тоже ушел.

Маг дотянул табак, сбросил плед на лавку и неторопливо, тяжело переступая, спустился с крыльца и направился к Врадлику на другом конце пруда.

Они долгое время о чем-то разговаривали. Затем Жека отправился передохнуть в дом. Барон остался на улице до самого вечера, и встретились они все только за ужином в гостиной.

Говорили мало. Но решили одно: завтрашним утром отправятся на болото, к водяному. Друзья, если повезет, закончат приключение, а Врадлик — возможно, прояснит судьбу жены.

Миххик и Жека разбрелись по комнатам спать — силы, после схватки с русалкой, возвращались медленно. Только Нео выскочил быстро перекурить, и тоже поднялся к себе. Врадлик и Брыжч остались сидеть в гостиной у горящего камина, и о чем-то тихо переговариваясь за вином.

Олег вышел на улицу. Он спустился по ступенькам, подошел к неизменно стоявшему плетеному креслу у водоема. Сел.

Ночь тихо шептала свою колыбельную: мягко пели сверчки, едва шумел ветерок в ветвях, в зарослях пруда изредка что-то хлюпало.

На коже Олег ощущал холодную испарину от вечернего тумана. Вампир не боялся простыть или заболеть — персонаж нивелировал такие риски.

Топольский взглянул в небо. Бездонный купол, полный зарниц, искрился. Ему вспомнился Жекин вопрос сегодня.

Для чего он открывал ту дверь? Для чего странствовал по реальностям, что он там искал?


Хотел все исправить. Всего на всего. Банальная человеческая привычка. Но очень скоро понял: прошлое надо оставить в прошлом. И как бы ни было больно — принять его. В конце концов, ведь так люди учатся ценить. И не совершать тех же ошибок впредь.

Топольский поднял взгляд, чувствуя, как сдавило горло. Звезды приветливо искрились ему в вышине. Как и тогда.





* * *


Брыжч спозаранку ушел в город и привел гнедую кобылку. На нее уложили спящую русалку, предварительно хорошенько укутав в покрывало.

Народу на улицах Эстергарда еще было мало, и странное шествие во главе с безумным — ныне в прошлом — бароном мало кто застал.

Они покинули черту города, и вскоре вышли к болоту.

Утро дрожало над топью оранжевой вуалью. Драгоценным кулоном на нежной груди рассветного неба горело солнце.

Миххик спустился с пригорка к парующей воде, вгляделся сквозь туман.

— Что теперь? — тихо спросил Брыжч у Нео. Черкашин пожал плечами:

— Будем ждать.

Водяной показываться не спешил. Врадлик с Брыжчем осторожно сняли с лошади укутанную русалку, уложили на поросший мхом участок берега.

Болотника все не было. Нео завидел огромную лягушку на кочке метрах в трех от берега, и глядевшую аккурат на него.

— Эй, пс-с! — махнул Максим амфибии. — Слышь? Передай боссу, что товар на мете. — Животное не шелохнулось. — Эй… — Черкашин нашел на берегу камешек, бросил в воду рядом с квакшей. Та сидела как статуя и пялилась на Максима. Плут еще несколько раз попытался дозваться до земноводного, надеясь, что это посланник владыки топей, но безрезультатно.

Жека и Миххик курили, слушая утреннюю перекличку птиц. Время шло, а хозяин болот все не появлялся.

Максим от скуки метал в болото сухие ветки и камнешки. Вдруг, из-под воды показалась знакомая перепончатая рука, схватила брошенную Черкашиным палку. Водяной медленно, с присущей ему эффектностью, поднялся из недр топи. Он строго зыркнул на Нео, швирнул хворостину на берег.

— Не мусорь, — посулил он ему.

— О, драсте, — обрадовался Черкашин, вставая с корточек. — А у вас лягушка сломалась.

Водяной увидел Врадлика, скривил лицо, мясистые губы сжались. Он неторопливо выбрался из воды и зло покосился на барона.

— Ваша дочь здесь. — Миххик указал на завернутую в покрывало русалку. Болотник, было, открыл рот, намереваясь что-то сказать Врадлику, но осекся. Он осторожно приблизился к свертку, отвел краешек и увидел спокойное лицо своей дочери. Водяной тревожно забулькал и обернулся к людям.

— Что с ней? — спросил он обеспокоенно.

Тогда Жека начал рассказывать. Он говорил не долго, но так, чтобы хозяин топей понял все правильно. Водяник слушал молча, не перебивая, и часто хмурился.

Наконец, закончив рассказ, Жека спросил его, знает ли он что-то о жене барона. На лице Врадлика отразилась тревога.

— Нет, — качнул головой толстячок. — На моем болоте давно никто не тонул. И об этой женщине я ничего не знаю. — Он кивнул на спящую дочь, спросил сурово: — Долго она так будет дрыхнуть?

— Можно разбудить хоть сейчас, — ответил Евгений.

— Так разбудите и спросите у нее! — всплеснул руками водяной.

Друзья переглянулись.

— Не бойтесь, — понял их замешательство водяной. — Рядом с папкой она будет мягкой, как утиное перышко.

Жека склонился над недавней обидчицей, немного распахнул покрывало, чтобы не обнажать девушку. Что-то шепнул и провел рукой над лицом русалки. Она мягко открыла глаза и, увидев мага, вздрогнула, лицо исказилось. Русалка, было, открыла рот, очевидно, намереваясь обрушить на недавнего врага свою силу, но ее прервал водяной.

— Ты что это натворила?! — сварливо выкрикнул тот.

Русалка зойкнула, увидев отца.

— Папа?.. — выдохнула она испуганно.

— Ну не мама же! — уперев руки в полные бока, сказал водяной. — Ты что, молока жабьего напилась?! — Дочь стушевалась. — Ты почто людей дуришь?!

— Я… я… папа… я… — мямлила девушка.

— Ты куда бабу людскую дела, а?! — прикрикнул водяной. Глазищи так и выпирали. Русалка молчала. — Отвечай, кому сказал!

— В город отправила… — буркнула русалка.