Не время для героев

— Ну вот. Взломщик, выходит. Квест решил выделить именно эту черту.

Нео озадаченно пожевал губами, спросил:

— Так а делать-то что?

— С чем? — не понял Топольский.

— С сундуком.

— Лучше не трогай. Кто знает, как это аукнется…

— Ну ладно, — неуверенно согласился Черкашин и тоже взглянул в небо. На небосвод выкатывался огромный белый шар полной луны.

— Красивая, — заметил Нео.

— Ночь вообще красивое время, — сказал Топольский.

Нео хмыкнул, встал и постучал трубкой по стенке, заметил иронично:

— Сказал мне один вампир…

Топольский улыбнулся.

— Я спать, — буркнул Черкашин, оставляя Олега в одиночестве.

Топольский сидел и глядел на яркую, неестественно большую луну, висевшую над лесом. Звезды тревожно мерцали в вышине. Он посидел еще некоторое время, всматриваясь в незнакомые созвездия, пока ночной холод и спустившийся сизый туман не прогнали его в дом.





* * *


Черкашину не спалось. Он проснулся среди ночи и вертелся с бока на бок, пытаясь умоститься, но сон никак не приходил. Да и козьего молока на ночь пить столько не следовало.

Нео сел на подстилке. Рядом мирно спал Топольский. Чуть дальше — похрапывал Миххик, спиной к нему дремал Жека. Нео тихонько поднялся и шмыгнул к дверям, осторожно потянул металлический засов, сбросил щеколду и открыл дверь. Снаружи было холодно и сыро — над землей колыхался жиденький туман. Нео побежал за дом, высмотрел в темноте ближайший куст и пристроился справить малую нужду.

Застегивая ремень, он вдруг заметил шагах в пяти светлое пятно на земле. Максим осторожно подошел, присел. На траве лежала мертвая коза. Шея у животного была разорвана. Нео положил ладонь на бок животного — еще теплая, значит, глотку ей вспороли недавно… Черкашин торопливо побежал обратно к избушке. Войдя, он на цыпочках подошел к Топольскому и потряс его за плечо:

— Олег, — позвал шепотом Нео.

Вопреки клише о бодрствующих ночью кровопийцах, Топольский крепко спал. Он разлепил глаза, недовольно застонал, потягиваясь в полудреме.

— Ты зачем козу загрыз? — шикнул Нео осуждающе. — Нам бабка бошки поотрывает!

— Какую козу?.. — сонно мурлыкнул Олег, переворачиваясь на бок. — Иди спи…

Черкашин на секунду задумался. Впился пальцами в руку товарища, тряхнул.

— Олег… Там коза дохлая… Это ты ей кровь пустил? Признайся, не удержался, да?..

Топольский очень шумно вздохнул, поднялся, и зло поглядел на Нео.

— Какая еще дохлая коза? — буркнул он тихо. — Что за чушь? Никого я не грыз! — Глаза его раздраженно блестели.

Нео сглотнул ком в горле.

— Кто-то вальнул козу, — в голосе Черкашина мелькнул холодок. Вдруг, снаружи, вдоль стены, отчетливо послышались частые тяжелые шаги.

Топольский и Нео переглянулись.

— Какой-то зверь, — прошептал Олег. — Может, волк?

— Бабка сказала, они тут не водятся, — сказал Черкашин, чувствуя, как по холке побежали гигантские мурашки.

— Похоже, водятся… Но если это волк, почему не утащил добычу? — спросил Топольский.

— Может, я его спугнул? — предположил Черкашин.

— Возможно…

Теперь частый топот послышался с другой стороны избушки. Зверь двигался быстро. Топольский быстро встал, подошел к косяку, приоткрыл дверь. Нео схватил его за рукав.


— Сдурел?! Он тебя задерет! — прошипел Максим.

— Если волк — нет. Звери чуют нас, вампиров. Сторонятся. Может, сам уйдет, — Олег вышел наружу. Нео выскользнул следом. Луна выглянула из-за тучи, показала бледную щеку, пролив белый свет на поляну. Топольский тихо двинулся вдоль стены, остановился, увидев несчастную козу на траве. Внезапно, справа, в кустах, что-то шелохнулось, большая тень метнулась меж стволов деревьев. И вновь все стихло. Олег замер, всматриваясь туда, где только что видел движение. Нео стоял позади с кинжалом наизготовку и вертел головой. Вампир прищурился — как все дети ночи, он достаточно хорошо видел в темноте. От ствола старой сосны отделилась высокая фигура, мягко упала на лапы, и Олег увидел, как в серебристом свете блеснули большие глаза, глядящие прямо на него. Это был не волк. Что-то куда большее. Фигура почти беззвучно, в несколько прыжков, переместилась в сторону, метров на пятнадцать, и замерла.

— Быстро буди остальных, — сказал Топольский Черкашину, прижимаясь всем телом к стене избы. Максима не требовалось просить дважды.

Первым к Топольскому подбежал Миххик с обнаженным мечом. За ним Жека с посохом. Маг безошибочно определил, где скрывается диковинный зверь, указав палицей в темный провал леса.

— Вот он и показался, — просипел Жендальф, нервно облизнув губы.

— Что это за тварь? — спросил Нео, пялясь в темноту.

— Не знаю, — ответил маг. — Но точно не котенок…

Он повел посохом, что-то нашептывая, и вывел концом в воздухе круг, в центре которого зажегся тусклый огонек. Жека махнул палкой, как бы толкая искорку вперед, и та устремилась в чащу. Огонек вдруг завис над местом, где предположительно скрывался зверь, сверкнул ярче, и на миг выхватил из густой тьмы огромную, метра три с лишком, волчью фигуру. Хищник стоял на полусогнутых лапах, опустив большую голову к земле, и едва на него упал свет — молниеносно ушел в сторону. Огонек вспыхнул и погас.

— Какой здоровенный волчара! — выдавил Нео, чувствуя как волосы встали дыбом.

— Это не волк, — уверенно сказал волшебник. Он осторожно двинувшись вперед. Над его головой зажегся новый огонек, освещая окрестности. Миххик встал по левую сторону, Топольский — справа, Нео закрывал тыл.

— А кто тогда? — спросил Черкашин, часто дыша.

— Оборотень. — Жека выставил посох вперед. — Его бы вывести на чистое место да задержать, — сказал он.

Кусты шагах в десяти затрещали, среди зарослей сверкнула пара глаз, раздался утробный низкий рык. Тут и там шумели ветки от быстро движущегося зверя.

Савельев и Топольский пошли вперед. Нео увидел, как Олег растопырил пальцы, которые, казалось, удлинились, теперь походя на когти хищной птицы. Сам Топольский тоже будто вытянулся, движения его были резки и быстры. Миххик нервно сжимал вспотевшими ладонями рукоятку меча, ловя каждый шорох и движение.

Волколак темной глыбой вылетел из кустов прямиком на Миххика. Савельев едва успел выставить клинок острием вперед. Оборотень налетел грудью на меч, — от сильного толчка Миххик пошатнулся, оступился и упал. Шкуру клинок не пробил. Оборотень навалился на Савельева, норовя ухватить за горло, но Топольский молниеносно оказался рядом, полоснул когтями-пальцами оборотня по ребрам, и плечом оттолкнул от Савельева.

Перевертыш взревел, дернув мордой к рваной шкуре, но тут же припал на передние лапы, готовясь к прыжку. Топольский неестественно широко разинул рот, зашипев, как змея, и демонстрируя длинные клыки. Он в миг перескочил через Миххика, и, выбросив вперед руку, попытался хватить волчью морду. Оборотень увернулся, рванул вперед, ударив вампира лапами в грудь, попытался свалить, но Топольский ловко извернулся, вцепился волколаку в шею, оттолкнулся ногой от земли и оседлал серого, быстро сжав руками глотку. Оборотень встал на задние лапы, встряхнулся, пытаясь избавиться от Олега, но тот держался цепко. Из пасти зверя вырывались сдавленные хрипы. Савельев с криком бросился вперед, выставив меч и метя оборотню в грудь. Меч угодил меж ребер, но шкуру опять не пробил.

— Да что ж такое! — удивился Миххик. Справа от него пронесся Нео, в его руке блеснул тонкий кинжал, он уже был готов заколоть зверя, но споткнулся о кочку и упал.

— Стойте!.. Стойте!.. — раздался крик бегущей к ним бабки. Жека воспользовался замешательством и взмахом посоха метнул в перевертыша клубок бледно-синего света. Волколак дернулся и остолбенел.

— Стойте… не убивайте… — запыхавшаяся старушка в ночнушке встала перед оборотнем, расставив руки. Глаза ее влажно блестели. — Пожалейте, люди добрые… не убивайте… — сквозь плач причитала бабушка. Она опустилась на колени и заплакала.

Подошел Жека, спросил жестко:

— Внучка?

— Внучка… — всхлипывая, ответила хозяйка. — Прошу, не убийте…

— Кто наложил заклятье? Отвечай! — зло пошипел Жендальф. — Не вздумай врать — учую ложь — сожгу обеих.

Бабушка закрыла лицо ладонями, зарыдала.

— Ну! — крикнул Жека.

— Колдун один… с подмастерьем у нас годков пять тому гостевали… напился он… да и полез к Анэсе… А она ему иголку в причинное место да и всадила… Долго мучился… колдовал над промежностью… а потом и навел на внученьку порчу… Мы из деревни и ушли в лес из-за ей…

Бабка зашлась плачем.

— Имя колдуна! — крикнул Жека. — Тебе известно имя?!

Старуха всхлипнула и уставилась на мага.

— Подмастерье звал его мастер Иттис. Как счас помню…

Жендальф скривился, махнул Топольскому, все еще державшего оборотня за шею:

— Слезай, теперь не убежит, — Олег нехотя разомкнул хватку, спрыгнул на мокрую от росы и волчьей крови траву.

— Не губите, господин чароплет, молю…

— Не убью… — глухо сказал волшебник, опустившись перед замершим на дыбах волколаком, и принялся чертить концом посоха странные символы на проплешине. Вычурные знаки засветились голубоватым светом. Закончив, Жека отступил на шаг и коснулся палицей самой яркой закорючки в кругу других, и медленно повел тростью вверх. Горящие на земле знаки оторвались от земли, заколыхались, следуя воле волшебника, повисли причудливой вязью в воздухе. Маг выбросил палицу вперед и колдовское клеймо легло на волчью грудь. В воздухе запахло паленой шерстью. Бабка всплеснула руками, вновь зарыдала.

Массивные передние лапы зверя дрогнули, выгибаясь, хрустнули суставы. Когти удлинились, преображаясь в пальцы, вытянутое туловище съежилось, шея и морда втянулись…

Постепенно лик волка отступал, обнажая белое тело юной девушки. Когда обращение завершилось, Анэся обмякла и повалилась на землю.

Волшебник устало сгорбился, и поплелся к избе.