Не ставшая жертвой

Лишь только он закончил и стал стряхивать последние капли, прямо перед ним из темноты возникло окровавленное лицо с горящими ненавистью глазами. Зрелище было настолько неожиданно и ужасно, что «Большой» поневоле впал в ступор, не в силах: ни двигаться, ни молвить ни слова. Мария, а это была именно она, схватила левой рукой врага за детородный орган, сделав это для того, чтобы он рефлексивно оставил у него свои руки, сама же, в тот же самый момент – наотмашь – ударила ему боевым ножом по самому горлу, рассекая его, как принято говорить: «от уха, до уха», и тут же отступила на полшага назад.

Из пораженных сонных артерий стала бить кровавая жидкость – сильным фонтаном, добавляя девушке бурой окраски. Так хрипя и заливая все кругом своей кровью, бывший безжалостный бандит медленно стал опускаться перед девушкой на колени, удерживая руками пораженное место, надеясь таким образом остановить кровопотерю, но все его усилия были напрасны: жизнь постепенно покидала это могучее тело. Когда все было окончено, «Большой» грузно плюхнулся наземь, уткнувшись лицом в пожелтевшую травянистую почву.

Убедившись, что враг непременно умер, отчаянная воительница, прихватив его автомат, который в ближнем бою мог оказаться намного полезней длинноствольной винтовки, которая все это время находилась у нее за спиной, прямиком бросилась в небольшую каморку, где, как она уже нисколько не сомневалась, находился ее исстрадавшийся суженный. Лишь-только с вихрем можно сравнить ее появление в пыточной комнате. Распахнув резко дверь деревянного входа, словно дьявольский призрак она возникла перед пленником на пороге, держа приклад у плеча, готовая в любой момент открыть безжалостную стрельбу.

Внешность ее была настолько ужасной, что даже видавший-виды боец спецподразделений невольно икнул, вздрогнув всем телом. Определив, что в помещении, кроме ее возлюбленного больше никого нет, она бросив оружие на пол, кинулась обнимать дорогого любимого. Обливаясь слезами радости, она неустанно целовала измочаленное лицо своего Ивана, не уставая, при том, счастливо приговаривать:

- Живой! Слава Богу, живой! Теперь уже ничего не сможет нас разлучить.

Дав Вихревой вдоволь насладиться радостью встречи, более бывалый разведчик, наконец, произнес:

- Машенька, милая, я прекрасно все понимаю, что именно ты сейчас чувствуешь, но давай оставим это на после. Опасность еще до конца не закончилась: в живых в деревне осталось еще шесть бандитов, и столько же караулят в лесу.

- За тех не переживай, - с гордостью отвечала смелая девушка, одновременно снимая с Ивана оковы (они крепились с помощью обыкновенных болтов и гаек – кличи оставлены рядом) - они все мертвы. Остались только те, что здесь в поселении. Их уничтожим, и больше уже никто не сможет помешать нашему счастью.

- Но, как ты собираешься это сделать? - спросил Ковров, мозги которого еще в должной мере работать не начали, - Обыскивать все дома? Наделаем шуму и можем попасть – опять же – в ловушку.

- Нет, - загадочно улыбаясь, скривив лицо в злорадной усмешке, сказала Мария, - нам придется немного поработать, и мы выкурим их на улицу всех – общим скопом.

- То есть? - не понимая замысел своей девушки, поинтересовался спецназовец.

- Я думаю, что нам стоит продолжать набираться наглости и использовать имущество Борисова не по тому назначению, которому оно у них предназначено. Мы проникнем к нему в сарай, благо их здесь не запирают, наберем там горючки, обольем ею дома и враз подожжем. Поскольку гореть будет в основном сзади, выскакивать они будут в двери, а там покончить с ними – это уже дело техники.

- Но, я еще очень слаб, - печально улыбнулся Ковров, - и не смогу тебе в этом помочь.

- И, не надо. Я сама со всем справлюсь. Твоя проблема меня прикрывать, пока я буду выполнять основную задачу.

На том и порешили. Спокойно обойдя эту постройку, напарники зашли в гараж возле дома Борисова. Ни одна из собак, которых в деревне всего было две, на них не залаяли. Эти животные имеют одну удивительную особенность. Днем, в присутствии своих хозяев, они готовы разорвать любого, кто покажется им подозрительным, но ночью, когда в округе темно, ничто не заставит их вылезти из своих будок. Эти повадки были хорошо знакомы опытному разведчику, и он указал на них Вихревой, поэтому и действовали они совершенно спокойно, не ожидая с этой стороны никаких неприятных нюансов.

Методично наполнив из бочки семь двадцатилитровых канистр, девушка нашла в сарае грязную тряпку и разделила ее на семь лоскутков, имеющих в длину – каждый по метру. Далее они прошли к первому дому. Вылив на его заднюю часть половину металлической емкости, отважная Вихрева намочила бензином тряпку и засунула внутрь, поставив это самодельное устройство на выпирающую часть фундамента. Это посоветовал ей сделать Ковров, находившийся чуть поодаль, держа в руках автомат неживого уже «Большого», готовый в любой момент вступить в отчаянный бой.

Далее, из второй канистры смелая девушка проложила «мокрую дорожку» до второго жилого строения, аккуратно и равномерно поливая верхний слой холодной земли. Потом Маша повторила все те же действия, что и возле первого дома. Аналогичным образом наши герои поступили и с остальными постройками. Когда все было готово, «новая Амазонка» вышла на середину деревни и заняла позицию в центре, готовая к долгожданной встрече выбегающих из дверей бандитов. Раненый спецназовец должен был поджечь горючее у первого дома и, отбежав в сторону, укрыться в траве позади отчаянной Вихревой, чтобы таким образом прикрывать ее в случае, если что пойдет не по плану.

Лишь только все было готово, Иван, убедившись, что Мария находится на исходном центрально-расположенном рубеже, чиркнул сохранившейся у нее зажигалкой, и переданной ему специально для этих целей, он подпалил бензин возле первой избушки. Мгновенно зарделось пламя, а мужчина, прихрамывая, но при этом немедля, отправился прочь. Как оказалось, сделал он это, как нельзя более вовремя, так как лишь-только он присел на траву, что и было ранее оговорено, сбоку Марии раздался оглушительный взрыв, возвестивший о подрыве первой канистры.

Именно его услыхал атаман, когда собирался выйти из дома, чтобы отправиться прямиком в камеру пыток для продолжения истязаний Коврова. В считанные секунды остальные дома также были объяты огнем, и прозвучало еще – один за другим – шесть мощных взрывов. Поляна перед лесными избами, в миг, осветилась ярким мерцающим светом. Когда Виктор Павлович приблизился к окну, расположенному возле входной двери, он был поражен открывшемуся его взору видом.

Зрелище, действительно, было ужасным. В самом центре его поселения стояла настоящая «Амазонка». Вся обагренная кровью своих убитых врагов, она держала в боевой готовности снайперскую винтовку и, удерживая правый глаз у окуляра, левым осматривала территорию, готовая в любой момент его зажмурить и произвести прицельный смертельный выстрел. Точно так она и поступала, когда из охваченных пожаром домов выскакивали ничего не понимающие бандиты, а из своих будок собаки, которые, как только поляна осветилась, решили проявить небывалую доселе активность. Они были застрелены самыми первыми.

Покончив с животными, оставалось расправиться только с людьми. Двое находилось в одной первой загоревшейся хате. Еще двое жили по бокам от центральной атаманской избы. Они выбегали, как были – в чем мать родила, и тут же ложились под меткими пулями отважного снайпера. «Четыре», - подумала про себя Маша. «А, где атаман со своей драной «сучкой»? Неужели, его здесь нет?» - поселялась в ее голове неоднозначная мысль. «Если это так, то дело не закончится никогда, ведь пока он живой, он так и будет преследовать меня и Ивана, не давая нам жить спокойно. Надо во-что бы тони-стало найти его и обязательно уничтожить, а заодно и его приморенную «падлу»» - рассуждала девушка держа под прицелом последний оставшийся оплот бандитского разбойничьего гнезда, находясь в полной готовности в любой момент среагировать на любые движенья внутри.

Ни смотря на всеобщую панику, захватившую врасплох его спящих соратников, атаман, как известно, бодрствовал уже два часа и не поддался всеобщему настроению, так-как не охваченный сном и не внезапно разбуженный, мог адекватно оценивать обстановку. Наблюдая, как гибнут его подчиненные, он интенсивно «шевелил» своими мозгами, пытаясь найти выход из сложившей довольно опасной жизненной ситуации. Он прекрасно понимал, что если он разобьет окно, то тут же привлечет к себе внимание «снайперши» и либо позволит произвести «шлюхе» последний в его сторону выстрел, либо даст ей возможность укрыться, предоставив ему возможность догорать в собственном доме. «Можно, конечно, попробовать выстрелить через стекло, но наверняка эта сучка в бронежилете, а попасть в голову вред ли получится, что также позволит ей занять более выгодную позицию», - размышлял про себя Виктор Павлович в то-самое время, как его дом все больше охватывался все-уничтожающим пламенем.

В этот момент, выпучив от страха глаза, сверху сбежала судорожно пытавшаяся одеться в свою униформу избранница главаря. Ничего не видя перед собой, она устремилась к входной прочной двери.

- Куда? - заорал истерично Борисов, успев перехватить свою девушку за руку в ту секунду, когда она уже ухватилась за железную ручку, пытаясь освободить себе выход.

Подведя Шульц к окну, он сказал:

- Смотри.

В этот момент Мария убивала последнего выбегающего бандита, только показавшегося из соседнего дома.

- Хочешь, не хочешь, - строя злобную и, одновременно, испуганную гримасу прошептал, уже бывший, главарь тайного преступного «братства», - но через «перед» нам не выйти. Придется прыгать из окон.

Увлекая за собой верную Шульц, Виктор Павлович стал подниматься на верхний этаж. Помещения постепенно наполнялись едким удушающим дымом. И мужчина и девушка сильно закашлялись, и чтобы не наполнить легкие отравляющими их веществами, они прикрыли рот рукавами, продолжая дышать через ткань. Наконец им удалось добраться до спасительной спальной комнаты. Атаман, ударом ноги, выбил оконную раму, и, тут же, с улицы ворвался вовнутрь обжигающий кожу огонь. Мужчина едва успел отпрянуть назад, чтобы не получить сильнейших ожогов.

- Следуй за мной и не медли, а то непременно погибнешь, - крикнул он своей бравой, но в то же время трусливой, сожительнице и, разбежавшись, скрылся за горящей завесой.

Глава XXVI. Последняя жертва

Шульц перекрестилась и последовала за своим грозным избранником. В отличии от Борисова, который приземлился более-чем идеально, не повредив ни одного своего члена, она подвернула ногу, получив, как минимум, растяжение в голеностопном суставе. Обхватив поврежденное место, она силилась преодолеть сильные болевые «позывы».

- Хватит валяться, - прошептал ей избранник, помогая подняться, ухватив за правую руку, - «валить» надо отсюда.

Грета, превозмогая жуткую боль, встала на ноги и, прихрамывая, побежала вслед за быстро удалявшимся бывшим предводителем лесного преступного «братства». Приближаясь к опушке, они невольно показались в проеме между домами. Мария, увидав две промелькнувшие тени, вскрикнула, как раненая волчица, и бросилась за ними вдогонку.

Она поняла, что каким-то непостижим ей образом, обоим смертельным врагам удалось выбраться из горящего дома, и они пытаются скрыться в лесном массиве, округа которого им была отлично знакома. Именно поэтому из ее груди и вырвался душераздирающий крик, заставивший беглецов обернуться. Стоявшая посреди охваченной пламенем бандитской деревни вся забрызганная кровью девушка представляла поистине жуткое зрелище. Ее внешний вид, даже у самых стойких, вызвал бы содрогание. Мысленно чертыхнувшись, атаман со своей жизненной спутницей продолжили уверенно углубляться в мрачную темную лесопосадку.

Вихрева бросилась следом. Она собрала в себе все свои силы и бежала настолько быстро, что постепенно стала приближаться к хромающей немке. Та уже стала слышать сзади шаги догоняющей.

- Задержи ее! - крикнул Борисов, думая в эту минуту только-лишь о себе и ничуть не заботясь о судьбе своей преданной девушки.

Грета, которую боль в ноге достала настолько, что она и сама давно уже готова была встать и достойно принять то, что уготовано ей Судьбой, сразу же замерла на месте и спряталась за огромный вековым деревом, расположенном, как раз, на пути движения их преследовательницы. Как только та с ней поравнялась, Шульц, левой рукой перехватывая винтовку, правой-прямой остановила Марию, перекрыв ей путь словно шлагбаум.


Нападение было столь неожиданным и внезапным, что бегущая с большой скоростью девушка, ощутив на своей дороге препятствие, потеряла равновесие и стала невольно падать, продолжая однако прочно удерживать руками оружие, тем самым утягивая нападавшую за собой. Наша героиня упала на спину. Немка оказалась над ней. Между ними находилась СВД, на которую сверху всем своим весом давила бандитка, а снизу пыталась ей активно противостоять отчаянная воительница, все более сгибая руки в локтях, что приближало огнестрельное средство ведения боя к самому горлу отчаянной Вихревой.

Их положение, явно, было не равным и, рано или поздно, та, что сверху, задушила бы нижнюю девушку. Положение было отчаянным. Однако не следует забывать, что кроме всего прочего, Маша была обучена своим возлюбленным приемам рукопашного боя. Она прекрасно знала, что для того, чтобы сбросить противника, необходимо расслабить его тело, переведя в положение, когда он опирается на все четыре конечности. Для этого она, собрав все свои силы, резко напрягла свои руки, как бы пытаясь оттолкнуть от себя сидящую сверху. Той пришлось увеличить противодействие, а Мария, в это же самое время, чуть ослабила хватку и применяемую ею силу, одновременно переводя ладони вместе с ружьем за голову и выгибая кверху красивую грудь.

Шульц, не ожидавшая такой провокации, подалась чуть вперед. В то же мгновение отважная Маша отпустила винтовку и, как только противница, продолжая удерживать ствол и приклад, уперлась оружием в землю, соединив вместе ладони большими пальцами друг к другу, нанесла противнице мощнейший удар в подбородок. Тело неприятельницы настолько расслабилось, что Вихревой не составило труда провести прием, называемый «мостиком». Для этого она ухватила левой рукой за одежду находившейся сверху, а правой подмышку, в то же время изворачиваясь своим корпусом, легко сбросила с себя обрусевшую немку. Как только та оказалась на спине в положении – лежа, закрепила успех, пнув ее носком ботинка правой ноги в подбородок.

Произведя подъем с помощью небезызвестной «лягушки» – это когда руками упираются в землю, а ноги подносят к лицу, сгибая одновременно в поясе туловище, отталкиваясь от земли плечами и ладонями, резко выгибают тело животом вперед, стопы заносят под поднимавшийся этим движением корпус, ставя их прочно на землю. В дальнейшем остается только встать прямо.

Шульц, получившая столько всевозможных чувствительных болевых повреждений, также пыталась подняться. Она повернулась к винтовке и попыталась взять ее в руки, но Мария успела оттолкнуть ее ногой в сторону. Она предоставила противнице возможность встать на ноги, что та и сделала, хотя и не без большого труда. Грета встала в стойку, готовая перейти в рукопашную схватку, или отражать нападение.

- Ну, что, славно вы «поохотились»? - не удержалась Вихрева от вопроса, - А, теперь, что будешь делать?

- Вот что! - в бешенстве заорала противница, пытаясь кулаком ударить Машу в лицо.

Та ожидала это движение и, легко уведя свое туловище в сторону так, что бившая рука оказалась у нее перед самым лицом, одновременно нанося удар левой рукой подмышку развоевавшейся неприятельнице, а следом правой в области печени. Инстинктивно, от пронзившей ее сильной боли, Грета нагнула свой корпус, выставив вверх свою спину. Марии словно только этого было и надо. Она, резко развернув корпус, «перекатилась» спиной к спине через немку, в то же мгновение выхватывая из-за пояса боевой разбойничий нож. Оказавшись у той с левого бока, лишь только Шульц выпрямила свое туловище – наотмашь – ударила ее клинком в грудь, попав в самое сердце. Молодая еще девушка закатила глаза, несколько раз попыталась откашляться, обагряя подбородок кровью и одновременно слабея, стала валиться на травянистую холодную землю. Вихрева вырвала из ее тела нож, и Грета безжизненно плюхнулась на спину.

Оставался еще один самый опасный враг. Что же он делал в это самое время? Без какого-то там сожаления оставив позади себя свою спутницу, он бросился в одно ему известное место. Главарь что-то такое предвидел, поэтому оставил в лесу спрятанный, на всякий случай, снега-болото-ход. Именно к нему он сейчас и стремился. Ему уже ничего больше не было интересно, и в голове «сидело» только одно: «Обязательно нужно «уйти», а там уж посмотрим». Квадр-цикл находился на месте. Быстро заведя его, атаман устремился обратно к охваченной пожаром деревне. В тот момент, когда увлеченная поединком Мария наносила смертельный удар, он проезжал мимо не более чем в десяти метрах.

Увидев, скрывающегося врага, Маша отчаянно взвыла:

- Он уходит!!! Уходит, «гад»!!!

Она кричала так громко, что ее услышал даже находившийся на поляне перед лесными домами спецназовец, одиноко стоявший и не понимавший: «куда делась его дорогая возлюбленная». Посмотрев в сторону, откуда раздался душещипательный крик, он увидел горящие фары движущейся мота-техники и, вслед за этим, услышав три прозвучавших друг за другом винтовочных выстрела. Это Вихрева стреляла по удаляющемуся от нее «свету». Две пули попали в корпус аппарата, а одна угодила в ногу удиравшего атамана, что только заставило его увеличить скорость своего все-проходимого транспорта.

Спецназовец сразу все понял. Враг пытался скрыться от справедливо полагавшегося ему возмездия. Нужно было на что-то определенно решаться. Бросившись к ближайшему «квадрику», Ковров запустил его двигатель (бандиты не брали на себя труд загонять их в сараи и извлекать из замка ключи зажигания). В тот момент, когда он уже приблизился к технике и стал на нее быстро взбираться, неловким движением он причинил себе острую боль в груди и, на какое-то время присев и «хватая» ртом воздух, остановился, ожидая, пока болевые ощущенья уйдут. Ему даже пришлось зажмурить глаза, так-как окутывающая их пелена создавала вероятность потери сознания.

Разведчик понял, что не сможет преследовать их общего с Машей врага. От жалкой беспомощности на глаза его навернулись крупные слезы. Однако, хорошо еще, он нашел в себе силы и смог запустить двигатель снега-болота-хода. Отчаянно сигналя, он стал призывать свою девушку. Борисов, меж тем, огибал поселение краем леса, направляясь к лесной дорожке, ведущей к вертолетному полю.

Увидев неловкие движения своего раненого врага, он понял, что тот не может взобраться на «квадрик» и, дико захохотав, словно бы подверженный сумасшествию, зычным голосом заорал, перекрывая работу моторов:

- Что!? Съели!? Еще никому не удавалось взять Витю Борисова! И вы, «черти», не исключение!

Произнеся эту почти-что тираду, он разразился хохотом так, что кровь «заледенела» в жилах тех, кто его слышал. Не трудно догадаться, что зрителями были Иван и его любимая Марья. Последняя уже приближалась к опушке. На мгновение она замерла, но быстро справившись с внезапно охватившим ее сковавшим движения страхом, продолжила бежать к призывающему ее дорогому возлюбленному.

- Я не смогу теперь ехать, - сказал тот, лишь только она появилась, - раны не позволяют. Извини, мне очень жаль за мою слабость.

- Я справлюсь, - уверенно отвечала девушка, запрыгивая на заведенную технику и включая сразу же передачу, - и обязательно за тобой вернусь.

- Я знаю, - не совсем уверенно прошептал Ковров, провожая взглядом отважную Вихреву.

Та, между тем, гнала, что есть мочи. Она прекрасно знала, куда направляется атаман, и понимала, что опаздывает на пять-шесть минут. Время вполне достаточное, чтобы запустить двигатель вертолета и поднять его в воздух. Как ни странно, но это обстоятельство ее совершенно не беспокоило. «Ты умен, да я хитрее», - твердила девушка, «придавливая газу» и, улыбаясь, словно безумная.

Виктор Павлович достигнув поляны, где у него находился спасительный вертолет, не заглушая двигатель своего мота-транспорта, оставил его рядом, а сам забрался в кабину. Там он стал готовить «вертушку» ко взлету и был страшно удивлен, когда повернув стартер, не смог запустить ее двигатель. Атаман пробовал снова и снова, но у него ничего абсолютно не получалась.

Именно этому обстоятельству и улыбалась Мария. Обнаружив в лесу это средство для перелетов, во время, своей бешеной гонки, она, не зная его устройства, смогла прочитать на панели: «стартер» и предусмотрительно отсоединила с той стороны подходящий к поворотному ключу провод. Мысль, что такое возможно, даже не приходила в голову ополоумевшего Борисова, тем более, что и создавшаяся вокруг обстановка не располагала ни к каким размышлениям: нужно было спешить и, как можно быстрее, покинуть это ставшее таким ненавистным опасное место.

Но в этот момент на поляну вылетел квадр-цикл, на котором прибыла смелая девушка. Увидев движущийся в его сторону транспорт, бывший главарь вылез из вертолетной кабины и принялся расстреливать его из пистолета, с которым не расставался даже во сне. Но вот, обойма закончилась, и он замер в ожидании приближавшегося к нему мота-транспорта. Когда он проследовал мимо, Виктор Павлович отчетливо обнаружил, что на сиденье никто не находится. Он облегченно вздохнул:

- Ну, все, убил на «хер» «шалаву».

- Рано радуешься, - было ему гневным ответом.

Вышедшая из темноты Маша, внимательно считавшая пистолетные выстрелы, была уверена, что ее враг безоружен. Перед самым приближением к этой поляне, она спрыгнула с «квадрика», направив его чуть в сторону от самого вертолета и предоставив возможность двигаться самостоятельно-произвольно. Именно поэтому она смогла быть невредимой, укрывшись в траве и отсчитывая потраченные заряды. Теперь, приблизившись к извергу настолько, что смогла заглянуть ему прямо в глаза, она, ни слова не говоря, направила на Борисова свой захваченный у него же «ТТ».

Весь пропитанный чужой кровью вид ее был столь ужасен, будто это сама Смерть явилась за бывшим предводителем лесного преступного «братства». Застыв без движения, он глядел на это явившееся за ним «исчадие ада». Мария же, заметив в глазах своего смертельного недруга, если не страх, то, скорее всего, сверхъестественный ужас, получив полное удовлетворение от этого созерцания, произвела смертельный единственный выстрел, поразив, некогда грозного истязателя, в голову.

Тот упал, как подкошенный, навсегда избавив мир от своего гнусного нежелательного присутствия.

Эпилог

Вихрева, как и обещала, вернулась к Ивану. Не торопясь, перевезла его к вертолету. На улице уже светало, и она без труда смогла вернуть на место извлеченный ранее провод. Ковров предупредил свою девушку, что управлять вертолетом не сможет, но объяснит ей, как это делать. Прошедшая через столько испытаний отважная героиня восприняла все это, как должное.

С помощью возлюбленного, она смогла запустить двигатель и легко подняла летательную машину в воздух. Они смогли лететь вплоть до самого Томска. Посадив на окраине небольшую «вертушку», они вызвали скорую помощь, и раненый спецназовец был госпитализирован в областное отделение хирургии, где ему сразу же сделали операцию. Мария, тем временем, обратилась в ближайшее полицейское отделение, где подробно рассказала обо всем с ними случившемся, не забыв упомянуть о той преступной деятельности, которой промышлял Борисов вместе со своими бандитами.

Девушке разрешили перекусить, помыться и переодеться в другую более привычную для нее одежду, после чего в составе оперативной группы ей пришлось выехать на злосчастное место и указать лесное селенье, где базировалось лесное преступное «братство», кроме всего прочего, занимавшееся расхищением залежей нефти. При детальном обыске в подполье атаманского дома был обнаружен тайник, где хранились драгоценности на многие миллионы долларов.

Ковров, по совету дорогой сердцу Вихревой, когда к нему в больницу явились представители его воинской части, сказал, что во время последнего боя он был тяжело ранен (что, в принципе, полностью соответствовало неутешительной истине), пленен и переправлен к лесным разбойникам, где его использовали в качестве безропотного раба. Это обстоятельство было весьма весомым, и государству пришлось выплатить офицеру все причитающиеся ему за весь этот период деньги, с непременным сохранением его на действенной службе. И он, и Мария за проявленные смелость и героизм при ликвидации особо-опасной банды были представлены к правительственным наградам. Девушка получила орден «Мужества», а мужчина очередную медаль «За отвагу». Награды им вручал Президент страны – лично.

Выздоровев и полностью оправившись, спецназовец решил оставить военную службу и продолжил заниматься разработкой золотых приисков. Перед тем, как отправиться обратно в лесную Тайгу, он обвенчался с любимой Вихревой и оставил ее в приобретенной им, как он и обещал, трехкомнатной обширной квартире, не забыв про довольно солидный запас денежных средств (наняв катер, он, как только-лишь смог, съездил к своему тайнику и извлек хранившееся там добытое им ранее золото).

Мария на те деньги, что остались при ней, выкупила убыточный комбинат, занимавшийся производством хлебопекарной продукции, быстро реконструировала производство, оснастив его самой современнейшей техникой и создав дополнительные места для рабочих, вывела свое предприятие на российский рынок, сделав ее конкурентоспособным. Под ее руководством хозяйство развивалось с успехом, и она открыла сеть своих филиалов и в других городах.

На получаемые доходы бывшая детдомовская воспитанница открыла приют, предназначавшийся для детей-сирот, оставшихся без попеченья родителей. Там все в коренную отличалось от государственных учреждений и было направлено, главным образом только на то, чтобы выпустить в жизнь готовых к адаптации полноценных членов нашего общества, с бесплатно приобретенной пользующейся спросом профессией.