Не надо пофигизма
Часть 52 из 59 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Корпоративные культуры» возникают или создаются не с бухты-барахты. Компании важно, чтобы люди, которые ей подходят, хотели в ней работать, то есть и приходили в неё трудоустраиваться, и в ней оставались.
Например, вы можете оказаться в компании, где в определённые моменты сотрудники распевают гимны. Почему это не делают во всех компаниях, а в каких-то такие правила заведены?
Вероятно, руководство данной компании заинтересовано в том, чтобы набрать штат работников-солдат: минимум инициативы и максимум исполнительности.
В результате люди-индивидуалисты увольняются, а люди-коллективисты, напротив, остаются. Это естественный отбор нужного для компании типа людей, ну и небольшая военная хитрость…
Конечно, такой подход для формирования редакторского корпуса какого-нибудь журнала, я полагаю, вряд ли уместен, но Mars, Nestle или McDonald’s вполне могут так работать. Слишком креативные и авантюрные персонажи им вряд ли придутся по вкусу.
Дисциплина в равной степени зависит от того, что вы делаете, и от того, что вы отказываетесь делать.
Дэн Вальдшмидт
Около миллиона человек служит в российской армии. И больше никто туда не рвётся – «пустите, жить не могу без погонов!» Но этот миллион благополучно занимается своим делом, потому что для них эта «корпоративная культура» органична – они любят порядок, размеренность, определённость, чёткость, последовательность.
Кому-то невозможно функционировать вне «творческого беспорядка», а кому-то от «творческого беспорядка» становится дурно. Не удивительно, что одним нравится петь гимны, а другим – исполнять соло с аккордеоном, но понятно, что это должно происходить в разных средах, в разных компаниях с разной «корпоративной культурой».
И это тот фактор, на который надо обращать внимание, устраиваясь в организацию. Кому-то интересен рост профессиональный, кому-то – просто карьерный. Для потенциальных карьеристов хороши компании, условно говоря, с гимнами, но если вы хотите заявить миру о себе, то вам необходима компания, где начальник, условно говоря, ходит в джинсах.
Кто привык правильно мыслить, тот окажется в общественной борьбе наиболее приспособленным и переживёт других.
Вильгельм Виндельбанд
Если верить статистике, то при желании устроиться на работу в Соединённых Штатах вам предстоит пройти такой квест: на 100 разосланных вами резюме вы получите 8–10 ответов, которые вас, в принципе, могут устроить. Из них порядка 3–4 интервью вы пройдёте успешно, и только одна (!) работа будет отвечать и вашим требованиям, и вам готовы будут её предложить. В общем, одно из ста обращений имеет шансы реализоваться.
Теперь давайте посмотрим на то, что происходит с рынком труда в России, и поймём, что нам на самом деле очень повезло.
Очень забавно, когда человек, который прошёл одно-два собеседования и ещё работу не получил, уже считает себя героем и непризнанным гением. Плюс пребывает в панике, полагая, что «на приличную работу можно попасть только по знакомству!» Неправда.
Столько раз в этой жизни я сталкивался с дефицитом кадров, что это уму непостижимо! Причём на хорошие зарплаты и на хорошую перспективу искал людей. Но их так мало – способных, профессиональных, проактивных. Дефицит! Брать же человека «по блату» мне и в голову никогда не приходило – это же просто убыточно и потому глупо, да ещё деморализует коллектив.
Сам я, честно говоря, лишь однажды проходил собеседование при приёме на работу. Устраивался на очень серьёзную должность – врачом-психотерапевтом в психиатрическую больницу. Положение моё, сразу оговорюсь, было крайне затруднительным.
Чертовски прекрасно, будучи мягким душою, бороться с жестокостями жизни. И мы, «мягкие», боремся прекраснее всех.
Роберт Вальзер
Во-первых, я до этого десять лет носил военную форму, принадлежал «системе», где собеседований не бывает в принципе, и ко всему прочему только теоретически представлял себе существование некоего гражданского здравоохранения.
Так сложилось, что я вырос в семье военных врачей, так что невоенных – просто не видел, разве что медсестру в школьном медпункте. А тут – на тебе: надо идти и устраиваться на гражданскую работу в гражданское здравоохранение, причём ещё и с инвалидностью.
Во-вторых, я устраивался на должность, на которую до меня ещё никого не принимали. Хотя больница эта и специализировалась на пограничных психических расстройствах, психотерапевтов в ней до меня ещё не видывали.
Были ставки психотерапевтические, и были психиатры, которые прошли «курсы усовершенствования» по психотерапии. Но так, чтобы пришёл человек с улицы, да с соответствующим сертификатом, и ещё думал о себе, что он психотерапевт, а не психиатр с дополнительной «корочкой», – такого ещё не было.
Один из парадоксов жизни заключается в том, что вещи, которые изначально способствуют вашему успеху, редко оказываются тем, что помогает вам оставаться успешным.
Джон Максвелл
В общем, совершенно непонятная птица был я для главного врача этой больницы в тот момент и вызвал своим появлением настоящий стресс.
В государственной системе ведь всё ещё сложнее, чем в бизнесе. Тут человека принял на работу – как его потом уволишь, если он никуда не годится, да ещё скандалит круглые сутки? Только за прогулы. А если он не прогуливает? В остальном – попробуй придерись, его КЗОТ охраняет со всех сторон, как священную корову! А с другой стороны – почему бы и не принять?..
Помню, меня тогда спросили грозно: «Гипнозом лечите?» Я, разумеется, ответил отрицательно, потому как это каменный век, а не метод психотерапевтического лечения. Но озвучивать свои соображения по этому поводу я не стал, дал какие-то пространные объяснения.
Когда тебе кажется, что ты исчерпал все возможности, помни, что это не так.
Адам Джексон
«Аутотренинг?» – спросили меня вторично, теперь уже совсем грозно. И снова, что называется, мимо кассы. Ну какой, к чёрту, аутотренинг, когда XXI век на носу, а меня спрашивают про технологию начала XX века, причём – самого начала! Опять я что-то блею…
Вопросы закончились. На меня просто вопросительно смотрят.
Ну и… была не была!
Собравшись с духом, я начинаю рассказывать о своих пациентах – о таких расстройствах, о сяких расстройствах, о пересяких. Что в таких случаях эффективно, что в других. Какие были опробованы способы, методы, схемы, модели и варианты. Как мы с коллегами то делали, как другое, как проверяли эффективность, как собирали катамнез. Тут стали возможны ссылки на мои научные работы и исследования.
Через час меня приняли. Первым полноценным психотерапевтом в главном специализированном учреждении города Санкт-Петербурга, чем я очень горжусь.
Чтобы оправдаться в собственных глазах, мы нередко убеждаем себя, что не в силах достичь цели; на самом же деле мы не бессильны, а безвольны.
Франсуа де Ларошфуко
Правда, в течение целого месяца работы мне не назначили ни одного больного. Потому как непонятно было – кого назначать этому странному доктору, который называет себя психотерапевтом, но ни гипнозом, ни аутотренингом не лечит?
Я сидел в своём кабинете от звонка до звонка, как узник в одиночке. Казалось, ещё чуть-чуть, и загремлю на собственное отделение по причине нервного срыва, потому как это просто пытка – быть на работе и ничего не делать. Вообще – ничего!
Только через месяц у меня появилась первая пациентка. Назначили мне её, как я потом понял, от безысходности. Уже всё испробовали: и самые серьёзные препараты, и лечение инсулином – никакого проку, а ситуация критическая: нервная анорексия – может быть, самая страшная болячка. Умирает каждая пятая девушка, заболевшая этим безумным страхом полноты, способным буквально заморить молодой организм голодом.
Тот, кто хочет развить свою волю, должен научиться преодолевать препятствия.
Иван Павлов
Моя первая пациентка в этой клинике весила из-за этой болезни меньше тридцати килограммов. Её уже дважды госпитализировали в кардиологическую реанимацию, потому что её сердце стало отказывать вследствие общей дистрофии. И мы начали лечиться – психотерапией («разговорами»), начали есть. Всё наладилось.
Моя первая «гражданская» пациентка выписалась из больницы, набрав больше половины от своего веса при поступлении. Счастливая девушка шестнадцати лет, счастливые родители. И мои коллеги, которые теперь меня приняли, убедившись в том, что я могу быть им полезен.
В общем, как я прошёл то, первое и последнее в своей жизни собеседование – непонятно. То, что я на нём рассказывал, – было для моего работодателя странной речью странного молодого человека. Но, видимо, было что-то ценное в том кандидате с фамилией Курпатов – он очень хотел работать.
Пусть вас радует то, что можно купить, но приводит в восторг то, чего не купишь.
Джонатан Гэбэй
И несмотря на то, что говорил я вещи странные, в чём-то, как я теперь понимаю, даже дикие, с точки зрения психиатра с тридцатилетним стажем, меня приняли. Желание кандидата работать – это самое важное на собеседовании. Важнее всего остального.
Впоследствии я уже не проходил никаких собеседований. Когда тебе есть что предложить, ты переходишь из разряда наёмных рабочих в разряд партнёров. И мне кажется, это очень важно понять – даже оставаясь наёмными работниками, мы можем становиться настоящими партнёрами для своих работодателей. Это правильная позиция.
Глава седьмая
Как говорить о зарплате?
Заработная плата – мерило уважения, с которым общество относится к данной профессии.
Джонни Тиллмон
Доброжелательность и внятный экономический расчёт – это, как и в случае устройства на работу, основа в разговоре о заработной плате (как в случае просьбы о её повышении, если вы уже работаете в данной компании, так и при трудоустройстве).
Если мы говорим о финансовом вознаграждении, то тут, как вы знаете, бывают разные формы. Например, это может быть некая стандартная сумма – что-то вроде базовой зарплаты, а сверх того – процент от прибыли, что мотивирует работника, с одной стороны, и защищает работодателя – с другой.
Но может быть и прямо противоположная ситуация: ставки определены и больше не дадут, но и существенно меньше этой суммы тоже не предложат.
Теоретики менеджмента предлагают следующую формулу расчёта заработной платы: взять среднее число между минимальной и максимальной заработной платой в данной сфере (на этой территории, на этой позиции и с вашим уровнем компетенции), а потом вычислить среднюю между этой средней и максимальной, она-то и есть «рекомендуемая» к озвучиванию.
Но очень важно при этих подсчётах понимать, сколько реально стоит такая работа. Своим трудом вы что-то зарабатываете для компании, и ваша зарплата не может быть больше той прибыли, которую вы приносите бизнесу. Нужно понимать, сколько вы способны заработать для бизнеса, а уже после этого думать о том, какое вознаграждение вам следует просить за свою работу.
Деньги часто открывают новые возможности, но не всегда повышают ценность вашей жизни. Принимая решения на пути успеха, больше думайте о потенциале, а не о деньгах.
Джон Максвелл
Например, вы можете оказаться в компании, где в определённые моменты сотрудники распевают гимны. Почему это не делают во всех компаниях, а в каких-то такие правила заведены?
Вероятно, руководство данной компании заинтересовано в том, чтобы набрать штат работников-солдат: минимум инициативы и максимум исполнительности.
В результате люди-индивидуалисты увольняются, а люди-коллективисты, напротив, остаются. Это естественный отбор нужного для компании типа людей, ну и небольшая военная хитрость…
Конечно, такой подход для формирования редакторского корпуса какого-нибудь журнала, я полагаю, вряд ли уместен, но Mars, Nestle или McDonald’s вполне могут так работать. Слишком креативные и авантюрные персонажи им вряд ли придутся по вкусу.
Дисциплина в равной степени зависит от того, что вы делаете, и от того, что вы отказываетесь делать.
Дэн Вальдшмидт
Около миллиона человек служит в российской армии. И больше никто туда не рвётся – «пустите, жить не могу без погонов!» Но этот миллион благополучно занимается своим делом, потому что для них эта «корпоративная культура» органична – они любят порядок, размеренность, определённость, чёткость, последовательность.
Кому-то невозможно функционировать вне «творческого беспорядка», а кому-то от «творческого беспорядка» становится дурно. Не удивительно, что одним нравится петь гимны, а другим – исполнять соло с аккордеоном, но понятно, что это должно происходить в разных средах, в разных компаниях с разной «корпоративной культурой».
И это тот фактор, на который надо обращать внимание, устраиваясь в организацию. Кому-то интересен рост профессиональный, кому-то – просто карьерный. Для потенциальных карьеристов хороши компании, условно говоря, с гимнами, но если вы хотите заявить миру о себе, то вам необходима компания, где начальник, условно говоря, ходит в джинсах.
Кто привык правильно мыслить, тот окажется в общественной борьбе наиболее приспособленным и переживёт других.
Вильгельм Виндельбанд
Если верить статистике, то при желании устроиться на работу в Соединённых Штатах вам предстоит пройти такой квест: на 100 разосланных вами резюме вы получите 8–10 ответов, которые вас, в принципе, могут устроить. Из них порядка 3–4 интервью вы пройдёте успешно, и только одна (!) работа будет отвечать и вашим требованиям, и вам готовы будут её предложить. В общем, одно из ста обращений имеет шансы реализоваться.
Теперь давайте посмотрим на то, что происходит с рынком труда в России, и поймём, что нам на самом деле очень повезло.
Очень забавно, когда человек, который прошёл одно-два собеседования и ещё работу не получил, уже считает себя героем и непризнанным гением. Плюс пребывает в панике, полагая, что «на приличную работу можно попасть только по знакомству!» Неправда.
Столько раз в этой жизни я сталкивался с дефицитом кадров, что это уму непостижимо! Причём на хорошие зарплаты и на хорошую перспективу искал людей. Но их так мало – способных, профессиональных, проактивных. Дефицит! Брать же человека «по блату» мне и в голову никогда не приходило – это же просто убыточно и потому глупо, да ещё деморализует коллектив.
Сам я, честно говоря, лишь однажды проходил собеседование при приёме на работу. Устраивался на очень серьёзную должность – врачом-психотерапевтом в психиатрическую больницу. Положение моё, сразу оговорюсь, было крайне затруднительным.
Чертовски прекрасно, будучи мягким душою, бороться с жестокостями жизни. И мы, «мягкие», боремся прекраснее всех.
Роберт Вальзер
Во-первых, я до этого десять лет носил военную форму, принадлежал «системе», где собеседований не бывает в принципе, и ко всему прочему только теоретически представлял себе существование некоего гражданского здравоохранения.
Так сложилось, что я вырос в семье военных врачей, так что невоенных – просто не видел, разве что медсестру в школьном медпункте. А тут – на тебе: надо идти и устраиваться на гражданскую работу в гражданское здравоохранение, причём ещё и с инвалидностью.
Во-вторых, я устраивался на должность, на которую до меня ещё никого не принимали. Хотя больница эта и специализировалась на пограничных психических расстройствах, психотерапевтов в ней до меня ещё не видывали.
Были ставки психотерапевтические, и были психиатры, которые прошли «курсы усовершенствования» по психотерапии. Но так, чтобы пришёл человек с улицы, да с соответствующим сертификатом, и ещё думал о себе, что он психотерапевт, а не психиатр с дополнительной «корочкой», – такого ещё не было.
Один из парадоксов жизни заключается в том, что вещи, которые изначально способствуют вашему успеху, редко оказываются тем, что помогает вам оставаться успешным.
Джон Максвелл
В общем, совершенно непонятная птица был я для главного врача этой больницы в тот момент и вызвал своим появлением настоящий стресс.
В государственной системе ведь всё ещё сложнее, чем в бизнесе. Тут человека принял на работу – как его потом уволишь, если он никуда не годится, да ещё скандалит круглые сутки? Только за прогулы. А если он не прогуливает? В остальном – попробуй придерись, его КЗОТ охраняет со всех сторон, как священную корову! А с другой стороны – почему бы и не принять?..
Помню, меня тогда спросили грозно: «Гипнозом лечите?» Я, разумеется, ответил отрицательно, потому как это каменный век, а не метод психотерапевтического лечения. Но озвучивать свои соображения по этому поводу я не стал, дал какие-то пространные объяснения.
Когда тебе кажется, что ты исчерпал все возможности, помни, что это не так.
Адам Джексон
«Аутотренинг?» – спросили меня вторично, теперь уже совсем грозно. И снова, что называется, мимо кассы. Ну какой, к чёрту, аутотренинг, когда XXI век на носу, а меня спрашивают про технологию начала XX века, причём – самого начала! Опять я что-то блею…
Вопросы закончились. На меня просто вопросительно смотрят.
Ну и… была не была!
Собравшись с духом, я начинаю рассказывать о своих пациентах – о таких расстройствах, о сяких расстройствах, о пересяких. Что в таких случаях эффективно, что в других. Какие были опробованы способы, методы, схемы, модели и варианты. Как мы с коллегами то делали, как другое, как проверяли эффективность, как собирали катамнез. Тут стали возможны ссылки на мои научные работы и исследования.
Через час меня приняли. Первым полноценным психотерапевтом в главном специализированном учреждении города Санкт-Петербурга, чем я очень горжусь.
Чтобы оправдаться в собственных глазах, мы нередко убеждаем себя, что не в силах достичь цели; на самом же деле мы не бессильны, а безвольны.
Франсуа де Ларошфуко
Правда, в течение целого месяца работы мне не назначили ни одного больного. Потому как непонятно было – кого назначать этому странному доктору, который называет себя психотерапевтом, но ни гипнозом, ни аутотренингом не лечит?
Я сидел в своём кабинете от звонка до звонка, как узник в одиночке. Казалось, ещё чуть-чуть, и загремлю на собственное отделение по причине нервного срыва, потому как это просто пытка – быть на работе и ничего не делать. Вообще – ничего!
Только через месяц у меня появилась первая пациентка. Назначили мне её, как я потом понял, от безысходности. Уже всё испробовали: и самые серьёзные препараты, и лечение инсулином – никакого проку, а ситуация критическая: нервная анорексия – может быть, самая страшная болячка. Умирает каждая пятая девушка, заболевшая этим безумным страхом полноты, способным буквально заморить молодой организм голодом.
Тот, кто хочет развить свою волю, должен научиться преодолевать препятствия.
Иван Павлов
Моя первая пациентка в этой клинике весила из-за этой болезни меньше тридцати килограммов. Её уже дважды госпитализировали в кардиологическую реанимацию, потому что её сердце стало отказывать вследствие общей дистрофии. И мы начали лечиться – психотерапией («разговорами»), начали есть. Всё наладилось.
Моя первая «гражданская» пациентка выписалась из больницы, набрав больше половины от своего веса при поступлении. Счастливая девушка шестнадцати лет, счастливые родители. И мои коллеги, которые теперь меня приняли, убедившись в том, что я могу быть им полезен.
В общем, как я прошёл то, первое и последнее в своей жизни собеседование – непонятно. То, что я на нём рассказывал, – было для моего работодателя странной речью странного молодого человека. Но, видимо, было что-то ценное в том кандидате с фамилией Курпатов – он очень хотел работать.
Пусть вас радует то, что можно купить, но приводит в восторг то, чего не купишь.
Джонатан Гэбэй
И несмотря на то, что говорил я вещи странные, в чём-то, как я теперь понимаю, даже дикие, с точки зрения психиатра с тридцатилетним стажем, меня приняли. Желание кандидата работать – это самое важное на собеседовании. Важнее всего остального.
Впоследствии я уже не проходил никаких собеседований. Когда тебе есть что предложить, ты переходишь из разряда наёмных рабочих в разряд партнёров. И мне кажется, это очень важно понять – даже оставаясь наёмными работниками, мы можем становиться настоящими партнёрами для своих работодателей. Это правильная позиция.
Глава седьмая
Как говорить о зарплате?
Заработная плата – мерило уважения, с которым общество относится к данной профессии.
Джонни Тиллмон
Доброжелательность и внятный экономический расчёт – это, как и в случае устройства на работу, основа в разговоре о заработной плате (как в случае просьбы о её повышении, если вы уже работаете в данной компании, так и при трудоустройстве).
Если мы говорим о финансовом вознаграждении, то тут, как вы знаете, бывают разные формы. Например, это может быть некая стандартная сумма – что-то вроде базовой зарплаты, а сверх того – процент от прибыли, что мотивирует работника, с одной стороны, и защищает работодателя – с другой.
Но может быть и прямо противоположная ситуация: ставки определены и больше не дадут, но и существенно меньше этой суммы тоже не предложат.
Теоретики менеджмента предлагают следующую формулу расчёта заработной платы: взять среднее число между минимальной и максимальной заработной платой в данной сфере (на этой территории, на этой позиции и с вашим уровнем компетенции), а потом вычислить среднюю между этой средней и максимальной, она-то и есть «рекомендуемая» к озвучиванию.
Но очень важно при этих подсчётах понимать, сколько реально стоит такая работа. Своим трудом вы что-то зарабатываете для компании, и ваша зарплата не может быть больше той прибыли, которую вы приносите бизнесу. Нужно понимать, сколько вы способны заработать для бизнеса, а уже после этого думать о том, какое вознаграждение вам следует просить за свою работу.
Деньги часто открывают новые возможности, но не всегда повышают ценность вашей жизни. Принимая решения на пути успеха, больше думайте о потенциале, а не о деньгах.
Джон Максвелл